Пока власти республики не торопятся с промышленной разработкой Тратау.

Одной из главных сенсаций только что окончившегося Петербургского экономического форума стала критика, с которой министр промышленности страны Денис Мантуров обрушился на руководителя Башкирии Рустэма Хамитова. Глава региона вот уже несколько лет отказывается передать в разработку местным промышленникам известняковую гору Тратау, мотивируя это тем, что когда-то живущие в округе башкирские племена считали ее священной. Логика "на эту гору молились, поэтому не смейте добывать там известняк" звучит сейчас — в 21 веке — столь экзотично, что мы решили обратиться к специалисту.

ТРАДИЦИЯ — ЭТО ЗАЩИТНАЯ РЕАКЦИЯ

По нашей просьбе один из пионеров башкирского национального движения 90-х годов, тогдашний видный борец за суверенитет Башкирии Ренат Баимов написал о том, что происходит в регионе, колонку, которую мы и предлагаем вашему вниманию:

"На первый взгляд ситуация выглядит так, будто традиция вновь, как это нередко у нас бывает, вступила в спор с современностью. Так ли это на самом деле? Давайте разберемся.

Если вы посмотрите на ребенка, предоставленного самому себе, то увидите, как быстро он создает для себя правила, даже если то, чем он занимается, вполне можно было бы делать и без них. Если ребенок бегает — то не просто так, а от одной конкретной точки до другой; если прыгает — то вдоль или, наоборот, поперек каких-нибудь воображаемых линий. Эти правила, на первый взгляд, ограничивают малыша, но почему-то раз за разом он все равно или придумывает их себе, или перенимает их у взрослых. Спасая его от сложности и многообразия окружающего мира, правила помогают ребенку хоть как-то этот мир упорядочить и приступить к его освоению.

Подобные правила, созданные не для одного человека, а для большой группы людей, и называются традицией. До появления науки и критического разума традиция была, по сути, единственным способом организации общества. Рациональное научное знание, пришедшее ей на смену, вышло за пределы узкого круга избранных и стало относительно общедоступным менее двухсот лет назад. Человечество привыкает к новому — научно-обоснованному — взгляду на вещи постепенно, с трудом. Даже люди с высшим образованием нередко не выдерживают бремени валящейся на них информации и прячут голову в традицию, как страус в песок. Традиция — это защитная реакция. Это установка: «Не заморачивайся! Делай так же, как твои предки делали это на протяжении многих веков до тебя».

РЕКЛАМНЫЙ РОЛИК

Главный пардокс здесь в том, что традиция с завидной регулярностью выдает за «деяния предков» то, что, на самом деле, никакого отношения к предкам не имеет. Представляясь чем-то ужасно старинным, «вековая традиция» очень часто является новомодным изобретением.

Если нас спросят, какие из шотландских или, например, греческих традиций наиболее известны, то среди самых частых ответов обязательно окажется привычка шотландцев носить клетчатую юбку — килт, национальный греческий танец — сиртаки. Ни одна из перечисленных вещей, на самом деле, — к подлинным национальным традициям никакого отношения не имеют.

Один из самых известных историков современности Эрик Хобсбаум в своей работе «Изобретение традиции» подробно описал, как и для чего «традиции» придумываются. Цель изобретателей — в том, чтобы зафиксировать и укоренить какое-то принципиально новое явление, которое на момент своего появления представляется изобретателю очень важным. Килт понадобился шотландцам на этапе, когда шотландская интеллигенция решила вспомнить о своих кельтских корнях и противопоставить себя англичанам. Цель была сугубо политической — начать движение за автономию (процесс, который, как мы знаем, продолжается до сих пор).

Сиртаки еще более утилитарен — он стал визуальным символом симпатичной, привлекательной страны на этапе, когда в Европе начинался туристический бум. По сути, сиртаки — это не более чем хороший рекламный ролик.

НА КОЛЕНЯХ, С ПОДАРКАМИ

Антропологам давно известно: то, что мы называем «традицией», на самом деле, на этапе своего зарождения чаще всего играет абсолютно прагматичную роль и не несет никакого сакрального смысла.

