На нашем ресурсе мы нацелены на уникальный контент и авторские статьи. Но мимо этих вдохновенных цитат ниже я просто не мог. пройти – вполне в духе Борхеса. Вы все равно не сможете прочесть их в первоисточниках, потому что УЧЕНЫЕ СКРЫВАЮТ.
Ну и написанное ниже чрезвычайно актуально – потому что посвящено уходящему лету:
“До ухода лета нельзя мести пол по направлению на юг, чтобы не вымести людей вслед за ним (безл.)”
…
“В Прионежье в момент ухода лета бросали пригоршню жита вслед ему или навстречу. Последнее считалось более правильным: это объясняли тем, что вместе с зерном уходящее лето может унести из дома и счастье. Существовали и другие мнения: «Жито сыпют вслед, чтоб на том свете у лета жызь была»
…
“Прикосновение к печи, заглядывание в печь до и особенно после ухода лета распространены практически повсеместно (…). … Глубинный смысл этих действий, и в частности “смотрения в печь”, видимо, объясняется представлениями о печи как о своего рода “канале связи” с иным миром: заглянув в печь (ритуально отмеченные моменты времени), можно увидеть, что делается в нем (ср. в гаданиях: чтобы узнать будущее, смотрят в печь перед Новым годом —Афанасьев, 1865, I, с. 65). В Забалканье, “три раза выкрикивают лето в печную трубу (у циуку)”
…
“Дорога в иной мир для уходящего лета не должна совпадать с путями людей. Вероятно, этим можно объяснить то обстоятельство, что, например, в Соловецкой губ. лето уходило не в двери, а в окно или через скотный двор (…), не через ворота, а через забор или пролом…”
…
Далее про ушедшее лето уже во время осени:
“Наконец, следует отметить и то обстоятельство, что ушедшее под землю лето (как и все то, что принадлежит земле) приобретает необыкновенную тяжесть. Притянутое тоской по нему лето наваливается на человека и может задавить его своей тяжестью.”
…
“для северных славян особенно актуальными были представления о лете, ушедшем “до срока”. Если ушедшее “в срок” лето переходило в Иной мир, то ушедшее “до срока” лето становилось “нечистым” временем, обращение с которым требовало специальных приемов, поскольку неизрасходованная жизненная сила могла быть опасной для людей”
…
Из быличек про то, как лето возвращается после своего ухода, осенью:
“…Ну, она уж и мать уж стала искать и чегой-то нашла. И собрала дочери стол в октябре мать и направила стол, все на стол, как замуж выдавали ей. Ну, сказала ей: “Приде оно (лето) по осени, ты и скажи. Оно спросит у тебя: “Это что это стол собран?” — “Замуж выхожу”. А оно говорит: “За кого?” — “А за родного, говорит, брата”. — “А ты что, — говорит [лето], — замуж за родного брата ведь не выходят”. — “А и лето, — говорит [дочь], — после своего ухода осенью не возвращается”. Лето ногами затопало и убежало» (…).
«…Бабушка научила: Ты сядь на порог, распусти волосы, сиди чешись, и щелкай семечки. А Лето будет спрашивать: “Что ты ешь?” — Отвечай: “Воши”. Так женщина и сделала. Когда она все это сказала, Лето плюнуло и перестало осенью приходить» (…)”
…
“И вот идет уже осень и вдруг пришло лето. И она смотрит че-то, а лето и говорит: “Открой дверь”. Ну, постучалось и говорит: “Открой дверь”. Она говорит: “Я тебя не пущу”. Ну и начала матюгаться. И лето ушло. Дак с тех пор говорят, что, от когда лето осенью придет, надо его обматюгать»
…
Однако, как известно, лето (разумеется, не в физическом, а в символическом смысле) кратковременно возвращается на землю во время Зимних Святок:
“…Святки – две недели зимних праздников, начинавшиеся в Рождественский сочельник 24 декабря и продолжавшиеся до крещения 6 января – всегда являлись основным зимним праздником на Руси, связанным в основном с культом лета. Ранее, как отмечал К.Д. Краснов этот праздник был посвящен «свиаткам», что означало духов лета. Святки являлись пограничным периодом между старым и новым годом – зимний солнцеворот, именно в святочный период наступает сакральное время во время, которого как бы открыта граница между этим светом и иным. По поверьям, в первый день святок с того света возвращалось лето, начинался разгул нечистой силы.
…
“Общеизвестно, что в народном представлении у лета нет обычного земного тела (“у лета нет облика”), поэтому оно может прийти в этот мир только позаимствовав у кого – то из живых его плоть. Н. Л. Изюмова подчеркивает, что ряженые и нищие являются теми ритуально значимыми людьми, при посредничестве которых можно связаться с летом”
…
“ряжение в лето воспринималось во многих местах как дело греховное и опасное. Как правило, в страшные маски «летников» и «нечистиков» рядились лишь мужчины, реже — бойкие женщины, но не девушки и не дети. По данным, собранным этнографами, сами участники обрядов и игр редко соглашались на эти роли добровольно, предпочитая бросать жребий. По прошествии праздника все принимавшие участие в ряжении должны были пройти обряд церковного очищения или искупаться в проруби, окропить себя святой водой и так далее.
У центральных славян был известен обычай рядиться в предрождественский период, изображая летние месяцы. Накануне дня соответствующего святого по домам ходили ряженые, изображавшие «Июнь», «Июль», «Август»
…
“Наиболее популярная форма святочного «изгнания» лета, которая уже утратила в понимании исполнителей какую бы то ни было связь с исходным ритуалом, — окропление водой в Крещение. Будучи включенной в христианскую церковную обрядность, эта форма «очищения от лета» стала официальной, однако корни ее, по-видимому, следует искать еще в язычестве.
Некоторые чернорусские варианты этого ритуала, совершаемого обычно на Крещение, сопровождались выразительными словесными формулами, типа: «Вон, Лета, из мойго дому! Бо тут Бог живець» (Мрачковский, с. 751)”
