«Путевые заметки Владиславовича»: Северо-Восточная Русь

1. Старая Ладога и северные края племени словен

Первым пунктом нашей поездки утром 17 июля стала Старая Ладога, в 120 км восточнее Питера. Согласно Ипатьевской редакции «Повести временных лет», это была первая столица Руси: именно отсюда правил вначале Рюрик.

Ладожская крепость внутри, слева Волхов, на котором родилась Русь

Летопись сообщает под 862 годом:

«сказали [племени] русь тогда чудь, [ильменские] словене, кривичи и весь: “земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всё [племя] русь, и пришли прежде всего к словенам. И поставили город Ладогу. И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой – Синеус – на Белом озере, а третий, Трувор – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля» (стб. 14)

Под фразой «поставили город» можно понимать строительство крепости, поскольку сама Ладога, согласно археологии, несомненно, существовала и за столетие – полтора до Рюрика. Но слишком углубляться в историю города нет места.

Это действительно красивый и очень миниатюрный городок в начале «Пути из варяг в греки»: отовсюду здесь недалеко великая река Волхов, на которой Русь родилась, широкая и живописная. Я был тут не однажды: случалось и купаться в Волхове и посещать музеи, но всякий раз прежде я обламывался что нигде не экспонировались довольно знаменитые в литературе деревянные «карманные» Ладожские идолы – наряду с аналогичными Новгородскими давно ставшие классикой иллюстрации языческих предметов Древней Руси. На сей раз наконец хотя бы частично я устранил эту досаду. Осенью 2020 года Музей-заповедник «Старая Ладога», располагающийся в Ладожской крепости, вокруг которой сформирован весь город, открыл новую экспозицию, где представлена значительная часть этих предметов («Экспозиция в Стрелочной башне»). Это действительно приятное для посещения место, радующее как богатой коллекцией, так и современным уровнем её подачи [отмечу, впрочем, безобразное положение дел в музее с туалетами, резко выбивающееся из прочего контекста вполне европейского уровня: он зачем-то разбит на платный (в цену билета не включён и находится за пределами крепости!) и бесплатный в духе «худший туалет в Шотландии». Ну вот зачем вынудили это писать здесь?].

Что же здесь по истории языческого периода? Вся бытовуха, от одежды и украшений до всяких игральных фигурок, ножниц и топоров; удачно вывешены цитаты из исландских саг о Ладоге (то есть, как город там назывался, об Альдейгьюборге) и рисунки-реконструкции, как всё это использовалось. Здесь находится и несколько памятников со скандинавскими рунами, что тоже крайне актуально, учитывая, что большинство предметов – древние оригиналы (правда, конечно, должен заметить, что некоторая часть ценнейших местных находок, как знаменитейший «поющий Один» из Ладоги и не только – давно перевезены в Эрмитаж, где их и надо искать). Скандинавских древностей здесь не сильно меньше, чем славянских (с атрибуцией многих выбор сложен), что делает музей потенциально востребованным у западных гостей, которые однажды, хочется верить, вернутся.

Несколько памятников я должен отметить отдельно, сопроводив их фотками. Прежде всего, это два идола, впрочем, один из них зачем-то представлен копией. Первый – это знаменитая фигурка с большой головой и руками на груди, который объясняют как женский образ, X века, по мне, довольно сильный. Внизу истуканчика я высмотрел отверстие, словно его насаживали на некий стержень. Второй (на экспозиции копия) – пожалуй, самый известный истуканчик Ладоги, фигурка X века из тиса с классической «княжеской шапкой», кажется, усами, и двумя ножками, одна из которых (?) отломана (всё-таки, как верно заметил К. Кайковский, что-то нечисто с сохранностью ног и неустойчивостью почти всех деревянных фигурок славян: потому он и предполагал, не были ли все они обрядовыми, и аж предназначенными для слома, выводя эту тенденцию по поморским истуканчикам Польши). Далее, это кость, на которой кое-кто допускал даже рисунок идола Перуна (ссылка – хотя судя по стилистике других рисунков на данной кости – скорее уж Тора?) – впрочем, на экспозиции эта кость повёрнута к зрителю другой стороной (очень жаль) и остаётся опираться только на прорисовку. Сразу набором идут несколько фигурок из кости и дерева, за которыми тоже можно предполагать сакральные черты, сравнивая их с широким кругом аналогов от ободритского Гросс-Радена до соседнего Новгорода; часть с человеческими, часть со звериными чертами. Описывать всё подряд не буду, здесь богатейшая коллекция – а музей однозначно рекомендую к посещению. И всё-таки многих идольчиков Ладоги я здесь не увидел, и где их искать – пока для меня загадка (прикреплю одну фотку из тырнетов для примера).

Мы долго ещё бродили по музею, выходящему иногда на улицу внутрь крепости (не особо старой постройки, Нового времени, да ещё и во многом воссозданной недавно – но основанной действительно ещё до Рюрика), однако прочее здесь касается истории христианства или позднейших эпох, вплоть до петровских. Была здесь и любопытная выставка художника и мастера по резьбе на кости, которая вскоре после нашего посещения, так понимаю, закрылась. Затем мы выехали далее, но по прошлым своим поездкам дам ещё несколько наводок и фоток о Ладоге.

Выйдя пешком на север от крепости и перейдя реку Ладожку, встречая прямо промеж средневековых памятников дачные участки с бабульками, пропалывающими картошку, сначала выходишь на памятник Соколу, тотему города, изображённому на гербе города и ранних Рюриковичей. Отсюда начинается Варяжская улица, где было найдено значительное число языческих древностей Ладоги. Чуть дальше по ней – памятник Рюрику и Олегу, который я приводил в первом посте рубрики. Продолжая идти вдоль Волхова, прикольных магазинчиков, кафе и старинных монастырей, подходишь к роднику св. Параскевы, которую, впрочем, я не склонен особо сближать с Мокошью. Река сворачивает на восток, создавая всё более изумительные и приятные глазу виды – значит вы дошли, 2 км от Сокола – это курганы, довольно большие, крупнейший из которых приписан Вещему Олегу с опорой на новгородские летописи, но это вряд ли – старые и наиболее надёжные летописи говорят о его захоронении в Киеве: «понесли его и похоронили на горе, называемой Щековица» (одинаково в Лаврентьевской и Ипатьевской; Ипат. стб. 29). Ещё дальше – погуглите, Танечкина пещера, но я там не был, карьер, переделанный в туристическое подземелье.

Нелепо, но ближайший к Старой Ладоге мост через широченный Волхов находится в 5 км южнее города, а северный – ещё в несколько раз дальше. Если вам так уж захочется побывать в обросшей баснями Любшанской крепости, придётся сделать немалый крюк – она находится севернее Ладоги, но на восточном берегу. Впрочем, посещать её я особо советовать не стану. Крепость находится на территории отеля «Староладожская дача», куда можно зайти только договорившись с охранником (нас пропустили в своё время, но это информация давности нескольких лет назад). Пройдя в указанный лесок за отель, мы не нашли ничего кроме крошечного куска каменной кладки, которая совершенно не выглядит древней и чьё происхождение неясно. Больше вообще ничего в Любше нет. Куда симпатичнее находящийся неподалёку отсюда Горчаковщинский (Горчаковский) водопад, впрочем, объект не исторического, а природного значения; крупнейший в Ленобласти, хотя и совершенно не впечатляющий размерами. Единственное, что неизменно радует взгляд – это река Волхов, прекрасная с любого ракурса и места, купабельная и с туристическими катерами в соответствующий сезон.

