Ильин день
В крестьянском земледельческом календаре осень начиналась с Ильина дня, хотя ее приход отчасти предупреждал уже Петров день, что отражено, например, в поговорке: "Пётр и Павел час убавил, Илья-пророк — два уволок" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 135-14 1).
Фиксировал начало осени запрет на купание 2: "Вот с Ильина дни вот уж не купаютцы. Всё говорили...: "Олень в воду написал уж, уже нельзя купатце"" (Мод., Попчиха, ШТНК: 085-29); "Купаться, ви[ди]шь, ковда олинь сикнет в воду, дак нельзя" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 135-14).
Как в любой другой значимый праздник, в Ильин день, а нередко еще и последующие два-три дня не работали, чему способствовал и обычай ходить в гости и на гулянья в деревни, в которых справлялся тот или иной праздник: "Ильин день второва [августа], дак вот пятница [перед Ильиным днем]... И не роботали было. Хоть сколько роботы на поле, и не роботали некогда. Заветная пятница! Все боялись" (Мод., Кортиха, ШТНК: 079-22); "Ильин день — праз[д]ник праз[д]новали. Большой праз[д]ник. Нарядныи ходили — пере[о]девались [в праздничную одежду]. Праздник большой в Ильин день... Так друг-то к дружке ходили [в гости]" (Мод., Попчиха, ШТНК: 085-29).
Жатвенные обряды
После Ильина дня можно было начинать убирать ранние озимые хлеба 3. Но настоящая уборочная страда начиналась со Спасова дня: "Жнива начинаетцы после Спасова дня. Отгуляем [Спасов день] и айда жать" (Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-74); "Со Спаса [= 14 августа] можно рожь [убирать]. Фрукты — яблоки снимали... после девятнадцатова августа — Спас яблочный" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-01).
Порядок созревания урожая и, соответственно, его уборки был четко определен: "Сначала рожь жали... потом ячмень, потом овёс — в последнюю очередь" (Там же, КЦНТК: 112-01).
Жали, как правило, женщины и девушки. На поле перед началом жатвы они "Богу молились. Первой [что делали], молились, што урожай какой хорошой, дак и штобы собрать ёво всё хорошо, и силы [чтобы были]. Молились, крестились и кланялись в землю. Три раза кланялись" (Мод., Слуды, КЦНТК: 135-28). По всей видимости, помимо молитв в старину существовали и специальные приговоры, о которых современные рассказчики имеют лишь самое смутное представление: "К какому урожаю приходят и к тому и приговаривают. Вот рожь жнут — приговорят, овёс жнут — приговорят, ячмень — тожо" (Там же, КЦНТК: 135-28).
Урожай убирали предельно тщательно: "Ни одново колоска не уроним" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-03). Работа в наклонку требовала от женщин огромного терпения и выносливости. Чтобы предотвратить возможную ломоту в спине, они совершали определенные магические действия. Так, еще весной, во время первой грозы женщины и девушки кувыркались через голову 4: "Первой гром гремит, дак кувыркались... Три раза, штобы спина не болела. Приговаривали, хто больной, дак: "Дай, Бог, мне здоровья, спина штоб у миня не болела"" (Мод., Слуды, КЦНТК: 135-30). А во время уборки урожая с той же целью жницы затыкали за пояс спорынью — сросшиеся колоски ржи 5.
Несмотря на то, что уборка урожая была делом нелегким, как и любая другая крестьянская работа, она вызывала у женщин и девушек только самые положительные эмоции. Этому немало способствовали и частушки, которые во время жатвы пелись на специальный "долгий" напев (№№ 53-58): "Реже на[до] и с таким, с голосом тонким, и с выносом таким" (Никол., Петрово, КЦНТК: 082-24); "На жатве так вот пели, таким тоном — долго, протяжныим" (Дуб., Цампелово, 081-16); "У миня мама как уйдёт, <...> вот я и распоюсь. Дак рада до темна жать" (Уст., Кормовесово, КЦНТК: 088-67). Разумеется, в исполнявшихся на поле частушках присутствовали и жатвенные мотивы:
Жала рожь высокую,
Вязала колосиноцкой.
Из-за подружки дорогой
Россталась с егодиноцкой
(Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-16)
[Рожь зелёная] густая —
Почему не лестная?
Сейчас любовь не интиресна,
Дальше — неизвестная.
(Никол., Петрово, КЦНТК: 082-22)
Рожь зелёную не жнут,
И мокрую не вяжет-то.
Про миня про молоду
Чёво, чёво не скажут-то.
