«Мы должны покончить со всякими компромиссами, со всякой слабостью и со всякой снисходительностью по отношению к тому, что выросло из семитских корней — заразило нашу кровь и разум».
(Глава ННП А. К. Иванов, «К пониманию Русизма»)
-1-
Сравнительно недавно — в 1998 году — вышла в свет книга церковного журналиста диакона Андрея Кураева «Как делают антисемитом». Эта работа известного автора — очередная полемика христианина с современной еврейской интеллигенцией и с иудаизмом в целом. Помимо воли отца диакона, она неожиданно проясняет весьма щекотливые вопросы.
А. Кураев, критикуя иудеев, решительно протестует против обвинений христианства в антисемитизме, выдвигая весьма любопытную систему аргументации. «Никакие мелкие стычки, — утверждает диакон, имея в виду конфликты между христианами и иудеями, — не могут заслонить огромного факта: ХРИСТИАНЕ ПОМОГЛИ ЕВРЕЯМ ВЫЖИТЬ (здесь и далее выделено мной — А. Ш.)». И продолжает: «... если бы Библия осталась лишь в руках евреев, если бы она не была прочитана заново христианами (и, отчасти, мусульманами) — то давно уже не было бы на свете ни евреев, ни их национальных книг. Христиане спасли Библию и Израиль тем, что дали ей интерпретацию более возвышенную, нежели ей давали сами евреи. Христиане спасли евреев тем, что внушили «варварам» пиетет к еврейской Библии и придали небуквальное, некровожадное значение многими ее стихам». Далее А. Кураев усиливает тон и уточняет: «Без Христа (точнее, без христианских комментариев — А. Ш.) Ветхий Завет — едва ли не САМАЯ СТРАШНАЯ КНИГА в религиозной истории человечества». «Без Евангелия, без наднационального замысла, — вновь и вновь подчеркивает наш диакон, — исторические книги Ветхого Завета — это САМЫЕ ДУШНЫЕ КНИГИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА». И уж для совсем тупых добавляет: «Христиане не разожгли антисемитизм, а на многие столетия его пригасили»; «... именно христианская Церковь отвела угрозу от Израиля». Получается, что благодаря христианам не прервалась родовая цепочка предков Юровского — убийцы русского Царя; получается, что «христианскую Церковь» должен благодарить русский народ за красный террор и ГУЛАГ!
А. Кураев честно признает: действительная угроза «Израилю» всегда исходила от арийского «язычества» — как античного, так и новейшего. Он прямо указывает, что когда в гитлеровской Германии «... христианство было раскачано и сброшено, язычество вновь показало — какова будет участь евреев, если на них посмотреть не в евангельской перспективе».
Слышите, господа черносотенцы, христианские борцы с «жидомасонским заговором»? Русская православная церковь в лице своего пропагандиста, по сути, признает, что христианство — это «троянский конь», протащивший тлетворный «иудаин» (выражение Ницше) в совершенно чуждую ему культуру арийских народов. А. Кураев пишет: «У христиан принято символически, аллегорически толковать войны Ветхого Завета... » Интересно, каким же это образом тексты, которые сам же Кураев признает историческими, можно толковать «символически» и «аллегорически»? Скажем прямо: христиане навели туман своих толкований на «самые страшные», «самые душные книги человечества», спрятав их буквальное, кровожадное значение, до этого арийцам вполне очевидное. И лишь благодаря христианам «язычники» посмотрели на иудейство в розоватой «евангельской перспективе», отказавшись от простого и ясного расового взгляда на вещи. И вот вместо естественного отвращения северные «варвары» начали испытывать «пиетет» к чужим и чуждым «национальным книгам» — разумеется, в ущерб пиетету к собственным святыням.
Самое интересное, что в своем понимании христианства как буферной иудейской доктрины А. Кураев един с известным еврейским историком С. Дубновым, который откровенно признавал: «Распространение христианства среди... воинственных «варварских» племен ДОЛЖНО БЫЛО повести к смягчению их нравов (точнее, к деморализации — А. Ш.); христианская религия, вышедшая из иудейской, ДОЛЖНА БЫЛА еще больше сблизить туземцев... с жившими среди них евреями (точнее, сделать арийские этнические массивы более рыхлыми, пористыми — А. Ш.)». Что, собственно, и произошло.
