А мы продолжаем беседу с председателем информационного отдела Пензенской епархии иеромонахом Фаддеем (в миру — Александр Владимирович Голосных) о месте православия в жизни современного общества.
Михаил Чернецов: Говоря о размытости представлений о предмете веры, мы неизбежно сталкиваемся с вопросом межконфессиональной конкуренции. Представители других религиозных течений ведут миссионерскую деятельность и у всех свои козыри. Одни движения предлагают более простые и оттого более понятные неподготовленному человеку концепции, другие снижают планку нравственных требований, третьи подкупают своей экзотичностью.
Если оставить за скобками атеизм или индифферентное отношение к вопросам веры — кто сейчас является наиболее опасным конкурентом в борьбе за паству? Католичество, протестантство, мусульманство, восточные религии?
О. Фаддей: Здесь можно говорить скорее о субъективных оценках. На мой взгляд, наиболее проблемной точкой представляется неоязычество. Если обратиться к истории, мы увидим, что и мусульманство, и западное христианство, и другие конфессии вполне мирно сосуществовали с православием на территории России. Да, есть радикальные экстремистские толки ислама, но, во-первых, во многом они привносится в нашу информационную среду искусственно, а во-вторых, находятся «на карандаше» у государства — что, тем не менее, не снимает проблемы экстремизации всего общества в целом. В этом отношении неоязычество несёт огромный деструктивный заряд, потому что не имеет развитой нравственной модели, свойственной крупным религиозным течениям, и, тем самым, размывает все границы, которые есть у человека. Система религиозных взглядов сводится к некой аморфной субстанции в вопросах веры и морали, не допускающих существования взглядов, отличных от своих собственных, что и продуцирует агрессию, мишенью которой становится, как правило, именно православие.
Михаил Чернецов: Неоязычество выделяется также тем, что носит неинституализированный характер. К нему сложно даже применить термин «конфессия». Это ставит перед нами два вопроса. Во-первых, как отсутствие у него какой-либо организационной структуры сказывается на противодействии его развитию. Во-вторых, как мы можем демаркировать эту религиозную группу? Относятся ли к ней лишь те, кто систематически принимает участие в языческих обрядах, или присутствие каких-либо языческих артефактов в повседневном быте человека уже позволяет его отнести к этой группе? Грубо говоря, можем ли мы считать язычницей домохозяйку, повесившую в комнате условный «уловитель снов»?
О. Фаддей: Действительно, такой «неорганизованный» характер неоязычества создаёт огромные проблемы. Что может быть сложнее, чем вести борьбу, не видя линию фронта? В то же время, это явление имеет действительно массовый, всепроникающий характер: ученые, представители власти, педагоги зачастую разделяют языческие взгляды. Кто-то скажет, что мы живём в свободной стране и можем верить во что угодно — можем! Но, когда, например, преподаватель истории в средней школе начинает в красках рассказывать подросткам, что это часть нашей несправедливо забытой истории, наши корни, сопровождая это «романтическими» описаниями языческих практик — это действительно опасно.
Если мы всё же пытаемся как-то обозначить границы язычества, то мы, конечно, говорим именно о людях, самоидентифицирующих себя как язычники, когда декларируется вера во множество божеств. Отдельные же элементы поведения — это всё же лишь неизбежный результат влияния общей культурной среды. Их можно встретить и внутри Церкви, когда человек начинает воспринимать отношения с Богом как некий элемент взаимного долженствования — по сути, примитивный магизм. Поставил свечку в храме, а Господь за это должен послать квартальную премию. Это, безусловно, не есть хорошо, но это еще не является язычеством.
Михаил Чернецов: Питательной средой для неоязычества стали современные системы коммуникаций, в первую очередь, Интернет. Но Православная Церковь тоже занимает весомый объём информационного пространства. Сегодня привлекает к себе внимание деятельность ряда православных проповедников и миссионеров, таких как Алексей Осипов, Геннадий Фаст, скончавшийся не так давно Евгений Авдеенко, трагически погибший Даниил Сысоев и другие. Их изложения православного учения вызывают интерес определённой, достаточно широкой аудитории к вере. Однако порой провоцируют бурные и даже агрессивные дискуссии. Известны случаи, когда под сомнение ставилось соответствие их слов учению церкви. Как можно оценить их деятельность и насколько можно доверять их словам?