(Никол., Петрово, КЦНТК: 082-21)
Собранный урожай вывозили в специальные помещения с печками — овины, где его сушили, а затем на расположенном рядом гумне молотили: "Тоже приспособление было такие: "гумно" называлось или "ладонь" — под крышой. Там очень ровный пол глиняный. Вот развязывали снопы и настилали: один ряд, а потом другой ряд. И вот ходят и ударяют [цепом, молотилом] по этим колосьям. И они должны угадывать, штобы ни однова раза двоё враз не ударили" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-05)КЦНТКпод
Важнейшим событием не только жатвы, но всего годового цикла крестьянина-земледельца были дожинки. Поэтому, конечно же, они обставлялись целым рядом ритуалов, одним из которых, сохранявшихся наиболее долго, было почитание последнего снопа 6: "Обезательно, ковда кончаетцы [жатва], кладём в угол снопик такой небольшой. <...> Это самый последний снопок завяжошь и принесёшь домой" (Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-007); "Дожинаём — сноп приносим сюды [= в дом]. <...> Это ишшо единолишно жили, дак вот: "Пожинальница, — гов[ор]ят, — у миня, кончилась". Пожинальница. Пожинальной сноп в углу стоит" (Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-74); "Приносили такую небольшую... — снопочик овса. Овёс послидний шёл. Рожь — раньше, ячмень раньше жали, а овёс последний. И вот с овса несут небольшой такой снопочик — сделают оккуратненькой, симпатичненькой — и поставят ёво под образа" (Уст., Кузьминское, КЦНТК: 083-37).
Пожилые исполнители еще помнят и изготовление пожинальницы в виде антропоморфного существа: "[Последний сноп] или бабушкой [нарядят], или шапку оденут, <...> на пережнёй угол поставят, и стоит в переднём углу" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-07).
Принос пожинальницы домой сопровождался символическим выгоном из дома насекомых — тараканов, блох, мух: "Мама идёт, этим снопочком машет:
Тараканы, мухи, блохи,
Уходите все вон!
Вы лето летовали,
Нам зиму зимовать. -
Сходит везде:
Тараканы, мухи, блохи,
Уходите все вон с дома!
Вы летом летовали,
Нам зиму зимовать. -
<...> Она идёт, везде махаёт потихоньку так, оккуратненько, и приговариваёт. <...> Это потому "лето [летовали]", што лето целое дома-то мало находишься, всё в поле, в поле: то сенокос, то жатва, то посевная, то уборка... — и всё на поле. А зимой ничово [не делают] — скотину уберут да опять на печку. Вот поэтому — "вы лето летовали"" (Уст., Кузьминское, КЦНТК: 083-37).
Последний сноп стоял в переднем углу избы до Покрова. А в Покров, день, в который обычно заканчивалась пастьба 7, его во дворе делили по всей имеющейся в хозяйстве скотине — закармливали скотину на зиму 8: "Мама утром встаёт, берёт пожинальницу из угла, где образа... и несёт в хлев. Лошаде даст — часточку скормит, коровушкам, теляткам. Эту пожинальницу обязательно нужно скормить скотине" (Уст., Кузьминское, КЦНТК: 083-37). "Это мы закармливали их: ...там овцы, дак овцам, корова, дак корове, — всем [делили]. Это как уж на место [= на зиму скотина встаёт]. <...> Пожинальница — это закармливаем мы скотину... Небольшой снопок так и стоит до самово Покрова" (Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-007).
Празднование дожинок и закармливание на зиму скотины продолжалось и в колхозное время: "А в колхозе пожинальница: пива наварит придсидатель. Долюшки даст — там ково-то заколет. Молочка даст. Война шла, бедно жили-то. Ну, покормят нас. Это называлась "пожинальница"" (Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-74); "Это овёс жнём, и гов[о]рят: "Это надо корове заговетцы, — ну, по пясточке [дадим]. Хоть и в колхозе. Эсли я дояркой [работаю], дак из колхознова поля последнюю горсть возьму — скормим. [Это] закармливают коров к зиме — вот так называлося. Вот осенью закармливают... Обшественную коровушку [надо] накормить: принесла последнюю горсть, [взяла на поле] где дожинают бабы, и накормила ие. Это гов[ор]ят: "Закормила я коровушку севодни овсом"" (Там же, КЦНТК: 079-74).
Специальные обряды совершались раньше и при завершении уборки льна. Одним из таких обрядов было выстилание льна кружком 9 — "зеркалом" или "солнышком", как это здесь называлось: "Когда кончишь поле-то стлать, и вот на конце-то и [делали "солнышко"]... штоб лён белилсы" (Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-33). В старину изготовление "солнышка" сопровождалось кувырканием женщин на выдерганном льне: "Я-то уж советская, дак постелем [лён], да и драка домой. Старухи которые, [те] делали "солнышок"... — как солнышко ходит вот кругом. И говорит [старуха]: "Ты не сделала, Анна, солнышка-та?" Я говорю: "Ни чёрта не сделала. У миня билее вашова будет". Вот так. А другая старуха: "Да надо бы, надо бы, — го[вор]ит, — сделать-то".
Они и кувыркались [с приговором]:
Кукурику-наманику,
Потеряла Манька сику.