Какую же пилюлю, облитую «сладчайшим» шоколадом христианства, проглотила гордая арийская Европа? Мы, конечно, не будем рассматривать весь необъятный корпус ветхозаветных книг, да это и не нужно. Обратимся только лишь к «Книге Эсфири», тем более, что о ней пишет и Кураев. Эта «национальная книга» евреев повествует о том, как персидский царь Артаксеркс решил положить конец засилью «богоизбранного народа» в своей стране. Подвинул царя на это министр Аман, увидевший, что иудейская община, откровенно третирующая установления арийцев, является неким «государством в государстве», угрожающим интересам коренного народа: «И сказал Аман царю Артаксерксу: есть один народ, разбросанный и рассеянный между народами по всем областям царства твоего; и законы их отличны от законов всех народов, и законов царя они не выполняют; и царю не следует так оставлять их» (Есфирь, 3, 8). Что ж, вполне здравые мысли. Однако запланированная широкомасштабная «зачистка» не состоялась: на Артаксеркса, очевидно в постели, повлияла его супруга, царица Есфирь, эффектная иудейка, которую заблаговременно «подложил» царю ее родственник — местный иудейский «авторитет» Мардохей. Читая «Книгу Есфири» невольно вспоминаешь знаменитый «Катехизис еврея в СССР»: «Сожительство с еврейской женщиной — это один из способов вовлечения талантливых (или высокопоставленных — А. Ш.) русских в сферу нашего влияния и сферу наших интересов» (Цит. по изд. : В. Истархов. «Удар русских богов», М., 2000).
В результате иудеи, получив санкцию «охмуренного» царя, с радостью вырезали 75 000 персов (элиту страны, по признанию А. Кураева), в ознаменование чего установили жизнелюбивый праздник Пурим, шумно отмечаемый по сей день. Праздник истребления арийцев.
Интересна психология Есфири. Это психология подлой шпионки, работающей в ненавистной ей «гойской» среде, постоянно мимикрируя и лицемеря. Лишь в молитве Иегове, богу иудеев, она вполне откровенна: «Ты имеешь ведение всего и знаешь, что я ненавижу славу беззаконных (т.е. крепость и процветание коренного народа и его государства — А. Ш.) и гнушаюсь ложа необрезанных (т.е. вынужденную супружескую жизнь с «гоем» Артаксерксом — А. Ш.) и всякого иноплеменника; Ты знаешь необходимость мою, что я гнушаюсь знака гордости моей, который бывает на голове моей во дни появления моего, гнушаюсь, как одежды, оскверненной кровью, и не ношу его во дни уединения моего (речь идет о царском венце, священном для персов — А. Ш.)» (Есфирь, 4, 17). Перед нами классический образец еврейского национализма и его извечной тактики и стратегии: ползучая экспансия с последующим открытым истреблением «гоев» (иудаистское наименование неевреев).
Как же христиане относятся к «Книге Есфири»? А как они могут относиться к одному из текстов Ветхого Завета, составляющего большую часть Священного Писания? Более того: в отличие от некоторых других текстов Ветхого Завета, «Книга Есфири» принадлежит к числу его канонических книг. Тут, как говорится, не попрешь, если не хочешь угодить в еретики. Вот и А. Кураев, хоть и пытается критически рассмотреть «Книгу Есфири», в конце концов вынужден сделать оговорку: «Я НЕ СКАЖУ НИ СЛОВА ОСУЖДЕНИЯ в адрес персонажей Священной истории (разумеется, дьякон имеет в виду Мардохея и Есфирь — А. Ш.)». Может быть, А. Кураев и Свердлова с Троцким не осуждает — ведь они всего лишь ученики ветхозаветного Мардохея? А дьякон продолжает: «Христиане НЕ ОТВЕРГАЮТ Книгу Эсфири». «У христиан принято символически, аллегорически толковать войны Ветхого Завета и события вавилонского пленения», — лепечет, выкручиваясь, А. Кураев. Повторяю, каким же это образом возможно конкретные исторические события толковать «аллегорически»? Проще говоря, зачем дурачить народ?
Дьякон не точен: христиане не просто «не отвергают» «Книгу Есфири». Они ее, можно сказать, почитают. Например, в православной «Книге о Церкви» (М., 1997), рассчитанной на русских детей, говорится о «героизме Есфири», «злоумышленнике Амане», «добродетельном Мардохее». Истребление персидской элиты — этот красный террор древности — рассматривается как реализация «права иудеев рассеяния на самозащиту». (Русские дети на всю жизнь усваивают: евреи — наши, а вот персы, арийские братья по расе, — плохие, вроде фашистов. И радуются победе «наших». ) Такую «Книгу о Церкви» впору в синагоге зачитывать — в дни Пурима!
