Куда на Русь не пойди, сплошные загадки, тайны, политика да пропаганда. Особенно в истории. Одни из самых темных страниц — в рубрике «откуда есть пошла…». Сама земля Русская, власть ее, народы некоторые, вера… Вот и казаки на этой библиотечной полке прописались, под литерой: «ничего толком не знаем, зайдите позже». Тема спорная, будем несколько дней загадки колоть, ага.
Всякая власть, начиная с царской, — очень не любила это сословие. По понятным причинам. Дело в постоянном стремлении казаков к независимости. Которую согласны были оплачивать даже кровью, защищать свои свободы — оружием, лишь бы не трогали. Казачество славилось непрестанной службой и … весьма своеобразным взглядом на преданность. Страниц светлых и темных написало своими деяниями немало. А вот как появилось…
Традиционная версия
В просторечии она — «бегло-холопская», пардон. Хорошо всё писано академиками, но принципиальные вещи тут зияют бездной несоответствия. Итак, процесс формирования такого казачества происходил спонтанно якобы, еще далеко от тех времен, как «казаки» стали субъектом юридических отношений «государство-вольница окраинная». Мол, первые ватаги формировали беглые отчаюги-мужики. Как крепостное право начало душить Русь.
Есть какая-то логика в этом. Русь не была рабовладельческой территорией, разные элементы этого явления присутствовали всегда, но… Большинство людей оставались свободным общинниками. Очень не желали менять свой статус на «крепостной». Эта государственная удавка затягивалась долго, с большими издержками. Пережитки общинности смогли только при Столыпине добить. Криво, не до конца.
Вольному землепашцу крайне трудно объяснить саму природу «закрепления». Это как… не земля принадлежит мне, а я — земле? Распоряжается всем некий княжеский захребетник… Парадокс сознания. Вообще-то, земля никому не принадлежит. Общинная она, право проживания и личного труда над ней главенствует. Не хочешь общиной жить, ступай на выселки. Бери столько, сколько способен обработать, слово никто не скажет. Так жила Русь испокон века.
Исход общинников
Академично и юридически, первый этап закрепощения крестьян назначен концом XV века. При московском Великом Князе Иване III. Когда он присоединил к своим владениям Новгородскую и Вятскую земли, Ярославское, Тверское и другие княжества помельче. Очень нуждался в регулярном содержании «служилых людей», войско росло, Москва прирастала огромными территориями стремительно.
Казна княжеская такое роскошество не тянула. В Судебнике 1497 года появилось упоминание об «Юрьевом дне». Первый очевидный произвол новоиспечённых русских феодалов, прописанный законодательно. Народ побежал в «свободные земли»…
Насколько много было этих «свободных земель»? Не знаю, но академики бают — навалом. Само собой, казаками-разбойниками эти мигранты себя не называли. Но постепенно началась поляризация русского общества. Попробовав феодальных прелестей «крепости», народец быстро сформировал к этому явлению свое отношение. Отток свободолюбивых общинников рос.
Борьба с исходом
Тут кое-что понятно. Чтобы упорядочить и затруднить покидающих вотчины крестьян, был законодательно утвержден срок выхода из поместья. Юрьев день. Осенью, после сбора урожая. Неделю до 26 ноября (дня Георгия Победоносца) и неделю после него — можешь быть свободен. Заплатив специальный налог, «пожилое». Хочешь, ступай в начинающуюся зиму… к другому помещику. Или на все четыре стороны.
К концу правления Ивана IV Грозного гайки закрутили туже. Многие земли новоиспеченного царства Русского оказались разорены из-за Ливонской войны, опричнины, бегства податного населения и набегов крымских татар. В 1581 году царь ввел «заповедные лета», то есть годы, когда крестьянский переход запрещался в любую сторону. Отток общинников на «вольные земли» — кратно возрос.
Сообразительный русский мужик чесал тыковку недолго. Послав по «бабушке» Юрьев День, стал просто сбегать. Весной. Семьей такой финт уже было не провернуть. На волю рвались молодые парни, не обремененные детьми. Их объявляли «беглыми», ловили на вполне законных основаниях.
В XVI веке появился закон об «урочных летах». Это когда отмерялось только пять лет на поимку беглого крестьянина. Впоследствии срок увеличили до 15 лет, потом отменили совсем. Тоже понятный процесс: южные помещики укрывали, сманивали людишек на границы Степи. А северные — были такой ситуацией крайне недовольны. Пойманных беглецов считали преступниками, наказывали, рвали ноздри как татям. Клеймили и возвращали помещику. Помогало мало, легенды о свободной жизни «за Камнем», в Степи толкали новые тысячи на побег.
Куды бечь?
Вот тут главный пробел анализа исторического. Какова маршрутизация побега? Свинтить из владимирских лесов, например, мужик надумал. Во времена еще до-монгольские. В пустоту не пойдешь, в лесу бирюком выжить трудно — изловят. Волки или холопы боярские. Создать саморегулируемую мужскую боевую ватагу, способную от княжеских людей утечь, от степняка отбиться — не верю. Так система не работает. Если функционирует, то не долго. Разбойничья банда это. Всё упирается в численность, перерастающую в некий порядок и уклад. Из ватаг татей сословия не создать.
