Как увидишь где свежие яркие фото с народного деревенского праздника, то скорее всего автором их будет Альфред Микус.

Этот минский фотограф за прошедшие пять лет объездил всю Беларусь, создал просто летопись традиционных белорусских праздников и обрядов, зафиксировал многое из того, что приобрело и приобретает у нас статус нематериальной историко-культурной ценности. И красивые фотоальбомы, и научные, и просветительские издания — все с фотографиями Альфреда Микуса. Стаж в этой профессии по сравнению с мэтрами в него и не такой большой, всего лет десять. Но ведь и побед на престижных международных конкурсах уже больше многих — а принесли их как раз работы, созданные в белорусской глубинке. Как нашлась “своя” тема, почему получается снимать таких красивых людей, при чем здесь любовь — беседуем с известным мастером.

— Как так случилось, что вы увлеклись съемками именно народных праздников и обрядов и за несколько лет стали аж авторитетом в этой области?

— Мне все это близко, я и сам в деревне родился — в Пружанском районе, жил там в детстве. Но как фотограф втянулся лет шесть назад, когда женился на моей нынешней женой: она работает в районной газете в Поставах, и я ездил вместе с ней по деревням, снимал. А там очень интересные места, и люди отличительные. Я видел, как уходит эпоха, — особенно когда приезжал куда второй раз, третий: старики умирали, носителей обрядов становилось все меньше или не оставалось совсем. Но ведь те, с кем встречался, все были такими трогательными, такими настоящими — я очень проникся именно самими людьми.

Кстати, на международных фотоконкурсах по всему миру как раз эти мои работы имели наибольший успех, вызвали неподдельный интерес. Я понял, что нужно снимать, нужно фиксировать — больше такого не будет. И вот пять лет я плотно занимаюсь этой темой, и не надоедает. Хотя и разные другие проекты делаю — недавно представлял в фотаклубе “Минск”, в который вхожу, свою новую выставку “наедине в природе” с грифом “18+” — красивая женщина, лес. Но народные праздники, обряды, деревни — это то, что наиболее привлекает, и то, чем я начинал заниматься не для заработка, а именно по наитию, по любви. Последним уже иногда мои снимки можно увидеть много где — в СМИ, в фотоальбомах различных, в специальных изданиях. А бортников в Лельчицком районе, например, я четыре года подряд снимал просто потому, что интересно: ездил за свои деньги, на своей машине, хотя край и неблизкий. В конце прошлого года нашлось финансирование, и появилась чудесная книга “Бортничество — связь времен”, в которой около четырех сотен моих кадров. Тогда же в декабре UNESCO включила “Культуру бортничество” (совместную номинацию Беларуси и Польши) в Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества, и теперь дает деньги на создание еще одного издания: у нас будет большая экспедиция вместе с экспертами ЮНЕСКО.

19

— Можно ли сказать, что сейчас вы основной летописец народных праздников в Беларуси?

— На этой теме прославилось немало знаменитых фотографов — тот же Анатолий Клещук, Алексей Столяров, другие. Я по сравнению с ними совсем недавно к ней обратился: Анатолий Клещук, например, лет сорок уже снимает. Да и просто в профессиональной фотографии я же не так давно — лет десять только. Снимал, конечно, и раньше, всегда снимал, в качестве хобби. А так — занимался своим небольшим бизнесом, который в конце концов прикрыл. Но сейчас я, может, и наиболее активный фотограф, в количестве съемок со мной сложно поспорить. Вот буквально за последнюю неделю-два побывал в Любанском районе, в Солигорском районе в деревне Гаврильчицы снимал довольно редкий весенний обряд “Убаюкивание”: там в центре события качели — “колыбель”, на которой убаюкивают детей, чтобы были здоровы, и незамужних девушек, чтобы нашли пару.

В общем, за год у меня бывает около 50 выездов. Правда, не только на народные праздники. Еще я сотрудничаю с Национальным агентством по туризму, получается посетить такие места, куда просто так и не попадешь. Совсем недавно на “Борисовдреве” снял весь процесс изготовления спичек — чрезвычайно захватывающе! Или знаменитый гранитный карьер в Микашевичах с его невероятными пейзажами.

