Правда ли, что в первые десятилетия после насильственного крещения народ Руси вставал на защиту богов своих пращуров, веру в которых продолжали хранить славянские жрецы, называемые волхвами? Летописи рассказывают нам о волхвах, восстававших против Церкви в Киеве, Новгороде, Ростовской земле. А действительно ли эти волхвы были язычниками?
Ростовское «восстание волхвов»
«Повесть временных лет» под 1071 годом рассказывает весьма интересную историю. В Ростовской земле из-за засухи и неурожая начался голод. Два неких волхва, пришедшие из Ярославля, стали утверждать, что им ведомо, «кто обилье держит», т.е. является причиной голода. Во главе трехсот своих последователей волхвы последовали по Волге и Шексне и в каждом погосте указывали на «лучших жен», которых приказывали убивать. В момент гибели женщин волхвы доставали из их тел зерно или рыбу, убеждая собравшихся в том, что эти женщины своим чародейством держат народ в голоде. Волхвы со своими последователями добрались до Белоозера. Там находился тысяцкий князя Святослава Ярославича Ян Вышатич, занятый сбором дани. После стычки с княжескими дружинниками, в которой погиб пришедший с Яном священник, отряд волхвов укрылся в лесу. Ян Вышатич потребовал от жителей Белоозера поймать волхвов и привести к нему, что и было сделано.
Если остановиться на этом месте, то возникает картина некоего «движения язычников» под предводительством языческих жрецов-волхвов, которые кровавыми обрядами и жертвоприношениями пытаются вернуть земле плодородие. Смерды Ростовской земли, то ли не принявшие еще христианства, то ли разочарованные в навязанной им из Киева чужеземной религии, поддерживают действия волхвов и ждут помощи от своих древних богов.
Волхвы в представлении художников в XIX начале XX в. Ян Вышатич и язычники. Худ. С. Иванов, 1912.
Но далее летопись излагает содержание допроса, учиненного волхвам Яном Вышатичем, которое заставляет нас иначе увидеть события, происходившие на Верхней Волге в XI веке. Волхвы сообщают тысяцкому тайну появления человека и существующего миропорядка. Ян с изумлением услышал от них, что человек был сотворен дьяволом из земной материи, смешанной с частицами Бога («Бог в бане помылся, ветошью утерся и бросил ее на землю»). Бог вложил в сотворенного сатаной человека бессмертную душу, поэтому после смерти тело человека уходит в землю, а душа воспаряет в небо. Далее Ян спросил, какому Богу поклоняются волхвы, на что они, якобы, ответили, что их бог – «антихрист, сидящий в бездне». После этого княжеский тысяцкий пригрозил им вечными муками, приказал привязать волхвов к мачте ладьи, отвез их в устье Шексны и там повесил на дубе, после чего тела их были растерзаны медведем. Но сказанное «волхвами» заставляет признать их не языческими жрецами, а последователями христианской ереси богомилов.
Кто такие богомилы?
Богомильство возникло в Болгарском царстве в Х веке, основателем учения считается некий поп Богомил, о котором ничего неизвестно. Предшественниками богомилов были павликиане – армянская христианская секта, которая в IX в. распространила свое влияние на всю Малую Азию, а оттуда учение павликиан перекинулось на Балканский полуостров. Вслед за павликианами богомилы разделяли дуалистическое учение о равном присутствии в мире и внутри человека божественной и сатанинской природы. Божественная природа может быть только духовной, а весь материальный мир сотворен темной силой – демиургом (в учении павликиан) или Сатанаилом (по учению богомилов). Человек обладает свободой воли погрязнуть ли ему в грехах мира или полностью воссоединиться с Богом, очистив свою духовную сущность от мирской скверны.
Дуалистическая доктрина павликиан основывалась на учении манихеев – последователей персидского пророка Мани, жившего в III в., поэтому и павликиан, и богомилов, и их ответвления в Западной Европе в Средние века церковь часто называла «манихейской ересью». Павликиане и богомилы считали обременительными для духа церковные таинства, отвергали иконы, почитание святых, необходимость храмов, недопустимым считали поклонение кресту как орудию пытки и казни. Задачей добрых христиан, как они себя называли, является праведная жизнь, постоянная молитва, аскетизм и отказ от накопления богатства. Официальная церковь, по их мнению, служит не Духу, а телесной видимости, управляемой Сатаной, поэтому они отвергали ее.
