В прошлом номере мы писали о поклоннике активного туризма и руководителе турклуба ТГМУ Сергее Донскове, который поделился секретами успешных походов. Однако газетная страница не вместила еще одной стороны его увлечения – изучения старинных артефактов, которые порой встречаются на пути любознательных путешественников. Такими находками, по которым можно изучать отечественную историю, являются крестики.
Фото: личный архив Сергея Донскова
История вопроса
По преданию, апостолы крестов не носили – все и так знали, кто они. А первые христиане, оказывается, наносили изображение креста на лоб.
Гораздо позже появились нательные кресты. И они очень удачно прижились на землях славян, имевших привычку носить различные амулеты. К слову, первое правило кладоискателя, усвоенное Сергеем Донсковым, – не пытаться разогнуть найденный в земле крест или другую вещицу. Прежний владелец-крестьянин мог запросто уронить его в борозду во время вспашки поля, да еще задеть и деформировать плугом. Но несколько сотен лет в земле не делают металл прочнее, и крестик может сломаться от малейшего напряжения.
Самый ранний экспонат в коллекции Сергея Донскова – привеска в виде креста в круге, X-XII век. Это переходный период двоеверия на Руси, похожие символы носили и язычники. К нехристианским верованиям относится привеска X века – ромбик примерно 2 на 2 сантиметра с узором в виде решетки, символ засеянного поля и женского плодородия.
Древний узор напоминает еще и советский колхозный стишок:
«Хочешь быть передовым – сей квадратно-гнездовым!»
Также существовали лунницы и коловраты. Появились четырехконечные крестики, на которых выгравированы шести-, семи- и восьмиконечные. Нательные крестики изготавливались из самых разных металлов и сплавов. Люди побогаче носили серебряные или латунные, победнее – из оловянистой бронзы.
В старину священным растением у язычников считалась лилия (устаревшее название – крин), которая упоминается и в Евангелии, и целая серия крестиков имеет окончания, напоминающие цветок, росток или почку. Этот изобразительный мотив был широко распространен в средневековом искусстве. От криновидных окончаний крестов отличались шароконечные, с округлыми утолщениями. В концах крестика могли быть и углубления для цветной эмали. Складные кресты называются энколпионами, между створками у них полость, куда могла помещаться частица святых мощей. Тогда же, в XII-XIII веках, на поверхности крестов стали наносить миниатюрные рельефные изображения святых, и получалось что-то вроде иконы.
Отдельный тип крестиков стали называть «тверскими», поскольку их отливали в Тверском княжестве, где литейное дело достигло высокого уровня. Для Спасо-Преображенского собора наши мастера отлили первый на Руси колокол, после падения княжества выкраденный соперниками-москвичами вместе с резными воротами храма.
А особенностью крестиков было рельефное изображение архангела Михаила – небесного покровителя Тверского княжества и его святого благоверного князя. Однако было найдено (и их продолжают находить) множество этих вещиц со сточенным реверсом, чуть ли не на 2/3 всей толщины креста. На тыльной стороне явственно видно, что тисненый силуэт архангела усердно стирали. Но зачем понадобилось такое святотатство? У современных исследователей возникла версия: после того как московский правитель Иван III покорил Тверское княжество и его глава князь Михаил Борисович сбежал в Польшу, изображение архангела Михаила на крестиках стало восприниматься как фронда Москве. Пришлось нашим прапращурам эти барельефы стачивать. Потому что выбросить целый крест – богохульство, а если подточить напильником или бруском – вроде как ничего страшного. Причем к Николаю Чудотворцу или Никите Бесогону на другой стороне крестика у блюстителей государственного единства и порядка претензий не было.
Как замечает Сергей Донсков, этот факт средневековой художественной цензуры ни в каких летописях или учебниках отражения не нашел, тогда как подобные наполовину стертые крестики находили и находят по всей территории древней Руси – на Владимирщине, Рязанщине, на Русском Севере. И есть версия, что артефакты принадлежали сосланным по городам и весям Московии бывшим жителям Твери.
