I
Рокотали Янтарного Моря валы -
Цвета стали они, и как сталь холодны -,
Били в берег Руяна, на приступ идя...
Далеко Зореслав, сын варягов вождя!
Скачет он по пределам славянских племен,
На восходный полудень несет его конь.
Скоро Дикое Поле заменит леса -
Что зовет сына князя, что манит туда?
Двадцать лет Зореславу, и восемь из них
Он провел среди шумных набегов и битв.
И фризон, и саксонец, и франк, и ромей
Трепетали при блеске варяжских мечей!
Ни сомненья, ни страха не ведав вовек,
Зореслав женских чар точно так же избег.
Ни одна из славянок ему не мила,
Ни одна из походов его не ждала.
Стар владыка Руяна со временем стал,
Зореслава к себе он позвать приказал:
"Когда дух мой уйдет в Свантевитову высь,
примешь власть ты мою. Ну а ныне — женись!
Да с женою потомство пустите на свет:
Что за муж, у которого женщины нет!"
"Я б исполнил, отец, повеленье тотчас...
Только девы достойной — не видывал глаз!"
"Как же так?" — "Мне нужна не простая жена,
ведь удел мой — походы, призванье — война.
Слабых женщин оставлю я прочим, а мне
Подошла б поляница на яром коне!
Я бы ту полюбил, что в кровавом бою
Добывала со мною бы славу свою,
Что владела б оружьем, носила бы шлем -
Вот бы славную жизнь прожил я только с кем!"
"Так иди и ищи, коль отец — не указ,
а пока не нашел — вон поди с моих глаз!
Лучше сыну иному я власть передам,
Чтоб спокойно отправиться к Светлым Богам!"
Зореслав опечалился, прочь уходя -
Видно, впал он в немилость отца и вождя.
Но окликнул его перехожий старик
На дороге, и к уху варяга приник:
"Знаю я, что ты ищешь, и что не найти -
нет к мечте твоей вовсе прямого пути.
Но есть тяжкий, далекий, запутанный Путь,
На который ступи — и уже не свернуть!
За лесами, за степью на полдень лежит
Край, где скифами царь был персидский разбит.
И, своею богиней считая Зарю,
Поляницы живут в том волшебном краю.
Не найдешь там мужчину с оружьем в руках,
Но у многих тот край вызывает лишь страх:
Грозных женщин-кочевниц опасен набег,
Как опасно теченье неистовых рек!
Старшинство не в роду там, а в силе руки -
Чтоб царицею быть, возглавляя полки,
Бьются насмерть те женщины: вот почему
Из ремесел из всех они чтят лишь войну.
Там мужчины — рабы и любовники лишь,
Но коль ты поляницу в бою победишь,
Ты женою своей ее сможешь назвать..."
"Я сегодня готов в землю эту скакать!" -
Зореслав, торжества не сдержав, закричал.
Глянул вновь — а старик незнакомый пропал.
В тот же день, Свантевиту мольбу вознеся,
Из Арконы отплыл на ладье сын вождя.
II
Поляницы разбили свой стан средь Степи -
Из набега на греков вернулись они,
Где, в предания эллинов прочно войдя,
Разоряли селенья, врага не щадя.
Им сопутствовал прочный военный успех.
И отважнее всех, и прекраснее всех
Хоримаспа-царица меж ними была,
Сквозь все битвы кочевниц она провела.
Под шеломом таилась златая коса,
До нутра жгут людей голубые глаза,
И высокая грудь, и прямой, гордый стан -
Дивный облик царице Богиней был дан.
Презирала она ласки трусов-рабов,
Гнев царицы страшил и подруг, и врагов,
И не раз в громе конных лавин и атак
Рассекал вражий череп ее акинак.
Наполняла в шатре она чашу вина.
Вдруг — тревога, ревет боевая труба!
Одинокий воитель тот знак подавал,
Что в ночи к стану женщин степных подскакал.
Привели поляницы к царице его.
Он взглянул — и промолвить не смог ничего...
"Что искал ты в степях? Может быть, ты посол?"
"Я искал здесь невесту, и вот — я нашел!"
Харимаспа нахмурилась: "Дерзкий ответ!
Знать, до срока собрался покинуть ты свет!
Знаешь ли наш закон? Если да — поутру
Мы с тобой, незнакомец, сойдемся в бою."
