Старопрусские кривизны
Преимущество жреческого состояния в старопрусском обществе – это еще и определенная ментальная настроенность.
Развитость жреческого состояния у древних пруссов, наличие в них около тридцати групп жрецов (их описание – в последней свайкстайской книге “Старопрусская теократия“, на с. 175-188) много что дает для понимания того, какие идеи пронизывали старопрусское общество, какое настроение в нем царило.
Речь, разумеется, не о безоглядной покорности, богобоязности или предрассудке. Но о внимание к области мысли – в противоположность к области слова и поступка области. Мысль здесь – все, что может быть и есть вздуманное.
Исследователи старопрусского наследия обращали внимание на ряд теонимов, образованных приставочным образом – до корня добавив префикс (приставку). Обычно же божественное имя образовывалась в первую очередь корнем, который уточнялся суффиксом, а мог и не уточняться. Тогда как у пруссов управлять значениями иногда брались приставки.
Прежде всего речь о таких теонимы, как Патримп (Patrimps) и Автримп (Autrimps). Согласно источникам, где они упомянуты, это были старопрусские боги текущих вод (родники, реки) и стоячих вод (залива, моря). Другими словами, божества, связанные с влагой и плодоношением.
Присутствующий здесь в обоих именах корень trimp– соотносится с литовским trimpti, trypti “топать, тупатаць”.
Для понимания приводится упоминание из наших колядок “Где коза топ-топ, там рожь семь коп. / Где коза ногою, там жито копною”
Плодоносность освобождается топтанием. В конце концов, по-видимому, – пробивая и высвобождая влагу. Это как с названиями сожских рек Беседзь и Бася, которые от besti, bastyti “колоть, протыкать”.
Тем временем те приставки, от которых образованы упомянутые теонимы, предписывают пространственными взаимоотношениями. “Патримп” можно соотнести с “падтупай (сюда”), а “Автримп” – с “адтупай (отсюда)”; такие значения имеют прусские глагольные приставки pa– i au-.
Очевидно, что в таком обиходе эти две приставки якобы живут своей жизнью. С одной стороны, есть понятие водовызволяющее топтание, а с другой – приставки Ра– (Патрымп) и Аи– (Аўтрымп) якобы в своей собственной пространстве самостоятельно транслируют архетип противопоставления – “близко-далеко”. Текучие же воды действительно близки человеку (с верхов даже самой длинной реки вся вода раньше или позже протекает мимо), а стоячие – и не дойдут, и их, как в море, много разлито.
С тем же корнем упоминается, кстати, еще и такой Натримп (Natrimps), но уже совсем без привязки к области его действия. Иногда в его реальности кое-кто сомневается, но прусская глагольная приставка na– “на, над” отсылает, например, уже к “надземной” области, с ее влагой небесной, дождевой и не менее важной в обрядовости.
Девочка несет кривизну, которою созывается собрание деревенской округа. Литва, 1932
Из трех однокоренных имен Патримпа, Автримпа и Натримпа тогда имели бы (если принять последнее за реальное) выплывать две архетиповые оппозиции “близко-далеко” (Pa-, Au-) и “низко-высоко” (Pa-, Na-), через которые, кстати, довольно вразумительно структурируется мир – через призму водной присутствия в нем.
Другой четкий теоним, образован приставочным образом, – Авшавт (Aušauts), значит “Адстрельвальник” (литовское šautі – стрелять). Это божество, что “адстрельвае” всякое злое от тела и души, отвечая за сохранение (или поворот) физического и нравственного здоровья. При этом “стреляет” обычно небесный Златоцвет, охотясь на чертов. Та же приставка Au-, что и в имени Автримпа “Адтипивальника”, привела к выдвижению нового деятеля, фигура которого, по-видимому, отделилось от образа Громовника.
Меньше определенности у исследователей насчет точного значения еще одного прусского теонима – Pergrubrius (бог-стимулятор роста растений и всякого урожая в теплую пору). Но что в его языковом облике точно определенного, то это, опять же, приставка рег– “при-, пере-, об-“.
Глубочайший исследователь старопрусского Ул. языка. Топоров говорил о “логизирующе-таксономическую функцию” прусских теонимов и ставил это явление в один ряд с употреблением приставок (префиксов) в языке логики и особенно философии. Вместе с тем он обращал внимание и на то, как это сказалось даже в прусской языке: ispretingi (значение – “а именно, другими словами, таким образом, это значит, короче говоря, одним словом”) буквально значит “объясняя умственно”. А это, по словам Топорова, “наиболее интеллектуальная и рационализаторская область внутриглазных операций”. Тараканы не пересказывали “другими словами” или “иначе говоря” – они, чтобы интерпретировать, прежде заглубления в умственную область мысли.
Старопрусское жречество, как видим, это далеко не только большая приближенность всего общества к “той стороны” и разработанность каналов общения с ним (вспомним хотя бы те же прусские жреческие кривизны). Это еще и особое внимание к области мысленной, области того, что перед словом и тем более задолго до всякого дела. Прусская ценность – это ценность мысли, состояния, настроенности, это полная преданность и прозрачность в этой преданности.
Если мы еще помним, что наша Кривия – от krivis “священник, жрец”, то дорога до понимания этого и восприятия лежит через старопрущину, через противоположный конец, делая такую вот кривулину.
