Куликовская битва — один из столпов российской национальной мифологии. Картина «Победа Пересвета» современного российского художника Павла Рыженко.

Казалось бы, о Куликовской битве известно все. 8 сентября 1380 года объединенные силы русских князей под руководством великого князя Московского Дмитрия Ивановича разбили монголо-татарскую орду темника Мамая.

Победа на Куликовом поле легла в основу государствообразующей идеологии великих князей Московских и русских царей, а затем российской национальной мифологии. Битва на Куликовом поле стала не просто историческим событием, но частью сакрального мировоззрения. Поскольку известные участники битвы — монахи Пересвет и Ослябя — являются персонажами другого российского национального мифа, связанного с Сергием Радонежским и Троице-Сергиевой лаврой. Таким образом, битва на Куликовом поле — часть русской православной культуры.

И вместе с тем события сентября 1380 года до сих пор вызывают споры среди ученых. Парадоксально, но такое эпохальное сражение почти не находит подтверждения в археологических источниках; ведутся споры и о месте битвы, и о составе ее участников.

Но то, что это было столкновение русских с татарами и первые победили, никогда не вызывало возражений у историков. Правда, как выяснилось, существуют тексты иностранного происхождения, свидетельства которых противоречат информации русских летописей.

«Русские недолго радовались победе»

Это тексты немецких хроник XIV—XVI веков. Наиболее «полным» описанием Куликовской битвы в немецкой средневековой историографии является сюжет из произведения «Вандалия» (Wandalia) гуманиста и теолога из Любека Альберта Кранца. Вот как событие отражено в кельнском издании 1519 года: «Также в это время была в одном месте, что называется Флавассер (Flawasser), большая битва между русскими и татарами, доселе неслыханная между людьми. Ведь в ней было убито 200.000 человек. Обычай этих народов не таков, как у нас. Поскольку скачут они и туда, и сюда и стреляют друг в друга из луков. Победа склонилась к русским, которые захватили немалую добычу скота, ведь другой добычи эти народы не знают.

Однако русские недолго радовались победе, потому что татары объединились с литовцами, побили русских, отобрали у них скот. Это произошло в год Господа нашего и Спасителя от рождения тысяча триста восемьдесят первый».

Более ранние хроники (например, хроника Германа Корнера) представляют сюжет о Куликовской битве покороче: у них нет описания варварских обычаев «потомков скифов». Тем не менее сюжет о внезапном нападении литовцев и поражении русских присутствует и там. И дата более точная — 1380.

Одним из самых ранних свидетельств является текст Детмара из Любека, который составлял свою хронику как раз в 1380-е: «(1380) В то же самое время была большая битва у синей воды (blowasser) между русскими и татарами; с обеих сторон погибло около 400.000, русские победили. Как только они хотели выходить с большой добычей, пришли литовцы им наперерез, у которых татары просили помощи, и отобрали у них добычу, и уничтожили многих из них на поле».

Подобные сведения о поражении русского войска имеются и в прусской хронистике — в частности, в хронике Иоганна фон Позильге (Johann von Posilge).

Свидетели — немецкие графы

Несовпадение информации русских летописей и немецких хроник бросается в глаза. Так, в Новгородской летописи указано: «1380: «Тогда же была дарована победа князю великому месяца сентября в 8… князь же великий Дмитрий… сам приехал Богом хранимый в стольный и большой город Москву, в отчизну свою, с братом Владимиром».

Возможен ли вариант, что немецкие хронисты спутали Куликовскую битву с битвой на Синих Водах 1362/1363, в ходе которой великий князь Литовский Альгерд (Ольгерд) разбил войско татарских царевичей на землях нынешней южной Украины? Однако, как отмечено выше, приведенные нами тексты были созданы в 1380-90-е, а это значит, что авторы были современниками тех событий.

К тому же в немецких хрониках подробно описываются сюжеты, близкие по времени к битве на Куликовом поле — это осада Полоцка литовским князем Скиргайлом в 1381 г., а также осада Москвы ханом Тохтамышем в 1382 г. Таким образом, сюжетно и хронологически можно подтвердить корректность немецких хронистов и утверждать, что под Blawasser подразумевается именно битва на Куликовом поле 1380 года. Просто напросто здесь, в отличие от текста русских летописей, мы узнаем о «продолжении истории» — появлении союзного татарам войска ВКЛ.