Христиане и не могут иначе относиться к «Книге Есфири», ибо этот перл иудейской ненависти к арийцам намертво сидит в корпусе текстов Священного Писания, которое не может быть пересмотрено. Любая ревизия Библии, с точки зрения Церкви — ересь. И если «Книга Есфири» НЕ ОТВЕРГАЕТСЯ, значит она, повторяю, ПОЧИТАЕТСЯ. Тут не может быть середины. По существу христианская Церковь косвенно празднует Пурим вместе с иудеями. Да и как иначе, ведь «Книга Есфирь» — лишь одна из множества «национальных книг» Ветхого Завета, который составляет процентов 80(!) текстов Священного Писания. Так удивительно ли, что на литургии пред взором русского человека маячит пылающий семисвечник, стоящий в глубине алтаря(!) — эта «ТИПИЧНО ЕВРЕЙСКАЯ ЭМБЛЕМА», как сказано о ней в «Энциклопедии знаков и символов» Джона Фоли (М., 1996). Там же читаем: «Первоначально его (семисвечник — А. Ш.) ставили в палатке, в которой молились во время странствий по Синайской пустыне. Позднее Менорах (семисвечник на древнееврейском) стал символизировать Иерусалимский храм до его разрушения императором Титом вместе с городом в 70 году н. э. Семь ветвей символизируют семь дней творения. Согласно еврейскому историку Иосифу, его ветви так же символизируют солнце, луну и планеты, которые «светят во тьме». Менорах был принят как эмблема государства Израиль в 1949 году. На флаге президента его обрамляют две оливковые ветви, символизирующие мир; ниже — надпись «Израиль» на иврите».
Уважаемые православные борцы с «жидомасонством», так вот, оказывается, какой занятный предмет стоит в алтарях ваших храмов — «ЭМБЛЕМА ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ»! Правда, уже упоминавшаяся «Книга о Церкви» витиевато утверждает, что в христианстве семисвечник символизирует семь Таинств. Но почему же символом своих Таинств Церковь избрала именно «типично еврейскую эмблему»? Разве мало эмблем на свете? Ответ очевиден: этот выбор продиктован стремлением подчеркнуть и закрепить преемственность христианства от национальной религии евреев. Семисвечник как бы говорит христианину: вот корень твоей веры.
И только ли семисвечник! Наиболее употребительное название главного христианского праздника — «Светлого Христова Воскресения» — Пасха (от древнееврейского «песах», что значит «переход»). Спрашивается, зачем христианам в данном случае понадобилась аналогия с исходом евреев из Египта, откуда «Израиль» бежал, предварительно «обобрав Египтян» (Исход, 3, 22)? Кроме того, как известно, христианский Господь был обрезан — и это событие ежегодно празднуется православной церковью 1 января по старому стилю. Наконец, в книге «Сатанизм для интеллигенции» (М., 1997, стр. 339) Кураев напоминает, «что о Оn, вписанное в крестчатый нимб Христа на наших иконах, означает — Сущий, ИЕГОВА». Охотно верю специалисту. Остается лишь уточнить, кто такой этот самый «Иегова». В «Советском энциклопедическом словаре» (М., 1980, стр. 482) читаем: «Иегова, искаженная форма имени бога в иудаизме; см. Яхве». Смотрим на стр. 1524: «Яхве (Ягве, Иегова, Саваоф), БОГ В ИУДАИЗМЕ». А что такое иудаизм? Это «монотеистическая религия с культом бога Яхве. Возникла в 1-м тысячелетии до н. э. в Палестине; распространена среди евреев... ОФИЦИАЛЬНАЯ РЕЛИГИЯ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ» (стр. . 520). Получается, что православные русские (арийцы), поклоняются еврейскому национальному богу, которому доверяла свои антиарийские замыслы «большевичка» Есфирь! Такой бог «возродит» Русь...
