Знаки и образы черноузорных рубах белгородской области.
Белгородский край, привлекающий внимание исследователей народной художественной культуры и песенного фольклора, сохранил к началу XXI столетия в многогранной своей сокровищнице достаточно малоизученного. Художественный текстиль ковров, традиционного костюма и рушников 21 района области отражает последствия интенсивных миграционных процессов, связанных с вторичным заселением белгородской территории с начала XVI века – как одного из южных рубежей укреплявшегося Русского государства.
По сложившимся разновидностям костюма этнографы выделяют три региона на белгородской территории: Белгородско-Воронежский, Курско-Белгородский регион и Поосколье. Курско-Белгородский регион, в который входят Ивнянский и Ракитянский районы области, некогда имевшие развитые центры ткачества, характерен устойчивой орнаментальной системой, имеющей в своих элементах много общего с соседней Беларусью. Легко узнаются плотные бесполиковые рубахи ивнянских и ракитянских сёл, с рельефным полотном и вытканным по оплечьям геометрическим (или геометризированными растительным) красноузорным орнаментом. Не менее узнаваемы и тканые рушники данного региона, выполненные в той же традиции. Наиболее поздние по своему происхождению растительные мотивы, ярче всего представленные в грайворонских рубахах, характеризуют традицию вышивки, смешанную с украинской. Перемешивание культурных кодов и контекстов к прошлому рубежу столетий разбавили «брокаровские» мотивы и распространившиеся в среде дворян печатные узорники для вышивания, ориентировавшие на декоративно-эстетическое восприятие. Символьный язык орнамента стал интенсивно вытесняться на задний план. Таким образом, историческая смена кода художественного высказывания не миновала и Белгородскую область, в результате чего мы имеем семантическое «разноголосие» растительно-геометрической орнаментации, характерное сегодня для большинства белгородских сёл.
В этом разнообразии Белгородско-Воронежский регион сохранил в консервативном виде свой старинный геометрический черноузорный орнамент рубах с прямыми поликами, со своей сложившейся знаковой системой и строгим стилевым единством, как и традиционный костюм с понёвой (в понёвах, как свидетельствуют данные археологических раскопок, ходили ещё в VI в. [9: с.19]). «Вышивка чёрной шерстью, распространённая в восточных районах Белгородской области, – пишет И.П. Зотова, – уникальна как для южнорусской одежды, так и для русского костюма в целом. Она является одной из наиболее древних и по технике (набор), и по мотивам линейно-геометрического орнамента» [1: с.7]. Ковровая фактура узора, вышитого мельчайшими стежками, достигается композиционным сочетанием разнообразных ромбических, крестовидных, зигзагообразных элементов, сохранивших по большей части внешне-ассоциативные названия: «гребёнки», «тропки», «лапочки», «головастик» и т.п. В этот, несомненно, один из самых старинных орнаментов, вошли такие индоевропейские элементы, как свастика, крест, Древо жизни и многие другие, имеющие космогоническое значение. Ещё в середине прошлого столетия по костюму и орнаментации социально-возрастной статус человека определялся другими безошибочно, но сегодня, к сожалению, подробности о семантическом значении составлявшихся композиций поликов приходится собирать буквально по крупицам.
Конструктивная часть всего украшения полика черноузорной рубахи может включать (см. карту-схему Приложения): а) центральный узор («ремень») или заменяющую его вязаную кружевную вставку – «форбот»; б) подузорники, направленные вверх и вниз от основного узора (могут представлять собой 1/2 или 1/4 его композиции или состоять из ряда других, чаще всего арепейных символов); в) форботы соединения полика с полотнищем рубахи; г) «ляховки» (наиболее узкие кружевные вставки, с разнообразной символикой зерна); д) окончания узоров («лапы») – в мужских рубахах это бордюр из элементов с местными названиями «бабочка-мужичок», он же «столбики» и «кущи», разной степени пышности (рис.3), женские включают изображения символов растительного мира: колосков, веточек, побегов, шишек. Таким образом, окончания на мужских рубахах символизируют идею соединения мужского и женского начал, а на женских – идею плодородия [6: с.19-29].
