Будет лишним подробно останавливаться на общеизвестных фактах и той истине, что христианизация не была одномоментным событием, а растянулась на многие столетия. Медленно, трудно проникая в широкие народные слои, в глубины ментальности и в географически отдаленные земли. К тому же это проникновение, и среди славян и русских, и среди множества других народов, всегда порождало особый синтез языческого народного быта, обычаев, традиции, языка, календаря с новой, насаждаемой сверху религией.
Данный феномен получил название двоеверия. Всю историю священники наставляли и поучали против языческих пережитков и суеверий, которые бытуют в народе и от которых народ не отказывается спустя столетия. Потому что такое народное исповедание и этнографические региональные особенности показывали, что под внешним наслоением христианской веры, в своей глубине народ оставался языческим, — сохранял свое природное, мифопоэтическое видение мира. В числе прочего это давало священноначалию повод обвинять народ в «дремучести», «тёмноте» и «невежестве». До сих пор, в преддверии какого-либо праздника, который имеет двоеверческие корни, — Крещение, Иван Купала, Масленица, — в новостях можно встретить комментарии священников о том, что разные части праздника являются языческими «пережитками» и православному верующему не обязательно в них участвовать и отмечать.
Корпусы фольклорных текстов, поверий, этнографических записей, бытоописания и т. п. всегда были существенным подспорьем в деле возрождения языческих традиций. Двоеверие и перетолковывание православных преданий в угоду народной, зачастую тесно связанной с аграрными культами, интерпретации и традиции, — почти всегда считается вотчиной сохранившегося язычества.
Но с недавнего времени из уст священников и светских апологетов стал чаще звучать неологизм «народное православие». Суть этого определения в том, чтобы вписать все этническое разнообразие народных двоеверческих культов в общее лоно православия и сгладить наиболее острые расхождения народных поверий с догматикой. Так как двоеверие объективно сочетает в себе не только языческую подкладку, но и христианские элементы, то проповедники делают акцент на них, выдвигая их на первый план. Таким образом они хотят присвоить себе все поле фольклора и этнографии, подспудно вытеснив и языческие пережитки (объявив их народным вариантом нормы), и лишить уже современное славяно-русское язычество огромного поля легитимации и аргументации своих практик и истории.
Пример такого дискурса демонстрирует в коротком ролике иерей Георгий Максимов.
{youtube}qQ7764FQgvk{/youtube}
О глубоких языческих корнях Масленицы можно кратко упомянуть сборник фольклора от М. Забылина, 1880 год. Либо более ранний труд «Снегиревъ И. М. Рускіе простонародные праздники и суевѣрные обряды. — М.: Въ Университетской Типографіи, 1837—1839».
Либо уже современный труд волхва Богумила (Гасанова Б.А.), «Марена. Образ Богини Смерти в славянской традиции», Обнинск, 2017, Т.2.
Таким образом, «народное православие» — это очередной прием христианской апологетики и насаждения свой религии. Очередная попытка переварить, искоренить и усмирить свободный дух язычества, который неискореним в народе.
Деятелям славяно-русского язычества, публицистам, теологам, жречеству следует обратить внимание на борьбу за народное наследие и учитывать новые идеологические построения и аргументацию оппонентов.