Традиции русского летописания и немецкой позднесредневековой хронистики между собой не связаны. Немецкие хронисты не читали русских летописей, и, наоборот, русские летописцы не были знакомы с немецкими хрониками. Но из каких тогда устных источников немецкие хронисты могли узнать о битве на Куликовом поле?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо отыскивать в хрониках событие, где были бы задействованы «литовцы», «немцы» и «русские» и которое бы было хронологически близким к битве на Куликовом поле. Таким событием является осада Полоцка литовским князем Скиргайлом осенью 1381, достаточно хорошо отраженная и в новгородским летописании, и в орденских хрониках.

Во время династического кризиса 1370-80-х в Великом Княжестве Литовском полоцкий князь Андрей Ольгердович вместе с братом Дмитрием Ольгердовичем сбежал на службу к московскому князю Дмитрию Ивановичу (они сражались на стороне русской армии против татар на Куликовом поле). Великий князь Литовский Ягайло назначил своего брата Скиргайло Ольгердовича полоцким князем. Но полочане выгнали Скиргайло за его «язычество». В ответ последний пришел под город с «немецкой ратью» — армией ливонского магистра.

В тексте хроники Виганда из Марбурга упоминается один из непосредственных участников осады: «Comes Starke de Marchia comesque Clevensis» (могущественный граф Марки и граф Клеве). Таким образом, в осаде Полоцка участвовали представители графств Клеве и Марки, земли которых находились недалеко от современной границы Германии и Нидерландов.

Немецкие хроники не цензурировали

Из местных хроник графов Марки (хроника Левольда фон Нортгофа; Lewold von Northof) и клевской хроники Герта ван дер Шюрена (Gert. v. d. Schüren) следует, что один из графов Марки — Энгельберт III (1330—1390) — участвовал в походе против «язычников и сарацинов» города «Plosko». Из хроники ван дер Шюрена можно понять, что осенью 1381 года, после похода против полоцких «язычников», в Кенигсберге состоялась поминальная трапеза.

Во время таких трапез «гости» — иностранные рыцари, которые принимали участие в походах Тевтонского ордена, — описывали свои «подвиги», а также новости, которые они слышали в походах.

Также осенью 1381 в Любеке прошел ганзейский съезд, в котором участвовали представители прусских городов и который хорошо известен любекским и прусским хронистам.

Вполне вероятно, что рассказ о Куликовской битве и нападении литовцев был передан такими рыцарями, как граф Энгельберт на трапезе в Кенигсберге, а потом услышан во время съезда.

Ведь сюжет о битве присутствует во всех основных любекских хрониках XIV—XV вв. — хронике Детмара и хронике Германа Корнера, а также в произведении «Wandalia» Альберта Кранца, а также прусских хрониках — хронике Иоганна фон Позильге и «Торуньских анналах». Хронологически сюжеты также совпадают, поскольку все указанные хроники активно велись в начале 1380-х.

Почему же текст о битве в немецких хрониках и русских летописях отличается? Это можно объяснить тем, что сюжет в немецких хрониках не редактировался в последствии, как это произошло с новгородскими летописями в XV—XVI вв.).

Таким образом, история битвы на Куликовом поле обретает новую интригу, благодаря привлечению «нетрадиционных» письменных источников — немецких локальных хроник. Оживить «куликовский детектив» помогают новые свидетели — такие, как граф Энгельберт фон Марк. И только свидетельства таких как он, реальных лиц, знакомых со свидетельствами русских летописцев и немецких хронистов, помогут ответить, что же на самом деле произошло на Куликовом поле (Blawasser?) 8 сентября 1380 года.

* * *

Ягайло и рациональность

О том, что великий князь литовский Ягайло с войском шел на помощь Мамаю, писали и российские историки. Однако в битве литовцы не участвовали. Российская историография объясняла это по-разному. По одной версии, Ягайло просто не успел прийти вовремя, согласно другой — побоялся выступать на стороне татар из-за «промосковских настроений» в собственном войске. Однако просто так развернуть свои свежие полки и пойти домой с расстояния в несколько дневных переходов — мог ли Ягайло так действовать? Сведения из немецких хроник дают хотя бы рациональное объяснение его действиям.

* * *

Филипп Подберезкин родился в 1991 году в Минске. Выпускник истфака БГУ. Стажировался в Лейпцигском университете. Занимается контактами германцев и восточных славян в позднем средневековье (XIV—XVI cт).

Поиск

Журнал Родноверие