1. Имя, функции и атрибуты Перуна.
Культ Перуна является древнейшим и восходит к 3 тысячелетию до н.э. Космическое божество, бог грома и молнии, он почитался также и как бог-податель живительного для природы дождя. Л.Нидерле начинает обзор широко известных богов с Перуна, полагая, что он не был богом одних только русских. У полабских славян он отразился в названии дня недели — четверга — "перуновым днем". Славянский бог Перун тождествен по архетипу литовскому Перкунасу и латышскому Перконсу.
Имя этого божества довольно часто встречается в древнерусских письменных памятниках. В "Повести временных лет" имя Перуна упоминается 11 раз. В известных договорах славян с греками говорится, что славяне-язычники приносили клятву Перуну. В записи за 906 года о договоре Олега с греками указывается, что император клялся евангелием, а Олег с воинами — оружием и богами народа славянского, Перуном и Волосом. В записи за 945 года (договор Игоря с Византией) летопись сообщает, что в случае нарушения клятвы греков "да осудит Бог Вседержитель на гибель вечную и временную, а вторые да не имуть помощи от Бога Перуна". Затем в Киев были направлены послы императора, Игорь в присутствии их на священном холме, где стоял Перун, торжественно обязался хранить дружбу с Империей, воины его также, в знак клятвы полагали к ногам статуи Перуна оружие, щиты и золото. Кроме того, имя бога грозы встречается в таких памятниках, как церковнославянский перевод "Жития Григория Чудотворца", "Слово некоего Христолюбца", "Слово Григория Богословца" и многих других.
Этимология слова Перун, по мнению М.Фасмерa, связана со значением "разящий; гром". Р.Якобсон, Вяч.Вс.Иванов и другие ученые соотносят это слово с хеттским perunas — "скала". Языковые данные позволяют предполагать, что истоки культа Перуна относятся еще к общеиндоевропейской эпохе. Вяч.Вс.Иванов и В.Н.Топоров считают, что эпоху Громовержца можно датировать на основании таких специфических черт, как атрибуты героя мифа (конь, колесница, оружие из бронзы и следах каменных стрел Громовержца). Появление этих предметов и их индоевропейских названий можно отнести к началу героической эпохи расселения индоевропейцев, видимо, с конца III тысячелетия до н.э. В историко-социологическом плане возникновение культа Перуна следует относить к протославянской эпохе, когда обозначились черты военной демократии, появились дружины, вооруженные боевыми топорами.
В индоевропейской традиции Перун связывался с военной функцией и, соответственно, считался покровителем военной дружины и ее предводителя. Его представляли в виде немолодого мужа: по древнерусскому летописному описанию голова его деревянного кумира была серебряной (седой), а усы — золотыми. По данным других индоевропейских традиций, особое значение имела борода громовника, что косвенно отразилось в русских фольклорных формулах, относящихся к "бороде Ильи", который заместил Перуна в эпоху двоеверия.
Главным оружием Перуна были камни, стрелы, топоры. А.Н.Афанасьев писал о том, что страшные удары молнии, несущей убийства и пожары, грохот грома и вой бури во время грозы заставили сблизить молнию с копьем, стрелою и другим оружием, известным в древности. От слова "гроза" образованы такие производные формы, как "грозный, грозить". И другая ипостась Перуна связана с его карающей функцией: насылая град, бури и ливни, Перун карал смертных неурожаем, голодом и повальными болезнями (поветрием). Поэтому, например в Ржевском уезде, по свидетельству русских этнографов, говорили "схвати тебя перуном" в смысле: да постигнет тебя болезнь, припадок.
Но функции Перуна не исчерпываются только военным направлением. Как ни хотелось некоторым исследователям приравнять его к скандинавскому Тору, все же образ славянского громовика гораздо глубже и многограннее. Перун как бог грозы и дождя является в первую очередь подателем плодородия, тепла, покровителем крестьян и даже отчасти, возможно, богом весны. На этот факт указывает исследование Афанасьева, который упоминает о многочисленных поверьях, что весна не наступит, пока не прогремит первая гроза: "Как божество, посылающее дожди, Перун явился творцом земных урожаев, подателем пищи, установителем и покровителем земледелия. Земля по народному поверью не растворяется (не раскрывает свои недра для рождения злаков) до первого весеннего грома, т.е. до выезда Перуна на громовой колеснице (облаке)." С этим согласуется и другое поверье, что животные, подверженные зимней спячке, просыпаются только после первого грома.
