Великая Степь, польский гонор, кельтские легенды, римские знамёна и китайские драконы. Что общего? Конечно же, сарматы и связанные с ними мифы и легенды.
Племена сарматов — предки славян или первые паны?
История языгов, аланов, аорсов и других сарматских племён не слишком-то занимает умы современных обывателей. Среди россыпи этносов, воевавших с римлянами и разрушивших Римскую империю, можно найти и куда более знаменитые и известные: для этого достаточно упомянуть гуннов или вандалов. В прошлом же рассказы о сарматах и Древней Сарматии привлекали куда больше внимания. Сарматы считались предками славян, рыцарства и даже… самого короля Артура. Попытаемся разобраться в сарматском наследии и отделить правду от вымысла.
Говоря о генезисе славян, мало кто из специалистов всерьёз рассматривает версию о их сарматских корнях, а вот влияние могучей сарматской культурной традиции отрицать сложно, даже самым заядлым скептикам. Сарматское влияние прослеживается в языке, именах собственных, заимствованными от сарматов, искусстве и религиозных обрядах. И это неудивительно. Всё-таки сарматы господствовали на территории Великой степи почти тысячу лет, причём заключительные столетия этого господства не так уж далеко отстоят от времени прихода славян в Восточную Европу. Повлияв на всю европейскую традицию, о чём ещё будет упомянуто ниже, особенно глубокий след сарматы оставили именно в прошлом славян, так как многие племена и роды сарматов попросту растворились, были ассимилированы славянами.
Сарматия.
Впрочем то, что кажется столь ясным сегодня, было далеко не очевидно для учёных далёкого прошлого, что подчас приводило к любопытным казусам. Так в Речи Посполитой в XVII-XVIII веках под влиянием идей Великой Сарматии развилось целое культурно-художественное направление — «сарматизм» или «сарматство». Причины возникновения этой идеологии лежали скорее в сословно-иерархической плоскости, но вот формы, в которые она была облечена заслуживают более пристального внимания. Дело в том, что в ту пору среди польских и отчасти литовских интеллектуалов и аристократов стала очень популярна идея о сосуществовании на территории Речи Посполитой двух народов: славянского и сарматского. Сторонники этой теории утверждали, что польско-литовская шляхта это не просто аристократия или военная знать — это совсем другой народ. Народ сарматов-победителей, отважных героев и панов, завоевавших себе титулы деяниями на полях сражений и многочисленными подвигами.
Всё это очень хорошо ложилось на идеи независимости шляхты от королевской власти, права каждого магната на вето в сейме, рокош (бунт) в своём повете и частной армии в своём замке. Постулирование же рыцарских идеалов, следование заветам героических предков и знакомство с античной литературной традицией породило в Польше один из самых интересных феноменов военного дела Нового Времени. Знаменитые крылатые гусары считали себя не только военной элитой польско-литовского государства, но и наследниками той давней сарматской рыцарской традиции. Территориальные претензии Речи Посполитой на Причерноморье и Дикое Поле поддерживались многими интеллектуалами, как возвращение законных земель когда-то принадлежавших сарматам. Ну, а наиболее ярким выражением сарматизма, конечно же, стал неповторимый стиль в военной и гражданской моде того времени, не имеющий ничего общего с одеждой исторических сарматов.
Тяжёлая конница: катафракты — те же рыцари?
С падением могущества Польши сарматские корни шляхты куда-то затерялись, сегодня же мы с большой долей вероятности можем назвать только один народ-потомок сарматской культурной общности — осетин-алан. Предки современных обитателей Кавказа когда-то откололись от остальных сарматов и обосновались в предгорьях, постепенно перейдя на оседлый образ жизни и заимствовав привычки и обычаи горцев. Несмотря на совершенно иной уклад жизни, не похожий на историю других степных народов, осевших в том или ином регионе, пожалуй, только осетины могут называть себя потомками сарматов с полным на то правом. Но если с сарматизмом всё оказалось не так просто, то, быть может, сарматы действительно были первыми рыцарями, тем сообществом, где родилось рыцарство как сословие?
Польский сарматский костюм.
Желание представить аланов и языгов как этаких рыцарей степей не лишено логики: в позднесарматской истории действительно происходит развитие отдельных военных институтов, позволяющих нам судить о том, что тактически и даже организационно сарматы очень напоминают западноевропейское рыцарство Раннего Средневековья. Длинное копьё-контос, удар которого был сокрушительным даже для самого защищённого неприятеля, тяжёлая броня, высокое седло с лукой, культ меча и прославление воинских добродетелей — всё это напоминает описание франкского рыцаря эпохи Каролингов и первых Капетингов. А если к этой картине добавить рассказы о сарматских вождях и знатных воинах, которые формировали собственные дружины и всюду выступали с ними в походы, причём иногда по указанию старших или более сильных вождей, то может показаться, что перед нами прямо-таки классическая модель средневековых отношений. Подобные выводы искушали многих учёных и публицистов описывать сарматские общества как раннефеодальные или даже средневековые, не учитывая ни специфику кочевых культур, ни ираноязычные корни сарматов, ни их уникальные особенности.
