Отношения в древнеиндийском арийском обществе нельзя однозначно проецировать на славян. В славянском мире мы находим другую картину человеческих отношений. Многие до сих пор не любят выскочек или вообще всех, кто как-то внешне выделяется из общей массы людей. Не важно, происходит ли это на крестьянской сходке или на ученом собрании. В этой связи славяне как бы тяготеют к единой человеческой общности; у славян не признают рабства, и того, кто хочет стать над людьми сверху — тоже не признают.
1. Древнее жречество Руси рассматривается современными исследователями как сословие. С одной стороны, жрецы могли жить отдельными поселениями, как например, близ горы Богит, где было святилище с известным Збручским кумиром. Жили там очень бедно. С другой стороны, согласно летописным источникам, жрецы (в летописях всегда жрецы называются волхвами), часто представляются отдельными людьми, которые оказывались сосредоточием и религиозной и светской власти. Они оказывались в конфликте с князьями, которые претендовали на светскую власть. Например, в 10 веке этот конфликт был обусловлен естественным несогласием месной знати с княжением потомков Рюрика. Его приглашали княжить только Новгород, а власть его потомков утвердилась по всей Руси уже без какой либо инициативы снизу.
Власть духовная и светская боролись друг с другом во все времена и во всех странах. Такая картина является верной для всего индоевропейского сообщества, основанного в значительной степени на ведических началах. Сделаем маленькое отступление в область ведической традиции.
У древних ариев (полуостров Индостан) мы находим сословие жрецов — брахманов и сословие воинов — кшатриев. В идеале, брахманы должны молить богов, чтобы они помогли кшатриям, и за это кшатрии уважают брахманов. Но в реальной жизни между ними всегда был конфликт — кто главнее? Конфликт развивался в рамках того, что вообще все ведическое общество имело иерархический характер, в котором на различных ступенях сословной иерархии оказывались ремесленники, земледельцы, торговцы, слуги, рабы. Каждое сословие делилось на касты со своими нормами отношений, установленных на религиозном уровне. Знать и слушать Веды имели право только брахманы, кшатрии и вайшьи; другие же сословия не имели права на свет знания и поддержку ведических богов. Сидеть вместе за обеденным столом могли только представители одной касты. Именно в силу того, что идея иерархического порядка пронизывала все сознание общества, проблема господствующего сословия периодически вставала у ариев очень остро.
Сохранилось мнение кшатриев о брахманах. Брахман — это тот, "кто получает дары, пьет сому, поглощает пищу и может быть выгнан, если кто пожелает" (Айтарея брахмана). А вот мнение брахманов: "Убив мать и отца и двух царей из рода кшатриев, уничтожив царство вместе с его подданными, брахман идет невозмутимо" (Дхаммапада). Как видно, брахман ставит свои принципы выше жизни кшатриев и вообще выше всего на свете.
Отношения в древнеиндийском арийском обществе нельзя однозначно проецировать на славян. В славянском мире мы находим другую картину человеческих отношений. Многие до сих пор не любят выскочек или вообще всех, кто как-то внешне выделяется из общей массы людей. Не важно, происходит ли это на крестьянской сходке или на ученом собрании. В этой связи славяне как бы тяготеют к единой человеческой общности; у славян не признают рабства, и того, кто хочет стать над людьми сверху — тоже не признают.
Вообще же у славян есть одно обязательное условие добровольного признания неравенства и власти человека над остальными — это харизма. И если власть передавалась по наследству, то народ разумел, что и харизма, некая божественная отметина таким же образом передается от отца к детям и возрастает в человеке к старости. Харизма вовсе не обязана сводиться к признанию собственного рабства. В истории Руси Новгород неоднократно приглашал князей на княжение, понимая, что этим он заполучает носителя харизмы, а не ярмо на шею. От того, что в городе есть достойный князь, у каждого новгородца прибавлялось достоинства и гордости, а не убавлялось. Тот же Новгород изгонял князей, если находил в них не харизматические, а чисто диктаторские начала.
Древние князья внешне не выделяли себя из массы своих дружинников. Вспомним Святослава. Он шатров с собой не возил, и его одежда ничем не отличалась от одежды остальных русских людей, разве что была чище. И это определяло достоинство князя. Ибо, как отмечено, славяне признают достоинство человека не по сословию или образу жизни, а по его делам и харизме, которую он вокруг себя складывает. Русское холопство времен христианства и орды — это извращение народного сознания, оно не было свойственно славянам древности. Оно распадается, как только исчезают причины его поддерживающие, но харизма царя — остается.