Стоит ли после этого удивляться, что даже богослужебные одеяния православного духовенства — ризы — оказывается, по свидетельству «Книги о Церкви», есть подобие «сходных одеяний» в Ветхом Завете? И вот облаченный в эти ветхозаветные ризы батюшка, соединяя в браке русских мужчин и женщин (главный момент в их жизни!), закладывает в сознание молодоженов четкую иудофильскую программу: «Возвеличься жених, как Авраам, будь благословен, как Исаак, и пусть твое потомство будет так многочисленно, как у Иакова /... / И ты, невеста /... / возвеличься, как Сара, возвеселись, как Реввека, и пусть твое потомство будет многочисленным, как у Рахили». То есть в качестве образцов русским людям почему-то навязывают евреев и евреек. Причем каких! Упомянутый Авраам, будучи в Египте, попросту «подложил» свою жену Сару в постель к фараону, выдав ее за свою сестру. Сара не протестовала. В результате «Аврааму хорошо было ради ее; и был у него мелкий и крупный скот и ослы, и рабы и рабыни, и лошаки и верблюды» (Бытие, 12, 16). Эта технология преуспевания уже знакома нам по «Книге Есфири» и »Катехизису еврея в СССР». «Возвеличься, как Авраам... Возвеличься, как Сара... » Короче, по существу, благообразный батюшка призывает русских женихов и невест заняться, соответственно, грязными аферами и проституцией.
Как показал В. Н. Емельянов, неизгладимую печать иудофилии Церковь наложила даже на почитание русских святых: »Серафим Саровский, ты Илия славный... Сергий (Радонежский), ты как Моисей... Митрофан (Воронежский), ты как Самуил, Василий (Рязанский), ты как Давид... » и т. д. «Самое большее, что смог русский, — пишет В. Н. Емельянов, — это приблизиться к «святости» этого еврея и то только потому, что он в жизни подражал этому еврею/... / Общая наивысшая характеристика русского святого — «чадо Сиона» « («Десионизация», М., 1995).
Что ж, это всего лишь четкое следование установкам апостола Павла, который, по мнению Ницше, и был создателем христианства как такового. В знаменитом «Послании к римлянам» он недвусмысленно предупреждает новообращенных арийцев, возомнивших себя духовным «новым Израилем»: «не мечтайте о себе», «не гордитесь»; «... неужели Бог отверг народ Свой? — вопрошает Павел, подразумевая Израиль по крови, и твердо отвечает: «НИКАК. Ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова. Не отверг Бог народа своего, который Он наперед знал (логично! — А. Ш.)... » И решительно ставит крещеных арийцев на их «гойское» место: «Если начаток свят, то и целое; если корень свят, то и ветви. Если же некоторые из ветвей отломились (речь идет о природных иудеях, не оценивших христианство — А. Ш.), а ты, ДИКАЯ МАСЛИНА, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя. Скажешь: «ветки отломились, чтобы мне привиться». Хорошо. (Тон какой — властный, хозяйский, свысока и — злорадный! — А. Ш.) Они отломились неверием, а ты держись верою: НЕ ГОРДИСЬ, НО БОЙСЯ. Ибо если Бог не пощадил ПРИРОДНЫХ ветвей, то смотри, пощадит ли тебя... » (Римлянам, 11, 16-21).
Вот каким видится Павлу, обладающему непререкаемым авторитетом среди христиан, место крещеных арийцев в Церкви. Смысл приведенного фрагмента «Послания» таков: «Вот вы, римляне — красивые, статные, облаченные в сияющую броню, создатели великой цивилизации. Вы умеете возводить купольные пантеоны, акведуки, строить дороги и бани. У вас прекрасные поэты и ваятели, вы обладаете культурой души и тела. Но не гордитесь! В свете «темных религиозных лучей» христианства все это и вы сами — прах. В Церкви, как говорится, ваш номер восемь. Подумаешь, что ваша история — яркая и героическая — идет из глубины веков! Забудьте об этом. В Церкви вы — дикая ветка, привитая к благоуханному иудейскому кусту, лишенная собственного корня и собственных соков. А вот мы, иудеи, по словам вашего Марка Аврелия — вонючие, корявые, негероические, мы — ветви природные. Пусть некоторые из нас «отломились» — это наше внутреннее дело, мы с Богом договоримся: «... весь Израиль спасется, как написано: придет от Сиона Избавитель и отвратит нечестие от Иакова» (Рим., 11, 26). А вы, арийцы, не лезьте, куда не надо — смиряйтесь, молитесь и, главное, бойтесь, бойтесь!».
