25 апреля — Радовница. О белорусских традициях поминовения предков рассказывает фольклорист Татьяна Володина.

«Наша Нива»: Правда ли, что Радовница — уникальный белорусский обряд, которого нет даже у ближайших соседей-славян?

Татьяна Володина: Именно у белорусов весенние пасхальные обряды почитания умерших получили особое развитие, многообразие и чрезвычайную прочность. Это живая и сегодня традиция. Что интересно: Радовница и у белорусов бывает разная. В Беларуси поминание умерших происходит не обязательно в следующий вторник (9-й день) после Пасхи. Например, на Полесье, даже на юге Минской области весенний день поминовения предков называется Навской (Мертвых) Пасхой и приходится на четверг — на четвертый день после Пасхи. Навьи — так на старобелорусском называли умерших.

В некоторых местах (отдельные деревни Логойского, Докшицкого, Березовского, Быховского районов) — на кладбище ходят в день Пасхи. Хотя церковь этого не одобряет: в день Воскресения следует радоваться жизни.

Поэтому то, что сделали вторник в Беларуси выходным днем, хорошо, конечно. Но здесь есть и момент вмешательства в традицию народную, ее разрушения.

Уже и в тех регионах, где предков издревле поминали в другие дни пасхальной недели, начинают ходить на кладбище во вторник — ведь выходной, много времени, дети из города приезжают.

«НН»: Обычай выпивать на кладбище на Радовницу — он исконный или привнесенный?

ТВ: Это спорный момент. Все зависит от региона. Восточная Беларусь — там почти повсеместно есть традиция выпить на могиле по чарке. Но обычай не нов. Раньше, когда на могилах еще не оставляли рюмок, то алкоголь лили прямо под крест. Так устанавливался контакт с умершими путем совместной трапезы.

«НН»: Изобилие столов на кладбище иногда поражает.

ТВ: Да, даже салат оливье можно увидеть. Но нужно помнить, что Радовница не банкет.

Раньше приносили обрядовый минимум: крашеное яйцо, кусок булки и водку. Кроме булок в Восточной Беларуси на кладбище брали зерно, крупу. Рассыпали, чтобы угостить души предков в образе птиц. Души в образе птиц — это очень архаичное представление.

Идея Радовницы — совместное с «застолье» с покойниками, означающее, что мы целое, лишь когда мы все вместе: и живые, и мертвые. Народ, деревня, род.

«НН»: Обычай выпивать и закусывать на могилах можно сравнить с языческими тризнами.

ТВ: В каком-то смысле да. Прежде всего, это поминовение без скорби. Это день единения, воспоминаний. Светлый день. На крайнем востоке Беларуси до сих пор жив красивый обычай: могилы застилают белыми скатертями, рушниками. Это фантастическое зрелище: десятки белых холмиков, у которых собирается воедино все село.

Родня собирается у могилы того родственника, который умер последним. На застеленную могилу выставляют блюда, садятся вокруг. Раньше брали одну рюмку на всю большую семью.

На Могилевщине, в Чечерском районе, в частности, на Радовницу водят хороводы.

Хоровод — это не обязательно веселые танцы, как мы часто себе представляем. Там люди хороводом проходят между могил, взявшись за руки, и поют песню сдержанно-духовного смысла, в которой говорится о поминовение души.

Встречается там и обычай играть на «пищиках» — свистульках, сделанных из коры прямо на кладбище. Люди верили, что через звук происходило символическое единение с покойными.

«НН»: Теперь о приближении Радовницы в Беларуси можно узнать по массовым ярмарках искусственных цветов. А раньше носили на кладбище цветы или повязывали на кресте ленточки?

ТВ: Цветы — современная выдумка. А вот ленты, рушники, фартушки несли в себе древнюю идею. Когда-то обнову детям старались справить к Пасхе. Предки на том свете, по народному представлению, также нуждаются в новой одежде. «Не имеешь обновы — хоть ниточку новую отнеси завяжи — ему там обнова будет», — объясняла мне одна старушка в Докшицком районе.

«НН»: Почему Радовницу отмечают именно в эти дни? И какой смысл предки в нее вкладывали?

