Полагаю, для нашей аудитории довольно малый смысл имеет объяснение термина трайбализм, но всё же в самом начале мне хотелось бы обозначить оба значения, которые он в себе несёт.
Первое, о чём мы будем говорить буквально, — негативный трайбализм. Что это? Негативный трайбализм — это синонимичное «кумовству» понятие, имеющее широкое распространение в странах Средней Азии, Закавказья, СКФО, странах мусульманского мира и странах третьего мира. Социологи Казахстана называют трайбализм (= кумовство) одной из важнейших проблем, а её решению некоторые специалисты дают статус первостепенного.
У нас же пойдёт речь о другом трайбализме. Иногда его также обозначают термином неотрайбализм, подразумевая устаревшее представление, что племенные структуры могут сформироваться лишь в прошлом, а текущая постмодернисткая парадигма исключает подобный сценарий. Это, конечно, не так.
Этнос, народ, племя — это не бетонная плита, и им свойственно возникать, жить и умирать. Этнос проживает такую же жизнь, как всё в среднем мире. Современные этносы сложились в районе пятисот-четырёхсот лет назад, в достаточно близком виде к тому, в котором мы их знаем. Но даже за это время пазлы народов постоянно перекладываются: те русские и немцы, которые жили двести лет назад, радикально отличны от тех русских и немцев, которые ходят по тем же дорогам, по которым ступали их пращуры.
Эпоха постмодернизма характерна тем, что консерватизм, используя те методы, которые он привычно применял против модернизма, оборачиваются против него самого. Он безоружен в отношении всех манипуляций текущего времени. Постмодерн загоняет в патовую ситуацию любого реакционера, и многие национал-социалисты, националисты, фашисты, национал-монархисты и т. д., в определённый момент с ужасом обнаруживают, что то, какими они видят себя и свой этнос, разительно отличается от того, что они имеют на самом деле. В этот момент они испытывают серьёзный кризис идентичности, в реалиях России он часто оборачивается в совершенно крамольную русофобию, с желчной ненавистью изливаемую в интернет с одной лишь надеждой — стать той самой вырусью.
Для язычника проблематика идентичности стоит ещё более обострённо, ведь современные этносы, как уже было сказано выше, сформировались в районе пятисот лет назад, уже в эпоху христианства. Индустриализация же во многих регионах масштабно изменила этнографический рисунок, создав новые понятия: национальности и нации, воспроизведя некую общность на огромных пространствах и диктуя их единство посредством языка, религии и подданства. Отсюда и возникший в нашу эпоху повсеместный поиск «польскости», «венгерскости», «шведскости» и т. д., который зачастую не даёт уверенного результата и успокоения. Язычники находятся оторванными от традиционно религиозного[1] пространства предков индустриализацией, и от пространства уже своей религии периодом крещений[2]. Тем самым, тот национально ориентированный поиск заведомо обречён.
Известны слова П. А. Столыпина: «Народ, не имеющий национального самосознания, есть навоз, на котором произрастают другие народы».
Пожалуй, этот тезис крайне мрачен, учитывая совершенное отсутствие этого самосознания в массе народонаселения Европы, и он актуален как никогда. Но, что удивительно, в руках европейцев есть возможность стать теми «другими» народами, о которых говорил Пётр Аркадьевич. При этом не восставшими Големами, которых мудрой рукой формирует, вкладывая модернистскую бумажку, некая чуждая государственная машина, а подлинными. Это мог бы быть этнический ренессанс в формировании новых племён, которые смогли пройти по заросшим тропам и, наконец, обнаружить себя.
У меня самого уже был опыт построения племенной общности. Вдаваться в подробности смысла нет, но всё же, исходя из моего негативного опыта, мной был сформирован целый пул того, что необходимо для того, чтобы это самое племя возникло.
Проблематика трайбализма
В любом случае, мы не формируем свою религию через некие откровения, как это делали оккультисты в прошлом, хотя и не отрицаем формирование нового мифа. Нас интересует аутентичная традиция и её продолжение. В этом смысле мы должны понимать, что как наша традиция имеет определённое духовное наследие в веках, так и племя должно иметь некое основание для жизни через предков. Таким образом, перед нами стоит отчётливое понимание и самоассоциация с той этнической группой к которой мы относимся.
Благодаря трудам Таймпи, Ланга, Вербарта и в конце концов самого Тацита, мы можем сформировать, то количество критериев, которое выделяет этническую, либо племенную группу из населения вокруг, не только с очевидной позиции «свой/чужой». Этнос в Античности и Средневековье, а нас интересуют именно эти периоды, имеет в районе шести устойчивых признаков, которые в целом могут изменятся, не влияя на самоопределение самого племени, так и основной массы этноса.