Тактически, как ударная кавалерия ближнего боя, сарматские воины-катафракты, составлявшие меньшую, лучшую часть войска кочевников, действительно походят на рыцарей, однако в остальных аспектах сравнение будет большой натяжкой, хотя бы потому, что сами катафракты были лишь частью военной машины сарматов, но никак не её краеугольным камнем, уж не говоря о том, что никаких вассально-ленных отношений среди сарматов не было, так как они были степняками, а не земледельцами. В этом смысле конница персидского шахиншаха Хосрова II имеет куда больше прав называться рыцарями, чем отряды сарматской панцирной кавалерии. Так неужели никакой связи между рыцарями и сарматами нет и общие черты между ними — лишь совпадение или закономерность развития конницы? Не совсем так.
Сарматские воины на римской службе.
Переселение народов: от Танаиса до Честера
Сарматы повлияли на историю развития европейской конницы не благодаря созданию некоего сословия воинов-всадников — этим в степи было никого не удивить. Прежде всего, сарматская культура стала теми дрожжами, благодаря которым в недрах германских племён начала формироваться новая всадническая знать. Наиболее характерным примером здесь являются, конечно же, готы, превратившиеся за несколько веков из обитателей Ютландии в знаменитых всадников Причерноморья. Именно в союзе с сарматами готам удалось одержать верх над римлянами при Адрианополе, а спустя столетие сарматы в числе прочих народов, хлынувших на земли Империи, оказались в Западной Европе. Здесь они какое-то время продолжали сохранять свою воинскую конную традицию, пока не были ассимилированы на землях франков, вестготов, лангобардов и прочих новых хозяев континента.
Отдельная «заслуга» сарматов состояла в их постоянных войнах с римлянами, отчего легатам и императорам приходилось заимствовать особенности военного дела варваров, нанимая их на службу и создавая подразделения со схожими тактическими задачами. Самая, пожалуй, интересная история случилась в 175 году н. э., когда император Марк Аврелий заключил с языгами мир, по условиям которого сарматы были отброшены от берегов Дуная, а в качестве проявления покорности выставили на имперскую службу 8 000 всадников. Понимая, что чем дальше от родных степей окажутся новоявленные солдаты, тем лояльнее римской власти они будут, Марк Аврелий разделил корпус на две части и отправил 2 500 конников в Сирию, где как раз бушевал очередной мятеж. Оставшиеся 5 500 сарматов были передислоцированы… в Британию, положение в которой внушало большие опасения. Так началась история сарматов на Островах, которую современные исследователи прослеживают аж до V века.
Обряд поклонения мечу.
Для нас эта история интересна тем, что она послужила одним из главных источников вдохновения при составлении, пожалуй, самой известной средневековой легенды — легенды о короле Артуре. Разумеется, сама легенда отражает, прежде всего, историю и традицию британских кельтов, их борьбу за выживание, однако покопавшись в артуровском предании можно найти немало сарматского. Так Меч в камне — едва ли не главный символ всего цикла — является, по мнению некоторых исследователей, реминисценцией на сарматский обряд поклонения мечу. По свидетельству Аммиана Марцеллина, относящемуся к IV веку: «нет у них [аланов] ни храмов, ни святилищ… они втыкают в землю по варварскому обычаю обнажённый меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу». Ну, а артуровская легенда лишь несколько переиначила эту традицию, сначала заключив меч под наковальней, а после — в камне. Рассказ об удивительных полководческих дарованиях и воинской доблести Артура может быть следствием того, какое впечатление закалённые сарматские всадники произвели на кельтов, которые не были привычны к виду конницы. Кстати, знамёна в виде драконов, использовавшиеся сарматами, могли сыграть свою роль в появлении драконов в сказаниях о короле Артуре. Более того, один из командиров сарматов в Британии — Луций Арторий Каст, считается возможным прототипом Артура, хотя большинство специалистов всё же сходится на его кельтских или германских корнях. Так или иначе, реальное наследие сарматов значительно богаче и интереснее чем мифы и легенды, сложенные вокруг них, а история аланов и языгов — один из самых любопытных периодов жизни Великой степи и всей Европы.