Затем мы выдвинулись к Тихвину. По пути заскочили в деревню Столбово, известную Столбовским миром 1617 года, впрочем, хотя заход сюда через заросшую чуть ли не 5-метровым борщевиком дорогу получился любопытным, и я умылся в реке Сясь, никак не могу отнести этот пункт к языческому туризму. Далее – Тихвин, где в Богородичном Успенском монастыре в стену вмурован почитаемый камень, который некогда приплыл сюда на льдине, и в данном случае это не легенда, а исторический факт, отмеченный современниками в 1820 году. Главная же примечательность города – находящаяся в этом же здании Тихвинская икона, одна из тех четырёх, что окружают и охраняют Москву по христианскому преданию. Я был здесь не впервой, однако снова зашёл сделать кадр с ней рядом. Когда сфоткался, я словно ощутил, что эта древняя и очень почитаемая реликвия передала мне: иди-ка погуляй отсюда, мальчик. Люди с последними надеждами и сильнейшими чувствами приходят сюда по важнейшим вопросам жизни и см-ти, а я зашёл впустую поразвлечься. Отмечу, что за последние несколько лет в монастыре произошло важное изменение: теперь монашки не заставляли покрывать разложенными у входа платками шорты или женские головы, принимая неизбежную секуляризацию бесчисленных туристов. Здесь, на востоке Ленинградской области, есть также местечко, которое называется Радогощь – у лютичей на территории современной Германии одноимённый город (более известный в немецком написании Редегост) являлся наряду с Арконой одним из двух самых известных языческих центров западного славянства. Впрочем, в отличие от лютического, ленинградский Радогощь не прославлен древней историей или найденными тут идолами, и мы его пропустили, крюк получался слишком большой. На ночёвку долгая дорога привела нас в Вологодскую область, в Череповец.

Ладожская крепость снаружи, на переднем плане чей-то местный огород

деревянный истуканчик X в., найденный на Варяжской улице Ладоги

копия тисового истуканчика X в. в княжеской шапке с поясом и усами

любопытные деревянные и костяные изделия IX–X вв., «о назначении которых споры ведутся до сих пор»

амулеты и подвески IX–X вв. (клыки кабана, медведя, волка, коготь хищной птицы, молоточек Тора) и геральдический сокол Рюриковичей ок. 1010–1015 года

чьё-то фото из тырнета, где даны ещё несколько артефактов из Ладоги, ныне неведомо где находящиеся

«курган Вещего Олега», крупнейший в Ладоге (фото 2018 года)

прочие курганы, фото с «кургана Вещего Олега» и прекрасный Волхов; на другом берегу – места, где находилась в VIII–IX вв. Любша (фото 2018 года)

Любша, полтора метра таинственной каменной кладки, кроме которой здесь нет ничего (фото 2018 года)

2. Белозерск и Пошехонье

Покинув Старую Ладогу и Ленобласть мы оказались в Вологодской области, где прежде мне не случалось бывать даже проездом. Она порадовала хорошими (по российским меркам) дорогами и большим количеством обрабатываемых полей; мы с женой сразу вспомнили Белоруссию, впрочем, и по полям и по качеству дорог далеко Россию обгоняющую. Здесь впервые в России я увидел прежде знакомые мне только по Польше и Германии переходы трасс, оборудованные для лесных животных, что мне несказанно понравилось, хоть и было их немного. В целом Вологодчина приятна, здесь мало варваров и много светленьких.

Первая ночёвка нашей поездки состоялась с 17 на 18 июля в Череповце. Уже на въезде он предстал как город-завод: бесчисленные дымные трубы, колоссальный, растянувшийся не на один километр заводище Фосагро, а дальше всякая металлургия, я такого раньше нигде не видел, хотя промышленные места встречал не раз и в Питере. Готовя этот текст, открыл карту Череповца – между прочим, самого населённого города области, 300-тысячника, и увидел, что, без преувеличения, западная треть площади города – сплошная зона заводов. Мы вначале проскочили Череповец проездом – я хотел впервые в жизни именно искупаться в Волге (умываться-то мне раз сто случалось на родине предков в Тверской области) и увидеть самое широкое её место: Рыбинское водохранилище. Заехали в Городище – удалённый на 12–15 км от центра Череповца на юг пляжный райончик. Здесь у деревянного недавно построенного Свято-Троицкого храма мы словили невероятно красивые виды начинавшегося разлива Рыбинского водохранилища; на пляже была тьма народа, хотя уже вечерело. Это правда, что из-за ширины не было видно берегов, такие ракурсы шли на юг: ширина водохранилища – до 56 км, заметно больше, чем Ла-Манш или Гибралтар в самых узких местах. Приятный песчаный берег был такой пологий, что я две минуты шёл вглубь, пока воды не стало хоть по грудь. Шикарное место, и пусть оно никак не связано со славянскими древностями, я был рад здесь побывать.

Хотя я этого и не планировал и не знал – но по пути сюда мы увидели городской пляж ближе к центру Череповца на реке Шексне. Я планировал купаться в ней лишь назавтра, но в итоге мы решили ускориться, и через полчаса после купания в Волге – я купался уже в Шексне в черте Череповца – недалеко от её впадения в Волгу. Кстати, только при подготовке к этой поездке я понял, что она ШекснА, Шексна́, ударение на последний слог. Так что и идол, стоящий в Новгороде – не Ше́кснинский, а Шексни́нский, всё переучивался я. Края по этой реке называются Пошехоньем. Пока я наслаждался на уже закатном пляже, слева вдали ревел – именно ревел – индустриальный район города, а местные этого и не замечали. Город-завод! Хотя я и не увидел, что местные как-то особо богаты, может только чуть лучше обычной печальной русской провинции со списанными из Питера 20 лет назад на пенсию автобусами. Вечерняя прогулка по центру Череповца произвела двойственное впечатление. Вот идёт совершенно европейского вида набережная с современными подсветками, велосипедными дорожками и красивыми людьми – и вдруг её прерывает пустырь с руинами, где многие ребята, чувствуется, отливали, после чего картина повторяется. Посмотрев памятник основателям Череповца и Воскресенский собор – весьма скромные примечательности, но кажется, лучше тут и не было – мы оказались в каком-то закрытом дворе, где пришлось пролезать под воротами, потому что другого прохода не было. Череповчане – потенциал у вас хороший, но доводите, блин, всё до ума! Город не особо древний и если бы не был по пути на федеральной трассе, а в Белозерске не были заняты все отели, наверно я бы сюда и не поехал.

С первыми лучами солнца мы выехали в Белозерск. Я уже не раз цитировал «Повесть временных лет» о призвании варягов, но придётся сделать это вновь.

Согласно Ипатьевской редакции, после призвания трёх братьев-варягов,

«сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой – Синеус – на Белом озере, а третий, Трувор – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля» (стб. 14)

В Ладоге Рюрика мы были вчера, был я и в Изборске Трувора, и теперь вот добрался до Белозерска Синеуса. Вначале я думал походить у старинных церквей не в самом центре города, но первая же оказалась неинтересной полу-руиной и мы направились на городской пляж.

Боги, как же прекрасно Белое озеро! Я влюбился в него мгновенно и всю поездку потом с женой мы обламывались, что пришлось оттуда уехать. Это было совершеннейшее море по всем параметрам, кроме солёности воды – огромный уходящий за горизонт водоём с прекрасным песчаным дном и пляжем, волнами и солнцем, с часами лежащими на его берегу загорелыми туристами под зонтиками на шезлонгах, всеми эти плавучими досками и прочим, с корабликами на дальнем плане. Вот вроде нам надо посетить ещё десяток городов, проезжая по полтысячи вёрст в день – а мы вдруг оказались на берегу настоящего тёплого моря, где не доставало до тропического вида только пальм! Ах, мне досадно и сейчас, как же мы не остались там!?

Совершив неимоверное волевое усилие, мы всё-таки смогли доехать до недалёкого от пляжа центра и погулять по местному кремлю и округе. Кремль был скромный, с одним закрытым собором и прудом, вместо стен – большой вал. Были красивые места – фотогеничный центр с кораблём-драккаром, надпись на холме и прочее, но я всё больше ловил издалека ракурсы «моря» – иначе я его теперь и не называл, и всё завидовал, как этот городок – да по сути, сегодня большое село, даром что при Рюрике была почти столица – имел такое море под боком. Все отели, как я говорил, были здесь заняты за несколько дней, хотя какой-то невероятной визуальной составляющей Белозерск особенно не дал. Совершенно не раскручена тема Синеуса, и неважно, исторический это персонаж или легендарный – это IX век, ребята, и нет в России никаких имён древнее, а Синеус – ваш и только ваш! Вздыхая, что курортный отдых закончен, мы поехали к находящемуся недалеко на восток истоку Шексны́, выходящей из озера – именно здесь-то и был найден Шексни́нский истукан, стоящий теперь в Новгороде, который я бы назвал наиболее известным сохранившимся восточнославянским идолом вообще – дам и его фотку. Напоследок замечу, что сегодня археологи склонны думать, что Белозерск возник скорее в X в. и мог быть центром финно-угорского народа весь (они же – чудь, они же – вепсы).