Археологическая культура;
Военное ремесло;
Культура, обычай, религия;
Язык;
Схожая внешность. Общий фенотипический, либо популяционный портрет;
Общее происхождение, ощутимое единство на уровне предков.
Очевидно, учитывая нашу эпоху, мы можем сразу закрыть глаза на археологию и военное ремесло, как на данный момент не актуальные по ряду причин признаки. Более того, в совокупности все признаки, особенно у народов не изолированных, могли встречаться не часто. Иногда, например, у германского племени могла иметь место кельтская внешность и религия, но язык и их восприятие общности происхождения с другими свебами[3] отчётливо позволял их относить к последним. Изредка были случаи, когда общее происхождение было единственным определяющим фактором для этноса.
Исходя из вышесказанного, первостепенно в формировании нового племени, стоит исходить из четырёх конкретных положений: Общее происхождение, язык, культура (включая обычай и религию) и схожий облик. Данный формат объединения нивелирует все возможные конфликты общины/племени в дальнейшем на почве положений о языке, обычае, происхождении и прочих.
Далее стоит поговорить о быте новоявленного племени. Очевидно, что племя не может существовать в мегаполисе, ведь мегаполис создан для уничтожения таких структур. Нужно понимать, это плавильный котёл, который мы способны использовать в своих целях, но, если поддаться его электрическому сиянию, мы просто-напросто уже можем не увидеть подлинно горящих в ночном небе глаз Тьяцци. В этом случае мегаполис, как необходимая площадка и инструмент для рекрутинга и приёма новых соплеменников достаточно удобен, но как мы знаем — нет ничего постоянее временного.
В этом случае, можно предложить следующее решение. В скором времени после решения встать на путь трайбализма необходимо отчётливо очертить оптимальное и минимальное количество семей для становления общего дела на земле, найти подходящее место, можно не далеко от мегаполиса, для возможного использования этой площадки в реализации бизнес идей. Необходимо понимать, что при малом количестве людей необходимо пополнять свои ряды, до обозначенной вами уже полной комплектации. В этом может помочь решение оставить одну из семей для привлечения в племя, тем самым каждый новый член может проходить своеобразную проверку верности в деле. При рекрутинге двоих, такой соплеменник получает право переезда на землю и возможность заниматься с вами общим делом.
Что касается внешних примеров такой организации. К большому сожалению, в языческом пространстве таких историй мне знакомо совсем мало, и они крайне скрытны. Но отличным источником подобного уклада жизни могут послужить русские старообрядцы, а также анабаптисты амиши или миннониты. И те, и другие несмотря на переселение в Южную и Северную Америку соответственно, не потеряли свой язык, обычай, внешний облик, понимание единого происхождения, памяти о нём и даже некоторые элементы одежды. Несмотря на свой закрытый образ жизни, амиши не перестают общаться с членами своей общины если те покинули её до принятия христианства[4]. Не противятся использованию некоторой технологии для работы. Хотя, безусловно, мы, — как языческие традиционалисты, — должны идти к опрощению свой жизни, возможно не в рамках уничтожения техники, но в рамках, так сказать, аскезы от неё. Используя технику скорее не для развлечения, а преимущественно для образования, пропаганды, труда и т. д. Естественно, в отличии от амишей, нам стоит перенимать их лучшие базовые догмы: семья, община и племя это первое, что должно нас беспокоить. В тоже время, в отличие от них, мужчинам и даже женщинам в племени стоит овладеть охотничьими лицензиями, базовыми навыками стрельбы и самообороны. Мы не можем отказаться от применения насилия в свою защиту, как упомянутые выше христиане.
Путь трайбализма по-настоящему сложен, и чтобы сформировать подлинное племя, нужны усилия всех его членов. Опять же, решение подобных вопросов откладывать не стоит, чем скорее вы решитесь на подобные, возможно радикальные меры, — тем скорее ваше племя сможет жить полной религиозной, языковой, ритуальной и в целом подлинной жизнью.
Heil séð regin øll!
Valdr
[1] Пускай и авраамического.
[2] Мне, естественно, понятно, что было и двоеверие, и еретичество повсеместно в Европе до самой индустриализации, но в данный момент мне приходится решать иную задачу и некоторые исторические аспекты мне приходится игнорировать.
[3] Отсюда и далее термин «свебы» я буду использовать как подлинное имя германцев, которое встречается у германцев повсеместно и по-видимому и было некогда общим самоназванием германоязычных народов, восходящих к слову *sveboz/*sveoz, что означает «свои». В этом положении опору нахожу в трудах Вольфрама, Лайнстера, Фейста и т. д.
[4] Баптисты принимают христианство исключительно в сознательном возрасте.
