Праздник урожая, праздник огня и воды, рождение, свадьба или смерть, — наши предки-славяне знали, как отметить каждый день (и каждую ночь). Сколько славянской души в нас осталось?

Когда-то давным-давно был на свете народ, который жил в согласии с циклами природы, с уважением относился к путникам из дальних стран, ценил свободу и не знал, что такое власть. Нет, это не сказка: это всего лишь краткая характеристика древних славян, которую приводит в своей книге «Тайны славян» Лешек Матела. Славяне занимали пространство между Одером, Эльбой и Зале; западные границы территорий их проживания простирались аж до полуострова Ютландия, а южные — до Балкан, а также Чехии, Моравии, Венгрии, бассейна Днепра и верхней Волги. Народ этот говорил на разных наречиях и имел некоторые региональные различия, а объединяли его похожие обычаи, обряды и верования.

Достойное начало года

Отсчет праздников у славян начинался с 21-го декабря — символической победы света над тьмой. Торжества по случаю Коляды, или Зимнего Солнцестояния, длились до 6 января. Свою радость по поводу все более долгих и теплых дней древние славяне выражали через песни, называемые колядками. Ритуальные же визиты к знакомым хозяевам должны были обеспечить нашим предкам благополучие в новом году.

В домах ставили «древо жизни», то есть сноп зерна, или омелу (елки появились значительно позже). В первый день зимы не забывали о духах предков: на кладбищах зажигали огонь, чтобы согреть умерших (а заодно чтобы помочь солнцу в борьбе со тьмой), устраивали пиры — тризны. В этот день предсказывали погоду на следующий год и пытались увидеть будущее.

Со временем Коляды получили христианскую интерпретацию. Но почему же тогда католики празднуют Рождество 25-го, а не 21-го декабря? Дело в том, что в Древнем Риме этот день был посвящен богу солнца (Sol Invictus), которого чтил император Константин. Говорят, что после принятия христианства он «христианизировал» языческий праздник, чтобы совместить обе религии.

Весна — ах, это ты

Языческие корни имеют и такие польские обычаи, как бросание в воду чучела Марены, раскрашивание яиц, Поливальный понедельник и даже наведение весеннего порядка. С окончанием зимы приходило время шумно отметить возрождение сил природы: поэтому 21 марта начали праздновать Встречу весны. Отмечали этот день по-разному. Одни одевали соломенное чучело (Марену) в белые тряпки, а на голову ему надевали терновый венец, сделанный из ветвей боярышника. С Мареной под звуки трещоток проходили через всю деревню, а затем чучело сжигали или топили — чтобы таким образом окончательно проститься с зимой, смертью и болезнями.

Другие красили яйца, считая это знаком возрождения жизни. Узор на скорлупе рисовали с помощью топленого воска, а коричневую или красную краску получали, опуская яйца в посуду с луковой шелухой или охрой. Обычай этот пришел из Персии (это может считаться подтверждением одной из теорий происхождения славян), где яйца использовали в лечебных целях, а также снимали с их помощью порчу.

Приветствовать весну готовилась вся семья. В избах убирались и проветривали их, женщины пекли пироги, мужчины разводили костер на холмах. Юноши и девушки приносили в дом покрытые почками ветки вербы, из которых делали небольшие метелки (аналог современных пасхальных пальм): ими ударяли друг друга, чтобы прогнать все плохое. Очистительную силу имела также вода, поэтому люди поливали ей друг друга. Позже два эти обычая слились воедино.

Купальская ночь, или День святого Валентина по-славянски

«День Купалы — самый длинный в году — и Ночь Купалы — самая короткая — были сплошным потоком веселья, песен, игр и обрядов», — писал Йозеф Игнаций Крашевский в «Старом предании». Однако одной ночи празднований славянам было решительно мало. Торжества начинались накануне дня летнего солнцестояния (20 июня) и продолжались четверо суток. Ночь Купалы была прежде всего праздником огня и воды. На возвышенностях разжигали костер, высекая огонь двумя кусками дерева: участникам обряда это должно было придать сил, урожаю — дать плодородность, а животным — плодовитость. Около костра пели и танцевали. Считалось, что прыжки через него очищают и защищают от злой энергии.