Дальше нам предстояла переправа на машине на пароме, первая для нас в жизни. Удивительно – на всю верхнюю половину Шексны, десятки вёрст, приходится лишь один мост и до него было не по пути. Жена нервничала и ругала мои планы, а я отвечал, мол, в отзывах наоборот все пишут, что это интереснее мостов и только советуют, хотя и сам, говоря по правде, больше бы доверился мосту. Но и впрямь – нам понравилось. Машина заезжает на старенький кораблик с парой десятков других машин и бодро плывёт по широкой реке, а ты стоишь у борта и снимаешь, загорая. Ещё и бесплатно! Кирьяновская переправа через Шексну – советую и я!

Дальше был Ферапонтов монастырь. Вообще я много мистического слышал про все эти пошехонские монастыри, которых тут много на своих небольших озерках, есть и видео, где небезызвестный Головин, эзотерик и традиционалист, рассказывает, как жил у колдуний, почитающих славянских языческих божеств и прочее, хотя лично я думаю, что всё это выдумки чистой воды, но прям красиво говорит. Я лично никакой мистики, колдунов и прочего не словил тут совершенно и сделал верный акцент на посещении почитаемых объектов. В Ферапонтовом монастыре, уже внутри – много подмузейчиков с отдельной оплатой, мы сначала зашли в «Музей фресок Дионисия», но оказалось, нам надо было в «Подклет трапезной палаты». Это – этнографический музей, здесь стоят всякие ткацкие станки, прялки, сундуки, ткани – всё с интересными рисунками, которые с подачи Рыбакова кое-кто объясняет (по-моему, напрасно) разными «Рожаницами-Макошами»; свастиками и прочим. Всё это, конечно, красиво, но я шёл сюда на конкретный экспонат, скромно стоящий в одном из уголков небольшой экспозиции.

Это – «Сиверский идол». На самом деле не вполне идол, никакого лица или человекоподобия здесь нет. Такого рода объекты деликатно называют «каменными грибами», и далее по этой поездке я расскажу ещё о многих из них, но если отдельные – действительно вылитые грибы, то иные – больше похожи, скажу как есть – на стоящие члены, фаллосы. Что же до Сиверского «каменного гриба» – то он похож на член, да ещё и с яйцами – больше любого другого известного мне объекта такого рода, и менее всех них похож на гриб. Напрасно я пытался выяснить у молоденькой смотрительницы, на каком основании он считался почитаемым – есть ли какие-то этнографические свидетельства о том, археологические ли подтверждения, да хотя бы есть ли следы его обработки, что это вообще не случайное природное образование? Ничего она мне сказать не смогла, сославшись на подпись к идолу, которую я нашёл бесполезной и даже бестолковой. Пытаясь выяснить больше о нём, в одном популярном обзоре почитаемых камней я нашёл мнение, что этот камень – просто природное образование. Не подскажете литературу?? Сотрудницы музея, не знаю уж, монашки или сочувствующие, удивлялись и ужасались тому, что я заехал сюда прежде всего посмотреть на идол, да ещё и закидывал им идею, что его можно было бы раскрутить брелками и открытками, охватывающими кое-какие другие примечательности Ферапонтовых музеев. Полагаю, что подобные чувства каких-то их ранних единоверцев вполне могли привести к тому, что «Сиверский идол» был разбит надвое – я немного «пощупал» его и выяснил, что верхняя половина полностью отломана и просто стоит на нижней. Форма камня располагает, пожалуй, к какому-то почитанию плодородия, но едва ли его можно связать с языческим божеством. Деревни Сиверово, где памятник нашли, в 3,5 км от Ферапонтова на юго-запад, уже давно не существует и туда заезжать мы не стали.

Затем – Кирилло-Белозерский монастырь, 21 км по отличной туристической трассе. Внутрь мы заходить не стали – всё-таки 1800 руб. с человека за очередные иконы-соборы это явно перебор. Мы погуляли вокруг, зафоткавшись с большими скульптурами героев «Ну, погоди!» и шикарными солнечными видами красивого Сиверского озера.

Дальше – Сугорье, что в селении Горицы, в 8 км от Кириллова. Здесь тоже красивые виды древних церквей на берегу Шексны, есть и средневековый туристический кластер от реконструкторов, но я решил сделать акцент на горе Маура. Пришлось поискать, как к ней проехать – с указателями и рекламами здесь всё безобразно, ничего нет, и никогда о ней я бы не узнал, если не нагуглил раньше сам, а в Горицах не расспросил местных, как проехать – хотя там в итоге оказалась и парковка для туристов и таблички уже на тропах. Гора Маура – это поросшая лесом возвышенность между Кирилловым и Шексной, отдалённо напомнившая мне гору Чернебог в Германии, хотя поменьше и не такая каменистая. Это место заслуживает большей популярности! Здесь сразу комплекс примечательностей: а) природный заповедник, луга и лес с диким зверьём, б) почитаемый камень-следовик, в) небольшой реконструкторский элемент, включающий идол и несколько простеньких построек. Следовик – большой и добрый валун, лежащий на вершине, рядом строились какие-то христианские беседки. Как я понял, нечто подобное – камень-следовик и облюбованную туристами возвышенность в лесах могла предложить Ципина (вариант Цыпина) гора между Ферапонтово и Сиверово, но я решил, что хватит и одной – по которой нашёл хоть какие-то подробности прохода к камню.

После этого – Коврижново, ещё одно малоизвестное местечко с собственными мегалитами, в 18 км южнее Гориц. На подъездах к этой деревушке мы словили одни из худших дорог за всю поездку, раздолбанную грунтовку с океанической глубины лужами. Пошёл дождь, много было машин, но я всё же очень хотел увидеть мегалиты, и проклиная русские дороги, мы-таки добрались. Это – два небольших «стола», где на четырёх ножках-камнях лежат два плоских камня-поверхности. Они небольшие, с метр длиной, на одном – слабо вырезан какой-то аккуратный геометрический узор с крестом, ориентированным на восток. Выглядят они, конечно, круто, но древность их – осталась для меня загадкой. У меня нет достаточных доводов видеть в них артефакты языческого времени, тем более что в этих краях я не знаю никаких аналогий. Кстати, я аж смог высмотреть их на спутниковой гугл-карте: 59.793944016737115, 38.26381522218077.

После этого в первоначальном плане – планировалось купание в Шексне и прощание с ней – для этого я добавил в маршрут поселение под названием Ратибор, тождественным ободритскому Ратцебургу с его культом богини Живы. Но как отмечалось, в Шексне я смог искупаться уже по пребыванию в Череповце и поездка к Ратибору (на другом берегу от Коврижново) оказалась не вполне успешной. Вновь словив ужасные грунтовые дороги, мы нашли деревеньку, но не её пляж, который я здесь высмотрел при подготовке. Вымазавшись в глине, и с удивлением услышав от местного жителя произношение «Рати́бор» (ударение на второй слог), мы всё же попрощались с великой рекой у лодочных гаражей. Этот заезд оказался не бесполезен – всё вспоминая о деревенской мистике из рассказов Головина, я подумывал проехать дальше глухими деревнями и сельскими дорогами, но теперь мы это раздумали, решив поберечь машину и время. Мы выбрались на главную трассу и через Кириллов помчались на ночёвку в Вологду вдоль бесконечного Кубенского озера.