Такая ситуация говорит за то, что имевший место на Руси конфликт княжеского и жреческого сословий не сводился к отстаиванию эгоистических интересов сословия или касты. Это было столкновение и состязание носителей харизм, где индивидуальное значило больше чем социальное. Как правило, харизма князья соответствовала динамичной части власти, а жреческая харизма всегда была более консервативной. Борьба между ними сводилась к борьбе между нововедениями и традицией. Так было до появления христианства и так было после. В характере духовного и социального движения у славян всегда очень многое означал вождь.
2. Народ в жрецах далеко не всегда признавал лидеров или вождей. Чаще всего харизмой наделялся только кто-то один из них, а все остальные просто рассматривались как рядовые служащие. Но как бы то ни было, жрецы имея или не имея харизму, знали свое назначение и смысл дела. Жрецы всегда отстаивали традицию. Традиция начиналась в религиозном экстазе и кончалась нормами и правилами жизни, которым должно было следовать человеку. В этом заключалось все многообразие жреческого служения.
Жрецы разговаривал с богами, узнавал их волю, приносили жертвы. Жрецы также хранили, создавали и исполняли обрядовые песни, аналогом которых являются ведические гимны. Делается это и сегодня.
Жрецы вели календарь и оповещали о наступающих сроках праздников, называли лучшие сроки сева и уборки урожая. Хранили приметы и указывали на погодные изменения. Когда надо, то влияли на погоду заклинаниями: вызывал дождь или наоборот, добивались тепла и сухости.
Жрецы хранили знания племени, из которых вытекали этические понятия и нормы повседневних отношений. Обучали ему прошедших посвящение учеников. Жрецы хранили все накопленное знание и практическое его применение.
Жрецы создавали ритуальные предметы, постройки, делали к праздникам все подготовительные работы, вели летопись.
На основе знания традиции, жрецы выносили и судебные решения арбитражного характера.
Жрецы толковали, что должно делать людям в каждом конкретном возрасте: когда нужно человеку учиться, когда вступать в брак, как управлять домашним хозяйством, как относиться к детям, женшинам, старикам и к любым другим бытовым вещам и явлениям.
На такое суждение, конечно, имели права старейшие жрецы и жрицы, которые собственно и были старейшинами рода-племени. Институт старшего племенного жречества неразрывен с институтом старейшин. Они и были носителями харизмы. Почитание на Руси стариков и старейших в роду прервалось лишь в тридцатые-пятидесятые годы двадцатого века. В это время утрачивается и харизма старшинства.
Все указанные функции в большей или меньшей степени выполняются жрецами в современных языческих общинах, хотя в некоторых вещах современные жрецы не имеют такого уровня знаний и авторитета, какой жрецы имели в древности.
3. Какова была традиционная жизнь у жрецов? Помимо родовых жрецов, в которые с неизбежностью попадал каждый сохранивший ясный ум старик, были еще и жрецы, которые по образу жизни, семейным возможностям и психологическому складу характера отделяли себя от жизни племени или общины. Отметим, что все летописные жрецы приходят в народ как бы ниоткуда. Но они должны были где-то есть и спать, обогреваться зимой, где-то совершенствоваться в своем деле. И жрец, занимаясь своим делом, едва ли мог выжить в одиночку. Кто-то должен был его кормить.
Это молчаливо предполагает, что помимо известных властям населенных пунктов, в древней Руси были еще и некие сакральные, тайные поселения жрецов. Очевидно, это был или уединенный в лесу дом — двор для одной семьи, ставшей вне закона по своей вере, или это были целые поселения с архаическим образом жизни. Так, в пятнадцати километрах южнее Смоленска известен ряд святилищ среди болот, на которых происходили обращения к богам еще в тринадцатом веке. В первые века нашествия христианства на Русь удаление капищ в лесную глушь естественно и понятно.
Во все времена тайные святилища могли образовываться групами жрецов, чтившим богов погибели. Так, из хроник девятнадцатого века хорошо известен образ злобного колдуна, нетерпимо относящегося к своим односельчанам и потому отселившегося от них подалее. Нетерпимым и злобным этот колдун был не потому, что его затравили и оболгали (хотя такое иногда имело место), а потому, что такова его действительная природа. Таковой человек или группа людей, чувствуя за собой силу темных духов, создавали свои тайные святилища.