Белые кружевные форботы (см. рис.1-4,18) сохранили наиболее архаичные мотивы геометрической вышивки. Среди них – узнаваемый образ «рогатой» (небесной Матери-Лосихи праславян), связанный с важнейшей для земледельцев идеей плодородия, разнообразные кресты и ярги-свастики [3: с.95-98], мотивы «составного» Великого солнца [2: с.39] (у белорусов вышивалось в качестве молитвенного пожелания гармонизации стихий в природном круговороте). Рубахи с форботами назывались «воскресенскими»; часто не менее сложные по богатству и красоте композиции, они считались менее престижными, чем с ремнём, и надевались на менее значимые праздники. Рубахи с форботами и более скромным чёрным узором обычно носили девушки. Для будничных, старушечьих и имеющих обрядовое значение (венчальная, похоронная) форботы и ляховки составляли практически единственное украшение (рис.20), иногда – и вышивка белыми нитями.
Рубаха с «ремнём» (рис.5) – наиболее статусная, самая богатая по вышивке – предназначалась для молодых женщин, особенно беременных или кормящих грудью, береглась для годовых праздников. Признаком зажиточности считалась рубаха с ремнём, сплошь вышитым золотными нитями, особо торжественная, – её надевала невеста на второй день свадьбы (рис.6).
Выявлено восемь основных композиционных разновидностей орнаментации ремня с ассоциативными местными названиями (рис.7-14):
Второй тип орнаментации праздничных рубах (женских) носит название «рукава-полика» (рис.17) и представляет собой вышивку двух состыкованных подузорников (или нешироких «ремней») с окончаниями. Степень праздничности такой рубахи зависела от ширины и содержания покрывающего её «коврового» узора. Существовала и ещё одна разновидность, менее распространённая: женские рубахи с кумачными поликами из фабричной ткани, скомбинированные с черноузорной вышивкой. Несмотря на красоту, они имели невысокий праздничный статус. Яркую вставку (иногда в мелкий белый горошек) из кумача на подкладке завершал орнамент подузорника и окончаний-«лап» (рис.20).
Красный цвет иногда добавлялся и в основной чёрный узор (кроме центрального, за исключением варианта с «золотым ремнём»), особенно в с. Верхососна, Боровое, Большебыково, где существала такая традиция. В узком комбинированном подузорнике «стеколышки» (рис.4,15,16,18,24) красные нити могли заполнять квадраты-перегородки.
Красная нить также прокладывалась по вышивке форбота у соединения с полотнищем рубахи, включалась в концевые мотивы – например, «шишечки» (бобы) – рис.18. По-видимому, это более поздняя традиция у вышивальщиц; в частности, она применялась для украшения троицких рубах.
В соседней Воронежской области включения красного использовались шире. Если говорить о взаимопроникновении традиции, связанном с когда-то общей белгородско-воронежской территорией, то оно прослеживается достаточно наглядно. Сравним, например, узоры рубах с. Татарино Каменского р-на с некоторыми белгородскими образцами. Узор «гречишка» на ремне воронежской рубахи (схема на рис.22) повторяется в подузорниках соединения полика с полотнищем рубах Остроухово и Верхососна Красногвардейского р-на (рис.21); узор «сдвоенного» ремня рубахи с. Тростенец (рис.24) аналогичен узору воронежской, но с заполнением фона красным (местное название «крест с крюками», рис.23).
