«Фонтанка» побывала в научном центре РНБ и узнала, зачем архивисты изучают почерки знаменитостей и просят студентов писать разными шрифтами.
У лаборатории кодикологических исследований, расположенной в здании на шумной Садовой улице, не висит таблички-указателя, читателей сюда не пускают. В небольшом помещении, спрятанном среди коридоров главного корпуса Российской национальной библиотеки, стоят высокомощные лампы, линзы и компьютеры. Несколько сотрудников тут годами анализируют древнерусские свитки и пергаменты, создают чернила по старинным рецептам и изучают подписи монархов.
Нанотехнологии и «летучие» чернила
Древнейшие русские рукописи были созданы на пергаменте (профессионально — «пергаменах») — листах специально подготовленной кожи. Такие источники, как правило, не датированы и без специального оборудования и особого подхода к исследованию узнать что-либо об истории их написания практически невозможно. По словам и. о. руководителя федерального центра консервации фондов РНБ Евгения Ляховицкого, изучением подобных культурных памятников на всех уровнях — от анализа носителя и состава чернил, которые использовали писцы, до того, каким шрифтом написан текст, — специалисты библиотеки занимаются, чтобы понять, как в России из века в век изменялась культура письма.
Сотрудники лаборатории привлекают специалистов сторонних научно-исследовательских центров. За последние два года учёные из РНБ вместе с коллегами из Курчатовского института начали исследовать древнерусские кодексы (листы пергамента, сложенные в виде книги) при помощи методов электронной микроскопии, немного адаптировав их. Главная особенность способа, который стали применять специалисты, — малоинвазивность, а значит, и безопасность для редких пергаментов. При помощи очень тонкого инструмента исследователи берут с рукописи настолько маленькие образцы краски, что это место не получится найти, даже глядя в мощный микроскоп. После этого учёные изучают мельчайшие частицы чернил и определяют их состав.
До нашей поры дошли точные рецепты чернил XVI и XVII веков, а вот более ранние — неизвестны. Следуя сохранившимся инструкциям, в которых прописано, какие ингредиенты нужны, Ляховицкий с коллегами в лаборатории не первый год создают собственные образцы красителей. После чернила искусственно состаривают и сопоставляют с теми, которыми были написаны оригинальные тексты, смотрят за поведением материала и определяют примерный возраст источника.
Параллельно с этим учёные пытаются восстановить рецепты более ранних красителей и понять, какие связующие вещества, не позволяющие чернилам расслаиваться, помимо уже известных вишнёвой камеди или лиственничной смолы, использовали во времена Древней Руси. Как поясняют специалисты, такие опыты не их прихоть: важно выявить любое отхождение от канона, ведь в таком процессе, как письмо, изменение привычных правил может быть связано с историческими, культурными сдвигами, а значит — с изменением в сознании.
Известно, что чернила писцы производили в так называемых «чернильных гнёздах» — ёмкостях с кусочками железа внутри, от ржавых гвоздей до специально собранной стружки, где среди других компонентов часто лежали толчёные чернильные орешки. По такому рецепту аж до середины XX века изготавливали чернила красно-чёрного или коричнево-чёрного цвета, которые хорошо держались на пергаменте. Сосуд мог не меняться по несколько лет, мастер периодически доливал туда жидкость на основе сажи или отвара коры. Главным для писцов было то, чтобы цвет старых и новых чернил был схож, о разнице же составов никто не заботился. Теперь этим пользуются ученые.
«Чернилами мы занимаемся не так давно, но уже видим историческую грань: начиная с конца XV века они становятся более железистыми, тёмными, гораздо меньшую проницаемость (прозрачность. — Прим. ред.) имеют в ближней инфракрасной области спектра. Примерно с этого же времени мы начинаем встречать чернила, которые в принципе непроницаемы в этой области спектра. Все это значит, что они имеют разный состав и что в эпоху Ивана III, в начале правления Василия III и во времена Ивана Грозного в культурном плане произошло что-то значимое. Если подумать, именно в этот момент на Руси случается много изменений и в архитектуре, и в живописи. Как мы видим теперь, трансформация могла произойти и с письмом. Почему и какая именно — будем исследовать».
«Пергамен всегда был в роли пасынка»
Ещё один пример влияния истории на письменность сотрудники РНБ установили, проанализировав больше 80 древнерусских пергаменных кодексов. Три года назад специалисты впервые решили изучить настолько большой массив источников, а не ограничиваться пятью или семью, как обычно делали их коллеги. В выборке в числе прочего оказались Слова Григория Богослова — одна из древнейших церковнославянских рукописей XI века, Рязанская Кормчая 1284 года, Погодинский Апостол, написанный в 1392 году. Просматривая страницы, учёные почти сразу заметили, что материалы разного времени создавались при помощи отличающихся друг от друга орудий.
«До XIII века на рукописи поперёк листа мы видим следы в виде полукруглых полос-царапин — такие следы стругов (специальных ножей. — Прим. ред.) оставались после того, как с натянутой шкуры с мясной стороны снимались лишние слои кожи. После процесса мездрения (выделки. — Прим. ред.) шкуру просто шлифовали пемзой, как правило, с волосяной стороны. Но к середине XIII века вдруг всё меняется: полукруглые следы полностью уничтожаются следующим этапом механической обработки — при помощи зубчатого скребка. Что с волосяной, что с мясной стороны шкура активно обрабатывается пемзой. Такой пергамен, в отличие от старого, имеет очень близкие характеристики волосяной и мясной сторон. Это гораздо удобнее для писца», — рассказывает Евгений Ляховицкий.
