Капище, раскопанное в 1908 г., находилось в центре древнейшего городища на Старокиевской горе (у входа в современное здание Государственного Исторического музея). Раскопал его известный киевский археолог и ученый В. В. Хвойко.
Киевское капище было большим культовым центром, вероятно, всего ПОЛЯНСКОГО княжества. Сооружение найдено на глубине 2,9—3,2 м от современной поверхности. Время сооружения датируется VI—VII вв. От древнего сооружения сохранился лишь каменный фундамент, состоявший из разных по величине камней серого песчаника, принимавших иногда причудливые очертания, а иногда имевших сквозные отверстия. Камни эти были сложены на глине, образуя эллиптическую фигуру (4,2 м длиной и 3,5 м шириной), имевшую с четырех сторон по одному четырехугольному выступу (0,7—0,8 м длиной), которые были обращены по сторонам света. Вокруг сооружения находился местами хорошо уцелевший пол, вылепленный из толстого слоя беловатой глины с тщательно сглаженной поверхностью. С западной стороны этого фундамента был обнаружен большой массивный столб, в котором слои сильно пережженной глины чередовались с прослойками золы и угля. Вокруг столба найдено много костей и черепов животных, преимущественно домашних.
Совокупность всех данных, полученных при раскопках, позволила отнести сооружение к языческому времени. По мнению В. В. Хвойки, остатки постройки «принадлежат славянскому языческому капищу, а столб представляет жертвенник, на котором в течение продолжительного времени совершались жертвоприношения, на что указывают многочисленные кости животных и слои глины, чередующиеся с прослойками золы и угля. Последнее можно объяснить тем, что временами жертвенник выравнивался и на его место накладывался новый слой глины, почему в конце концов и образовался массивный столб».
Вот и все описание исследованного В. В. Хвойкой капища. К сожалению, раскопки не были охарактеризованы определяющими находками (хотя бы обломками керамики), не были документированы они и фотографическими снимками, а лишь одним рисунком, впервые опубликованным К. В. Болсуновским в 1909 г. в книге «Жертвенник Гермеса-Световида, открытый в 1908 г. в Киеве».
К. В. Болсуновский писал, что рисунок капища ему любезно предложил В. В. Хвойка. По его словам, рисунок является «точным изображением самого жертвенника, открытого на значительной глубине». Ученый, присутствовавший при раскопках, указывает, что жертвенник открыт на материке. «Это сплошная кладка,— писал он, — из неотесанных камней местной породы в форме эллипса, длиною до 7 аршин и шириною 5,5 аршин. Соответственно четырем сторонам горизонта с каждой из сторон сооружения находятся четыре выступа из крупных камней». Приведя эти слова, К. В. Болсуновский указывает, что в «таком виде жертвенник был открыт и осмотрен» участниками XIV Археологического съезда в Чернигове при возвращении их в Киев в августе 1908 г. По его мнению, сооружение было не только старательно выложено, но и обмазано (глиной), а это дает основания предположить, что «почти в таком виде язычники пользовались жертвенником при исполнении соответствующих ритуалов». К. В. Болсуновский указывал, что участники археологического съезда (среди которых присутствовали известные в то время ученые) определили сооружение, открытое В. В. Хвойкой, как фундамент «капища языческого времени, забытого и засыпанного после принятия христианства».
К. В. Болсуновский утверждал, что языческое святилище связано с культом славянского бога Световида. «Открытый на Киевской горе жертвенник и очаг,— писал он,— должен быть рассматриваем как остаток фундамента, на котором стоял идол солнца Световид». Однако эта мысль ученого была лишь смелым предположением, не имевшим никаких оснований.
В июне того же 1908 г. местная газета «Киевская мысль» сообщала о капище как о «кирпичной кладке квадратной формы» и наличии жертвенника («перерубленные кости домашних животных, уголь и черепки, смешанные с землей»). По мнению корреспондента газеты, на этом месте могли не только происходить жертвоприношения, но и поминки, поскольку здесь найдены атрибуты, сопровождавшие древнерусские гризны.
Стоит напомнить и выступление известного историка И. А. Линниченко на XIV Археологическом съезде летом 1908 г., где он поставил вопрос о капище, открытом В. В. Хвойкой. По его словам, «это загадочное сооружение (чрезвычайно древнее) — небольшое, каменное. Форма его “круглая, несколько вытянутая в овал, при диаметре около 6 аршин. Строение имеет четыре выступа по бокам. Внутренняя площадка круга выложена камнем. Вокруг же выложенный накат из глины».
И. А. Линниченко отметил «громадную толщину культурного слоя», который нарос над фундаментами постройки, а также то обстоятельство, что «камни сложены на простой глиняной подмазке (значит, строители открытой площадки еще не знали применения извести)». Поэтому строение должно относиться к древнейшему времени — языческой эпохе. Открытое неподалеку от строения большое кострище с массой костей различных животных вокруг позволило ученому отметить, что обнаруженная древняя постройка имела религиозное значение: «это было капище языческого бога, которому здесь наши предки приносили жертвы».