Значит, уходить нужно туда, где существует «другая жизнь». Точно такая же как дома… но без «тягла» и «крепости». Где нет князей с боярами. Географически понятные локации. Откуда не выдают, принимают всех желающих. Когда появились всякие Сечи… понятно, куда холопу стопы направить. А до этого? Минимум четыре века окраины Руси собирали недовольных общинников. Где их гнезда были?
Двинем напёрстки
Многих беглецов ловили, не счесть сколько погибало. Но некоторые прибивались к свободным поселениям на окраинах. Каким-то непонятным, ага… Географически они могли быть… На Дону, говорят. В низовья Днепра. В предгорья Кавказа. Поволжье. Урал-Камень. Южные и восточные «украины» исключаются. До времен папы Ивана Грозного — так уж точно.
Эти земли не пустовали никогда. Там осколки Золотой Орды, татары злые повсеместно. Мусульмане поголовно. Любую христианскую душу рассматривают исключительно в мелкоскоп стоимости на невольничьем рынке. Их азартная натура давала себе выход регулярно — набегами кровавыми. Вплоть до немки Екатерины свет Второй шалили. Что из Крыма, что из Поволжья восточного. Добраться до тамошних «казаков», бродников да вольных тюрок — задачка не тривиальная. Почти невыполнимая.
Единственное место, где по-христиански поймут и примут (может быть), — обширный Русский Север, вотчины новгородские. Так там… не было казаков. Ушкуйники только непонятные, из историографии отечественной выпиленные старательно. Хотя существовали, как минимум, с 1032 года (поход на Югру). По царствование Ивана Грозного ураганили. От шведских берегов — до каспийских астраханей. После разгрома Вятской вечевой Республики (1489 год) подались кто куда. В волжские казаки, на Дон, Яик, забрались вглубь пермских лесов. Кого-то даже на службу (принудительно) расселили в Московии, вокруг столицы.
Первый вариант
Прикидываем. Как формировалось «северное казачество». Его костяк составили общинники, которые ушли от самых-самых первых помещиков. Когда можно было перемещаться свободно, целыми семьями. Уходили поближе к единоверцам, христианам или язычникам. Селились в новгородских землях, отодвигали вглубь лесов местные, не славянские племена. Кто сказал, что Новгороду не нужен был свой «пограничный кордон»? Еще как нужен…
Здесь было вольное понимание жизни, потом получившей название «казачьего уклада». Общество вечевое, общинное, оседлое. При военной нужде — очень мобильное. Со всеми атрибутами — бабы, дети, старики. Сюда могли стекаться бездетные и несемейные беглецы, когда гайки крепостничества затянули туже. Знали куда идти. Не в пустоту. Не в опасную и безлюдную степь.
«Новгородские острожки» вплоть до Обской Губы — это и есть первые станицы. Ушкуйники начинали как первопроходцы-колонизаторы. Постоянно в новых землях закладывая городки. Те служили одновременно крепостью и факторией для торговли с местными племенами звероловов. Архангельск, Мурманск, Вологда, многие города Русского Севера — возникли как «станицы ушкуйников».
Они были народом-войском. Очень ценным для новгородцев. С их помощью решались абсолютно все щекотливые проблемы. Хоть со шведами, хоть с татарами или самоедами. Жгли и грабили ушкуйники всех подряд. На веру православную внимания не обращали, русским доставалось столь же больно, как таежным народам. После разгрома Волжской Булгарии Батыем — явно приняли немало беглецов-мусульман. Так отчетливо появился некий «тюркский элемент» в укладе, столь заметный во всем казачестве. Думается, миграция была солидной.
Позже ушкуйников оптом записали на Руси — «новгородцами». Не то сепаратисты, не то бузотеры патологические. Разбойники. Тати водоплавающие. Что отчасти чистая правда. Среди них было немало жителей вольного города, купцов, наместников городов, знатных бояр, их сыновей. Город торговый финансировал все операции.
Организованное казачество не могло зародиться в среде каких-то беглецов-одиночек, исключительно мужского пола. Нужна была опора на сильную оседлую конгломерацию. Поселения или многочисленные усадьбы-хутора. Хлеб, оружие, инструмент, сукно, сотни предметов ремесел… В обмен на самых ходовой мировой товар — северную пушнину и свободный доступ к ней.
В пользу такой версии говорит многое. Мобильность ушкуйников, постоянное вооруженное напряжение новгородских границ. В такой среде не может быть никаких «закупов» или крепостных. Территория свободных воинов-общинников. Русскость изначальная тоже просматривается: безразличие к вопросам веры, древнее управление и уклад, воинская всеобщая повинность, культура, семьи. Возможность обратиться за военной помощью к сильному соседу.