Это именно то, что мы имеем в случае со «священным» холмом Таратау. Поскольку это одна из самых высоких точек в округе, то неудивительно, что ее издревле использовали в качестве наблюдательного пункта. Именно поэтому переговоры окрестных племен проходили там же: возможность свободно обозревать окрестность гарантировала участникам переговоров безопасность. Любое приближающееся войско было видно издали, и это исключало возможность неожиданного нападения. Вот и вся традиция. Думаю, наши древние предки очень удивились бы, узнай они, что мы объявим их наблюдательный пункт «священным».

Обычай подниматься на Таратау на коленях, да еще с подарками, — о котором писал приехавший в Башкортостан в 18 веке путешественник Лепехин, — еще более функционален. Как считается, на вершине холма располагалась ставка ногайских ханов. Они унаследовали знаменитый обычай своих предшественников — ханов Золотой орды. Те, как известно, очень любили, чтобы представители покоренных народов ползали перед ними на коленях. Хорошо известен и многократно описан обычай, в соответствии с которым русские князья, рассчитывающие получить от ордынцев ярлык на княжение, приближаясь к ханской ставке, должны были проползти на коленях несколько километров. Не отказались от этого обычая и ногайцы: хочешь приблизиться к шатру их правителя — ползи на коленях, да еще тащи с собой соответствующий подарок. Все понятно и объяснимо, многие народы прошли через этап подчинения завоевателям и ничего постыдного здесь нет. Не ясно только, зачем сейчас делать из этого факта «священную традицию». Рязанцы ведь не молятся на холм, на котором располагалась ставка Батыя...

ОБМАН ШАМАНА

Надо уметь отличать настоящую традицию от псевдотрадиции. Разница лежит на поверхности. Традиция — это нечто основополагающее, а псевдотрадиция — это зацикливание на мелочах, которые от этого основополагающего как раз и отвлекают. Настоящая традиция — это то, что формирует характер ее носителя. Для башкира — это его свободолюбие и философски-мечтательный характер. Башкирский идеал — поэт-воин. Псевдотрадиция же — это фетишизация конкретного объекта. Даже если предки поклонялись этой горе — разве это главное?.. И вообще поклонялись ли — большой вопрос. Автору статьи, например, трудно представить себе Салавата Юлаева, ползущим на коленях вверх по Таратау. Мне кажется, что характеру настоящего башкира отвечает желание взлететь на вершину этой горы на коне, а не ползти по ней на коленях.

Традиция «поклонения Таратау» покажется еще более дутой, если вспомнить, что исконная религия башкир — ислам — строжайшим образом запрещает культ святых мест, называя подобные вещи языческими. Но главное даже не в этом.

Самое интересное в ситуации с Таратау и «Содой» в том, что завод — это тоже традиция. Советская традиция, в соответствии с которой тяжелая промышленность — это и есть то единственное, что имеет значение. И все разговоры о «священном холме», в этом контексте, — это абсолютно новомодное изобретение. Вспомните, сколько таких «священных» холмов, лесов и ручьев было уничтожено в ходе индустриализации. Ведь именно в такой эстетике мы все и воспитывались. «Лес рубят — щепки летят», — говорил непреклонный старый большевик в классическом советском фильме и отдавал приказ расселить и затопить тысячную по счету деревню, на месте которой должно было появиться водохранилище очередной гидроэлектростанции. И мы — зрители — этого большевика одобряли, потому что знали, что Родине нужно электричество, а на алтарь Родины принято приносить жертвы. Заботиться же о том, не является ли очередная роща, которую предстояло затопить, или гора, которую надо было разработать, для кого-нибудь «святым местом» — это не традиция. Это либерализм в чистом виде. Вещь для России совершенно не свойственная. Представьте себе советский фильм: есть строители завода, как глоток воды необходимого для создания «промышленного щита Родины», и есть группа местных жителей, выступающих против его строительства под предлогом, что гора, на которую посягают геологи, «священна». На чьей стороне будут симпатии создателей фильма и, в конечном итоге, зрителей? Конечно, на стороне заводчан. Местных жителей, в лучшем для них случае, изобразят темными, забитыми, несчастными крестьянами, обманутыми местным шаманом и непонимающими высоких целей, которыми руководствуются положительные герои фильма.

