Интервью Романа Шиженского с редактором ФТР Евгением Нечкасовым.

В мае текущего года Портал запустил мониторинг «Красная Лента». Лаборатория «Новые религиозные движения в современной России и странах Европы» Нижегородского государственного педагогического университета имени К. Минина просит Вас ответить на ряд вопросов:

Расскажите о смысловой нагрузке данного мониторинга?

Приветствую вас. Касательно проекта «Красной ленты» необходимо сделать ремарку, что я выражаю консолидированное мнение нашей редакции, а не только, и не столько свое субъективное.

Акты вандализма в отношении языческих святилищ либо недопустимые высказывания происходят регулярно, но раньше они вызвали кратковременное возмущение в сети и уходили из повестки. Одна из задач Красной ленты – это создание реестра таких случаев, чтобы он мог выступать и как хранилище происшествий с датами, источниками и участниками событий. Так создается более стереоскопический и консолидированный эффект восприятия, и своеобразное дополнение к истории развития новоязыческих движений в России.

Для какой социальной страты российского общества (возрастной, политической, религиозной), в первую очередь, создана «Красная лента»? Какой реальный эффект Вы ожидаете от работы мониторинга?

Страница Красной ленты номинально доступна любым слоям общества, кому интересен этот вопрос. Но мы выделяем два приоритетных адресата. Первый – само языческое сообщество России, представленное людьми самых разных возрастов и профессий. Как мы указали чуть выше, это вклад и в историю, и в осмысление отношений новых язычников с другими конфессиями, обществом и государством. Мы берем данные из открытых источников и они, по сути, являются медийным слепком с современного язычества, пропущенным через призмы ангажированных мнений либо редакционную политику изданий. «Язычество в кривых зеркалах».

Второй адресат – сообщества экспертов по религиозной политике, правозащитники, религиоведы и, снова, – СМИ. Привлечение внимания к проблеме в целом, к частным случаям некачественных экспертиз и спорных судебных решений – Красная лента может быть источником примеров в этих сферах. И не только, проект будет развиваться и расширяться в сферу аналитики.

В интервью «Язычники теперь будут отслеживать гонителей», опубликованном в «Независимой газете», Вы затронули одну из «пандемических» тем отечественного религиоведения, связанную с классификацией дефиниций «бермудского треугольника»: «язычество», «неоязычество» и «псевдоязычество». По Вашему мнению, представителями какого мировоззрения / игры в мировоззрение являются «родноверы» – конструирующие на источниковом минимуме (прежде всего, я имею в виду отсутствие первичных религиозных нарративов) языческие верования, русские / российские асатру, друиды, представители эллинской религиозности?

Будучи практикующим язычником, можете ли вы обозначить принципиальную разницу между данными терминами?

Вопрос действительно сложный, чтобы развернуто ответить на него в формате интервью. Для краткого изложения можем отослать всех заинтересованных в раздел «Вопрос-ответ» на сайте «Фонда традиционных религий», где позиция сформулирована лаконично и с конкретными примерами.

Касательно славяно-русского язычества/родноверия, то в нем так или иначе, но присутствует сильная опора на доступный мифологический материал, археологию, фольклор, методы академической лингвистики, сравнительные методы. Набирает силу использование структурализма и подход к философской (теологической) интерпретации доступного наследия, а также личное творчество авторов. Поэтому их невозможно отнести к полюсу «псевдоязычества», которое можно описать хрестоматийными примерами «квазиславянского фэнтези», которое выдается за подлинную историю (в духе работ М. Задорнова или А. Трехлебова, и их эпигонов). Саму приставку «нео» мы рассматриваем скорее как атрибут, указывающий, что события развиваются в нашу с вами эпоху, а по сути же это – язычество.

В поле русскоязычного асатру, по субъективной оценке, акцент на исторические, археологические и лингвистические данные стоит даже сильнее, чем в аналогичных движениях на Западе. Поэтому сказанное о родноверии в целом справедливо и для асатру.

Касательно русскоязычной эллинской религиозности. Греческое наследие не в пример богаче славянского, так что здесь вопрос стоит в том, насколько адепты эллинизма уделяют внимание аутентичным текстам, изучают греческий и древнегреческий языки, посещают с паломничеством места в Аттике, например. Аналогично и с последователями друидизма, не являются ли они, например, простыми New Age викканами, которые к язычеству или неоязычеству имеют очень посредственное отношение.

Болевые точки, обозначенные в «Красной ленты», уже несколько раз поднимались в российской младоязыческой среде, в том числе в виде коллективных обращений в государственные органы, обсуждений на базе форумных групп в социальных сетях, почему, по Вашему мнению, проблемы, связанные с надругательством над современным языческим культовым пространством, не находят реакции в российском социуме как «официальном», так и «народном»?

В официальном поле все довольно ясно: современные языческие сообщества, даже официально зарегистрированные в Минюсте, все ещё не видны государству как одна из, пусть и малых, конфессиональных форм. В том числе из-за неполноценного в целом религиозного законодательства, невнятной и абсолютно непрозрачной религиозной политики – договорной, теневой, отданной на откуп только «большим» игрокам с их корпоративной политикой. Государство, в лице разных своих органов, вообще не понимает что такое «язычество» и как к нему должно подходить, с какой линейкой и с какими предложениями. Даже далеко не все эксперты-религиоведы имеют об этом представление. А поскольку та же церковь использует это слово только как ругательное, то и первое впечатление складывается соответствующее, ошибочное.