Ясно, христиане? «Избавитель» — и тот «от Сиона». И сам он, «Избавитель», говорит даже более конкретно, можно сказать, расово: «... спасение от Иудеев» (Ин., 4, 22). Может ли христианская Церковь после этого не быть иудофильской? Христиане — органические иудофилы. Христианский антисемитизм — просто недоразумение, нонсенс, а с точки зрения Церкви — грех, как совершенно справедливо заявил А. Кураев в одной из своих статей. «В Церкви (за исключением горстки маргиналов) нет религиозно мотивированного антисемитизма», — пишет наш дьякон, и он прав. Последовательный христианин должен не «бороться с жидами», а смиряться, молиться, бояться и ждать, когда «весь Израиль спасется». Реальная альтернатива иудаизму возможна только на почве, условно говоря, «язычества». Недаром Гитлер стал Фрэди Крюгером еврейского сознания.
Характерно, что, отказывая римлянам в праве на исторические и родовые корни, Павел подчеркивает: «... я Израильтянин от семени Авраамова, из колена Вениаминова». В этом суть христианства: еврейский «ветхозаветный национализм» в упаковке «евангельского универсализма», т.е. безродности. Христианин — космополит; в то же время он, как мотылек вокруг горящей лампочки, умственно вращается вокруг иудеев — вокруг иудейской истории, иудейских «национальных книг», иудейских символов, иудейских имен. И он спасает от «погрома» эту историю и книги, символы и имена, сочиняя толкования и аллегории, укрывая семисвечники в своих алтарях, нарекая своих белокурых детишек Яковами, Ильями, Михаилами, Захарами, Иоаннами, Даниилами, Вениаминами, Елизаветами, Мариями, Аннами... Даже названием своего главного праздника — Пасхи — христиане волей-неволей лоббируют иудаизм. Ну чем не «пятая колонна», «на многие столетия пригасившая антисемитизм», «отведшая угрозу от Израиля»? По сути тот же Кураев признает, что благодаря христианству в мире и поныне орудуют Есфири и Мардохеи. «Христианин — все тот же иудей более «вольного» (т.е. профанического — А. Ш. ) пошиба», — сказал Ницше.
-2-
Такой же нелепостью, как и христианский антисемитизм, является христианский патриотизм, а уж тем более — христианский национализм. Отношение христианина к собственной нации, к родной земле профанически дублирует отношение иудеев эпохи рассеяния к приютившим их народам и странам. Эти страны для иудеев — временное пристанище, чужая земля, а коренное население — чужаки, «гои», т.е., согласно талмуду — нелюди, которых можно и должно всячески эксплуатировать, «иметь». Иудеи рассеяния могут в силу необходимости считаться с законами страны проживания, но приоритетными в глазах настоящего еврея всегда остаются законы его общины, этого непроницаемого «государства в государстве», которое сидит в этническом массиве коренного населения как инородное тело, вызывая воспаления и опухоли — часто злокачественные.
И для христиан первостепенное значение имеет «община веры» (Церковь) с ее установлениями и «отечество небесное», а уж затем следуют единокровники и Родная земля с ее законами и традициями. Об этом недвусмысленно говорит один из крупнейших православных авторитетов — Иоанн Кронштадтский: «Люби отечество земное... оно тебя воспитало, отличило, почтило, всем довольствует; НО ОСОБЕННО ЛЮБИ ОТЕЧЕСТВО НЕБЕСНОЕ... то отечество НЕСРАВНЕННО ДОРОЖЕ этого, потому что оно свято и праведно, нетленно... »
Выбирая между Церковью и Родом, истинный христианин всегда выберет Церковь. Церковный догмат, воля церковной общины всегда перевесят в глазах христианина волю Родного народа и закон Родной страны. Именно это и происходило, когда новообращенные римляне отказывались воскурить фимиам перед статуей императора (отца нации), четко следуя евангельским заповедям: «... если кто приходит ко Мне и не ВОЗНЕНАВИДИТ отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк., 14, 26). Сознание христианина двоится: с одной стороны, люби отечество земное, национальное, с другой — ОСОБЕННО люби «отечество небесное», вненациональное... Однако ясно, что, не впадая в шизофрению, любить можно только одно — или род, или безродность. И космополитические «небеса» для христианина все-таки «несравненно дороже». Римляне, верные родовым богам, видели: христианин ненадежен; непонятно, какой выбор он сделает в критический для земного отечества момент. Может быть, перед лицом врага он решит, что «все по грехам нашим» и вместо меча возьмет в руки молитвенник и четки? (Так часто и бывало). Подобно тому, как иудеи рассеяния самоизолированы от коренного народа, христиане духовно обособлены от некрещеных единокровников («внешних»), от родной культуры и истории. Недаром Церковь именуется «кораблем»: все, что за «бортом» (за церковной оградой) — чужое, враждебное, иное, пусть даже оно твое кровное. Христиане, как и положено сектантам, асоциальны; им, отрекшимся от родовых ценностей, нельзя доверить будущее страны, которую они любят не «особенно». Вся эта «чума» истинным римлянам была очевидна: отсюда распятия, львы на аренах и т. д.