пляжи у Череповца: Городище и широченная Волга

Белозерск, вид на кремль (да-да): вместо стены земляной вал, мост через ров и доминанта города, Спасо-Преображенский собор

Белозерск, кадр с того же места; между валом и ладьёй видно Белое озеро

роскошный пляж Белого озера в Белозерске, откуда я едва смог уехать

Шексни́нский идол VIII–IX вв.; найден в истоках Шексны́ недалеко от Белозерска, экспонируется в Новгородском музее-заповеднике, моя фотка 2017 года

«Сиверский идол» и я для масштаба в экспозиции Ферапонтова монастыря

некоторые другие экспонаты этнографического собрания Ферапонтова монастыря

типичный Пошехонский монастырь, в данном случае Кирилло-Белозерский: красивая старая крепость на красивом озере, пляж, уточка

почитаемый камень-следовик на горе Маура (неоязыческий идол оттуда же был в первом посте рубрики)

мегалиты деревни Коврижново: два каменных стола (в комменте – рисунок на одном из них)

3. Вологда-да-Волга

Третий день нашей поездки, 19 июля, начался в Вологде-где-где, встретившей нас дождём, самым сильным за всё путешествие. Я понимал, что деревянный резной палисад, следуя старой песне – символ столицы области, но честно говоря, изобилие в центре города деревянных зданий немного напоминало деревню, этому не хватало ухода. Вологда была беднее и неустроенней недавно посещённого Череповца, особенно разозлили непродуманные пешеходные переходы в нескольких местах в центре, словно рассчитанные на никуда не спешащих зевак, желающих лишь посидеть поокать (как предлОгалОсь на одной лавочке для туристов). Впрочем, повторюсь, сама по себе Вологодская область произвела очень приятное впечатление, особенно когда на выезде с неё в Ярославской области мы повстречались с местными дорогами.

Умывшись в реке Вологде и пофоткав незамысловатую набережную, мы вышли на Соборную гору, нам советовали подняться на колокольню, но в дождь её закрыли. Поэтому потопали внутрь Вологодского кремля, где я быстро обнаружил каменные изваяния, о которых даже в тырнете найти что-то довольно сложно. Как понимаю, это почитаемые камни, свезённые сюда с нескольких мест области, какие-то коми-зырянские, какие-то, возможно, доисторические. Их пять, и они сильно отличаются друг от друга – левый это чашечник с большими углублениями, второй – с выступом в форме головы утки, средний и четвёртый – с человекоподобными «головами», хотя и сильно отличающиеся и очень необычной формы, но какова пропорция их естественности/обработки (если последняя и вовсе имела место) – не знаю; правый же больше похож на престол. Какая-то сила в них есть, хотя и очень странно, что они поставлены во дворе кремля средь церквей (зачем?) без каких-либо подписей и пояснений (почему так?). Выйдя к площади Революции, прогулку по центру мы завершили согревом в кафе от наконец закончившегося дождя и посещением магазина. Да, это правда – вологодская молочка это бренд и у него есть основания! В магазине действительно огромные молочные полки всего и вся местного производства, которое, конечно, порядочно добирается и до Питера. Ну молодцы, эта штука ещё с царских времён запущена, и держат марку! Затем мы выехали с области на юг – и хотя в самой Вологде многое можно подтянуть, Вологодской области ставлю пятёрку, она на диво приятнее многих других русских регионов; обработанные поля так и шли до самой границы области.

Дальше нам пришлось сделать крюк – следующим пунктом был Плёсский музей-заповедник, а Ярославль мы оставили на другой день, но навигаторы уверенно показывали все объезды через него. В итоге, отъехав от Вологды на юг к Волге, проскочив Ярославль, мы поехали далее на восток, так сказать, ниже по течению. Я заметил жене, что Плёс – «старинный русский город на Волге», и вскоре эта формула, которая в поездке всплывёт ещё чуть ли не десять раз, стала нас забавлять. Но Плёс отличался от следующих подобных городов в лучшую сторону! Поднявшись на высокую Соборную гору, мы тотчас встретили пусть и крошечную, но вполне удобную стоянку и табличку для туристов – и бегом побежали в музей, на который оставалось совсем немного времени. Я не знал, что там можно найти кроме знаменитого «каменного гриба» – иначе непременно выделил бы музею намного больше времени. В музее большая и качественная древняя и средневековая экспозиция – на удивление для такого небольшого городка (менее 2 тысяч населения)! Здесь были и неолитические камни с лабиринтами, о чьём сакральном значении гадают, и камень-чашечник, и шикарные материалы средневековой одежды, оберегов, украшений, подвесок, всяких топориков-кувшинов, доспехов, в общем всего того, чего можно ждать от больших региональных музеев, но не таких крошечных городков. Симпатию вызвали и сотрудники, вначале ворчавшие, что, мол, они скоро закрываются, но увидев наш интерес, кое-что порассказавшие и поддержавшие. К сожалению, пару комнат экспозиции мне пришлось пробежать бегом, дабы уделить время главной цели моего визита – «каменному грибу».

Если «Сиверский идол» можно назвать грибом только с иронией, то Плёсский «каменный гриб» – действительно вполне себе гриб, надо сказать, самый большой из тех, что мне известны. Только на одной стороне шляпки у гриба есть что-то вроде – простите мой нелитературный – залупы, ну и в целом, если надо, конечно, фаллическая коннотация вполне читаема. Плёсский «гриб» имеет следы обработки; известно и его почитание, пусть даже и довольно позднее, см. подробности в работе «Фаллический культовый камень из Плеса и его ближайшие аналоги в Верхнем Поволжье» (http://www.gvw-rggu.narod.ru/section/section3/stati20..). Особенно отмечу три его названия: «Дедова шишка», «Чиркун», «Велеший»; впрочем, в какой-то связи его с Велесом или вообще языческим пантеоном уверенности, конечно, нет никакой. Я ощутил, что он даёт плодородие, так его и воспринимали люди. Правда посидеть на нём, как было принято когда-то, музейщики не разрешили, ну хоть оставил монетку.

Затем мы пошли гулять по Плёсу – и он великолепен! Сначала шикарные виды с горы на другую возвышенность, «гору Левитана» и Волгу, потом – очень крутой спуск с этой самой Соборной горы, на котором увидели археологические раскопки с группой археологов, затем мы попали на большую площадь и набережную, оформленную совершенно в стиле торгового городка рубежа XIX–XX вв., и всё для людей сделано. Было много явно не впервые приехавшей сюда издали молодёжи, хотелось заходить в эти лавочки и пробовать местную рыбку, брать сувениры. Дойдя до памятника кошки, ждущего возвращения с рыбалки хозяина, мы обошли Соборную гору с другой стороны – вопросов, почему именно здесь, на столь крутой возвышенности когда-то решили возвести поселение, не могло возникнуть. В целом – Плёс вызвал настоящий восторг! Не ожидал, но пожалуй, это самый приятный пункт из всех посещённых в эту поездку.

Затем мы достигли самой восточной точки всей поездки, это был ещё один «старинный русский город на Волге» – Кинешма – как и Плёс, находящийся в Ивановской области. Наверно я не включил бы его в маршрут, если бы отсюда не был родом мой дед, а его жена, моя бабушка, не говорила, что это чуть ли не самый красивый город на свете (впрочем, круг посещённых ею за жизнь мест трудно назвать впечатляющим). Славянских древностей здесь я не искал. От Благовещенской церкви, увековеченной Кустодиевым, мы пошли через площадь Революции к слиянию Кинешемки и Волги, где я умылся. Забавно – но меня в Кинешме больше всего впечатлила башня за Кинешемкой, напоминающая чем-то твердыни «Властелина колец», как я потом посмотрел – часть заброшенного мукомольного завода. Надеюсь властям хватит ума не снести это, а сделать бренд! Это ведь настоящая фишка – все эти церкви и набережные есть везде, а такой башни больше нигде нет! Возвышаясь на востоке с любой точки набережной, она приковывала внимание и придавала городу какие-то черты то ли фэнтези, то ли средневековых замков. Прогулка по остальному центру, набережная, Троицко-Успенский собор, беседки – не впечатлила, кое-где шёл ремонт прогулочных зон, и хоть в целом было приятно, но эти похожие друг на друга дорожки вдоль Волги с церквями уже к этому моменту успели утомить. Заморосил мелкий дождик, и через городские кварталы, пытаясь поймать атмосферу впервые посещённой родины предков, мы двинулись назад. Толком оценить Ивановскую область я не успел, хотя и Плёс и Кинешма мне очень понравились. На ночёвку мы поехали уже вверх по Волге, на запад – в Кострому.