Функция подателя плодородия хорошо прослеживается в реконструкции основного мифа индоевропейской мифологии — мотива борьбы бога грозы и его змеевидного противника, в котором единоборство начинается после похищения последним скота, вод и, в некоторых интерпретациях мифа, женского персонажа. Поэтому битву Перуна со Змеем скорее всего следует рассматривать как сакральное действо, направленное на освобождение (воскрешение) общего для индоевропейской традиции сезонного божества весны, окончание зимы и т.п. Также на связь Перуна с плодородием указывает зафиксированный в крестьянской среде образ молнии-фаллоса и дождя-семени, оплодотворяющего землю.
Русское предание наделяет Перуна палицею. Любопытный рассказ об этой палице занесен в летописи. После крещения пришел к Новгороду архиепископ Яким и разорил требища и повелел скинуть Перуна в Волхов. И в это время Перун начал кричать: "О горе мне!". Когда он плыл около моста, бросил палицу свою и сказал: "Пусть здесь вспоминают меня новгородцы". С тех пор на том мосту люди собираются и, разделившись по двое, с дрекольем устраивают бои. "Соборные правила митрополита Кирилла" 1274 года осуждают обычай устраивать эти игрища.
А.Н.Афанасьев связывает этот обычай с культом бога грозы. Славянским язычникам в грозе представлялась битва Перуна и подвластных ему духов с полчищами облачных демонов. И вот, когда наступала весна и приводила с собой дождевые тучи, наши предки приветствовали их появление играми, символически означавшими борьбу стихий, и были убеждены, что воинскими кликами и стуком оружия они пробуждают бога-громовника; во время летней засухи тот же обряд вызывал Перуна начать битву с тучами и пролить на землю освежающий дождь.
Считают, что образ Перуна был связан с животным тотемом — конем, что сказалось позднее в переносе черт конного бога-громовика на христианского Илью с его громыхающей колесницей. О пророке Илье сообщается, что он был взят на небо в огненной колеснице.
Победитель дракона святой Георгий Победоносец (Егорий Храбрый) также носит на себе многие языческие черты, перенесенные на него с Перуна. Об этом пишет и Б.А.Успенский, развивая гипотезу В.В.Иванова и В.Н.Топорова. Поскольку противник Перуна — Змей, соответственно и Перун может трансформироваться не только в Илью-пророка, но и в св.Георгия; с первым его объединяет функция громовержца, со вторым — функция змееборца. Б.А.Рыбаков, основываясь на том, что Ильин день (20 июля) очень торжественно праздновался по всей Руси, причем праздновался со всеми признаками языческого культа, полагает, что именно этот грозовой день и был исконным днем громовержца Перуна.
2. Культ Перуна в Киевской Руси.
Н.М.Карамзин писал: "В России до введения Христианской веры первую степень между идолами занимал Перун, бог молнии, которому славяне еще в VI веке поклонялись, обожая в нем верховного Мироправителя". И далее, используя записи летописи за 980 год: "Владимир... изъявил отменное усердие к богам языческим: соорудил новый истукан Перуна с серебряною головою, и поставил его близ теремного двора, на священном холме, вместе с иными кумирами. Там, говорит Летописец, стекался народ ослепленный и земля осквернялась кровию жертв...". Добрыня, посланный от своего племянника управлять Новым городом, также поставил на берегу Волхова богатый кумир Перунов.
Внимание киевских княжеских кругов к культу Перуна не подлежит сомнению. В работе "Язычество и Древняя Русь" Е.В.Аничков проводит мысль о том, что культ Перуна — это дружинно-княжеский культ киевских Игоревичей. Он пишет, что Владимир, поставив кумир Перуна в Киеве, посылает Добрыню в Новгород учредить и там культ Перуна. В этом Е.В.Аничков видит доказательство того, что Перуна не знали в Новгороде и его культ должен был сплотить юг и север или, во всяком случае, оба главных города, оба главных оплота власти Владимира.