Подобно иудеям рассеяния, христиане — это подозрительные люди «с двойным гражданством». Но, повторяю, христианин — это профанический «иудей рассеяния». Почему профанический (т.е. малограмотный, недалекий)? Да потому, что отечество подлинного иудея рассеяния — община, т.е. нечто конкретно-политическое, конкретно-культурное, конкретно-расовое, кровное, имеющее четкие земные цели. Отечество же христианина — «царствие небесное», т.е. нечто отвлеченное и заведомо бесплодное в земном плане. Тот же Кураев в одной из своих брошюр пишет, что земная судьба христианства должна завершиться полным поражением этой религии. «Наша награда — на небесах». Поэтому иудей всегда имеет преимущество перед христианином, как субъект перед объектом. Христианин — вечное бессознательное орудие иудея, его бесплатный (я говорю о рядовых) агент влияния, вольноопределяющийся иудаизма, неустанный комсомолец-энтузиаст, рыхлящий монолит родной культуры и государственности. Причем в этом качестве христианин крайне эффективен: если иудей воздействует на «гойскую» среду извне, как заведомо чужой, то христианин, будучи «своим», взрывает ее изнутри: «... отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей» (Лк, 12, 51).
«Кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего (а имя это — Иегова? — А. Ш.), получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19, 29). Комментируя эту типичную заповедь тоталитарной секты, Кураев пишет: «Христианский мыслитель третьего века, свидетель еще традиционно-языческого уклада жизни, Климент Александрийский поясняет смысл этих слов: «Словом мать, которую приходится оставлять ради Христа, обозначено аллегорически отечество и родная страна. Под словом же отец писание разумеет порядки частной жизни, над которыми праведник с благодарением и великодушием должен возвышаться, чтобы стать угодным Богу» («Сатанизм для интеллигенции»).
Ярким примером этого «разрыва исторических связей», разрыва с «родовым прошлым» является, в частности, та популярность, которой пользуется среди русских христиан молебствие «Взбранной воеводе... ». Это произведение появилось в Византии в VII веке, а поводом для его создания послужило ПОРАЖЕНИЕ РУСОВ у стен Царьграда в 626 году. Позднее эта молитва вошла и в «Русскую» церковь. Получается, что на протяжении веков русские люди вдохновенно славят византийскую победу над своими же предками! Вот уж действительно — «сын против отца». Особый гротеск состоит в исполнении этой молитвы «православными патриотами» на своих крестных ходах...
Много написано о христианстве как орудии иудейского заговора против арийского мира и об исторической роли Павла. По словам Ницше, Павел «... догадался, как, опершись на малозаметное сектантское движение христиан, отколовшихся от иудаизма, разжечь «мировой пожар», как, воспользовавшись символом «распятого бога», постепенно сложить в колоссальное воинство все пресмыкающееся по земле, все тайно бунтующее — все наследие анархических беспорядков в Римской империи». «Павел понял, — продолжает Ницше, — что нужна вера в бессмертие, чтобы отнять ценность у «мира» («жизнь вечная» взамен «домов», «земель» и родных — А. Ш.), — вооружившись понятием «ада», станешь господином даже над Римом (о, вожделенный иудейский реванш! — А. Ш.), «мир иной» убьет жизнь... Нигилист/христ... — вот была бы рифма, и не только рифма... »
По существу, то, что Кураев называет »победой Церкви над Империей», было иудаистской революцией против античности и вообще — арийского мира, который и по сей день заражен недоверием к самому себе, недоверием к жизни, и каждый свой шаг — даже антисемитский — подкрепляет цитатой из Библии.
А с какой стати? С какой стати сознание белого человека, родившегося и выросшего среди берез и елей, на снегу и зеленой траве, под грозным северным небом, должно, как мертвый спутник Сатурна, следовать унылой орбитой азиатских историй о кочевьях, пустынях и чудесах? С какой стати я, русский, должен оправдывать и осмысливать свое пребывание в мире, выискивая в еврейских «национальных книгах» — «самых душных книгах человечества» — упоминания о «праотце Иафете» и его «предназначении»?
Хватит.
Нас давно ждут залитые солнцем дубравы.
И само Солнце.