кремль в Вологде-где-где снаружи

почитаемые каменные изваяния (коми-зырянские и более ранние) во дворе Вологодского кремля

Плёс, вид с Соборной горы на город и Волгу

Плёсский «каменный гриб», Плёсский музей-заповедник

экспозиция Плёсского музея-заповедника

археологические раскопки Плёсского городища

Кинешма, мукомольная башня у слияния Кинешемки (справа) и Волги (слева)

4. Древности «Золотого кольца»: Кострома, Ростов Великий, Переславль-Залесский

Предпоследний день нашей поездки, 20 июля, начался в Костроме, городе из «Золотого кольца». Впрочем, хоть и с новым для этой поездки статусом места, это был для нас лишь очередной «старинный русский город на Волге».

Проблемы туристических маршрутов по таким городам в том, что они все одинаковые в плане примечательностей. Почему бы не поставить где-то рядом аттракцион, выносящий мозг? Дать погонять на гидрофлайте над рекой рядом с центром, где толпятся туристы? Открыть прям в кремлях кухню диковинной страны? – Зачем, вот вам церковь, вот набережная с Волгой, мы же «Золотое кольцо» (или просто «старинный на Волге»), ешьте, туристы. В итоге в голове все эти центры перемешались и по сути не запомнились; только уникальные языческие объекты, если они были, отложились в памяти конкретно. Просматривая фотки, нахожу отличие только в том, что на главной набережной Костромы, совершенно не «зацепившей», несколько заброшенных зданий перекрывали виды; шли какие-то ремонты и в кремле, и ремонтные стены были все в граффити и надписях, не поддерживающих текущую политику (их фото выкладывать не стану). Впрочем, погодите, ведь памятник Ленину – ещё одна «редчайшая» примечательность – здесь был больше обычного, видимо для того, чтобы переплюнуть памятник Ивану Сусанину, стандартного размера. Близ Сусанинской площади мы зафоткали монументы Юрия Долгорукого (через 5 лет после Москвы, в 1152 году, он же основал Кострому) и Снегурочки – ну хоть из неё пытаются сделать какой-то особенный бренд, молодцы (может, повлияла известная этнографам одноимённая городу Кострома, тоже «тающая» в обрядовом костре?). Впрочем, связанные со Снегурочкой другие точки Костромы посещать не надумалось.

Потом мы выехали из центра в место, как мне думалось, особое: на берегу реки Кострома в черте города стоял Ипатьевский монастырь. Кстати, по пути проплыл рядом музей «Лес-чудодей», посвящённый отчасти и славянской мифологии (ещё в большей степени это касается местного Музея Берендея, про который я долго думал, не стоит ли его посетить – но всё же не включил: время, да и экспозиция показалась маленькой..), и неистовствующего медведя близ него мы увидели. Ипатьевский монастырь – это место, где нашли одну из двух ключевых рукописей «Повести временных лет», названной Ипатьевской летописью – и я ждал поймать здесь что-нибудь по теме. Но меня ждало разочарование: в монастыре весь акцент был сделан во-первых, на христианской составляющей (вроде-то логично, но монастырей на Руси – по сто штук в каждой волости, а такого, чтоб с Ипатьевской летописью – других нет), а во-вторых в том, что некогда именно сюда приехали из Москвы призвать на царство деда Петра I, Михаила Романова (так в 1613 году здесь кончилась эпоха Смуты и начались три столетия новой династии). С унынием бродил я средь очередных икон и симпатичных садиков. Впрочем, понравилась одна зала, где все стены были расписаны «комиксами» на библейские темы – бородатые мужики что-то делают, а вокруг подписи на старорусском; но бабульки в платочках не разрешали фоткать (с какого..???), хоть я и понарушал этот запрет несколько раз. Я даже спросил на выходе у охранника – не пропустил ли я что-нибудь, посвящённое «Повести временных лет», и тот ответил, привычно недоумевая: нет, мол, у нас ничего по этой теме почему-то нет. Разочарование.. Проскочив Костромскую область, которую толком кроме столицы не успели оценить, мы вернулись в Ярославщину. Здесь вначале мы заскочили на некоторое время в Николо-Бабаевский монастырь – но для чего и что там было – об этом я расскажу в следующем выпуске.

Вновь проездом пролетев Ярославль – ну ничего, назавтра доберёмся – мы выехали в Ростов Великий, вновь на «Золотом кольце». Как и Новгород, он намного меньше «не-великого» тёзки (имею в виду миллионеры Нижний Новгород и Ростов-на-Дону) – здесь живёт 28 тысяч, а величие его заключается в древней истории. Ростов упоминается в «Повести временных лет» под 862 годом – в небольшом списке старейших городов Руси. Примечателен и такой контекст более раннего, ещё не разбитого на даты начала летописи: «на Белом озере сидит весь, а на Ростовском озере – меря, и на Клещине озере сидит также меря» (Ипатьевская, стб. 8). Всё это финно-угорские народы, чудь, как называли их иногда, причём меря давно были ассимилированы русскими, а их язык исчез. Но древнерусские тексты сообщают, что ростовские меря почитали Велеса.

Приведу отрывки из «Жития Авраамия Ростовского» (другое название: «Повесть о водворении христианства в Ростове») XV–XVI вв.: святой Авраамий убивался,

«что Ростов пребывает в идольском соблазне: не все ещё люди приняли святое крещение, и чудской конец поклоняется каменному идолу <…>. Авраамий молился Богу, говоря: “<…> дай мне силу и благодать святого духа сокрушить этого злокозненного идола”. И не смог он этого сделать. Не давал окаянный Авраамию близко к себе подойти злым волшебством своим. И не знал Авраамий, что ему делать, и сидел он в скорби пребывая. Вдруг увидел он старца благообразного, идущего к нему. <…> И ответил ему старец: “<…> почему ты скорбно сидишь около этого исполненного страстей идола Велеса?” Сказал блаженный Авраамий старцу: “Стремлюсь я, моляся Господу Богу, сокрушить этот многострастный идол Велеса и не могу: не внял Бог молитве моей”, – и так скорбя сел. <…> Авраамий <…> отправился в путь, <…> перешел он Ишню-реку, и встретил там человека страшного, благоговейного видом, плешивого, с залысинами, с круглою большой бородой и весьма красивого, держащего в руке трость. Припал к его ногам блаженный и поклонился ему. <…> И сказал ему страшный муж: “Возьми, старец, мою трость и подойди к идолу Велеса, ниспровергни, его тростию этой во имя Иоанна Богослова, и рассыплется он в прах, окаянный”. И стал он невидим. И понял блаженный, что разговаривал он с Иоанном Богословом, и, страхом и радостью объят, возвратился назад. Подошёл он беспрепятственно к идолу и сокрушил его во имя Иоанна Богослова. Тотчас на том месте, где встретил Иоанна Богослова, поставил Авраамий церковь в его имя, которая стоит и до сего дня. И взял благословение от епископа и соорудил небольшую церковь на том месте, где прежде стоял идол Велеса, во имя святое Богоявления Господа <…>, и кельи там поставил, и монахов призвал, и, заботясь о них, общину создал. И много зла претерпел он от неверных, которые не раз хотели разорить святыню и сжечь её. Но Бог не допустил до этого молитвами и терпением преподобного. Через некоторое время всех он привёл ко Христу благоразумием своим, и крестились все от мала до велика» (цит. по: Древнерусские предания (XI–XVI вв.) / Сост. В.В. Кусков. – М., 1982. С. 135–136)

Исследователи скептично смотрят на возможность полной достоверности описанного, доходит и вовсе до отрицания существования такого Авраамия: культ его сложился только к концу XV в., а описанные события – вроде как XI в. Тем не менее, какие-то предания могли донести толику истины; копаясь уже после поездки в этом вопросе, я понял, что упустил кое-что важное. И церковь Иоанна Богослова на реке Ишне и Авраамиев Богоявленский Монастырь существуют и по сей день, а на их росписях есть изображения или иконы XVII–XVIII вв., где в том числе изображён Велес, повергаемый Авраамием! Да-да, старинные православные иконы с идолом Велеса на них, пусть и сокрушаемом! Думаю, надо будет попробовать съездить туда ещё раз, посмотреть подробнее на этого Велеса, благо это относительно недалеко от моей деревни. Пока приведу фото из тырнета. А в эту поездку я сии моменты опустил, не успев их проработать. Что же я смотрел в Ростове?

