Ансамбль «Красные бусы» из Педагогического института Тихоокеанского государственного университета, пожалуй, сегодня один из самых ярких молодежных проектов в Хабаровском крае. Руководит коллективом Татьяна Иконик. Иногда «Красные бусы» называют фолк-фьюжн-проектом. Но, как кажется, это от лукавого. Это просто ансамбль русской песни, которая невозможна без свободы, импровизации и искренности. Всего этого в творчестве Татьяны Иконик, как и настоящего таланта – светлого, теплого, с лихвой.

Татьяна мечтает о хабаровском Центре русской культуры, русской песни. И, пожалуй, сегодня она заслуживает воплощения этой идеи. Было бы здорово, если бы нашлись в регионе силы (власть или бизнес), которые могли бы претворить в жизнь эту мечту.

Про Лагутенко

Три года назад ансамбль «Красные бусы» представлял Хабаровский край на Всероссийской «Студенческой весне». В жюри был Илья Лагутенко. Все в своем телефоне ковырялся. «Бусы» вышли на сцену, запели. Лагутенко отставил телефон, стал внимательно слушать. После того как номер закончился, музыкант сказал: «Лучше, чем это, здесь я больше не услышу». Встал и ушел.

- Мы тогда делали программу «Плач по урожаю», связанную с язычеством, когда крестьяне обращались к силам природы. Там надо выпрашивать, там надо плакать, там все чувства свои нужно подключить! Андрей Билль, председатель жюри на «Студенческой весне» говорил: «Когда вы поете, моя рука не посмела какие-нибудь замечания записать. Вы вышли, нашаманили, словно загипнотизировали». Это не мы, это песни! Например, когда на Руси была засуха, люди вставали, шли против солнца и пели песни из всего календарного цикла. В итоге приходили к общему субтону. Это мы и исполнили, и покорили и жюри, и публику.

Про самогон

Папа и мама Татьяны Иконик – простые люди, сестры — бизнес-леди, а она одна в семье артистка. Ее дед – немец. Он не хотел сражаться за фашистов, в Белоруссии сбежал к партизанам и воевал за Советский Союз, женился на белоруске. Папа у Татьяны русский.

- Два года назад ездила в Беларусь, на родину к маме. Там до сих пор сохранилось домашнее пение. Есть такие деревни, где автолавка приезжает раз в неделю, где для детей единственное развлечение — озеро или речка. Мы попали в эту глушь, и вот там вечерами пели бабушки. Пыталась их записать, а им не нравилось это. Не показывала диктофон, под столом держала. Они и говорят: «Ну ладно. Доставай свою машину!». Но сначала — помочь в огороде, стакан самогона, выслушать жизненные истории, а потом будут и песни. Записала пару песен. Хочу аранжировать и с ансамблем их сделать.

Мой муж – музыкант, сначала не принимал мою увлеченность народной музыкой. А я ему: «Ты просто не знаешь, какая красота бывает!». Но пришло время, вот уже «Бусы» появились, слушает он ансамбль и говорит: «Это круче «Лестницы в небо» «Лед Зепеллин»!». Просто все привыкли, что народная песня – Кадышева, «Мороз-мороз». Мы пытаемся показать другую сторону нашей культуры, и это цепляет. Многие толком и не знают народную песню. Прикормить сначала нужно народ.

Я и не стесняюсь говорить, что мы прикормили публику, попели эстраду народными голосами, а потом уже то, что мы любим, аутентику. «Ах, это круто» — восхищались зрители именно аутентичными песнями, не эстрадными. А если бы сразу народ задавили старинными напевами, он встал бы и ушел.

Про Елисея и благодать

Татьяна Иконик преподает с 18 лет. Пришла на практику в ансамбль «Елань». Наталья Брызжина, руководитель ансамбля, попросила помочь. Сначала были маленькие детки. Когда училась на третьем курсе Института культуры и искусств, появились дети постарше. На последнем курсе стала заниматься и со взрослыми. Кстати, хотела Татьяна поступать на театральный факультет, мечтала стать актрисой. Пришла в институт подавать документы, подошла к первому попавшемуся сотруднику и сказала: «Я хочу поступить в институт». «Тогда это к нам», – ответила ее будущий преподаватель Ольга Павленко. Завели в кабинет: «Спой, пожалуйста». Спела. Даже не готовилась. Какой-то романс, сейчас и не помнит какой.

Подала документы и только потом, когда приняли, узнала, что будет заниматься народной музыкой.

- Часто задумываюсь: почему я занимаюсь той музыкой? Почему она меня цепляет? Есть песни, которые крутые, классные, есть современная музыка, которая нравится, но она — на сезон. А народная песня живет веками. В ней – мудрость, жизнь! Я люблю Достоевского, пострадать люблю. Мне кажется, что в народной песне — все про жизнь. Там и безысходность, и в то же время веселье и радость. Все как в жизни — благодать! Поэтому она на века.

- Как появились «Красные бусы»?