По его словам, техника выделки поменялась необычайно «резко и быстро»: переход мог произойти всего за полвека.
«Пока мы нашли только один кодекс, на котором отразились бы оба этих этапа. Таким оказалось Пантелеймоново евангелие из собрания РНБ рубежа XII и XIII веков. Его начало написано на пергамене первого типа, а большая часть — на пергамене второго. При этом границы письма неразличимы (чернила, почерк не изменяются. — Прим. ред.). У человека словно было две стопки разного вида пергамента», — удивляется Ляховицкий. Неожиданную трансформацию учёный склонен связывать с татаро-монгольским нашествием, однако признаёт, что разобраться в точных причинах феномена историкам ещё предстоит.
«С пергаментами с точки зрения исследования получилась исторически парадоксальная ситуация. При том что, в отличие от пришедшей на смену бумаги, пергаменные кодексы находятся в центре внимания ученых уже с XVIII века, древнерусский пергамен всегда был в роли пасынка: никогда не был серьёзно исследован. Учёных удовлетворяло знание того, что кодекс на пергамене — относительно ранний, и в дальнейшие нюансы никто не вдавался. Был интересен текст, язык, но не технологии выделки, ведь анализировать это сложно. До нынешних пор пергаментами занимались прежде всего реставраторы. Но в целом эту лакуну, которая не позволяла продвинуться дальше в изучении культуры письма, никто до этого закрывать не спешил — ведь требуется анализ большого количества памятников, а не единичных источников», — делятся в РНБ.
Открытие сотрудников библиотеки, связанное с методами обработки древнерусских пергаментов, оказалось далеко не единственным. Анализируя те же 80 источников, исследователи заметили, что с начала XV века на страницах книг «словно из ниоткуда» появляется абсолютно новая техника разлиновки. Если до этого авторы размечали лист «на ходу» и могли в любой момент изменить расстояние между строк, то с этого момента они начали пользоваться специальными шаблонами. Это оказалось удобным и быстро прижилось на Руси.
Как говорит Ляховицкий, подобным открытиям исследователи придают особое значение: письменный навык — «очень синтетическая вещь, которая включает в себя и процесс обмена информацией, и представления об эстетике, и характер движений, которые каждый день делает пишущий». Появление шаблонов у писцов говорит о том, что представления о «допустимом и недопустимом», определённый образ того, как должны выглядеть кодексы, сформировался именно в тот момент. С переходом этой «технологической грани» у людей появился новый уровень понимания того, как должен выглядеть письменный текст.
«Самопрезентация» Петра, «сопротивление» Сперанского
Исследователи истории русского письма уверяют, что письменный навык предков разительно отличался от нашего. Если современный человек владеет лишь одним типом письма, то «профессиональный древнерусский пишущий» имел обязательный «набор» сразу из нескольких манер и использовал каждую для разных целей (в церковных, светских документах, в личной переписке). При этом есть вероятность, что при «переключении» с одного типа письма на другой мозг писцов начинал работать по-своему.
Об этом специалисты задумались, начав в 2020 году проводить исследование совместно с экспертами по нейрофизиологии одного из петербургских государственных медицинских университетов. Участников фокус-группы просили писать разными стилями — уставом, полууставом, скорописью и так, как они привыкли в обычной жизни. Уже на первых этапах удалось выяснить, что психика в каждом из этих случаев работает в разном «режиме», а внимание перераспределяется.
По словам Евгения Ляховицкого, изучение письменности базируется на множестве узконаправленных исследований. Одно из тех, которое за последние годы проводили в РНБ, связано с анализом почерков известных людей. То, как именно писали императоры и их служащие в разное время, помогает понять культурные нравы каждой эпохи.
Например, в записях Екатерины II можно увидеть так называемую скоропись XVIII века, которая испытала влияние западноевропейского курсива: результат называют «елизаветинской скорописью». Такой тип письма появился вслед за «петровской скорописью» и уже не так цеплялся за древнерусскую традицию.
Большой интерес для историков представляет и почерк Михаила Сперанского. Как отмечает Ляховицкий, у политика «долгое время сохранялось очень архаическое письмо, которое в конце концов всё-таки заменилось на курсив, доминировавший в высших слоях общества в ту эпоху».
Отследить психофизиологические особенности человека можно и при анализе личных подписей. Работники лаборатории кодикологических исследований выяснили, что характерные «презентующие», «личностные черты» впервые появляются в подписи Петра I. Хотя его подпись была простой, она всё-таки отличалась от остальных, «писалась по восходящей» и выглядела гораздо более отработанной и тщательной, чем то, как царь писал обычно. Это значит, что именно Петр одним из первых начал «презентовать» себя через личный письменный знак, возможно переняв эту культуру у европейцев.
«Кроме исследования подписей, мы отдельно изучаем школьные прописи конца XVIII — начала XIX века. Первый учебник книжного искусства у нас — азбука Фёдора Басова 1604 года. Сама форма обучения письму очень многое говорит о письменной культуре народа: с конца XVIII века получили широкое распространение курсивные прописи, и это «добило» древнерусскую традицию (образованные по европейскому образцу люди, которых постепенно становилось всё больше, учились писать по-новому и забывали старые «каноны». — Прим. ред.)», — делится Ляховицкий.