Наши предки верили, что в Ночь Купалы живительное свойство имела и вода. В это время официально прекращался трехмесячный запрет на купание (он касался погружения в реки, озера и ручьи в течение дня), а ритуальное обмывание водой в Купальскую ночь прогоняло болезни и порчу. Девушки плели венки из цветов и семян, а потом пускали их по течению реки. Если венок, который выловил юноша, попадал к своей хозяйке, молодые объединялись в пару. Эта ночь, когда молодые позволяли себе больше, чем обычно, часто становилась ночью сексуальной инициации.

По легенде, только в ночь на Ивана Купала начинал цвести папоротник. Тот, кто находил цветок, становился богатым и удачливым. В этот же праздник гадали на цветах ромашки, дикой сирени и даже на укропе (девушки вешали на его стебель цветную ниточку и давали растениям имена своих возлюбленных: укроп, который к утру вырастал самым высоким, означал самое сильное чувство).

Праздник Купалы так сильно укоренился в славянских традициях, что костел включил этот языческий обычай в христианский календарь: Ночь Купалы сегодня известна под названием Ночи святого Яна (торжества проходят в День святого Яна, 24 июня).

Обжинки

В первый день осени проходил Праздник урожая, к которому начинали готовиться еще в августе. После окончания жатвы в поле оставляли несколько нескошенных колосьев, называемых «бородой», а часть относили в храм. За несколько дней до начала основных торжеств перед статуей Святовита (бога войны и урожая) ставили кубок с медовухой — священным напитком славян. Напитка убыло — значит, жди несчастья; наполненная же до краев чаша считалась предвестником богатого урожая.

Во время праздника богов благодарили за урожай и просили у них еще лучшего урожая в следующем году. Плели венки, пекли калачи. Народный характер Праздника урожая оказался сильнее времени: сегодня Обжинки празднуют в один из воскресных дней сентября, сразу по окончанию жатвы.

За души предков

После смерти души попадали в страну вечного счастья, однако несколько раз в году они возвращались в мир живых — и тогда нужно было достойно их встретить. Ритуалы, связанные с праздником Дзядов, основывались на мысли о том, что духи могут оказать услугу живым (научить нравственности), а живые — духам (например, принести им на могилу еду или питье). На кладбищах разжигали костер, а на перепутьях дорог разжигали деревянные поленья, чтобы указать духам дорогу в рай. В честь мертвых устраивались пиры, игрища и песнопения.

В некоторых регионах Польши обычай «кормить» души предков практиковался до начала ХХ века, хотя с приходом христианства праздники мертвых ограничили сначала до двух, а потом и до одного дня в году: 2 ноября отмечают День поминовения усопших. Пережитком языческой традиции весенних Дзядов стал краковский праздник Ренкавка (от названия кургана, с которого скатывали яйца — символ восстания из мертвых).

Новая жизнь

Самым большим праздников в семье считалось рождение ребенка. Однако славянского потомка с радостью ожидали не только родители, но и демоны — поэтому на коляске завязывали красные ленточки, оберегающие от порчи, под кроваткой или на пороге клали острые предметы, а вокруг окон сажали терн, колючие или жгущие растения, раскидывали соль и чеснок. В избе целыми днями горел огонь. Чтобы обмануть злых духов, родители иногда притворялись, что младенец умер.

Перед самыми родами женщины обращались к богу Роду и его помощницам Роженицам с просьбой даровать малышу здоровье. Славяне верили, что в ночь после рождения ребенка являются три божества, которые решают судьбу новорожденного, рисуя на его челе таинственные знаки, невидимые человеку. Чтобы задобрить Рожениц, для них готовили угощение из хлеба, сыра и меда. В гости приглашали родственниц и угощали их кашей.