Разумеется, православная церковь Византии, как и римская церковь на Западе, отвечала им взаимной ненавистью и считала богомилов еретиками, одержимыми дьяволом. Тем не менее, богомилы представляли собой многочисленную и влиятельную партию в Болгарском царстве, их учение распространялось на Балканах, в крупных городах Италии, в городах вдоль Рейна, в Южной Франции. В Западной Европе последователи богомильского учения были известны как катары, вальденсы, патарены, альбигойцы и под другими названиями. Учение павликиан, богомилов и их последователей было антиклерикальным по своей сути, а его популярность в средневековом христианском мире по времени совпадает с периодом усиления Церкви. Кроме того, павликианство и богомильство содержали в себе осуждение богатства и требование социальной справедливости, что легко превращало эти учения в идеологию различных народных движений, направленных против знати, церкви и государственной власти.
Из Болгарии на Русь
Проникновение христианства на Русь происходило не столько из Византии, сколько из славянской Болгарии. Оттуда на Русь были принесены переведенные на славянский язык тексты Святого Писания, оттуда пришли говорившие по-славянски христианские проповедники. Кроме православного духовенства из Болгарии прибыли и последователи богомильства, которых жители древней Руси вряд ли были в состоянии отличить от твердых последователей ортодоксального канона. Следы распространения богомильского учения на Руси видны уже в летописном рассказе о выборе веры князем Владимиром. Некий «греческий философ», излагая князю свое вероучение, рассказывает о низвержении с небес предводителя десятого ангельского чина архангела Сатанаила. Образ Сатанаила как противоположности Бога заимствован от богомилов.
В 2000 г. в Великом Новгороде во время археологических раскопок были обнаружены три покрытые воском дощечки, содержащие древнейший на Руси текст нескольких псалмов. Под текстом псалмов исследователи обнаружили следы более древних затертых текстов рубежа X–XI вв. Это фрагменты неизвестных ранее сочинений, которые можно истолковать как содержащие некое еретическое, дуалистическое, возможно, богомильское учение.
Новгородская псалтирь (Новгородский кодекс). Фрагменты псалмов на старославянском языке. Дощечки-цера, покрытая воском. 3 дощечки найдены в Новгороде в ходе археологических раскопок в 2000 году. Древнейшая известная книга на Руси. Вероятная датировка — рубеж X-XI вв.
Ярославские «волхвы», казненные в 1071 г. Яном Вышатичем, также излагают богомильское учение о сотворении человека дьяволом и его двойственной природе. Слова о том, что захваченные «волхвы» поклоняются «антихристу в бездне», вероятно, намеренно искажены летописцем, а первоначальный их смысл был в том, что падшему ангелу под видом Бога поклоняются те, кто называет себя православными – князь, княжеский тысяцкий, убитый в стычке княжеский священник. Обвинение официальной церкви в служении дьяволу – лейтмотив учения павликиан, богомилов, «манихейцев», катаров и прочих последователей христианского дуализма.
Наказание волхвов по приказу Яна Вышатича. Радзивиловская летопись.
О чем рассказывают летописи?
Не только в Ростовской земле, но и в Новгороде в 1071 г. имело место «восстание», во главе которого стоял некий «волхв». Он «притворялся богом», заявлял о своем всеведении, обещал совершить великие чудеса, например, перейти на глазах всех людей реку Волхов. Масса новгородцев поддерживала его. Новгородский епископ Феодор вышел к народу с крестом в руках и сказал: «Кто хочет верить волхву, пусть идет за ним, кто же истинно верует, то пусть тот к кресту идет». Присутствовавший при сем князь Глеб Святославич и его дружина встали подле епископа, а народ окружил «волхва». Князь, желая прекращения смуты, спрятал под плащом топор, подошел к «волхву» и спросил, известно ли ему его собственное будущее? Волхв ответил, что сегодня он совершит великие чудеса, после чего князь ударил его топором. Народ, лишившись предводителя, разошелся.
