Здравствуйте, друзья. Мы продолжаем изучать труды советского и российского историка Б.А. Рыбакова по части славянского язычества. Остановили свой разговор на волхвах. Первую часть статьи вы можете прочитать здесь.
К облакогонителям и чаровникам добавляют ещё кобников. "Кобь"—гадания о судьбе, гадания по полёту птиц (чары деяху и коби зряху). Возможно, гадательный обряд сопровождался какими-нибудь ритуальными танцами, так как современный глагол "кобениться" связан с необычными телодвижениями.
Так же большой интерес в связи с археологическими материалами представляет слово "хранилышкы", поставленное в один ряд с чаровниками и волшебниками, означает "изготовитель талисманов". Поэтому мастера по изготовлению оберегов почитались наравне с волшебниками и тоже считались волхвами.
Обычный люд также и кузнецов считал непростыми людьми. Все виды работ с металлом в древности были связаны со множеством обрядов, поверий и представлений, перераставших в мифы. Общеизвестна связь кузнецов с образом волка ("волкодлаки"?). Рыбаков в своих работах не раз упоминал о волшебном кузнеце Кузмодемьяне (из двух христианских имен Кузьмы и Демьяна), выковывающем плуг в 40 пудов и обучающем людей земледелию. Мифический кузнец (кузнецы) побеждает страшного змея и пропахивает на нем гигантские борозды — "змиевы валы"
Кузнец, выковывающий свадебные кольца, расценивался и в XIX в. как покровитель брака и семьи. Дохристианским именем волшебного кузнеца было, очевидно, Сварог или Сварожич—огонь.
Если пытаться воспроизвести состав жреческого сословия древних славян, то, кроме универсальных волхвов, — "облакогонителей", руководителей языческих обрядов и жертвоприношений, мы непременно должны включить в общий перечень волшебников также и кузнецов, изготавливавших не только орудия труда и оружие (что уже придавало им значительный вес), но и "женскую кузнь", "кузнь многоценную", проявляя "хытрость" и "художьство кузньчьско".
От древнего глагола "ковать", изготавливать нечто из металла, происходит слово "коварство", которое нами употребляется только в переносном смысле, а в свое время означало: мудрость, уменье, замысловатость (греческие соответствия: panourgos — мудрый; mechanikoi —умелый.
Как увидим далее в разделе о языческих элементах в прикладном искусстве христианской Руси XI — XIII вв., эти "коварные" златокузнецы в совершенстве знали языческую символику и широко применяли свои знания как для изготовления деревенских амулетов и украшений с оберегами, так и для "гривной утвари" самых знатных женщин страны вплоть до великих княгинь. Помимо волхвов, колдовскими действиями занимались и женщины ведуньи-ведьмы, "чаровницы", "обавницы", "потворницы", "наузницы". Существовал и женский род от слова волхв —"вълхва". По всей вероятности, общественные магические действия производили мужчины-волхвы, а в семейном, домашнем обиходе, в вопросах гадания о личной судьбе, в лекарском знахарстве видная роль принадлежала женщинам, тем ведьмам (от глагола "ведать" — знать), которых в XVII в. называли "бабами богомерзкими"
В летописи под 1071 г. по поводу волхования сказано: "Паче же женами, бесовьская вълшвения бывають; искони бо бес жену прельсти, си же — мужа. Тако и в си роды (в нашем поколении) мъного вълхвують жены чародействъмь и отравою и инеми бесовьскыми къзньми."
В одном из киевских кладов, зарытом во время нашествия Батыя, среди дорогих княжеских вещей из золота и серебра находилось пряслице для веретена с любопытной надписью: ПОТВОРНNЪ ПРАСЛЬNЬ
"Потвор", "потворство" — чародейство, колдовство; "потворник"—знахарь.
Надпись можно понять только как определение принадлежности данного веретена какой-то чародейке, знахарке. Сама она едва ли могла пометить свою вещь таким рискованным способом. Клад найден в самойаристократической части древнего Киева в 30-40 м от Софийского собора.
Мы должны допустить, что в ближайшем окружении киевской княгини или боярыни конца XII — начала XIII в. находилась женщина, занимавшаяся колдовством, "потворами" или в лучшем случае гаданьем. Поскольку все письменные источники говорят о потворницах с явным осуждением, то следует допустить, что, очевидно, владелица прясленя была неграмотной и не знала о том, как коварно была подписана кем-то её вещь.
