Биография Снегова похожа на приключенческий роман: были и светлые страницы, и трагические.

В феврале 1994-го ему было уже 83. Тем не менее он отнюдь не «доживал» – жил. И был полон планов, в том числе и пресловутых творческих. О чем можно судить хотя бы по его последнему интервью.

Тогда в гости к Снегову пришла Жанна Азарова – легенда калининградской журналистики (ныне, увы, тоже покойная). Не успев обо всем поговорить, решили на днях встретиться снова. А 23 февраля 1994-го Снегов скоропостижно скончался…

Перечитывая сегодня тезисы той давней беседы, не перестаешь удивляться, насколько она актуальна. С чем-то трудно, не хочется соглашаться. Однако при этом нельзя не оценить то, как Снегов глубоко мыслил, как программно формулировал. Например, «мы – народ великой мечты, идеи, но не исполнения». А вот его ощущение о реалиях разгара лихих 90-х: «Сегодня во имя благополучия России в будущем мы переживаем нищету». Не утратил он, несмотря на возраст и жизненный опыт, и умения удивляться. Дескать, надо же, о чем я когда-то умалчивал, теперь оказывается современным.

Конечно, был разговор и о творчестве, о писательской кухне. «Пишу быстро, – признался он. – Долго правлю, часто переписывая всё заново. Как продолжаю править и вышедшие книги. Наваждение, писательский мазохизм? Если высоким штилем, то – ответственность перед читателем. Книга – живой организм…»

Собрат солнца

Хотя официальная дата его рождения 5 августа 1910-го, на самом деле он появился на свет 23 июня. А это, как писал сам Снегов, «замечательный языческий праздник Ивана Купала, когда наши предки повсюду разжигали костры и в нарядных одеждах, с венками на головах кричали и пели, прыгая через огонь и славя таким причудливым способом набравшее летнюю ярость светило». По его словам, на всю жизнь он сохранил «в себе привязанность к язычеству и тайное собратство с солнцем».

«Собрат солнца» даже географически родился удачно – в солнечной Одессе. Однако его угораздило увлечься философией. И уже вскоре было замечено, что начинающий философ замахнулся на святое – позволяет себе критически осмыслять марксизм-ленинизм.

В итоге из родного города ему пришлось, считай, бежать. Уехал в Ленинград, устроился инженером («физиком-экспериментатором») на завод «Пирометр». Только он уже был с клеймом неблагонадежного. И когда в стране начался большой террор, про него не забыли. Арестовав в 1936-м, обвинили в участии в контрреволюционной организации. Он не признал себя виновным, сорвав запланированный открытый процесс. Что, впрочем, не помешало отправить его в лагеря на десять лет. Снегов прошел все круги гулаговского ада. А еще он, «собрат солнца», почти физически мучился там, где полгода – полярная ночь. Каждого возвращения светила Снегов ждал как праздника.

Хотя тогда еще не было Снегова. По паспорту его фамилия – Штейн. А свой творческий псевдоним он взял, когда наконец покинул те снежные края, куда судьба забросила на два десятка лет.


Писателю нравилось название улицы, на которой он жил: знаменательное для Калининграда – и при этом такое весеннее.

Через тернии – в фантастику

В 1953-м, будучи «всего лишь» ссыльным в Норильске, он ждал второго срока и отправки в лагерь на Белом море. Это была верная смерть. Но тут умер Сталин, и уже запущенный новый процесс остановился. А когда началась оттепель, «оказалось», что Снегов не «враг народа». И его реабилитировали.

При этом он понимал, что и в философию, и в физику пути ему закрыты. И, начав в 45 лет новую жизнь, Снегов решил попытать счастья со своей третьей любовью – литературой. Старт был блестящим. В 1955-м – реабилитация. И в том же году – первая публикация его рассказов. А уже в 1957-м увидел свет его первый роман. Да не где-нибудь – в журнале «Новый мир»! Тогда же он наконец вырвался на «материк» – переехал в Калининград. Туда, где была хоть какая-то зацепка, – квартира тещи.