В новгородских событиях советские историки с нескрываемым удовольствием видели «сопротивление народа христианизации и феодализации» и проявление приверженности жителей древней Руси языческой религии. Но детали рассказа летописи и исторический контекст заставляют нас иначе увидеть эти события. Чудо, обещанное «волхвом», является повторением евангельского рассказа о хождении Христа по водам Галилейского озера, которое послужило доказательством его божественности для апостолов. Именно поэтому летописец и утверждает, что волхв «выдавал себя за Бога». В центре событий – конфликт с епископом, а маркером разделения новгородцев на сторонников епископа и сторонников «волхва» является почитание креста, сторонники «волхва» отказываются «идти ко кресту». Отрицание священства и отказ почитать крест – это не признаки язычества (для которого символы другой религии или безразличны или равнозначны собственным), это яркие признаки христианской ереси, в том числе, богомильской. Летопись сообщает, что новгородский «волхв» «хулил веру христианскую», но такая характеристика постоянно дается церковными писателями еретикам, при том, что сами «еретики» считали себя истинными христианами.
В ходе «ростовского восстания волхвов» происходило истребление неких женщин, обвиненных в чародействе и «удерживанию» урожая. Это вполне соответствует христианской средневековой практике «охоты на ведьм». Богомилы вообще отличались мизогинией, призывали к полному отказу от браков, отношение к женщине как к «диавольскому сосуду» не столько изначально общехристианское, сколько навеяно проникшими в церковную среду взглядами еретиков-дуалистов. Нужно еще обратить внимание на то, что «волхвы» «доставали» из женщин хлеб и рыбу – пятью хлебами и двумя рыбами Христос накормил 5000 страждущих. Если новгородский ересиарх обещал повторить «Хождение по водам», «волхвы» ростовской земли на свой манер показывали «Чудо пяти хлебов»!
В том же 1071 г. по свидетельству летописи в Киеве объявился некий «волхв», который предсказывал, что через пять лет Днепр потечет вспять, а русская и греческая земля перемешаются друг с другом. Фактически, он предсказывал наступление конца света. Предсказание свое он строил на основании воли «пяти богов», в которых исследователи видят пять планет, по расположению которых гадают астрологи. Если этот волхв действительно был предсказателем-астрологом, то правильнее будет видеть в нем не «жреца славянских богов, сопротивляющегося насильственной христианизации», а последователя неких гностических учений, также связанных с ересью богомилов. Этот волхв исчез из Киева так же неожиданно, как появился.
Нельзя с уверенностью сказать, что все три явления «волхвов» произошли в 1071 году. Возможно, летописец собрал под одним годом события разных лет, показавшиеся ему однотипными: летописная статья 1071 года целиком посвящена деятельности «волхвов».
Участие «волхвов» в народных движениях можно встретить и до 1071 г. В Суздале в 1024 г. опять же и-за засухи, неурожая и голода «въсташа вълсви», которые начали истреблять «старшую чадь» (знатных людей), утверждая, что те «держат гобино» – препятствуют хорошему урожаю. Князь Ярослав Мудрый покарал волхвов и заявил, что Бог за грехи посылает людям голод, мор, засуху и другие несчастья, а отдельные люди не могут быть источником подобного зла. Из этого следует, что «волхвы» считали «старшую чадь» носителями греховной природы, за что они и заслуживали искоренения. Здесь тоже можно увидеть следы дуалистического черно-белого взгляда на мир.
Маги, колдуны и лжепророки. Кого называли волхвами?
Почему же все эти люди названы волхвами? Разве мы не знаем, что волхв – это «премудрый кудесник, покорный Перуну старик одному, заветов грядущего вестник»? В массовом сознании под влиянием романтической литературы XIX века сложился образ волхва – жреца богов древних славян. На волне антицерковной борьбы в советский период историки марксистско-ленинской школы приняли этот романтический образ и закрепили в своих работах образ волхва – идейного предводителя и вдохновителя «народа, сопротивлявшегося насаждению христианства и феодальному строю». Этот образ следует признать искусственным.
Волхв – слово, скорее, финно-угорского, чем славянского, происхождения. Кого им обозначали до Крещения Руси мы точно не знаем. Но христианские славянские писатели и переводчики Библии на славянский язык использовали это слово для замены греческого magos. Самое известное в славянской христианской литературе употребление слова «волхв» – это рассказ о трех мудрецах с востока, пришедших поклониться родившемуся в Вифлееме Спасителю. Этот сюжет носит название «Поклонение волхвов». В «Деяниях апостолов» волхвом назван Симон Маг, которого принято считать значительным представителем синкретического гностицизма I века.