Есть такие жрецы и сегодня. Среди них есть и те, кто стремится посредством обращения к богам погибели, разрушения и мести решить проблемы России, расправиться с ее противниками. Нам известно, что мощь их черных обрядов выходит далеко за пределы тех вульгарных страшилок, о которых пишут эзотерические издания. Нам жаль этих наших товарищей, ибо мы понимаем, что можем спасти Россию только через языческое добро [Ох, охохонюшки, — как говорила Мумми-мама. Опять двадцать пять... Ну нет в природе никакого "добра" и "зла"; равно как "созидания" и "разушения". Ее Величество Реальность имманентна к этим (и любым другим) ноогенным категориям, порожаемым разумом и вне разума не существующим. Подробнее см.: "Дарна — в гармонии с Природой, в ладу с миром" & Правь, Явь, Навь © ЯД ].
В древности (как это происходит кое-где и в наше время), могли образовываться и уединенные поселения с коллективами, строящимися на основе матриархата. Во времена наступления патриархата обязано было появляться много властных женщин, недовольных нарушением их прав и традиций. Они уходили жить в леса. И надо думать, что всякий Иван, если он был Царевич, действительно мог становиться лакомой добычей этих Ягишен. По старым текстам русских сказок ("напоила, накормила, в бане испарила, спать повалила и начала выспрашивать...") он, возможно, вынужден был удовлетворить ее должным образом, чтобы получить помощь. Также возможно, что позднее этот элемент стали выбрасывать из сказок по ханжеским соображениям и мотивировка поведения Яги утратилась.
На Русский Север патриархат продвигался много веков как до, так и после формальной христианизации. Поэтому, вера в Ягишн имела вполне конкретное подтверждение. Их прямой наследницей оказалась, например, купринская Олеся с Полесья. И тут мы совершенно не перепрыгиваем через исторические эпохи. "Ведающие бабки" еще в прошлом веке были в каждой деревне. Почти все они имели охоту бродить по лесу. Еще в девятнадцатом веке в Белоруссии в лесах жили потомки жрецов. Они жили в тайных местах, но близ древних святилищ. Так в книге Э.Л.Левкова описана легенда про Степан-камень в Докшицком районе. Камень этот чудодейственный и, кроме всего прочего, он является "окаменевшим мастером, что шьет кафтаны". Люди приносили к тому камню ткань, нитки, пропитание. И просили: "Степан, сшей кафтан!". Через установленный срок у камня появлялся сшитый кафтан. Очевидно, его шил кто-то, кто не хотел выдавать себя и своей принадлежности к святому месту. Однажды, после нанесенного оскорбления, камень шить перестал.
Наконец, и в наше время мы находим, что религиозное постижение Природы наиболее естественно и полно в уединении, вдали от человеческой суеты и бытовых обязанностей. Поэтому естественно понимать, что древние жрецы, если оказывались почему-то освобожденными от исполнения своих обязанностей перед племенем, должны были иметь тенденцию к уединенной жизни, удаляться в места, насышенные желанной им духовностью. Гонения на жрецов, лишь способствовали этому процессу.
4. В чем суть жреческого служения сегодня? В том же, что и тысячу лет назад. Жрец, удалившийся в леса, служит богам. Жрец, держащий себя в городе или среди людей — служит роду. Он сохраняет для людей их традицию и древнюю веру. В обязанность жреца входит нести веру людям. Заявлять о ней во всеуслышание. Для этого, конечно, надо знать свою национальную традицию. Видеть ступени ее сакральности. Понимать, как простая добродетель обыденной жизни соединена с религиозным служением. Без этого соединения жизни и веры, язычество замкнется в красивой клетке: община превратится в секту.
Например, древние арии находили, что в мирской жизни человек должен следовать пяти добродетелям. Это: почитать мировую душу через чтение вед; почитать богов возлиянием топленого масла на огонь; почитать предков через выполнение их заветов; почитать живых существ и духов, разбрасывая им зерна и пищу; почитать людей, оказывая им внимание и гостепреимство.
Эти добродетели оказываются совершенно естественны и для нас, современных язычников; делая поправку лишь на первую добродетель — у нас не сохранились священные тексты, посвященные богам, хотя и сохранились ритуальные песни.
Но нам сегодня этого мало: язычникам современности надо не просто жить по традиции, а стараться наступать, ибо на нас духовно наступает много неславянских культур и традиций. И все они потенциально в состоянии отобрать у нас то, что принадлежит нам по наследству. Сегодняшнее жреческое служение — это не только ритуал, это еще и действие. Действие в защиту своей культуры, экологии, земли, народа.