— На ваших фотографиях деревенские люди получаются красивыми и интересными, и количество складок на их лицах этому не мешает...

— Видимо потому, что я всех их люблю. Когда начал снимать обряды, как раз и поразился большому количеству красивых людей — особенно горячие эмоции были от старых, я ими восхищался. Как возвращался с каких-либо съемок, то даже скучал первые дни, ведь уже привязывался к своих героев. Я “девчёнкам” так и говорил, как приходило время прощаться: “Я в вас влюбился, и теперь несколько дней буду страдать”. “Девчёнками” я и старушек называю. (смех) И они, чувствуя имеет хорошие чувства, с доверием ко мне относятся, раскрепощаются. Поэтому и получаются такие живые, искренние фотографии.

Я не выискиваю грязи. Даже если бедненько, не очень чистенько и не очень радостно, у меня все получается красивым. Как я всегда говорю: “Кто-то видит в луже грязь, а кто — то- отражение неба и солнца”.

— Видимо, такой характер у вас и по жизни, вы вообще “человек-праздник”?

— Так и есть. Я не люблю снимать горе, страдания. Как-то работал по заказу швейцарского Красного креста, вместе с экспертами три месяца ездил по Сербии, Боснии и Герцеговине, Болгарии. И мы были в таких местах, где мне сложно давались съемки, когда я видел, как бедно живут люди, что едят, чем болеют.

— А в наших деревнях вы такого не замечаете?

— И вижу, и понимаю, почему так, а не этак. Но все равно — хочу показать не бедность или нездоровье, а душу, духовное богатство этих людей, их мудрость, их историю. А сколько раз они меня удивляли своим жизнелюбием! Вот едешь в какую-то далекую-далекую деревню, к которой и дороги не найдешь, приезжаешь — 80 домов, а живут три бабки. Заходишь в дом и в разговоре спрашиваешь в старой хозяйки: “А вы хоть в райцентр если отправляясь? До сельсовета удается добраться, так в доме и сидите?” — заранее уже со всем состраданием спрашиваешь. А в ответ слышишь: “А чего же, деточка, мне не выбираться? Я только три дня как вернулась из Люксембурга”, — у нее там дочь, внуки.

В Поставском районе я ежегодно снимаю одну и ту же женщину, в этом году ей будет 103 года, она говорит только по-польски. Снимал, как ей было 99, потом 100, 101, 102... А она еще различные коврики плетет из целлофановых пакетов. И вот приезжаю в очередной раз — нет бабки в доме! Ищу, и нахожу в вложении, где она ножовкой пилить себе дрова!

А как не расказать от такой истории: зимой в одну поставскую деревню чуть пробился, снега по колено было — с женой на интервью поехали. Добрались наконец-то, а на столе мандаринки, свежий виноград. Спрашиваю — откуда же это все? А хозяйка и говорит: “Я деда на велосипеде в магазин послала, а то приедут журналисты из города, а у нас на столе ничего нет”. А это 12 километров от деревни. Как? Настолько меня впечатляют подобные моменты, что я чуть не плачу иногда.

И там, где не первый раз бываю, старушки меня любят — “Аличак, Аличак”, и все заботятся, подкармливают, пакетики собирают с огородов. И я сам, когда еду куда мимо, так к знакомым, случается, заезжаю, а к бабе Кате в деревню Погост Житковичского района, где “Юрский хоровод” устраивают, так обязательно. Давно ее знаю, вижу, как с годами ей все труднее, и детей похоронила. Наберу мех каких продуктов и обращу с дороги чаю попить вместе. И она в ответ: “Знала, что приедешь, подготовилась — вот и тебе подарочек”. А в нем под 80 градусов! (смех)

— Теперь каждый, имея смартфон, чувствует себя фотографом, но ведь если речь идет об искусстве фотографии, то далеко не все так просто. У вас история довольно быстрого успеха: вы только решили заняться делом на профессиональном уровне, и сразу начали побеждать на самых крупных, самых значительных фотоконкурсах в мире, ваше имя теперь известное от Америки до Азии. И все же — учиться пришлось.