Другой исследователь язычества — Н.М.Гальковский спорит с Е.В.Аничковым: "Но мы имеем ясные указания, что Перун был почитаем простым народом. В слове св.Григория сообщается, что Перуну долго еще "молились по украинам", т.е. когда в городах язычество было совершенно оставлено и забыто. Долгую память о Перуне подтверждает и "Христолюбец". Из этого видно, что Перун был божеством не аристократии, а простонародья".
И после принятия христианства Владимир оказал Перуну особую честь: статую Перуна не изрубили и не сожгли, как статуи других богов, а совлекли с Киевской горы и с эскортом из 12 дружинников проводили по Днепру до самых порогов. Миновав пороги, Перун оказался на острове (очевидно, на Хортице), "отътоле прослу Перуня Рень (мель), якоже и до сего дьне словеть". На этом острове в древности наши предки, возможно, совершали обряды в честь Перуна. О том свидетельствуют, по мнению ученых, археологические находки, сделанные в русле Днепра в 1975 году, а также еще ранее, в 1910 году на реке Десне. В 1975 году археологами был обнаружен древний мореный дуб, в ствол которого в правильном порядке было вставлено десять кабаньих челюстей. Предполагают, что этот дуб — священное дерево, которое служило для ритуальных обрядов.
Густынская летопись сообщает, что в капище Перуна поддерживался вечный огонь, причем в священный огонь бросали только дубовые дрова. Жреца, по вине которого угасал огонь, казнили: "... Ему же (Перуну) яко богу жертву приношаху и огонь неугасающий зъ дубового древия непрестанно паляху; аще ли бы случилося за нерадениемъ служащего иерея когда сему огню угаснути, таковаго иерея без всякого изега и милости убиваху". Следует, правда, учитывать, что Густынская летопись относится к числу позднейших сочинений, когда христианская церковь активно искореняла остатки народного язычества, и поэтому к ее сообщениям следует подходить с осторожностью.
3. Миф о Перуне. Позднейшие трансформации мифа.
Миф о Перуне частично восстанавливается по его следам в белорусской и некоторых других славянских традициях, где громовержец еще соединен с самим Перуном (в белорускомя языке "Пярун" — "гром") и по многочисленным сказочным и былинным трансформациям.
Перун — первоначально в виде всадника на коне или на колеснице — поражает своим оружием змеевидного врага (сказочный Змиулан, Змей Горыныч и т.п.), последовательно прячущегося от него в дереве, камне, в человеке, в животных, в воде. При дальнейших трансформациях мифа может измениться имя (но не облик) Перуна и его противника, но основная сюжетная канва остается неизменной. После победы Перуна над врагом освобождаются воды, несущие живительную влагу полям (в архаических и боковых трансформациях мифа освобождается женщина, похищенная противником Перуна: ее имена были Додола, Марена, Мокошь). Этот миф может быть истолкован как этиологический миф о происхождении грома, грозы.
Известный исследователь славянской мифологии и собиратель русских народных сказок А.Н.Афанасьев видит связь между богатырем из русских сказок и мифом о Перуне. В предисловии ко второму изданию "Русских народных сказок" он пишет: "Трудные подвиги богатырей и их битвы с великанами и змеями суть только образные, поэтические изображения естественных явлений, так могущественно влияющих на производительность земли. Солнце, закрываемое темными тучами, в народных сказках представляется девою неописуемой красоты, похищаемой змием, который уносит ее в свои неприступные горы и ограждает крепкими затворами; освободителем красной девицы является богатырь, владетель чудодейственного меча- саморуба, то есть сам Перун, божество грозы и молнии; он проникает в мрачные подземелья, выпивает там всю сильную воду и поражает змия, или, говоря простым обыкновенным языком, он разбивает тучи молнией, проливает на землю дождь и выводит из змеиных пещер деву-солнце".