Стоит упомянуть, что сёла Тростенец и Васильдол Новооскольского района, так же, как и географически близкое им Бубново (Корочанский район), не относясь к Белгородско-Воронежскому региону, наряду с другими родственными элементами одежды также имели черноузорные рубахи, но с отложным воротником. Вышивка специфична некоторой «разреженностью» фактуры за счёт техники «крест». Интересно, что вкрапление этой же техники проникает и в арепейный мотив оформления манжет («брыжжей») с. Прудки Красногвардейского района (рис.25), тогда как основной орнамент полика выполнен традиционно, на́бором. Данный мотив и красно-чёрные вышитые полосы-разделители перекликаются со следующим редким образцом (рис.26) из Алексеевского р-на.
В изучении художественного языка черноузорного орнамента нельзя обойти вниманием содержание узких орнаментальных полос, часто выполняющих роль разделителей основных частей композиции вышивки, некоторые из них часто встречаются в орнаментации воротника-стойки или узкой обшивки горловины (например, рис.28, б). Здесь мы также видим устойчивый набор элементов – их немного, но это и есть базовые единицы «речи» орнамента (рис.27):
Содержательная часть орнамента Белгородско-Воронежского региона, если принять во внимание аналогии известных элементов, уже описанных в других исследуемых образцах вышивок России, связана с символикой плодородия и различных этапов развития жизни в природном круговороте. На полика́х-оплечьях женских и мужских рубах в глубоком чёрном фоне просматриваются изображения светил и путей их следования через различные вариативно меняющиеся, со строго сохраняемой модульностью, орнаментальные комбинации абстрактного характера. Словно бы геометрия полей самой Вселенной проявилась сквозь чернеющий негатив. Это классический вид искусства идеопластического, т.е. вытекающего из мыслительных представлений человека о предметах и сформировавшего в веках, ещё от времён неолита, своеобразный язык художественной философии, «облекающий наглядностью некие мировые формулы бытия» [6: с.160]. Расшифровка смысла черноузорных композиций на основе накопленного сегодня исследовательского материала, думается, значительно обогатит копилку нашего общего культурного наследия, возможности его прикладного использования.
Литература:
Зотова И.П. Белгородский народный костюм. Белгород: Истоки, 2005.
Кацар М.С. Беларускi арнамент. Ткацтва. Вышыўка / Пер. з рус. мовы, лiт. апрац. и навук, рэд. Я.М. Сахуты. – 3-е выд. – Мiнск: Беларус. Энцыкл. Iмя П. Броўкi, 2013.
Кутенков П.И. Великорусская женская сряда. Сядемская и вяземская крестьянская родовые культуры (середина XIX – начало XX в.). – Книга 1. Ч.1. – СПб.: факультет филологии и искусств Санкт-Петербургского университета, 2010. – 176 с.
Лобачевская О.А. Беларусский народный текстиль: художественные основы, взаимосвязи, новации. – Минск: Беларус. навука, 2013. – 527 с.: илл.
Пономарёв П.Д. Народный костюм Воронежской губернии. – Воронеж.: Центр.-Чернозём. кн. изд-во, 1994. – 36 с.: ил. + 20 цв. вкл.
Сысоева Г.Я. Локальная специфика в традиционной одежде // Песенный стиль воронежско-белгородского пограничья. Монография. Воронеж. ГУП ВО «Воронежская областная типография», 2011.
Флоренский П.А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии / Сост. и общ. ред. игумена Андроника (А.С. Трубачёва). – М.: Мысль, 2000.
Чижикова Л.Н. Русско-украинское пограничье. История и судьбы традиционно-бытовой культуры (XIX–XX века). – М., 1988. – 253 с.
Шатерникова Н.И., Кравченко О.А., Якубенко Л.В. Женский народный костюм как часть регионального компонента. – Белгород, 2008. – 96 с.
Ссылка на публикацию:
Шведова И.В. Знаки и образы черноузорных рубах Белгородской области // Знаки и знаковые системы народной культуры: материалы I Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. Т.1. СПб: Смольный институт РАО, 2016. С.160-175.
Источник https://бгмнк.рф/
