Многочисленность мужского (как, впрочем, и женского) потомства Владимира отмечена многими источниками, древнерусскими и зарубежными. Однако среди них нельзя найти и двух, которые бы не имели серьезных разночтений.
В древнерусском летописании существовало несколько росписей детей Владимира. Повесть временных лет под 980 г. сообщает: «Бе же Володимер побежен похотью женьскою, и быша ему водимые [законные жены]: Рогнедь, от нея же роди 4 сыны: Изеслава, Мьстислава, Ярослава, Всеволода, а 2 дщери; от грекине — Святополка; от чехине — Вышеслава; а от другое – Святослава и Мьстислава, а от болгарыни — Бориса и Глеба». Итого 2 дочери и не то 9, не то 10 сыновей, смотря по тому, считать или нет опиской наличие в этом перечне двух Мстиславов (от Рогнеды и от «другой» чехини).
В статье под 988 г. о дочерях уже не упоминается, зато количество сыновей возрастает: «Бе бо у него [Владимира] сынов 12: Вышеслав, Изяслав, Святополк, Ярослав, Всеволод, Святослав, Мьстислав, Борис, Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав». Но расширение списка невозможно отнести на счет естественного прироста в княжеской семье, поскольку данный перечень не просто дополняет предыдущий новыми именами, а коренным образом редактирует его, удаляя одного Мстислава и меняя отношения семейного старшинства между оставшимися Владимировичами (порядок их перечисления). Следовательно, это другой вариант исчисления потомков крестителя Руси. Тех же «сынов 12, не от единоя жены, но от разн матер их, в них же бяше стареи Вышеслав, а по нем Изяслав, 3 — Святополк и т. д.», находим в анонимном «Сказании о святых Борисе и Глебе» и Тверской летописи (заменяющей Повизда — Болеславом), и есть основания полагать, что здесь не обошлось без влияния библейского предания о двенадцати сыновьях Иакова, родоначальниках колен Израилевых (Быт., 35: 22 – 26).
Летописный источник В.Н. Татищева (Иоакимовская летопись) располагает собственным списком сыновей Владимира, коих насчитывает 10: Вышеслав, «иже родися от Оловы княжны варяжские»; Изяслав, Ярослав, Всеволод (от Рогнеды/Гориславы); Святополк (от Предславы); Святослав (от чехини Мальфрид); Мстислав и Станислав (от чехини Адили); Борис и Глеб (от «Анны царевны»). В этом перечне, как мы вскоре убедимся, различимы следы древнейшей традиции. Вместе с тем наименование Оловы «варяжской княжной», вкупе с прозвищем Рогнеды — Горислава, которое фигурирует также в статье под 1128 г. Лаврентьевского списка Повести временных лет, где излагается трагическая история полоцкой княжны, свидетельствует о достаточно позднем его оформлении — не ранее первой трети XII в.
Таким образом, сведения древнерусских памятников расходятся по самым существенным пунктам: нет единого мнения ни о точном количестве сыновей Владимира, ни об их происхождении по матери, ни о том, в каком порядке они появлялись на свет.
Иностранные писатели осведомлены на сей счет еще хуже. Титмар Мерзебургский, современник Владимира, был убежден, что русский князь «имел трех сыновей»: имена двоих — Святополк и Ярослав — ему известны, третий так и остается безымянным. (Зато хроника Титмара позволяет уточнить количество Владимировых дочерей. Выясняется, что в 1018 г. были живы по крайней мере девять «сестер Ярослава», ставших пленницами польского князя Болеслава I.)
У византийского историка Кедрина под 1036 г. есть упоминание о смене на Руси двух князей третьим (Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 305; Пархоменко В.А. У истоков русской государственности. Л., 1924. С. 106). Его сообщение перекликается с датированным тем же годом рассказом Повести временных лет о смерти Мстислава и заточении Ярославом своего «меньшого брата» Судислава в «поруб», после чего «прия власть… великий князь Ярослав, и бысть самовластец Русской земли».
Скандинавская «Прядь об Эймунде» говорит опять же о троих сыновьях «конунга Вальдемара», из которых точной исторической идентификации поддается только Ярицлейв/Ярослав. Сага об Олаве Трюггвасоне, современнике князя Владимира, знает некоего «конунга» Виссавальда/Всеволода «из Гардарики», то есть из Руси.
В историческую память адыгов запал храбрый князь Тамтаракая (Тмуторокани), победивший в поединке их богатыря Ридадю (Ногмов Ш.-Б. История адыхейского народа. Тифлис, 1861. С. 78 – 79). По древнерусским известиям (Повести временных лет и Слову о полку Игореве), это был Мстислав, «иже зареза Редедю пред полкы касожскыми».
Единственный иностранный свидетель, который мог бы оставить самые точные данные о потомстве Владимира — Бруно Кверфуртский, посетивший Киев в 1008 г., — проявил как раз наименьшую заинтересованность к составу княжеской семьи. В его письменном отчете о пребывании в Киеве эпизодически возникает всего один сын «государя Руси», да и тот безымянный.
В итоге получается, что в поле зрения соседей Руси с большей или меньшей отчетливостью попали пять сыновей Владимира: Святополк, Ярослав, Мстислав, Судислав и Всеволод.