В народе же отклик присутствует, но его сложно формализировать и перевести в какой-то, скажем так, «медийный продукт», то есть сделать заметным для СМИ, которые расскажут историю широко. Реакции на очередные случаи вандализма или скандалы укладываются в диаспоральную логику нового язычества: люди решают проблемы сообща и своими силами, включая горизонтальные связи и солидарность. Чуры с разрушенных капищ вывозят и устанавливают в новых местах. Налаживают, по возможности, хорошие отношения с жителями близлежащих деревень и с социальным окружением в городах. Иное дело – конфликты в наших национальных регионах, где коренные народы более активно, громко и дружно встают в защиту своих святынь. Можно вспомнить и недавние случаи в Северной Осетии, и уже подзабытый конфликт с осквернением статуи Будды в Калмыкии.

Как Вы считаете, способствует ли запуск «Красной ленты», процессу официализации язычества в Российской Федерации? Если да, то что даст с учётом непрекращающейся «бумажно-ограничительной чехарды» юридический статус признания российского нативизма? К примеру, кого можно признать «истинным язычником»?; нужна ли эта статусность самим носителям?; не повлечёт ли де-юре неизбежную «рамочность» – создание ряда языческих церквей, и де-факто появления современной языческой конаничности?

Определенно, «Красная линия» создает фон для такой «официализации». Полноценный юридический статус религиозной организации (межрегиональной, местной и т .д.) дает все те права и возможности, которые декларированы в законах. Уже сейчас у язычников-родноверов и асатру есть проекты, которые можно было бы реализовывать открыто и законно, если бы этот статус был.

Насчет истинности, то тут мы возвращаемся к вопросу выше. Можно сделать ремарку, что языческие традиции отличаются большей гибкостью, гетеродоксальностью, чем догматические авраамические религии. Есть консенсус о недопустимости фэнтези-фальсификаций истории, лингвистики, мифологии и т. д., остальное – это уже наши внутренние дела.

Насчет «рамочности», то могу субъективно согласиться с тем, что это явление о двух концах, и оно несет негативные угрозы скатывания в догматизм либо совсем сухую схоластику.

На самом деле, здесь нам требуется существенное реформирование современного религиозного законодательства и экспертиз, которые очевидно заточены под религии, которые могут предоставить всю суть своей веры в формате «одной книги, за пределами которой начинаются ереси». Языческие традиции не функционируют в такой логике. Поэтому, например, культ Одина и культ ванов – это проявления одной германо-скандинавской традиции, а не две разные конфессии с разными уставными документами. Даже корпус текстов, ритуалы и методы будут местами идентичны; и нет оснований для взаимных обвинений в «неканоничности», как это происходит, например, между католиками и православными.

Возможно ли в перспективе сплочение на данной платформе всего российского языческого сообщества, создание международной «Красной ленты»?

Уже сейчас мы вносим в наш мониторинг случаи, которые происходят с традициями коренных народов России. Мы проинформировали о проекте наших читателей и респондентов в Бурятии, Хакассии, Осетии и Поволжье. Нас читают язычники из стран СНГ.

Технологически «Красную ленту» можно масштабировать, добавляя предыдущие года либо страны, регионы. Для международного наблюдения необходимо понять, есть ли такая потребность например в более-менее благополучных Северной Европе или США? В то время как для мониторинга неспокойной ситуации в Индии и вокруг со всей очевидностью нужен отдельный штаб.

Сплочение здесь может быть по принципу общности пострадавших, но лучше всего выстраивать консолидированную работу на какой-то позитивной реформаторской повестке.

Согласно статистическим данным, какие культовые объекты наиболее подвержены актам вандализма? Чем можно объяснить подобный выбор?

Согласно статистике, на первом месте все ж так называемый «язык вражды», хотя этот термин далеко не самый удачный. Оскорбительные, ангажированные либо некомпетентные высказывания из уст сомнительных экспертов либо одиозных религиозных деятелей. Но если говорить строго про вандализм, то это, конечно же, разрушение капищ, алтарей, лесных стоянок всех видов. Разрушение легендарного уже капища под Малоярославцем в 2019 году вызвало международный резонанс среди родноверов, очень много писали из, практически, всех славянских стран Западной Европы.

Вандализм – это следствие низкой культуры людей, следствие науськиваний священниками радикалов, которых прикроют от ответственности.

Существует ли в РФ сакральное пространство, одинаково почитаемое всеми языческими «конфессиями»? Если да, перспективно ли, по Вашему мнению, создание языческих «ДНД» (добровольных народных дружин) – организаций, о необходимости которых не раз заявляли языческие «классики» XX века?

Россия – огромная страна, а языческие традиции всегда этноцентричны и, так или иначе, связаны с местностью (месторазвитием). Поэтому говорить о каком-то «едином и общем для всех» сакральном языческом пространстве – это вступать на зыбкую почву «гражданского культа», а мы сегодня очень далеки от высоких идеалов Римской империи, где подобный культ был.

Дружины сами по себе – это, безусловно, хорошо. Но если говорить об официализации, то земля и постройки религиозной организации будут охраняться законом, поэтому любой вандализм будет преследоваться юридическими «дружинами».

Видео

[видео]

Часть 1

Иной мир в представлениях славян

Лекция школы "Русская Традиция" от ноября 2009 года

[видео]

Часть 1

Язычество и шаманизм

Поиск

Журнал Родноверие