До конца XVII века в России волхвами называли сельских «колдунов», гадателей, знахарей, шаманов нерусских народов. Волхвы как жрецы языческих богов появляются только в поздних памятниках церковной литературы, например, при изложении легенды об основании Ярославля. Образ таких волхвов является чисто книжным, заимствованным из немецких хроник, описывавших литовских (прусских) языческих жрецов (оттуда же прибыл и бог Перун, реальное почитание которого в дохристианской Руси сомнительно). Обычное же употребление слова «волхв» в древнерусской литературе применительно к современникам обозначало «обманщик», «лжепророк», тот, чьи слова и действия не имеют отношения к христианской церкви. Гораздо чаще использовались производный глагол «волховать» и отглагольное существительное «волхование», обозначавшее ворожбу, какие-то магические действия, которые позволяют себе совершать и нерадивые христиане, впавшие в греховное заблуждение. При этом вовсе не подразумевался полный отход от христианской веры и служение языческим богам. Летописцы назвали возмутителей спокойствия в городах Руси волхвами и «одержимыми бесами», потому что видели в них обманщиков и лжепророков, какими всегда представлялись Церкви еретики.
Протест под знаменем ереси
Нельзя отрицать в средневековой Руси реальность вспышек социального возмущения, вызванного усилением давления княжеской и церковной власти, спровоцированного стихийными бедствиями, неурожаем и голодом. Но в высшей степени сомнительно, чтобы участники таких движений объединялись вокруг языческой дохристианской религии. Если для христианства или ислама язычество является враждебной религией, препятствием к принятию людьми истинного Бога, то для традиционных верований, обычно называемых «язычеством», в любой другой религии нет ничего враждебного, а если она оказывается сильнее, значит правильным с точки зрения «настоящего язычника» будет заручиться поддержкой «сильного бога», а не сопротивляться ему.
Язычество в смысле многобожия и традиционного культа оказывало сопротивление христианству только тогда, когда объединяло круги воинской аристократии или имело под собой мощную жреческую культуру: кастовое жречество, устный или письменный канон преданий, ритуал, требовавший обязательного участия жрецов, святилища, используемые в качестве мест обязательного почитания богов и т.п. Примером подобного сопротивления можно считать историю союза литовцев-пруссов в X–XIII вв. Воинская аристократия Руси в конце Х века полностью перешла в христианство, мы не видим ни одного члена княжеского рода или представителя дружины, который бы встал на защиту язычества. Следов развитой жреческой культуры в дохристианской Руси мы тоже не видим. С крещением Руси прежняя структура общества не изменилась, быт и материальная культура большинства населения остались прежними. Ритуалы повседневности, оставшиеся с дохристианских времен, продолжали исполняться людьми. Приход христианства на Русь не встретил «языческого сопротивления», для него просто не было основания. Требование возвращения к культу «прежних богов» не могло стать идеологией народных движений.
Другое дело – ереси. Еретики – плоть от плоти христианской церкви, их убеждения отличаются той же непримиримостью, а их главным противником всегда выступает официальная церковь. В средневековом христианском мире социальный протест всегда происходил под знаменем ереси и Русь не была исключением. В культуре христианской Руси отчетливее всего заметны следы богомильского дуалистического учения. В XI веке сторонники богомильства засвидетельствованы в Киеве, Новгороде, Суздале, Ярославле. В XIV-XVI вв. последователями богомилов были новгородские стригольники, кружок «жидовствующих», движение «нестяжателей».
С середины XVII века элементы дуалистического учения обнаруживаются в учениях старообрядцев. И с XVIII века наследниками богомилов в России выступают последователи многочисленных народных сект («духовного христианства»): духоборы, молокане, хлысты, скопцы и другие. Дуалистическое мировоззрение еретиков-богомилов глубоко проникло в русское православие и русскую духовную культуру вообще. Отсюда – характерное черно-белое восприятие действительности, требование утопически представляемой социальной справедливости, патетически превозносимое «духовное» над низким «материальным», глубокая религиозность, неоднократно внезапно оборачивающаяся борьбой против церкви и духовенства. Все это мы не раз наблюдали в нашей истории…