Гнев привычно затеплился в сердце ее,
Но там было и что-то иное еще:
Жизнь свою проведя средь убийств и боев,
Не встречала подобных она храбрецов:
Знать, не слабость он в женщинах вовсе ценил!
"Хорошо ль ты подумал? И что ты решил?"
"Без тебя, о царица, мне жизнь не мила!"
Хоримаспа свой огненный взор отвела
И сказала: "Обычай далеких веков
Будет нами исполнен под взором Богов.
Коли воля простерта их, гость, над тобой -
Победи, и я стану твоею женой!"
III
Рано утром, в час юной Богини-Зари,
В чисто поле вдвоем выезжали они,
И ни слова единого не говоря,
Изготовились к бою, отвагой горя.
Понеслись друг на друга несдержно они,
Разом грянули копья, ударив в щиты.
Ращепилися древки — удар был силен,
Но никто из двоих не упал побежден.
Хоримаспа коня на дыбы подняла,
Акинак засверкал языками огня.
Зореслав свой варяжский клинок обнажил,
Что не раз вражьи головы напрочь сносил.
И залязгал металл о такой же металл,
И никто даже слова еще не ронял,
Лишь дыханье хрипело из сжатых зубов -
Что сулит поединщикам воля Богов?
Вот лишилась царица степная клинка,
И на землю упала она из седла.
"Победил я, любимая! Встань же скорей! -
Зореслав не сдержал торопливых речей.
Поднялась Хоримаспа, дыша тяжело:
Поражений не ведая ни от кого,
Не желала она и теперь уступать,
Над собой превосходство мужчины признать.
Без оружья схватились бороться они,
Напрягая последние силы свои.
Зореслав поляницу свалил и подмял,
Веря, что уж теперь-то он верх одержал.
"Хоримаспа! Второй раз победа моя!.."
Но скользнула за пояс царицы рука,
И в варяжское сердце вонзился кинжал.
Зореслав громко вскрикнул и мертвым упал.
"Никому не досталось победы из нас..." -
У царицы ручьем текут слезы из глаз.
Наклонилась над павшим варягом она,
С пробудившейся страстью целуя в уста.
И в походе на греков добытый кинжал
Жизнь царицы ударом одним оборвал.
Повалилась на труп Зореслава она.
И смешалась их кровь. И померкла Заря.
Им сложили единый костер на двоих,
Положили, как дар, панцири и мечи,
Положили убитых коней и рабов,
И отправили в небо, в край Светлых Богов.
Вырос грозный, высокий курган средь степи.
И слагались в недели и в месяцы дни...
По прошествии лет позабыла молва,
Что за пара влюбленных в курган тот легла.
IV
Загудела земля — это сотни копыт,
Это недруг лихой через степи летит!
Это полчища гуннов с восхода идут,
Что ни встретят — растопчут, сметут, разорвут.
Желтолицые орды не сдержит никто.
Поляницам, как прочим, осталось одно:
Встретить смерть не в плену чужаков, а в бою,
Перед смертью последний раз славя Зарю.
Горсть кочевниц пред гуннами. Трубы трубят,
Поляницы в последнюю битву летят.
Против сабли кривой — скифский меч акинак,
И не может сломить их безжалостный враг!
Но погибель близка. Гунны яро ревут,
Из последних уж сил поляницы их бьют,
И царица, уже обессилев от ран,
С исступленной мольбой обратилась к Богам.
И в ответ, из просвета меж сумрачных туч,
Хлынул яркий, златой, ослепляющий луч,
И два всадника грозных, в тяжелой броне,
По лучу с поднебесья помчались к земле.
Засверкали мечи их волшебным огнем,
Далеко разносился ударов их гром,
Поляницы воспрянули духом тот час,
И опять разгорелось сражение рас.
И бежали прочь гунны, не в силах сдержать
Вдохновленную Небом, отважную рать.
Сняли шлемы два всадника дивных тогда:
Синевою небесной горели глаза
Поляницы с варягом, пришедших на зов
Из чертогов героев и древних Богов.
И в салюте взметнулись две правых руки,
И в мгновение ока пропали они...
***
Знай же, песне внимавший, что только любовь
После смерти нас к жизни вернуть может вновь.
В Синей Сварге Богов снова встретитесь вы -
Так учили минувших веков мудрецы.