ТВ: Этого мы не знаем наверняка, можем только реконструировать. Время весеннего равноденствия — это время, когда прилетают птицы, выходят змеи, просыпается медведь. В дни равноденствия на землю возвращаются и души умерших, считали предки. Но покойники могут побыть среди живых ограниченное время. Потом они, чтобы мировое равновесие не нарушилось, должны вернуться обратно. Поэтому первое воскресенье после Пасхи и называется «проводной неделей» — имеется в виду отправление душ предков назад, на тот свет.

Радовница входит в систему Дедов — поминовения предков, происходящего в разных местностях от трех до семи раз на год.

Поминали во время Рождества, Масленицы, Вознесения, Троицы, были Деды Петровские, Михайловские, Филипповские, Дмитровские, Осенины… С этим связана даже поговорка: «Каб яшчэ адзін дзед, дык згалеў бы ўвесь свет». Ведь каждый раз нужно было накрыть стол — и не абы какой.

На языческую веру в возвращение душ предков органично наложилась христианская идея воскрешения Христа. В общем-то, пытаться искать отдельные языческие элементы в наших обычаях — резать традицию по живому.

«НН»: Теперь на Радовницу даже батюшка приходит освящать могилы.

ТВ: Обычай освящать могилы распространен не повсеместно, за души умерших молились преимущественно в церкви. А главный смысл Радовницы — это факт духовного свидания с предками. И материальным воплощением этого символического свидания является застолье.

Кстати, как раз его священники сейчас и пытаются запрещать.

Особенно на востоке Беларуси — там, где долгий период почти все церкви стояли закрытыми. Если священник запрещает выпивать и закусывать на кладбище — то прихожане делают это, когда он уйдет. Примечательно, что здесь народное представление конфликтует с указаниями священника: «Батюшка запрещает — я и не оставила чарку на могиле. А во сне приходит мой мужик и говорит: «Ты мне уже и сто грамм пожалела?»

«НН»: Задумываетесь ли Вы: что будет после того, как уйдут последние носители этого фольклорного сознания? Останется лишь одно — обрабатывать и переписывать ранее собранный материал?

ТВ: Каждому фольклорному явлению присуща прагматика. Обряды, песни — все это делается не напоказ. Нет ничего, что не было бы нужно. То, в чем исчезает потребность, отмирает.

«НН»: Вы имеете в виду, что жатвенные песни сейчас не поют потому, что рожь больше не жнут серпами?

ТВ: Да. Поэтому попытка заново внедрять дожинки выглядит искусственно. Зато я в позапрошлом году увидела, как в Добрушском районе «водят русалку»…

«НН»: Какая может быть прагматика сегодня в «вождении русалки»?

ТВ: А вот смотрите: год был, если помните, очень сухой. Вот старушки и говорили, наблюдая этот обряд: повели русалку, значит через день-два пойдет дождь. И он, что самое интересное, действительно пошел!

А как было интересно участникам «вождения» — молодым девушкам, детям, — вывести «русалку» за село и за считанные секунды растянуть по частям ее наряд, сделанный из травы и веток. Каждому хотелось хоть веточку принести на свой огород — от медведки, которая становится настоящей напастью.

«НН»: Выходит, на смену одним фольклорным представлениям приходят другие. И христианство ничего бессильно?

ТВ: А обычай освящать вербочку в Вербное воскресенье — не то же самое? Можно говорить о входе Христа в Иерусалим, о пальмовых ветвях, которыми его приветствовали, — но разве в основе обряда для обывателя не лежит желание заполучить магический предмет? Вся наша традиция — переплетение языческих представлений с христианством. На этом и живем.

***

Название Радовница (Радуница, Радоница) очень архаично. Нет единого мнения о его происхождении. Долгое время его этимологию выводили от «радоваться» или «род». «Род» — ясно почему. В пользу «радостной» теории свидетельствовало то, что в христианское время Радовница стала «Пасхой покойных»: праздником, пронизанным надеждой на воскресение и вечную жизнь. Однако многие ученые считают такое объяснение поверхностным. Ключом к объяснению слова может быть литовское слово raudо «плач с голошением» и raudоnė «молитва с плачем и голошением». Сравните со славянским словом «рыдание».

Обряды поминовения предков после Пасхи у нас и у литовцев идентичны. Название «Радовница» менее распространено или отсутствует на юг от Беларуси.

***

Татьяна Володина

1968 г.р., родом из Лепельского района. Фольклорист, доктор филологических наук. Работает в Центре исследований белорусского культуры, языка и литературы Национальной академии наук.

Поиск

Журнал Родноверие