Kultura 16 page 13S

- И немало. Свет я действительно чувствую, даже с такой точки зрения, что сам по образованию физик-математик. Но для профессиональной работы знаний не хватало, и я пошла на годовые курсы практической фотографии в Академии искусств, где среди других нам преподавал единственный в Беларуси кандидат наук по теоретической композиции Владимир Голубев. Кому-то было непросто, а я, физик, разобрался довольно быстро — с золотым сечением, теорией света, теорией взгляде и так далее. В фотаклубе “Минск” мэтры меня потом даже критиковали — мол, мои работы настолько правильные и безупречные, что души не чувствуется. И тогда я начал немного сбивать композицию, чтобы получалось живее. Учился еще и при Союзе дизайнеров у знаменитого фотографа Вадима Качана, в международной школе у российского фотодокументалиста Игоря Мухина.

Первые большие победы начались еще в 2013 году, когда я три награды привез с престижного международного конкурса Humanity Photo Awards в Китае, что в тот год проводился совместно с UNESCO. Ко мне из Беларуси только один фотограф там побеждал — Андрей Ленкевич с проектом “Язычество”. После наш старший фотограф из Могилева Василий Титов побудил меня начать участвовать в конкурсах FIAP — Международной федерации фотографического искусства. А сам Василий имеет высокое звание офицера FIAP. Я попробовал, и через какое-то время пошли награды, и немало: без излишней скромности, меня можно назвать самым медальном фотографом Беларуси, этими призами два столы завалены. (смех) Есть среди них и такая ценная награда, как золотую медаль Фотографического общества Великобритании, который очень редко кому-либо вручается, — а у меня их два. Я уже получил пожизненное звание артиста FIAP, обладаю карточкой, что дает право по всему миру бесплатно пользоваться выставками, музеями и другим подобным... На том я с конкурсами решил завязать — уже доказал себе, что чего-то стоит как фотохудожник. Сейчас меня приглашают в качестве судьи.

— Возвращаясь к народных праздников и обрядов — все ли существующие в Беларуси вы уже отсняли? Или имеете свои привязанности?

— Основные, более-менее известны, есть все, и многие не по одному разу. Вот совсем недавно впервые снимал масленичные “Похороны деда” в музее в Строчицах под Минском, то те фото наделали немного шума. В оригинале обряд — из Городокского района Витебской области, от Минска километров 400, и я никак не доеду. А здесь в Музее народной архитектуры и быта решили сделать реконструкцию. Морковка в деда привлекала, конечно, внимание публики. (смех) Но бывает и так, что чуть не для меня одного обряд устраивают. Вспоминаю историю уже села Райисполкома в Гродненской области, которая имеет свой отличительный обряд на Юрия. Суть традиции в том, что крестьяне ходили по домам, где родился ребенок, хозяйка дома бросала им в пояс, а гости должны были его разорвать, чтобы ребенок был здоровеньким. Но ведь в этой деревне детей уже нет! То придумали — а пойдем к Петровны, ее внучка в Германии сына родила! И смешно, но и грустно.

Kultura 16 page 1S

Самые живые это, конечно, полесские праздники. Я очень люблю те места, и кроме праздников там много интересного. Но, пожалуй, мое любимое место — Любаншчына, с Сергеем Выскваркам из Любанского районного центра культуры я дружу. В его районе около 20 коллективов, и все такие красивые, душевные. Мы делали с ними большой фотоальбом, и еще имеем определенные, достаточно грандиозные планы. Сергей Выскварка же такой молодец, сейчас на Любанщине столько всего интересного — и народные коллективы, и мастера, и фестиваль “Пятровица”, и Дом хлеба они в Жорауцы сделали!

— О чем еще мечтаете в профессии?

— Может, я такой приземленный человек, но о чем мечтаю, то и позволяю себе сделать. (смех) Мечтаю, чтобы было больше красивых фотоальбомов, чтобы фотографии оставались людям на память, чтобы работа моя была незадаром.

Поиск

Журнал Родноверие