Во-первых, во дворе Музея Купечества лежит древний почитаемый камень-чашечник из деревни Дунилово. Это довольно характерная вещь для финских народов – на камнях вырезались небольшие углубления-«чашки», где скапливается вода, использующаяся затем в обрядовых и магических целях. «Ми́рский камень», как его называли местные, хотели закопать – чтобы не мешал строительным работам, вследствие чего он и стал не так давно музейным экспонатом, впрочем, не вполне полноценным. Из Ростовского кремля его «выпихнули» церковники, но и в Музее Купечества он не совсем «в тему»; он не находится на экспозиции, а просто лежит во дворе и чтоб его увидеть, нужно особо договариваться с сотрудниками. Меня пропустили, и я оставил у него очередную монетку из множества имеющихся. Впрочем, камень не сильно впечатлил и я решил в целях экономии времени не посещать ещё пару таких же в близлежащих деревнях.

Дальше – Ростовский кремль. Вот это штука особенная, он обрёл свою фишку – это не просто «очередные старые церкви». Именно здесь снимали сцены XVI века в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» и по сути дела, в восприятии посетителей посещение этого места было экскурсией в фильм. Музейщики охотно пошли навстречу этому запросу: повсюду стоят стенды с фотографиями из фильма или со съёмок. За счёт этого поднадоевшая старинно-христианская атмосфера здесь не ощущается. Впрочем, сам Ростов разочаровал: относительно много варваров, занятых какими-то ремонтами, город неухоженный и грязный. Озеро Неро, на берегу которого лежит город, заставлено табличками «купание запрещено», впрочем, как почитал, не только из-за стока, но и природного сапропеля: жаль, я хотел искупнуться, но ограничился умыванием.

Последним пунктом к посещению стал Переславль-Залесский, самая южная точка поездки, и тоже город из «Золотого кольца». Хотя это опять городок на озере с сопоставимым населением (38 тысяч), он оказался совсем не похож на Ростов. Старый город был окружён не стеной, а огромным старинным земляным валом, как в Белозерске или Мекленбурге. Среди нескольких церквушек одна выделялась – это одно из всего примерно чуть более десятка зданий России, дошедших от нас от домонгольского времени. Заложенный Юрием Долгоруким и достроенный уже в 1150-е годы Спасо-Преображенский собор помнил, как в нём крестился Александр Невский; на стене мы нашли процарапанную надпись 1174 года об убийстве Андрея Боголюбского (почему она не закрыта стеклом?? Много ли у вас русских надписей, которым 850 лет, чтоб их не беречь?) и множество явно древнющих крестов. После этого мы пошли вдоль вала к устью реки Трубеж, ловя чрезвычайно живописные пейзажи: закатное солнце играло на воде, над которой нависали ивы, плавали утки, сапборды, и – на лодочках – туристы, а вскоре толпами над нами полетели воздушные шары; радовала и местная архитектура. Когда мы наконец добрались до Церкви сорока мучеников при впадении Трубежа в озеро, над которым парили десятками шары, то сцены заката с этим всем нас просто восхитили – вот она, особенность, которой нет в других местах, красавцы! Уже на этом моменте я внёс Переславль в тройку самых приятных точек всей поездки, но он вскоре подарил нам ещё больше восторга.

«Повесть временных лет» говоря, что «на Клещине озере сидит также меря», имела в виду именно Плещеево озеро и местное население. Вероятно, именно у исчезнувшего города Клещин, от которого тоже сохранились валы, чуть на севере от Переславля, и существовал языческий культ, связанный с Синим Камнем.

Не говорится прямо, что его почитали как божество, но было что-то близкое к тому, причём ещё в начале XVII в., согласно «Житию преподобного Иринарха»:

«Бысть во граде Переславле камень», лежащий в овраге у одного монастыря, «в нём же вселися демон, мечты творя и привлачая к себе ис Переаславля людей: мужей и жен и детей их и разсевая сердца их в праздник великих верховных апостол Петра и Павла. И они слушаху и к нему стекахуся из году в год и творяху ему почесть». Камень в целях борьбы с суевериями сначала зарыли церковники, но вскоре воды размыли его, и он вновь оказался на виду. Тогда в 1788 году его решили употребить на фундамент новой церкви, повезли к ней на льду озера, но лёд под гигантом треснул и камень утонул. Ненадолго! Через некоторое число лет силой геологических процессов и льдами – Синь-Камень снова оказался на суше, на том самом месте, где лежит и сейчас! (по: Смирнов М.И. Старые боги // Доклады Переславль-Залесского Научно-Просветительного Общества. Т. 4. – М.: MelanarЁ, 2004. С. 9–10)

Немного, думаю, есть в России таких «живучих» и «волевых» языческих объектов.

На машине (проездом из центра увидели и прекрасный «Дом Берендея» и похожую на него блинную «Блины от Берендея») мы подъехали к Синь-Камню, ориентируясь по карте. Неприятно удивило, что место было перегорожено, и нам не хотели продавать билет – мол, мы закрываемся, поздно уже, завтра приезжайте. Я заявил, что завтра не получится, а к Камню я так или иначе попаду, и пусть попробуют меня поймать. Дед-охранник нехотя дал добро, пришлось купить билет (впрочем, я не очень понял, за что – что они перекрыли камень забором?? Да, а лезть «зайцем» было бы трудно, хотя с севера, где росла роща, наверно это возможно) и бегом добежать до Синь-Камня. Он прекрасен! Очень сильная штука, огромный валун, лежащий у кромки Плещеева озера частично в воде, просто заваленный монетами. Я с удовольствием «пообщался» с этим добрым и могучим камнем. Чуть отъехав от места, пока ещё не начало темнеть, осмотрели округу – здесь было полно туристов, целые палаточные лагеря любителей сапбордов и не только. Когда я умывался в Плещеевом озере, прощаясь с этими прекрасными местами, однако, мне пришло нечто любопытное. Нет, не Синь-Камень был богом: это был лишь ключ к божественному. А собственно божеством древние видели Плещеево озеро. И я подумал, что надо как-нибудь сюда вернуться. Из Москвы-то вообще досюда меньше 150 км. После прекрасного завершения дня мы двинули на ночёвку обратно в Ярославль.

Снегурочка-Кострома в самом центре Костромы, есть в этом что-то языческое

Кострома типичная, ага

Ипатьевский монастырь в Костроме, где нашли Ипатьевскую редакцию «Повести временных лет»; река Кострома, уже почти сливающаяся с Волгой; и неистовствующий Медведь у музея «Лес-чудодей»

Ростовская икона 1730–1740-х годов, где св. Авраамий ломает тростью идол Велеса на месте Богоявленского монастыря в Ростове Великом

почитаемый камень-чашечник из деревни Дунилово, Музей Купечества Ростова Великого

«живьём брать демонов!»: Ростовский кремль в роли Московского кремля в фильме «Иван Васильевич меняет профессию»

Спасо-Преображенский собор середины XII в. Переславля-Залесского и Александр Невский, который в нём крестился; старейшее здание Ярославской области и одно из старейших в принципе, построенных восточными славянами

река Трубеж в Переславле-Залесском

у Церкви сорока мучеников в Переславле-Залесском; Плещеево озеро

почитаемый и славный Синь-Камень в черте Переславля-Залесского, на заднем плане божественное Плещеево озеро

5. Земли Ярославская и Тверская; итоги поездки

Мы проснулись в Ярославле и начали с него. Основание города относят к рубежу X–XI вв. (не позднее 1010 года, назначенного официальной датой рождения города), когда сын Владимира Святославича, Ярослав Мудрый, решил утвердить свою власть в этих местах (впрочем, это положение встречало неожиданно резонные сомнения, ср. статью «Топонимическое одиночество Ярославля»). Подробности основания города черпают из очень позднего источника, конца XVIII в., «Сказание о построении града Ярославля».