О. Фаддей: Каждый из названных проповедников имеет свою определённую специфику, обращён к своей аудитории, но то, что они могут рассказать широкому кругу людей о православных истинах — замечательно. В первую очередь, это, конечно, касается Алексея Ильича Осипова, умеющего представить христианские догматы в форме, которая будет понятна практически любому слушателю.
Тот факт, что вокруг их слов периодически возникает полемика, не должен нас смущать. Да, догматы есть некая непоколебимая истина, но вокруг них есть определённое свободное поле вопросов, оставляющих простор для толкования и личного мнения. Богословие или теология та же наука, и полемика по отдельным её моментам неизбежна и даже полезна. Все названные люди — учёные, профессоры, кандидаты и докторы наук, и у них определённо есть право иметь, озвучивать и аргументированно отстаивать свою точку зрения, вступать в дискуссии. Тем более, что мы имеем немало примеров, когда и между святыми, канонизированными Церковью, возникали достаточно жёсткие противоречия.
Не надо забывать и то, что эти споры разворачиваются в среде богословского сообщества, которое просто не позволило бы отдельному проповеднику пересечь определённые границы. Тот факт, что тот же Алексей Ильич Осипов много лет является преподавателем авторитетнейшего православного учебного заведения России — Московской духовной академии — является гарантией того, что его слова не будут противоречить канонам православия. Иначе бы он просто не мог преподавать там.
Творчество этих людей представляет большой интерес, и Пензенская епархия ведёт работу по приглашению к нам известных учёных-религиоведов и богословов. Возможно, в следующем году удастся организовать выступления историка-религиоведа доктора исторических наук Романа Силантьева, учёного-богослова Александра Дворкина.
Михаил Чернецов: Как известно, догматика церкви формировалась, в основном, в ответ на возникновение лжеучений, ересей, оберегая веру от неверных толкований. Наличие богословских споров является свидетельством того, что в догматике остались вопросы, подлежащие дальнейшей разработке? Обсуждаются ли сейчас в церкви какие-то изменения, дополнения догматических положений?
О. Фаддей: Действительно, положения, которые церкви приходилось отстаивать являлись следствием каких-либо вызовов для неё. На сегодняшний день в вероучительном отношении таких вызовов много – и ответы на них вполне укладываются в рамки уже сформированного учения. Обратите внимание, что в повестке прошедшего летом 2016 года Всеправославного Собора не было догматических вопросов. То же самое можно сказать и про встречу патриарха Кирилла с папой Франциском. Это историческое событие, но разве догматика обсуждалась на ней?
Церковь показала, что, несмотря на имеющий место глубочайший раскол, мы готовы идти на такой шаг, чтобы обратить внимание всего мира к самым острым, кризисным проблемам сегодняшнего дня – спасения христианства на Ближнем Востоке. Чтобы была замечена проблема Ближнего Востока, о которой на Западе принято молчать, чтоб спасти миллионы человеческих жизней. И хотя вероучительных вопросов не обсуждалось – эта встреча привел к локальному кризису в отдельных епархиях! Священники уходили в раскол. Игумены монастырей уходили со своих постов. Некоторые прихожане решили, что предстоит объединение с католиками. Но все эти примеры проявление обычного заблуждения и недоверие словам Спасителя, которые были сказаны выше.
Михаил Чернецов: В своей миссионерской деятельности Церковь выделяет какие-либо ключевые группы, выражаясь современным языком, целевую аудиторию: это молодёжь, это зрелые люди, это дети?
О. Фаддей: Целевая аудитория Церкви — все люди без исключения. Церковь не может быть ориентирована на какую-то отдельную группу, она ориентирована на всё человечество. Господь пришёл к человеку, независимо от того, молодой он или старый, малый или великий. Он спасает всех. Поэтому и Церковь обращена ко всем.