- Я тогда работала в Хабаровском колледже искусств и в ансамбле «Елань». Наталья Брызжина сидела в жюри на конкурсе «Весна поет» в Педе. В этом заведении искали руководителя самодеятельного коллектива народной песни. Тогда народников не было, все было заполнено эстрадой. Наталья Анатольевна мне сказала: «Хочешь попробовать? Иди, поработай, может, получится». Я всю жизнь мечтала о своем коллективе, чтобы попробовать силы в немного другом ключе и с молодежью. Я пришла, собрала девчонок, вылавливала их в коридорах и говорила: «Я докажу, что русская песня интересней, чем эстрадная». Через три месяца завоевали Гран-при на краевой «Студенческой весне». А теперь у нас кастинги, приходит много желающих заниматься народной песней. Стало модным петь народные песни. Но ведь мода когда-нибудь пройдет! А что дальше? У нас модно и в прорубь прыгать, только один делает от чистого сердца, а второй — потому что модно.

- Можно народные песни просто петь по нотам?

- Не получится. Она начинает жить, когда поешь искренне, по-настоящему, от чистого сердца. Эта искренность есть у каждого. Допустим, в типовой русской эрэнбишнице внутри живет бабонька, девчюля, я говорю. У меня есть девочка, молоденькая. Но, как говорится, и Крым, и рым прошла, от нее все отказались. Она мне: «Когда с меня уже все эти понты сползут? Я чувствую, что ближе к вам, все ближе». Я ей: «Ничего, сделаем из тебя человека!».

- Появилась ли дальневосточная манера народного пения?

- До сих пор идет спор, существует ли дальневосточная манера. По сути, мы пародируем. Когда приезжаешь в Москву на фестиваль, слышишь коллективы, которые поют не просто, например, в традиции Смоленской области, а конкретного села, улицы. Все очень локально. А у нас в репертуаре белгородские, курские песни. «Как же вы так? — нам говорят. — Какое право вы имеете?» А с другой стороны, что нам остается делать? Мы тоже хотим петь народные песни!

Как раньше было? Поехал мужик на ярмарку, услышал там песню. Она понравилась. Приехал домой, попытался спеть, сымитировал. Как они могут нас обвинять? Мы не живем в исторической России, мы не впитываем с детства эту культуру. Мы привносим в народную песню свое. «Красные бусы» часто ругают: «Вы немножко не в манере». А что в манере? Я пытаюсь воссоздать песню, как я слышу.

В последнее время говорят, что все-таки появляется у дальневосточников своя манера. Нас выделяют и отличают. Есть такое понятие — общерусская манера пения. Что-то среднее между севером и югом, не совсем открытое, не совсем прикрытое пение.

- Как отличить исконность, фольклор от эстрады?

- Есть несколько признаков — устность, коллективность, вариативность.

- А «Мурка»?

- Это фольклорная песня. Потому что нет принадлежности к одному автору. Есть множество вариаций текстов. Это хитяра, признанный всеми. Мы часто со студентами садимся и практикуем. Я им говорю: «Есть основная мелодия, а вы не бойтесь, экспериментируйте, импровизируйте». То же самое и с текстом. Допустим, песни о женской доле. Я и сама пишу песни, и девочка в коллективе сочиняет. У нашего ансамбля семь авторских вещей в репертуаре.

- А плачи делаете?

- Делаем. Там больше актерства. Как можно взять музыку и загнать ее все в ноты? Я с мужем часто спорю. Мне он: «Вот ты не в тональности спела!». А я ему: «Ну а если у меня природа другая! Ну не могу я, другой у меня диапазон». Хотя и не факт, что я не смогу так же спеть, могу спеть по-другому, даже лучше. Так и плач. Они же очень высокие. Мы экспериментируем. Делаем свою версию песни Басты «Сансара». Она офигенская. Она же фолковая. Я даже вижу, как ее бабушки поют. Даже народная песня должна развиваться. Хочу попробовать афроамериканские песни, хочу копнуть амурский фольклор.

Недавно Татьяна стала мамой. У нее грудничок. Любимые исполнители –«Мумий Тролль» и «Братья Грим». Колыбельные для сына она сочиняет сама: «Не шумите сосны, не шумите ели, Елисейка дремлет сладко в колыбели». Мама купила слинг для маленького Елисея, и с осени, когда начнутся занятия у студентов в ПиТОГУ, начнется и работа в «Красных бусах». Пусть с младенчества вместе с молоком матери впитывает русскую культуру, русскую песню!

P.S.Ансамбль «Красные бусы» будет представлять Хабаровский край на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Сочи. «Мы уверены, что их стиль исполнения, уникальность их сценического образа придется по душе всем участникам фестиваля», – рассказала Элеонора Кавшар, заместитель председателя комитета по молодежной политике правительства Хабаровского края.

Видео

Лекция школы "Русская Традиция" от ноября 2009 года

[видео]

Часть 1

Язычество и шаманизм

[видео]

Часть 1

Реконструктивная этнография

Поиск

Журнал Родноверие