Дам из него несколько цитат в своём переводе со старорусского:

«недалеко от города Ростова, в 60 поприщах, на берегу рек Волги и Которосли <…> было поселение, называемое Медвежий угол, в нём же жили язычники поганой веры. <…> Идол, которому они поклонялись, был Волос, то есть скотий бог. <…> стоял он посреди логовины (оврага), называемой Волосовой, и отсюда по обычаю выводили скот на пастбище. Была у этого зловредного идола и кереметь (капище или священная роща) и свой волхв, который поддерживал [в честь] Волоса неугасимый огонь и делал жертвенные воскурения <…>. Волхв закалывал ему в жертву двух телят разного пола, <…> [или] диких зверей, сжигая на жертвеннике, а в некоторые очень больные дни (? периоды мора?) бывало, и человека. <…> Но если огонь [в честь] Волоса гас, <…> то по жребию выбирали нового волхва и тот закалывал старого, возжигал огонь, и бросив тело его в огонь, [так] приносил в жертву, дабы ублажить этого грозного бога». Местные не раз грабили шедших по Волге купцов. Потому князь Ростовский Ярослав напал на них и одолел. Клянясь Волосом, они признали власть князя, но не хотели креститься. Ярослав приехал к ним повторно со священниками; «но егда входи в сие селище, людие сего испусти от клети некоего люта зверя и псов, да растешут Князя и сущих с ним. Но Господь сохрани Благовернаго князя; сей секирою своею победи зверя, а пси, яко агнцы, не прикоснулися никомуждо от них». В тексте не говорится, что «лют зверь» это медведь – но сомнения в этом вряд ли возможны; зато более чем возможно усомниться, что этот медведь имел какое-то отношение к культу Волоса. Князь велел строить церковь Ильи Пророка и собственно город Ярославль. Однако язычники продолжали чтить Волоса, особенно когда случилась засуха. Но некий священник, утверждая, что это бездушный идол, стал молить своего бога о дожде, и дождь пошёл. Тогда народ уверовал, «и выйдя из города, много пакостей сотворили Волосу, плевали на него и разбили на части, и кереметь сокрушили и предали огню», после чего крестились в Волге. Но и позже на месте святилища были всякие пляски и гульба, а когда болел скот, то говорили, что это месть Волоса. Тогда тот же священник и на этом месте построил церковь в честь св. Власия, и недуги скота прекратились. Всё (цит. по: МИА 1941 №6, с. 187–189)

Приятно думать, что именно Власьевский сад – место бывшей церкви св. Власия – это бывшее капище Волоса, и прочее, но говоря откровенно, я не верю почти никаким подробностям сей истории. Прежде всего, нет имени столь преуспевшего священника – что немыслимо, если бы перед нами было историческое предание. Подобные вещи не просто запоминались – такие люди становились святыми покровителями городов на века несмотря на любую прочую карьеру, а не превращались в безымянных. «Скотий бог» и описание поругания идола с крещением в реке – явное заимствование из летописи, что же до неугасимого костра – это байка Нового времени, пришедшая в Россию через поляков, которые взяли сюжет из религии балтов, совершенно неизвестная никаким ранним источникам славян. Сжигания на жертвеннике и воскурения – образы, взятые из библейской или античной литературы; а если какую-то правдивость имеет образ финской керемети, то тем более перед нами не славянское язычество. В итоге – по «Сказанию» я особенно не выстраивал свои ярославские маршруты, а в медведе предания никогда не старался увидеть Волоса, хотя «лютый зверь» здесь, конечно, и правда местный тотем, попавший с секирой на герб и прочую символику.

К проезду по Ярославлю я заготовил 1000-рублёвую купюру. Первый кадр, который мы стали ловить с неё – церковь Иоанна Предтечи на реке Которосли, живописная постройка. Следующая точка – церковь Николы Мокрого, кстати, по пути проскочили Парк 1000-летия Ярославля, надо бы было зайти туда, но всё не охватишь, а Ярославль (570 тысяч населения, самый большой город поездки), кажется, оброс примечательностями, похвально (я был тут однажды и тогда город показался много более унылым). Церковь эта знаменита тем, что она построена вокруг некого огромного вытесанного плитой гранитного валуна, который теперь представляет собой часть пола церкви. Высказывалось мнение, что камень был почитаемой языческой святыней: церковь должна была закрыть, а положение на полу заставляло всех входящих «попирать» её (см. academia.edu/29806721). В своё время и Синь-Камень пытались перетащить под фундамент церкви; вспоминается также «поверженный» набок камень Свентовита в Арконе и т.д. Впрочем, побывать внутри не довелось, церковь как-то очень странно работает, и мы осмотрели округу с соседними церквями и планетарием.

Затем был центр города, на Депутатской улице поставили машину в двух метрах от памятника коту и пошли гулять. Вышли к кремлю – на Богоявленской площади стоит памятник Ярославу Мудрому, тот самый, с тысячной купюры, и здесь много хороших ракурсов. Зашли и в сам Ярославский кремль, чьё значение не только в старине. Тут была найдена единственная рукопись «Слова о полку Игореве», и – в отличие от Ипатьевского монастыря в Костроме, где отыскали Ипатьевскую летопись, но где ничего о ней не было – здесь местной великой находке была посвящена прекрасная экспозиция: и историческая, и собственно по памятнику, его обнаружению и публикациям, и по влиянию, которое «Слово о полку» оказало на мировую культуру – отлично! В целом кремль достаточно шаблонный, но именно он изображён на оставшихся фонах 1000-рублёвой купюры с часовенкой Казанской Богоматери на выходе. Минув ещё пару тысяч церквей (снова возвращаюсь к мысли о том, почему их сносили в 1930-е: в центрах старых городов их действительно было избыточно много, а необходимость в таком количестве исчезала, плюс ухода всем уже не доставало), вышли на набережную Волги. Старинный русский город «Золотого кольца» на Волге – этого добра мы уже наелись, и я искал каких-то особенностей. Одна очень понравилась – это встроенные в брусчатку «следы» Медведя, металлические вставки, разбросанные по всему центру города. Мелькнула церковь Ильи Пророка, сто раз перестроенная, но на том самом месте, где по преданию её заложил вместе с Ярославлем князь. В целом центр приятный и, пожалуй, может предложить больше стандартного «старинного на Волге», но не скажу, что Ярославль меня как-то сильно порадовал или удивил.

Как я писал в прошлом выпуске, по дороге из Костромы в Ярославль вчера мы заскочили в Николо-Бабаевский монастырь – ровно на полпути, примерно в 50 км от обоих городов, на южном берегу Волги. Здесь летом 2020 года местный житель обнаружил ещё один «каменный гриб», о котором пока нет почти никаких публикаций, но который несомненно, должен быть в их списке. Я как раз собираюсь в ближайшие месяцы подготовить научную работу по этой теме, а здесь озвучу лишь общие мысли. Хотя Бабаевский монастырь был основан в XIV в., исследователями не раз высказывалось мнение, что и раньше здесь были какие-то святилища. В ходе многовековой истории монастыря возводились различные строения, и монахи тащили с округи камни. К расцвету монастыря в XIX в. тут было несколько больших храмов, колокольня и т.д. Часть их была снесена после революции, но многие камни остались валяться на территории монастыря. Среди них-то и нашёлся «каменный гриб», который затем был вывезен в Ярославль. Мы с женой с полчаса искали что-нибудь похожее: камней здесь бесчисленное множество, у одного я нашёл нечто вроде «шляпки», были и другие любопытные, в т.ч. с естественными «чашками» и прочее, но именно гриба не отыскали. К нам вышел монах, которого я расспросил о грибе. Он был довольно любезен и ответил на все мои вопросы, хотя чётко дал понять: теории о языческом прошлом этих мест монахи не любят, и не хотят им потворствовать; им не нужна слава места, где подобные вещи могут быть найдены. И вот теперь в Ярославле мы поехали посмотреть на гриб и его хранителя, Диму, которого прежде я знал лишь по переписке, вживую. Я произвёл свои исследования камня для публикации, также подробно расспрашивая Диму.

