Предания о древнейших князьях Руси по записям XI-XX веков

Традиционно принято … начинать историю Русского государства с 862 г., ибо наиболее авторитетный из летописных источников — «Повесть временных лет» — сообщает о приглашении в этом году варяжского князя Рюрика представителями населения Северной Руси. Он прибыл с двумя братьями; сам Рюрик избрал своей резиденцией Новгород, брат его Синеус обосновался на Белом озере, другой брат Трувор — в Изборске. Через два года братья умерли, и Рюрик стал единодержавным правителем. Так события изложены в одной из дошедших до нас редакций «Повести». Текст другой ее редакции называет первым местопребыванием Рюрика город Ладогу и сообщает, что по смерти братьев князь перенес резиденцию в построенный им Новгород[1]. До настоящего времени в Новгороде археологами не обнаружено слоев старше IX в. Продолжаются раскопки близлежащего Рюрикова Городища, о котором известно предание, записанное (точнее сказать — публикатором пересказанное) более ста лет назад: «Здесь, — сообщало оно, — поселились славяне, пришедшие с юга, часть которых впоследствии, по причине увеличения населения, перешла несколько ниже и основала Новый город или Новгород. В Городище жили самые влиятельные из славян, вследствие чего здесь же поселился первый русский князь Рюрик, когда призван был на княжение»[2].

Высказывалось не раз предположение, что имена братьев Рюрика летописцем образованы искусственно — в результате ошибочного восприятия фразы древнескандинавского языка, сообщавшей, что Рюрик прибыл «с родом своим и верной дружиной». Однако, согласно недавнему комментарию, летописный текст не имеет следов перевода, а возведение имен братьев Рюрика к этим словам «фонетически невозможно»[3]. Интересно, что упомянутому предположению противостоит и русский фольклор о князьях Синеусе и Труворе.

Недалеко от Изборска предания о трех братьях записаны еще в 1937 г. Согласно одной из записей, «Встарину жили три князя: Рюрих, Синеус и Трувор. Часто Синеус ездил к Трувору в гости. А Трувор-то жил в нас, в Изборски. И посичас евоная могила на нашем кладбищи е. Так вот, ездил Синеус в гости на парусных лодках. Тогды наше озеро было рякой — Смолкой прозывалася. Ион и ездил по этой Смолки-то. Рюрих тож приязжал, встречали их на берегу славяны. Трувор прожил в нас недолго, ево змея в пригори укусила, ион и помер»[4]. Другая запись отобразила легенду о попытках разрыть могилу Трувора: якобы уже откопали «золотой гроб», но испугались, и гроб исчез[5]. Неизданный летописный текст XVII в. упоминает, что после прибытия князей "по двою лет умре Трувор в Изборске, а Синеус на Белеозере в Кистеме, оба же безчадны и оста един Рюрик...»[6]. В данной связи академик А.А.Шахматов замечал, что «на Белоозере вспоминали о варяжском князе Синеусе; память о нем была жива еще в XVI столетии, когда указывали даже погост, где он сидел». А.А.Шахматов цитировал известную ему рукопись Кирилле-Белозерского монастыря, где про Синеуса сказано, что он сидел «у нас на Кистеме»[7]. Этим снимается высказывавшееся сомнение в отношении Синеуса, связанное с тем, что город Бслоозеро основан позже: и в летописи, и в устной традиции речь шла о пребывании на Белом озере, а не в городе с аналогичным названием.

Что касается княжения самого Рюрика, то довольно обстоятельное предание записал в Олонецкой губернии Ё. В. Барсов. Оно повествовало, что князь Рюрик приехал «из северной стороны» и «распоселился жить в Ладоге». Но «тут ему место не по люби, и приезжает он в Новгород Великий, и не с голыми рукама, и в союз вступает». Рюрик понравился новгородцам, которые согласились сначала платить ему небольшую дань, а затем постепенно увеличили ее по просьбе князя Рюрика, «и поныне помнят этого домового хозяина и в Северной Украине, и в Олонецком крае, и в Новгороде»[8].