Кукурику на лицё,
Отдала дружку кольцё. -
Да и побежит. Старуха уж это [делала], старей которая миня. Кувыркалась кверьху ногам. Ноги кверьху. Кувырнётцы кверьх ногам: "У миня, — го[вор]ит, — лён белой будёт. <...> Стелём лён-то. Кончим это всё. Бабы говорят: "Я покувыркалась севодни, штобы у миня на полосе лён-то [лучше выбелился]". Это раньше..." (Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-74, 75).
Мяли лен там же, где до этого обмолачивали зерно, на гумне. На помочи, как правило, собирали девушек и женщин: "На[д]о позвать там баб семь-восемь — мнём лён. Изомнём. А на второй день зовёт нас жо — трепать" (Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-76); "Раньше мялкой мяли [лен]... девки. Помочь делают девки... Все вмисте на ладоне соберутцы... И я мяла тожё конешно — лет двинадцеть, тринадцать, пятнадцать [было] — мяла льни во всю. Полотно-то надо обработать. Там изомнём, там треплём, — всё молодёжь. Ну, старухи заведуют ладонью-то... А как же! А [то] я наделаю делов-то — изомну-ту не так. Надо погледеть, штоб он измят был. <...> [Песни тут не поют]. Помни-ко попробуй, вот волокно-то запехай вот в мялку-ту, да: хоп, хоп, хоп... Тут не до песён, как рот тесён. <...> [А когда] бабка сдела[е]т стол вечером, напоит пивом, дак поём и пляшом — лён мяли" (Там же, КЦНТК: 079-76).
Окончание уборки и обработки урожая крестьяне старались приурочить к престольным праздникам, которые осенью справлялись в каждой деревне: "Ковда всё на полях уберут... — Богородицын день — товда всё с полей уберут, и в этот день гуляли" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-01); "[Дмитриев день] — чётвёртово октября — чово-то у нас престол, в деревне праздник у нас... Как вроде уж урожай уберали, дак вот гуляли... два-три дня. Гуляли, веселились... Святой Дмитрей — именинник, дак вот [столы] накрывали, гуляли, веселились" (Мод., Попчиха, ШТНК: 083-27).
Воздвиженье
В Воздвиженье, по народным представлениям, змеи свиваются в клубки и уползают на зимовку: "В Вздвиженье в лес не ходим. Нельзя ходить в лес. Там змеи собераютцы, — говорят, — в кучи. Хто дак и верно говорят, што пришёл в лес да так и убежал — змеи кучам" (Мод., Слуды, КЦНТК: 136-07); "[Мужик пришел в лес. Там] как змеи-то да кучам. <...> В это Вздвиженьё собераютцы змеи в о[д]нно место на зимовку. <...> В Вздвиженье нельзя ходить в лес никак" (Никиф., Волосово, КЦНТК: 084-12).
Выделяется Воздвиженье и тем, что в этот день, как и в некоторые другие важнейшие праздники народно-православного календаря, нельзя работать: "В Вздвиженье овины не сушат, бани не топят, в лес не ходят. [Если будешь работать] — тоже привиденье какоё-то" (Мод., Слуды, КЦНТК: 136-07).
Примечания
1 Мод., Плотичье, КЦНТК: 134-06; 135-14; Слуды, КЦНТК: 136-07.
2 Мод., Плотичье, КЦНТК: 134-06; 135-14; 145-28; Попчиха, ШТНК: 085-29; Слуды, КЦНТК: 136-07.
3 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-14; Уст., Софронцево, ОНМЦК: 003-24.
4 Мод., Плотичье, КЦНТК: 134-06, 16; Слуды, КЦНТК: 135-30; 136-22; ШТНК: 076-26; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-33; Кузьминское, КЦНТК: 083-38; Романьково, ОНМЦК: 003-07.
5 Уст., Кузьминское, КЦНТК: 083-38.
6 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-74; Цампелово, КЦНТК: 081-17; Залес., Залесье, КЦНТК: 112-04; Зыково, КЦНТК: 114-05; Избищи, КЦНТК: 116-10; Крутец, КЦНТК: 113-16, 30; М.Восное, КЦНТК: 114-14, 21, 28; Мод., Модно, КЦНТК: 138-05; Плотичье, КЦНТК: 134-06; 137-32; ШТНК: 075-25; Слуды, КЦНТК: 135-28; 143-09; Никиф., Бородино, КЦНТК: 089-14; Даниловское, КЦНТК: 089-07; 090-05; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-33; Игумново, ОНМЦК: 003-40; Кузьминское, КЦНТК: 083-37; Романьково, ОНМЦК: 003-07.
7 Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-24.
8 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-17; Залес., Избищи, КЦНТК: 116-10; Крутец, КЦНТК: 113-16, 30; М.Восное, КЦНТК: 114-14, 21; Мод., Плотичье, ШТНК: 075-25; Никиф., Бородино, КЦНТК: 089-14; Даниловское, КЦНТК: 089-09, 090-04; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-33; Игумново, ОНМЦК: 003-40; Кузьминское, КЦНТК: 083-37; Романьково, ОНМЦК: 003-07.
9 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-74; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-33.