ПСЕВДОТРАДИЦИЯ

Отсылка к «промышленному щиту Родины» — не преувеличение. Кальцинированная сода — это не только то, из чего делают стекло. Без соды, это вам скажет любой инженер, не работает половина отраслей промышленности — ни черная металлургия, ни цветная. После присоединения Крыма, в ситуации, когда страна оказалась под прессом многочисленных международных санкции, бесперебойная работа промышленных предприятий — это, пожалуй, единственная гарантия того, что наша экономика не рухнет в пропасть. Пляски вокруг «священных костров» в этой ситуации — смерти подобны.

«Национальный колорит» и бережное сохранение традиций хороши в неконкурентных сферах, например, в искусстве. Невозможно сказать, кто поет лучше — белорус, украинец или башкир — кому-то нравится один, кому-то второй, кому-то третий. А вот, какая армия сильнее или какая экономика эффективнее, выяснить очень легко. Здесь конкуренция реальна и чрезмерная приверженность традициям в этих сферах чревата поражением. Вся история человечества, по сути, есть история состязания народов, в котором одни проигрывают и сходят с арены, а другие идут дальше. Поэтому в конкурентных сферах ставку лучше делать не на традицию (тем более не на изобретенную кем-то псевдотрадицию), а на эффективность. Усидеть на двух стульях — традиции и эффективности — получается далеко не всегда. И когда история раздвигает эти стулья слишком далеко, лучше выбрать тот из них, что покрепче.

В самом начале статьи автор упомянул ребенка, создающего для самого себя правила. В юном возрасте они абсолютно необходимы, потому что без них малыш не справится с освоением окружающего мира. По мере взросления, однако, эти правила начинают тяготить ребенка, все более ограничивая его. И тогда в какой-то момент он отбрасывает их и идет дальше. Если же он от этих правил вовремя не избавится, то остановится в своем развитии. Все хорошо в свое время. Трехлетний карапуз, прыгающий на одной ноге от стенки до стенки, умиляет нас. Но если то же самое будет делать сорокалетний мужик, то выглядеть это будет, как минимум, странно. Так и общество. Если оно поклоняется священному холму в 14-м веке — это нормально. Но если оно делает то же самое в начале третьего тысячелетия, это значит, что с ним не все в порядке.

ИЗ ИСТОРИИ США

В завершение — история о том, как в ситуациях, подобной нашей, действуют те, кого мы на протяжении всей истории стараемся «догнать и перегнать» — американцы.

В 1988 году правительство США решило построить дорогу и приступить к вырубке лесов на территории Калифорнийского национального парка «Шесть рек», расположенного у подножья знаменитой скалы Чимни Клиф. Три индейских племени, проживающих в этой местности, выступили против, мотивируя свой протест тем, что дорога пройдет по земле, которую они считают священной и на которой регулярно проводят свои религиозные ритуалы. Дело дошло до Верховного Суда. Его вердикт был однозначным: дорогу — строить, лес — рубить. Мотив: «люди, осуществляющие определенные религиозные практики, не вправе рассчитывать, что из уважения к их практикам общество будет вынуждено передать в их неограниченное пользование большие участки территории, являющейся общественной собственностью». И дальше: «Какими бы историческими правами на использование данной территории не обладали местные жители, эти права не могут препятствовать праву правительства на разработку этой территории, поскольку фактически данная территория является собственностью правительства».

Учитывая то, что право в США построено на прецеденте, можно сказать, что принятое решение — судьбоносно и в будущем, при возникновении похожих конфликтов, судебные решения здесь будут аналогичными.

Видео

Лекция школы "Русская Традиция" от ноября 2009 года

[видео]

Часть 1

Язычество и шаманизм

[видео]

Часть 1

Народный костюм

Поиск

Журнал Родноверие