Но есть и гораздо более любопытный фольклорный по происхождению материал. Долгое время не использовали так называемую Иоакимовскую летопись. Ее рукопись не сохранилась, но начальная часть этой летописи — в тех ее фрагментах, которые дополняли или корректировав известия «Повести временных лет» — была переписана первым нашим историком В.Н.Татищевым и включена в состав его труда[9]. Многие историки позднейшего времени скептически относились к этим сведениям — и не без некоторых оснований. Явно отредактированная кем-то уже в XVII или XVIII веке, летопись уснащает свой древний текст — по примеру некоторых польских и западноевропейских историков XVI — XVII столетий — плодами этимологических домыслов. На это обратил внимание уже сам В.Н.Татищев. Вместе с тем, несомненно, что Иоакимовская летопись опиралась и на фольклорные источники, о чем свидетельствуют находящиеся там ссылки. В сущности, за вычетом некоторых имен и географических названий нет реальных причин отказывать в доверии Иоакимовской летописи. Это показал в обстоятельном ее разборе П.А.Лавровский еще около 140 лет назад[10].

Основу рукописи, попавшей к Татищеву, составляет (это сказано в самом ее тексте) историческое сочинение первого новгородского епископа Иоакима Корсунянина, деятельность которого протекала здесь в конце X и первой трети XI в. (он умер в 1030 г.). К тому же составитель летописи говорит о себе в первом лице как о проповеднике христианства в Новгороде. Драматические события, связанные с крещением новгородцев, изложены в обстоятельном рассказе, который есть только в Иоакимовской летописи. Эти события должны были оставить значительные вещественные следы на местности. Недавними раскопками в Новгороде они были обнаружены и соответственно подтвердилась истинность уникального повествования Иоакимовской летописи. Об этом можно прочесть в статье руководившего раскопками академика И Я.Янина[11].

Рассказ о крещении новгородцев содержит упоминание о фольклорных источниках — аналогично тому, как это имеет место в известиях Иоакимовской летописи о событиях более ранних. Свидетелем таких событий епископ Иоаким не был. Но он, конечно, мог воспользоваться устными преданиями и даже историческими песнями, которые упомянуты в Иоакимовской летописи при описаниях этих более ранних событий.

В Иоакимовской летописи рассказывается, что инициатором приглашения Рюрика был княживший до него у новгородцев Гостомысл. Краткое известие об этом есть и в некоторых других летописях, но в них Гостомысл назван не князем, а старейшиной; имя его открывает собой и летописный перечень посадников Великого Новгорода. В этих летописях вообще нет речи о русских князьях, предшествовавших Рюрику, что естественно для памятников средневековой историографии, редактированных во времена правления Рюриковичей.

Исключение составляет Иоакимовская летопись, древний текст которой, как можно думать, уцелел до того времени, когда правила уже династия Романовых и ослабли побудительные мотивы именно Рюрика считать первым князем на Русской земле.

В этой летописи сообщается о долго правившей славянской княжеской династии, последним представителем которой как раз и был Гостомысл. Подробно пересказано включавшее один из международно-распространенных мотивов предание о его смерти и передаче княжения Рюрику: четыре сына Гостомысла погибли бездетными при жизни отца, когда его возраст уже не давал надежд на продолжение рода по мужской линии, но оставались три дочери; они были замужем и имели сыновей; Гостомысл в соответствии с явившимся ему сновидением завещал княжение сыну средней дочери, выданной за иноземного правителя; старейшины, исполняя его волю, пригласили на княжение Рюрика.

Привожу полностью этот любопытный текст, как он был изложен В.Н.Татишевым:

Гостомысл имел четыре сына и три дсчере. Сынове его ово на войнах избнени, ово в дому изомроша, и не остася ни единому им сына, а дочери выданы быша суседним князем в жены. И бысть Гостомыслу и людем о сем печаль тяжка, иде Гостомысл в Колмогард вопросити боги о наследии, и, возшед на высокая, принесе жертвы многи и весчуны угобьзи. Весчуны же отвесчаша ему, яко боги обесчают дата ему наследие от ложесн его. Но Гостомысл не ят сему веры, зане стар бе и жены его не ражяаху, посла паки в Зимеголы к весчунам вопросит, и ти реша, яко иметь нвслеповати от своих ему. Он же ни сему веры не ят, пребываше в печали. Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дсчери его Умилы проиграете дрено велико плодовита и покры весь град Великий, от плод же его насысчахуся людие всея земли. Востав же от сна, призва весчуны, да изложат ему сом сей. Они же реша: «От сынов ея имать наследите ему, и земля угобзится княжением его». И вси радовахуся о сем, еже не имать наследити сын больший дсчере, зане негож бе. Гостомысл же, видя конец живота своего, созва вся старейшины земли от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич и дрягович, яви им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити князя. И приидоша по смерти Гостомысла Рюрик со двема брата и роды ею»[12].