В другом месте И. А. Линниченко о древнейшей постройке на Старокиевской горе высказался так: «это языческое капище, где стоял идол (возможно, Перун) и где приносились жертвы».
Киевское капище привлекло внимание многих ученых. Л. Нидерле, сравнив киевский памятник с остатками языческого храма в Арконе, все же затруднялся ответить, было ли открытое в Киеве сооружение настоящим храмом или лишь святилищем под открытым небом, склоняясь более ко второму предположению. Святилищем под открытым небом называл киевское сооружение и известный исследователь языческих славян Ф. Пальм.
В то же время Н. И. Брунов рассматривал раскопанные В. В. Хвойкой остатки загадочного сооружения как фундаменты каменного языческого храма. Л. А. Динцес считал, что найденные при исследовании обгорелые колоды «позволяют предполагать то ли ограду, то ли деревянные стены». При этом он подчеркивал, что при масштабах капища и жертвенника храм должен быть очень большим. По его мнению, вполне вероятно, что открытый В. В. Хвойкой памятник был «требищем с требником перед капищем».
Л. А. Динцес отметил, что находящееся на территории Владимирового кремля (на мысе) капище топографически не совпадало с холмом «вне двора теремного», где Владимир Святославович соорудил святилище для общенародного почитания. По его убеждению, «новый общегосударственный пантеон богов» был специально поставлен на значительном расстоянии от более древнего капища дружинно-княжеского бога, которым мог быть Перун и перед которым клялись Олег, Игорь и Святослав.
Б. А. Рыбаков, описывая капище в Киеве, отметил, что по масштабам алтаря (размеры которого значительно больше, чем в прославленных храмах Дркоцы иРетры) это остатки огромного языческого храма. По его мнению, эллипс из камней со сквозными отверстиями (для стока крови) служил для заклания, а круглый жертвенник — для сожжения жертв.
Большой интерес, вызванный открытым В. В. Хвойкой памятником, в определенной мере его загадочность и отсутствие серьезного научного отчета о раскопках 1908 г., неудовлетворительность графической фиксации вынудили ученых в 1937 г. повторно подвергнуть его археологическим раскопкам, которые осуществил Ф. Н. Молчановский. По сравнению с раскопками 1908 г. были сделаны некоторые важные уточнения. Фундамент по форме напоминал неправильный прямоугольник с округленными каменными выступами с четырех сторон (по сторонам света). Сооружение состояло из неотесанных камней (преимущественно песчаника, гранитных валунов и нескольких камней красного кварцита), уложенных без раствора. Интересно, что ниже глиняного пола, который шел под каменную кладку с юга, в культурном слое были найдены фрагменты глиняной лепной посуды, глиняное пряслице, указывающие на раннее время сооружения капища (VI—VII вв.). На расстоянии одного метра на юг от каменной кладки
была обнаружена бесформенная груда пережженной глины, занимавшая площадь более полутора квадратных метров и бывшая остатком глиняного столба-жертвенника.
Принимая во внимание то, что капище исследовалось в 1908 г. и было частично разрушено (а это случается с археологическими объектами), нет никаких оснований усомниться в культовом характере сооружения. Раскопки 1937 г. внесли лишь некоторые уточнения, важные для датирования капища, зафиксировали его фотографически.
Немало внимания уделил изучению древнекиевского капища М. К. Каргер. По его мнению, сооружение это скорее всего должно сближаться с каменными выкладками, обнаруживаемыми иногда в основании древнерусских курганов, в частности в сопках, что позволяет рассматривать киевское сооружение как жертвенное место. Считая древнейшую территорию Киева на Старокиевской горе городищем VIII—IX вв., М. К. Каргер отмечал, что «капище и в VIII—IX вв. находилось не в центре поселения, а скорее на его окраине, на территории древнего родового могильника, уже заброшенного, но не вполне забытого».
М. К. Каргер подчеркивал, что Владимир Святославич в конце X в. построил новое святилище, поставил новых кумиров за границами городского вала, «вне двора теремного», в отдалении от древнего капища, тем самым словно отделив общегосударственный пантеон богов для общенародного почитания от более древнего капища, стоявшего на родовом полузабытом кладбище.
Как видим, суждения разных исследователей о древнерусском сооружении были единогласными в одном — это было языческое святилище, древнейшее в Киеве. По нашему мнению, святилище с жертвенником стояло под открытым небом. Такое предположение кажется более вероятным. Это, между прочим, подтверждают и миниатюры Радзивилловской летописи, где языческий кумир изображен на открытом пространстве.
Обнаруженное древнекиевское капище связывается с культом дружинно-княжеского бога Перуна, перед которым, по летописи, клялись Олег, Игорь и Святослав со своей дружиной. Он изображен на миниатюрах Радзивилловской летописи в тех случаях, где речь идет о событиях 907 и 945 годов.
