Это мои личные рассуждения, которые иногда трудно доказать (я и не стремлюсь) – но я уверен в них на тех или иных основаниях (например, в свете сравнительных изысканий или даже неких собственных озарений). Впрочем, сюда это бросаю не для утверждения, а для размышлений и может быть обсуждений. Вдруг такой формат изредка вызовет у народа отклик, хотя не уверен, что уж ищу его.
1. Богов в славянском пантеоне было очень, очень, ОЧЕНЬ много, хотя достоверно до нас дошло около 15–20 имён, и то из разных пантеонов (древнерусский, полабо-балтийский, поздний польский и т.д.). Не сомневаюсь – Богов у славян были сотни, а скорее и тысячи, хотя в некотором роде их локальность могла уже низводить их до уровня духов. Впрочем, как часто отмечалось, деление на Богов и духов для славянского язычества было исходно несвойственно – это калька классической мифологии, и прежде всего греческой. В каждом занятии были свои Божки-духи; один, скажем, помогал кузнецу бить молотом, другой – переворачивать металлическую плашку, а третий шипел, когда изделие погружалось в воду. Все они жили в кузне и получали общение, иногда – питание и поддержку; с одними ладили, с другими нет. И так было всюду. Огромным было число и женских Божеств, связанных с женскими делами, рукоделием, родами, детьми, и прочими бабьими делами. То что среди всего этого числа возвысилась до попадания в государственный пантеон на Руси только Мокошь – однако говорит о явной патриархальности славянского общества, как бы мы ни старались увидеть его в этом плане либеральнее христианского позже. В язычестве полабо-балтийских славян видно почти то же – там явно доминируют мужские персонажи, как Свентовит, Сварожич, Триглав, в то время как женские редки и всё же вторичны (прежде всего Жива; можно также вспомнить Подагу). И всё-таки там роль Богинь была выше, не в последнюю очередь потому, что женские Божества там вполне могли покровительствовать племени-земле и быть связанными с войной. Не сомневаюсь, что были Богини-воительницы и у других славян, но о них не дошло сведений, а значит и роль их у них (непосредственно) до крещения была меньше. Кстати, именно к числу таких вторичных Божеств, «спутников» – я бы отнёс Карну и Жлю из «Слова о полку Игореве», которые сопровождают войну, но не «дотягивают» до образа полноценных Божеств. В конечном же итоге количество Божков стремилось к некоторой бесконечности: всякое явление и предмет могли обрести своего, если человеку требовалась связь с ним. Все эти неисчислимые образы, конечно, не могли быть устроены в одну систему; тотально господствовал принцип: «а в моей деревне – эдак». Боги сливались и распадались; наиболее удобными массами притяжения были образы во-первых, Божеств плодородия, а во-вторых, Божеств войны, потому что этим тогда больше всего жили. Дошедшая убогая скудость источников ввела массы в заблуждение, давая им возможность легко выстраивать мнимые системные связи между немногочисленными персонажами; но древность этого не знала и вовсе бы не поняла.
2. Неисчислимым было и количество мифов, уж не знаю, как их называли по-славянски, и было ли единое слово: кощуны ли, басни, или просто «песни» и «слова». Не мыслили люди книжно, не знали каталогов. Здесь тоже не было системы, и на каждый мотив имелось несколько вариантов сюжета. Древние люди отчего-то не хотели вначале подходить к этому системно; мир создаётся то из тела первосущества, то первую землю со дна достают уточки; то животные выбегают из пещеры с ветрами. Думаю, что собственно МИФЫ не имели канонической формы – её обретали только обрядовые песни, которые намекали на миф, но не излагали его в виде сюжета. Все знали, что Перун победил Змея; если где-нибудь в обряде этот мотив обретал космогоническое значение, то могли спеть что-то вроде – «как Приводящий-в-Трепет бил палицей врага», не уточнив, ни кто, ни кого, ни за что и как; это итак все знали. Но только такие строки могли стать неким каноном, который несли неизменным веками, который требовал магии звука. Сами мифы пересказывались в свободной форме. При этом до тесных знакомств с южноевропейскими культурами – да и в основном даже и после них – славяне не стремились изображать как-то эти мифы. Миф славян вечно оставался уделом устного слова и только.
3. Не было большого разделения труда и вещизма. Твой род сам пёк хлеб и взбивал масло, уж если был настолько богат, чтоб иметь его. Сам шил одежду, проходя все стадии от добычи сырья для ткани – и до итогового изделия. В небогатую годину одну и ту же дрянную одёжку носили десятилетиями, штопая, подшивая, оставляя пятна. Подумаешь, пятна! Современное изобилие вещей было бы для древних немыслимым, невозможным, менее понятным, чем космические ракеты. Платок – настоящее богатство; восточная монета – диво (если, конечно, ты не князь), и его как чудесный оберег стоит повесить на шею и лучше бы прятать от жадных глаз иноплеменников. Уверенно скажу, что значительная часть славянского населения Раннего Средневековья ходила босиком всю жизнь – ДА, и все зимы тоже, по снегу и льду. Шитый лыком лапоть тоже технология сложная, «да и зачем-ко, привык что зябко». О, сельская простота! Вот ещё размышления, не знаю, не стоило ли их выделить в иной пункт. Княжества возникали не как попытки создания порядка, а как продукты рэкета. Надоело пахать и пасти коз, нашёл парней покрепче, вооружил копьями, и «наехал» на тех, у кого парней поменьше. Те на этих, братки покруче сделались наследными. Любой вождь исходно – это громила, чья функция – охранник, страж и только. Впрочем, до поры справлялись сами рода. Женщины одевались скромнее, не потому что были такие вот духовные. Просто в этом вольном обществе, где сила есть право – если постоянно оголять много, ты тупо спровоцируешь на изнасилование. А надо сказать, общество тогда было молодое. От трети до половины общества было младше 20 лет; да и не так чтобы многие доживали до 40–50. Это молодое общество было кипучим, агрессивным и падким на девушек. К гибели людей отношение было спокойнее, невероятно спокойнее, чем ныне. От половины до двух третей детей не доживало до 10 лет – ну попробуйте представить, выделите минутку. Отсюда это иногда видное пренебрежение к именам, и поныне живы имена типа «Новак», то есть «новый, очередной», да и «Дурак-другак» идёт отсюда же. Но хотя аборты и подобное было всегда – и тут спорить не надо – рожали до упора много. 10, 15, даже 20 родов были НОРМОЙ. И как бы я ни ценил величие древних бабок-шептуний, и любителей сушёных грибов – волхвов, думаю, умелых было не так много, чтобы тогдашний уровень медицины не вызывал у современного гуманиста ужас самой наивысшей степени. Только и только ЖИВОТНАЯ рождаемость могла перекрывать эту см-тность. Да, кстати, привязки к святым местам и «городам» тоже была немыслима. Голод, приходящий раз в несколько лет, снимал людей с мест. Когда две трети вым-ло, а ты не хочешь присоединиться к ним, ты легко снимаешься с места и идёшь туда, где выжить можно, и пусть это далеко и ты не воротишься. На новом месте найдутся свои святые места и Боги.
Вот эти вещи может идут в разрез романтизму великой духовности древних. Но по мне, они тоже нужны и отрезвляют. Может, как-нибудь продолжу)))