Однако вокняжение Рюрика произошло далеко не сразу после смерти Гостомысла. «Повесть временных лет» сообщает, что на какое-то время власть захватили непрошенные варяги, которые взимали дань, а после изгнания их начались внутренние раздоры, побудившие отправить послов именно к Рюрику и его братьям с хорошо известными словами: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нету; да пойдете княжит и владет нами». По-видимому, за прекращением династии последовала смута, аналогично тому, как это произошло много позже — вслед за пресечением династии Рюриковичей.

Междуцарствие продолжалось 18 лет. Такой вывод позволяют сделать западноевропейские хроники, которые сообщают о смерти Гостомысла в 844 г. Ещё полтораста с лишним лет назад академик ФИ.Круг высказал мысль, что это тот самый Гостомысл, который упоминается в наших летописях. Но хроники говорят о нем не в связи с Новгородом: речь идет о вторжении немецкого войска в земли славян и убиении их короля; это могли быть только западные, прибалтийские славяне. Одна из хроник уточняет, назвав их бодричами.

Для той эпохи подобное совмещение одним лицом властных функций в разных, но более или менее близких этнически, либо географически государственных образованиях — далеко не редкость. Как выяснено, сам Рюрик, будучи уже князем в Русской земле, оставался герцогом Южной Ютландии, а до того был владетельным графом во Фрисландии[13]. Эти территории — не славянские и находились от русских его владений в несколько большем удалении, чем королевство бодричей. Вполне естественно, что славянин Гостомысл мог быть и князем Северной Руси, и королем бодричей. В этом случае закономерно, что одна из дочерей его оказалась выдана за члена скандинавского королевского рода в союзную тогда бодричам Ютландию. Известно, что старшие члены семьи, в которой родился Рюрик, были изгнаны оттуда в В13 г. и бежали к бодричам. Позже они прибыли к германскому императору, дабы вернуться при его поддержке. В результате войско его вместе с войском бодричей в 815 г. отправилось в поход. Таким образом, уже с 813 г. существовало тесное содружество ютландской королевской семьи с правителями бодричей. А Рюрик, согласно подсчетам исследовавшего этот вопрос Ф.Крузе, родился около 817 г.[14]

Нетрудно объяснить и то обстоятельство, что король бодричей Гостомысл был одновременно князем именно в Северной Руси. Несомненны ее многовековые исконные связи с прибалтийскими славянами, откуда, очевидно, и происходила некогда основная часть славянского населения будущей Новгородской земли. Как резюмировал сравнительно недавно В.В.Седов, «есть весьма серьезные основания» для «доказательства западного (вендского) происхождения славян новгородских». Подытоживая результаты, добытые в этой связи лингвистами и этнографами, он заключал: «Собранный к настоящему времени материал весьма обширен и свидетельствует о несомненной генетической связи древних новгородцев со славянскими племенами Польского Поморья»[15]. Особенности же археологических находок в Новгородской земле можно объяснить «только предположением о происхождении новгородских славян с запада, из Вендской земли»[16]. На таком фоне династические связи представляются более чем естественными. А династия, последним представителем которой был Гостомысл, насчитывала несколько столетий — если верить Иоакимовской летописи. Из ее текста следует, что подвластная упомянутой династии территория некогда охватывала земли и восточных, и прибалтийских славян.

/Приводится (с сокращениями) по изданию: Азбелев С.Н. «Предания о древнейших князьях Руси по записям XI – XX вв.» / «Устное народное поэтическое творчество и традиции Древнерусской Духовной Культуры» // «Славянская Традиционная Культура и современный мир. Сб. материалов научно-практической конференции. Вып. 1. – М., Государственный республиканский центр русского фольклора, 1997./

Скан., подготовка – Ставр.