Мужской возраст

В то время как организация большинства обрядов и обычаев древних славян была общим делом, пострижины касались только мальчиков. Когда юноше исполнялось 12 лет (хотя некоторые источники говорят о возрасте 7 или 10 лет), ему первый раз стригли длинные волосы. Совершить этот символический переход из детского возраста во взрослый мальчику помогал отец, который с этого времени брал на себя ответственность за воспитание потомка (до этого сын жил под опекой матери). Во время этого ритуала мальчик получал «настоящее» имя — ибо имя, которое он получил при рождении, исполняло лишь функцию защиты ребенка от злых духов. После пострижин отец начинал официально считать мальчика сыном. Церемония сопровождалось песнопениями и пиром на всю семью. По всей вероятности, обряд просуществовал до XVIII века.

И не покину тебя...

Раньше брак был только добровольным договором между семьями, а похищение невесты — лишь хорошо отрепетированным представлением. Девочки выходили замуж уже в возрасте от 14 лет. Символическим прощанием с девичеством считалось расплетание косы. Подружки заплетали невесте косу и украшали ее веточками, цветами и кокардами, в процессе напевая жалобные песни. К дому подъезжал свадебный кортеж, а староста, первый шафер или брат девушки расплетал ей косу. У жениха тоже были свои церемонии, однако их подробности неизвестны.

Свадебная церемония проходила на следующий день. Чтобы уберечься от злой энергии, нужно было пройти через ворота, на пороге которых лежал топор, направленный внутрь двора. Супружескую клятву перед богами молодые давали в присутствии Жреца или Свата. Молодую пару и гостей приветствовали хлебом и солью, торжественно разделяя свадебный калач. Танцам и медовухе не было видно края.

Молодых следовало особенно оберегать во время первой брачной ночи: поэтому под кровать клали топор. Кроме того, такой обряд должен был поспособствовать тому, чтобы у молодых родился мальчик: только потомок мужского рода означал одобрение домовых духов, а значит, и семьи мужа. Однако была и другая сторона медали, о которой писал Ибрагим ибн Якуб: «Если у кого-то родятся три дочери, то это к богатству; если же сыновья — к бедности». Все из-за приданого, которое родители жениха платили отцу девушки.

Кстати, невинность в те времена не ценилась: ведь это означало, что девушка не нравится юношам. Самым лучшим вариантом считалось жениться на женщине с ребенком, поскольку она была плодовита. Если мужчина хотел развестись, он мог это сделать, то терял при этом все свое состояние. Славянские жены были очень привязаны к своим мужьям: это подтверждают свидетельства о том, как они калечили себя после смерти супруга.

… до самой смерти

Умерших окружали глубоким почтением. Их душам старались помочь попасть в страну вечного счастья, которой управлял Велес. Тела славян чаще всего выносили через окно, а на пороге ставили топор или другое острое орудие, чтобы отрезать умершему обратный путь. Кладбища строили чаще всего за рекой или озером: вода была натуральным барьером для душ, которые могли бы беспокоить живых.

Умерших одевали в праздничные одежды, надевали на них бижутерию (а иногда — оружие) и заворачивали в белое полотно. После молитв тело сжигали на костре, поскольку только благодаря очищающей силе огня можно было попасть к Велесу. Прах закрывали в глиняных сосудах, а в древности рассыпали под порогом хаты, чтобы душа покойного охраняла домашних и очищала гостей (поэтому мы не приветствуем друг друга через порог).

Важной частью похоронной церемонии был пир, который повторяли через 40 дней после смерти. Этот способ почитания усопших сохранился в традиции Дзядов. На Руси же устраивали бега и танцевали.

Славяне верили в своего рода реинкарнацию. Они представляли себе мир как космическое древо, в короне которого находился магический край, куда улетали зимовать птицы. Ирий (небесный или подземный рай, где зимуют птицы и змеи) находился прямо над Страной вечного счастья. Говорили о железных воротах, которые стережет огненная птица Рарог. Души, которые попадали в райскую страну, возвращались в землю, в лоно женщины: весной им помогали в этом аисты (значит, мысль о том, что детей приносят аисты, не взялась из ниоткуда) и козодои, а зимой — вороны.

Поиск

Журнал Родноверие