Что же такое Бабаевский каменный гриб, который в этом посте широкий читатель увидит впервые? Он в самом деле чрезвычайно похож на гриб, из кварцита, высотой около полуметра, и около 50 кг весом. Особенностью, не имеющей аналогов – является «жилка» на одной из сторон ножки: так вздуваются венки у эрегированного полового члена. Несомненно, основная форма Бабаевского памятника – природного происхождения. Но то, что гриб имеет культурную историю, доказывают следы его обработки: прежде всего на подтёсанной «жилке», а также на «полях» шляпки, которую подравнивали для идеального вида. С другой стороны ножка выглядит точно как у подосиновика; похожа на грибную и шляпка, чей коричневый цвет явно отличается от остального серого на ножке. Прочие подробности я оставлю для научной статьи, где попробую также сопоставить его с другими «каменными грибами».

Под Ярославлем можно было посмотреть ещё несколько почитаемых камней, но время летело, программа была ещё длинной, и я решил остановиться лишь на одном – благодарю Диму за его наводки! По пути от Ярославля к Мышкину есть Большое Село, а чуть западнее – деревня Дуброво (около 75 км от Ярославля); в 1,5 км от неё к Мышкину, слева от трассы лежит почитаемый камень «Божья стопа», к которому местные ходят просить потомства. Найти его было нелегко, хотя он действительно менее чем в 100 м от дороги – никаких явных примет нету, и лишь по очень точным подсказкам Димы мы отыскали тропу к нему. Это огромный валун в рост человека, поросший мхом, и кажется, не имеющий никаких диковинных черт – правда, он чётко выделяется среди остального, лесного и не особо каменного, ландшафта. Что камень почитали – несомненно, он был, во-первых, весь в подношениях: выпечка, яблоки, ягоды, кажется, даже какие-то поделки. Во-вторых, несколько берёз рядом были в десятках повязанных тканых лент, поднимавшихся куда выше роста человека. Камень дал доброе и приятное ощущение. Мы помчались дальше – снова на паромную переправу, вторую и последнюю в поездке, теперь через Волгу, от деревни Коровино к стоящему на противоположном берегу городку Мышкин.

Мышкин прекрасен! Здесь видишь всё величие человеческой инициативы и энтузиазма. Тут целый комплекс небольших музеев (центральный – по адресу Угличская, 21), перетекающих друг в друга, поддерживаемых силами местных. Это и музей старой техники – чего тут только не было, такого больше нигде не видал! – и потрясающий музей деревянного зодчества, представляющий в миниатюре деревню со всеми видами её построек и т.п. Столько любви к своему городу и делу вложено в это местными! Но для меня в центре внимания стоял «Музей столицы лоцманов (истории города)». Внутри его помимо небольшой коллекции средневековых находок был, во-первых, каменный гриб из Рудиной Слободки, наиболее похожий именно на гриб из всех мною виденных, подписанный почему-то «финский священный камень», также дающий плодородие и исцеление нижней части тела, заваленный монетами, высотой 64 см. Посидеть на нём, как полагалось, музейщики, в остальном любезные, не дали. Это добрый камень, но повторю, что прямой связи со славянским пантеоном у подобных грибов я не осознал. Во-вторых, уже во внутреннем дворике музея, на переходе к экспозиции деревянного зодчества, стояли ещё четыре камушка, представлявшие когда-то комплекс на кургане, который местные старались избегать. Я тоже решил их не трогать, ощутив примогильную функцию: изначальное их положение было у деревни Могилицы, которую мы проехали незадолго до парома на Мышкин, и лишь в начале XX в. их перевезли в Дубровку, откуда они уже отправились в музей. Один валун бесформенный, у двух есть нечто вроде шляпки, но самый характерный – четвёртый, со шляпой-ободком, очень напоминающий расширенную основу Шекснинского идола (подробности обо всех каменных артефактах Мышкинского музея см. academia.edu/29807083). С удовольствием побродив часок по Мышкинской экспозиции и по городу, мы выехали дальше.

Оставшиеся пункты не были связаны с языческой стариной. В Угличе, в 38 км южнее Мышкина, впервые увидев ГЭС, по чьей дамбе пересекли Волгу, мы посетили кремль: у сохранившихся неизменными с XVI в. Палат угличских князей погиб некогда царевич Дмитрий, сын Ивана Грозного, которым потом прикидывались многочисленные Лжедмитрии. Здесь шикарные виды на реку, но – очередной «старинный русский город на Волге», и мы помчались дальше, тем более что «Музей мифов и суеверий русского народа» был уже закрыт. Двигаясь далее на юг вдоль Волги, мы покинули Ярославскую область и заехали в Тверскую, где я проводил лето всё детство. В 55 км от Углича – Калязин. На мосту через Жабню зафоткали огромный радиотелескоп, а в самом городе, где всё сосредоточено на первых 150 метрах улицы Карла Маркса – конечно, и знаменитейшую колокольню посреди Волги: когда-то часть города затопили с целью строительства той самой ГЭС Углича, и кроме колокольни всё ушло под воду. Красиво, но мы уже рвались завершить поездку, и попрощавшись с Волгой, выехали на запад – в 27 км в город Кашин. Отсюда продаётся на всю округу известная Кашинская минеральная вода. Там тоже сто тысяч церквей (почти все заброшены), но я хотел посетить бювет и наполнить кашинской водичкой всю поездку запасаемые бутыли. Облом! Нахальный санаторий перекрыл доступ к нему и позволял наливать воду только по собственной прихоти. Рассерженные, но сфоткавшие тот самый Воскресенский собор, который я с детства видел на всех этикетках Кашинской воды, мы выехали в деревню на родине предков менее чем в 100 км от Кашина, так завершив поездку.

*** * ***

Напоследок подведу итоги всей поездки по Северо-Западной Руси. Она удалась, мы проехали почти всё, что планировали, уложив это в примерно 2200 км на своей машине. Ленинградская, Вологодская, Ярославская, Костромская, Ивановская, Тверская области были посещены. Выделю три самых прекрасных места: это города Плёс, Мышкин, и Переславль-Залесский. Были и разочарования: таких ужасных и убитых дорог, как в Тверской области – я, объездивший пол-Европы, не видел больше нигде (но как хороша тверская черничка, за копейки продающаяся вдоль этих дорог)! Однообразны и скучноваты пункты «Золотого кольца», и старинные русские города на Волге не сильно отличаются друг от друга. Уныл Ипатьевский монастырь, не осознавший своего полного значения. Почему-то сильно запомнилась прикольная мукомольная башня на набережной Кинешмы. Вместе с тем я увидел множество языческих древностей, от идольчиков прекрасной Старой Ладоги (впрочем, далеко не всех, что я хотел найти) – до коллекций музеев Плёса, Ярославля, Мышкина. Особым разделом стало знакомство со множеством «каменных грибов»: Сиверский, Плёсский, Бабаевский, Мышкинские. Как и во всех поездках, я много общался с водоёмами, искупавшись или хоть умывшись в таких прославленных, как реки Волхов, Волга, Шексна́, озёра Белое, Неро и божественное Плещеево. Теперь я увидел, где нашли Шексни́нский идол (и узнал как правильно ставить ударение в этом названии), и посетил уже почти все русские города времён Рюрика (все – кроме Киева). Конечно, особо выделю и славный Синь-Камень! Я неплохо загорел и зафоткал кучу примечательностей в паре десятков городов. И думаю – сего вполне достаточно для хорошего путешествия!

Ярослав Мудрый в центре Ярославля, а под ним – герб города с Медведем