Главная проблема ушкуйников была — наседающие отовсюду Рюриковичи. Но территория для маневра присутствовала. Даже город свой построили — Хлынов (Вятка-Киров). Тоже не на пустом месте возник, жили «ушкуйники» там. Аж с 1174 или 1181 года… Под названием — «новгородские поселенцы», ага. Мирный советский трактор, вспахав поле… поднялся в воздух и полетел бомбить вражеские переправы. Поселенцы. В таком-то зубастом разноплеменном окружении.
Еще лыко в строку «казачества». Хлынов князей не жаловал, в глаза не видывал. Что на Вятке творилось до 1374 года — никто не знал, бездонная летописная дыра. Более-менее внятное происходит только в 1432-1453 годах. Республика ушкуйников участвует в войне между москвичами и Галич-Мерьским княжеством.
В 1459 году власть в городе формально перешла к Москве, но из столичных штучек никто не заехал. Хлыновцы участвуют в войнах против Казани и Новгорода… В начале 80-х годов власть в городе сменилась, противники москвичей пригласили наместника хана Ибрагима. Хлыновские войска почти три десятка лет клюют русские земли. В 1489 году прилетает обратка, после двух неудачных кампаний, Вятка все же пала. Местная знать была переселена в окрестности Москвы, в городе сел воевода из тех краев.
За всю свою историю Хлынов не приглашал князей для защиты или других государственных функций. Была хитрая форма соседства с сильными — покровительство. Если что… то за денежку вызовем, а просто так не суйся. Ушкуйники-хлыновцы вступали в ситуационные союзы, чаще прислоняясь к Новгороду. Самоуправлялись народным вече, были свои бояре и купцы, никаких признаков крепостничества… В военной республике такое безобразие трудно организовать.
С верой православной проблемы большие были, кстати. Только при Иване Грозном была получена грамота на строительство монастыря. О многом говорит, на минуточку.
Истоки одной ветви казачества
стоит искать на севере, юг пока не трогаем. С самых первых попыток князей «крепить к земле» вольных общинников. В каком году безобразие началось — неизвестно. Но предположить можно. Картина маслом: князюшко, помимо своего «кормления», какого-то еще служилого прислал на село. С налогами непонятными. Немедленно оказавшимися очень обременительными, не как в старину… Думается, именно с этих времен потихоньку началась миграция вольных общинников. Подальше от княжеских уделов, на вольные земли новгородские. Бескрайние.
Такие исходы были семейными, спокойными, без юридических последствий. Кто слово поперек скажет свободному человеку, его право и воля. Не могла даже вякнуть Церковь, сильно подыгравшая европскому крепостничеству. Закабалившая крестоносными похождениями уйму народов. На Руси она сидела мышкой по городам, князей окучивала, в полуязыческие сельские земли не совалась.
Проверяем версию
Принципиально отличая крепостничество (систему социальных отношений) от крепостного права (юридическая форма выражения отношений). Первый тип зависимости легко можно проследить примерно с Х I века. Хотя до конца века XVI -го крепостная форма эксплуатации (полная форма феодальной зависимости) охватывала лишь отдельные категории сельского населения.
В XII веке очень близкой к крепостничеству была эксплуатация «пашенных закупов» и смердов на барщине. По «Русской правде» княжий смерд был ограничен в имущественно-личных правах. Его «выморочное» имущество переходило в собственность князя, жизнь была приравнена к жизни холопа (за их убийство назначался один штраф — 5 гривен).
В XIII — XV веках отношения феодальной зависимости распространялись на значительное число крестьян, но крепостничество было слабо. Для некоторых категорий крестьян (отдельных вотчин) начинает работать право Юрьева Дня. Судебником уже 1550 года был увеличен размер «пожилого», установлена дополнительная пошлина («за повоз»).
Была неволя… Со времен Ярослава Мудрого. Именно в этот период сложилась постоянная подпитка кадрами новгородского казачества, ушкуйников. Из самого Новгорода, на окраины, тоже немало бежало народа. Вот и получаем вполне жизнеспособный конструкт.
Выводы
Первоосновой казачества стали полностью свободные люди, полноценные общины. Из Новгорода и Северо-Восточной Руси. Варяги, кривичи, вятичи, ильменьские словене, хоть кто… Не желая иметь дела с Рюриковичами, их порядками — потеснились в восточные новгородские земли.
Вполне логично — стали вооруженной силой, обеспечивавшей безопасность торговли, покорность данников, фронтиром колонизации новых земель. Если хотите — неким народом в состоянии перманентной военной мобилизации. Другие беглые туда шли не на пустое место, в конкретные городки, острожки, поселения. Добирались торговыми маршрутами новгородских купцов. Вливались в ватаги ушкуйников, осваивали бескрайние просторы Русского Севера.
Так сформировался веками самобытный казачий уклад, традиции, сословие. Ему вскоре пришлось познакомиться с такими же отчаюгами. Независимо от русского Севера, казачество развивалась и в Степи. И его корни были куда как глубже…
Продолжение следует, конечно…