Примерно втрое крупнее были наперсные кресты (не от слова «перст» – палец, а от слова «перси» – грудь). Их носили поверх одежды, и чем больше изображений святых умещалось на поверхности такого креста, тем более уважаемым и состоятельным считался обладатель украшения.
В XV-XVI веках появляются крестики с килевидным нижним окончанием. Их выпуск был приурочен к канонизации Сергия Радонежского, а качество литья становится лучше. А нательный крест, на котором можно различить все элементы страстей Христовых, относится, по словам Сергея Донскова, уже к XIX веку.
С церковной реформой патриарха Никона связано исчезновение с крестов изображений святых: они-де должны присутствовать только на иконах. На крестиках же появились тексты молитв.
А староверы наладили литье крестов в скитах, куда скрылись от Никоновой реформы. Наиболее известным центром производства считается старообрядческий монастырь на озере Выг в Карелии.
- Я прочитал, что формы для литья изготавливались из гриба чаги, и попробовал сам такую сделать. Понравилась сама идея аутентичности. Гриб вываривается в соляном растворе от одного до нескольких часов (для этой цели лучше взять кастрюлю, которую не жалко), затем на него кладется рельефная металлическая иконка и сверху – сильный груз. Я придавил шкафом и выдерживал неделю, пока не высохло. Получилась достаточно четкая форма для будущей отливки,
– поделился энтузиаст-исследователь.
Правда, дальше дело пока не пошло. Это хобби требует серьезной подготовки и времени. Сергей планирует пригласить специалиста, умеющего плавить бронзу, а пока бытовые заботы заставляют отложить интересный эксперимент на потом.
Фото: личный архив Сергея Донскова
Это образное выражение для характеристики отлитых из меди старообрядческих образков и крестиков использует исследовательница Елена Зотова. Прошедшие «очищение огнем» религиозные символы, к тому же изготовленные мастерами, блюдущими «древлее благочестие», а не никонианами, получили широкое почитание в народной среде. Два с половиной столетия – с конца XVII до начала XX века – в скитах Поморья, в потаенных кузницах на Урале, в Сибири и Поволжье, в медных мастерских старообрядческих уголков Москвы и Подмосковья шел налаженный безостановочный «производственный процесс». Старинные медные образки бережно вставлялись в рамы-киоты и вкладывались в деревянные резные или живописные складни. И все это приходилось делать скрытно от властей, преследовавших раскольников. Но в итоге старообрядцы сумели сохранить и продолжить древнерусские традиции книжности, иконописи и прикладного искусства.
Благодаря широте географии потаенных мастерских в духовную культуру российских старообрядцев было привнесено художественное многообразие. Кресты, иконы, складни приобрели различные формы и декоративное оформление. Стили отдельных мастерских стали их своеобразными «брендами». И уже ко временам Николая I выделились поморские, гуслицкие (или загарские) и погостские сорта отливных медных крестов и икон, получившие широкое распространение среди старообрядцев разных толков и согласий.
А при первом русском императоре Петре I мастерам литейного дела жилось особенно несладко. Нет, если дело касалось пушек, был и заработок, и почет. Но именно потребностью государства в металле для военных целей были обусловлены царские указы 1722 и 1723 годов, запрещающие не только производство и продажу, но даже использование в быту медных икон и крестов. Дозволялись лишь нательные крестики и нагрудные панагии. Этот порядок действовал в России целых 160 лет!
И все-таки даже вопреки воле властей потаенное меднолитейное дело жило и развивалось, чтобы оставить яркий и самобытный след в русском прикладном искусстве. Староверы почитали лишь восьмиконечный крест, который изображался в центре мужского и женского нательного креста.