В 1959-м его приняли в Союз писателей. В нашей области он стал всего лишь четвертым человеком с таким статусом, считавшимся в ту пору весьма престижным. И у нас его тут же «поставили на место», раскритиковав за новый рассказ «Спор». На собрании говорили, что «рассказ в неверном свете, искаженно отражает события первых пятилеток, ошибочно трактует некоторые проблемы технического прогресса», подчеркивалось «несоответствие между хорошим замыслом и слабым художественным воплощением». Потом еще много было всякого. Опускались шлагбаумы, сужая круг тем, о которых он мог писать не кривя душой. Так, поначалу Снегов с энтузиазмом взялся писать о рыбаках, выходил на промысел. Но уже вскоре ему недвусмысленно дали понять, что он пишет не то. Нужен, понимаешь, романтизм. У него же – суровые будни без прикрас. И, прочитав подобное, иной мечтающий о морях юноша, пожалуй, еще передумает…

Между тем в его семье подрастало двое детей, которых надо было кормить. Короче, не от хорошей жизни ушел Снегов в фантастику. Как он потом сам сформулирует, «пишу о будущем, потому что ни о прошлом, ни о настоящем много не нафантазируешь, а будущее для фантазии открыто». И не было бы счастья, да несчастье помогло. Вынужденный уход в «несерьезный жанр» принес ему славу, и он наконец пробился через все тернии к своим звездам. Хотя и здесь тоже было непросто. На сегодня тираж самой известной его книги «Люди как боги» – более миллиона экземпляров, она переведена на восемь языков. А ведь сперва ее заворачивали, считая идеологически невыдержанной.

Стихи над могилой

Еще в год его смерти, 24 июня 1994-го, появилось постановление мэра об «учреждении» в Калининграде новой улицы – бульвара Сергея Снегова. Узнав об этом, многие обрадовались. А его вдова и дочь отправились взглянуть на снеговский бульвар. Долго они бродили в окрестностях Стрелецкой улицы, указанной в качестве ориентира.

– Обошли не раз вокруг – ничего: пустырь да зеленый массив – рассказывала потом вдова писателя Галина Николаевна. – Если это какой-то новый жилой микрорайон, хоть бы в проект заглянуть, где он, а то, боюсь, и не доживу. Если там будут библиотека или школа, хотела бы подарить книги из собрания Сергея Александровича.

Как в воду глядела – не дожила. В некрологе на ее кончину было написано: она мечтала пройтись по обещанной улице имени Снегова… Впрочем, снеговский бульвар и сегодня можно найти лишь в списке «перспективных» улиц.

А в областной думе как-то подняли вопрос о введении региональных памятных дат. Так, предлагалось сделать официальным праздником местного значения 9 апреля – день взятия Кёнигсберга. Было в перечне и 5 августа – день рождения Снегова. Правда, эта идея тоже осталась лишь проектом на бумаге.

Не стал он и «человеком-аэропортом». Напомню, в рамках недавнего конкурса «Великие имена России» имя Снегова было включено в список претендентов на «донаименование» аэропорта Храброво. Но, очевидно, партия его лоббистов оказалась не столь сплоченной, как у императрицы Елизаветы Петровны…

Тем не менее самый известный калининградский писатель у нас не совсем забыт. С 2006 года библиотека на улице 9 Апреля носит его имя. А через дорогу от нее – дом, в котором Снегов жил последние двадцать лет. На девятиэтажке установлена памятная доска, рядом – огороженное заборчиком «мемориальное» дерево, дубок, посаженный им когда-то.

А в этом году библиотека имени Снегова решила впервые устроить памятное мероприятие на могиле писателя. Желающих принять в нем участие 22 февраля в 11.40 ждут у главного входа на старое кладбище. В программе – приборка могилы, возложение цветов, чтение снеговских стихов. Он ведь, напомню, еще и прекрасные стихи писал.

Поиск

Журнал Родноверие