Легендарные сыновья
Сколько же их было на самом деле? Точного ответа на этот вопрос у историков нет. По всей видимости, Позвизд, Станислав и Болеслав — фигуры всецело легендарные. Нигде больше они не упоминаются; сами их имена не находят места в русской действительности конца Х – начала XI в. Позвиздом в позднесредневековых источниках именуется славянское божество непогоды, чей культ в более древние времена, однако, неизвестен. Станислав и Болеслав — польские имена, совершенно не употребительные среди русских князей. Притом имя Станислав появилось в христианских святцах не ранее конца XI в. Краковский епископ Станислав возглавил заговор польской знати, недовольной князем (с 1076 г. королем) Болеславом II Смелым (1058 – 1079), и был казнен через четвертование. Католическая церковь причислила его к лику святых.
Из остальных десяти Владимировичей трое — Вышеслав, Святослав и Всеволод — это лица, относительно которых нет надежных свидетельств, способных опровергнуть или, наоборот, подтвердить их реальное существование. В статье под 988 г. Вышеслав назван «старейшим» сыном Владимира и занимает подобающее первое место в списке, но в перечне 980 г. он стоит шестым по счету. Иоакимовская летопись удостоверяет его старшинство, однако вместо «чехини» дает ему в матери «варяжскую княжну». Предание о Вышеславе стоит твердо только на том, что он получил в удел Новгород и не пережил своего отца (по данным Татищева, Вышеслав умер в 1010 г.). Проверить эти сведения нечем.
Матерью Святослава в статье под 980 г. выступает «другая» чехиня; Иоакимовская летопись знает ее имя — Мальфрид, которое также встречается в краткой заметке Повести временных лет под 1000 г.: «Преставися Малфредь. В се же лето преставися и Рогнедь, мати Ярославля». Загвоздка в том, что Никоновская летопись считает это имя мужским и, очевидно, числит данное лицо среди Владимировых богатырей, сообщая под 1002 г.: «Преставися Малвред силный». Единственным соображением в пользу идентичности Мальфреды Иоакимовской летописи с Малфредью Повести временных лет по сей день остается замечание С.М. Соловьева: «Мать Святослава Иоакимова летопись называет Малфридою; что это имя одной из жен Владимировых не вымышлено, доказательством служит известие начальной Киевской летописи… о смерти Малфриды, которая здесь соединена с Рогнедою», из чего «ясно, что здесь говорится о двух женщинах».
Но даже если это и так, то была ли Мальфрид матерью Святослава или другого княжича, остается под вопросом. Характерно, что Повесть временных лет не прибавляет к ее имени: «мати Святославля», как в случае с Рогнедой — «мати Ярославля». Дело осложняется тем, что все свои сведения о Святославе Повесть временных лет (Ипатьевский список) почерпнула не из «преданий старины глубокой», а из сложившегося в конце XI – начале XII в. борисоглебского житийного цикла («Сказание о святых Борисе и Глебе» и «Повесть об убиении святых новоявленных мучеников Бориса и Глеба»), где этому сыну Владимира отведена довольно-таки странная роль. При распределении волостных столов его сажают княжить в древлянском Овруче, а затем от него словно спешат поскорее избавиться, делая его третьей (после Бориса и Глеба) жертвой Святополка («Святополк же оканьный злой уби Святослава»), но при этом наотрез и безо всяких причин отказываются поставить его смерть в один ряд с мученической кончиной младших братьев. Более того, о нем забывают настолько быстро, что в дальнейшем имя Святослава вообще никогда не упоминается среди убиенных Святополком братьев. Кое-кого из историков это наводит на мысль о легендарности самой его личности (См. Никитин А.Л. Основания русской истории. М., 2000. С. 251). Добавим еще, что Никоновская летопись под 1002 г. сообщает, наряду со смертью «Малвреда сильного» и Рогнеды, о рождении у Святослава сына по имени Ян, но впоследствии напрочь забывает о нем.
Судьбу Всеволода прослеживает одна «Сага об Олаве Трюггвасоне», по сообщению которой, где-то в середине или второй половине 990-х гг. он посватался к Сигрид Суровой, вдове шведского короля Эрика Победоносного (умер ок. 993/995 г.), и был убит ею вместе с другим незадачливым женихом: «А она посчитала себя униженной тем, что к ней посватались мелкие конунги, а их самоуверенными, поскольку они посмели мечтать о такой королеве, и поэтому сожгла она тогда их обоих в доме одной ночью».
Впрочем, исследователи отмечают, что «сведения Саги об этом «Виссавальде» не слишком подходят к Всеволоду Владимировичу» (Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX – XII вв. М., 2001. С. 477). К тому же «Сага об Олаве Трюггвасоне» путает вехи жизни даже своего главного героя и до неузнаваемости искажает реальные факты русской истории, относящиеся ко времени пребывания Олава в «Гардах», а потому положиться на ее показания вряд ли возможно.
Итак, из десяти-тринадцати сыновей, которыми предание окружает Владимира, только семь могут быть безоговорочно признаны действительно существовавшими людьми. Это — Изяслав, Святополк, Ярослав, Мстислав, Судислав, Борис и Глеб.