А на оборотной стороне крестов-тельников непременно помещали слова молитвы:
«Да воскреснет Бог и разыдутся врази Его…»
В наступившем году исполняется ровно 330 лет Выговскому поморскому общежительству – старообрядческой обители, основанной в 1694 году на реке Выг в Карелии. Ее насельники считали себя духовными преемниками старцев Соловецкого монастыря, а небесными покровителями числили его основателей святых Зосиму и Савватия. Именно меднолитейщики Выговского монастыря вписали самую яркую страницу в историю русской сакральной пластики. По сложившейся на Выгу традиции медные поморские кресты с изображением распятия Христа отливались восьмиконечной формы и имели строгую композицию: на верхнем конце изображался Спас Нерукотворный с надписью «Царь Славы IС ХС (Исус Христос) Сынъ Божiи». Иконы, кресты и складни, выполненные в здешних литейных мастерских, считались образцом для мастеров-единоверцев из других мест России. В дополнение к ним созданные на Выгу высокохудожественные рукописные книги позволили говорить о зарождении на Русском Севере своеобразного «поморского» стиля.
После окончания эпохи Петра I Выговская пустынь стала крупнейшим экономическим, религиозным и культурным центром старообрядчества.
Что до Тверской области, для подлинных твердых староверов она оказалась слишком близка к обеим столицам, по-настоящему укромного места не найдешь. И если во времена Нила Столобенского еще был шанс выкопать землянку на уединенном безлюдном островке, то последними удалившимися «от мира» жителями Верхневолжья можно считать обитателей сел близ болота Оршинский мох. Однако, по словам Сергея Донскова, если там и был когда-то очаг старообрядчества, то новые поколения давно предпочли жизни по строгим заветам блага цивилизации.
Зима. Пора по грибы
Изготовление мастерами-староверами литейных форм с помощью березового гриба-трутовика (он же березовая губка) – это миф или реальность? Одни исследователи не отмечают существования у поморцев данного способа производства, другие приводят ссылки на рассказы очевидцев.
Воспоминания жителей деревень близ Выговской обители, записанные в середине XIX века, отмечают факт использования березовых грибов для изготовления литейных форм при производстве медного и серебряного литья. Этот способ несложен. Срезанный гриб вываривается в воде, разрезается, и внутрь разреза закладывается модель. После сушки под прессом модель вынимается, и сквозь просверленные отверстия заливается металл.
Одним из преимуществ такого способа является возможность дополнительной обработки внутренней поверхности формы. Полученная сухая масса легко гравируется, режется, полируется. Кроме того, использование березовых грибов не ограничено сезонными рамками – их можно собирать даже зимой. Единственное, о чем пока спорят ученые, — это авторство березовой технологии. История применения просоленного гриба-трутовика в качестве формы для литья прослеживается только до начала XVIII века, когда этот промысел возник в Выговской пустыни. Но есть мнение, что поморские старообрядцы сами переняли данную технологию от кого-то, кто знал ее раньше.
Подушковидный приплюснутый нарост диаметром до 20-30 сантиметров, желтоватого или бурого цвета, на сухостойном или упавшем березовом стволе – вот портрет трутовика. Где растут березы, там всегда есть этот гриб.
Для изготовления литейных форм наиболее предпочтителен молодой гриб, который имеет мягкую внутреннюю структуру. Вследствие этого в процессе прессования хорошо сохраняются все мелкие детали отливки – буквы, лики.
У старого гриба мякоть жесткая, пробковидная, поэтому он плохо подходит для изготовления литейной формы. Однако можно использовать и такой гриб. После вываривания в воде трутовик становится мягким и легко режется ножом. Гриб разрезается пополам, все лишнее отрезается, между двумя половинками формы закладывается модель, рельефное изображение на которой должно отпечататься на трутовике.
Сергей Донсков уточнил, что литье в форму из березового гриба из-за его небольших размеров подходит только для отливки нательных крестов, образков, небольших иконок. А для отливки более крупных икон и крестов форма делается в земле или глине.
