Очередная поездка в Старую Ладогу

lad var ul
Старая Ладога. Вид с Варяжской улицы

Наконец-то смогли выбраться в старую Ладогу. С моей последней второй поездки туда прошло уже два с половиной года, жена не была более трех. Дела, работа, сын… Долго же откладывалась поездка.

И сейчас вышло весело: до Волхова от Питера — 3 часа на электричке, да полчаса на автобусе до самого поселка. В этот раз поезд подвел — ехал больше четырех часов (в Новгородскую область невесть зачем сворачивал). Пришлось корректировать планы. Изначально планировался следующий маршрут: Ладога, Велеша, Любша, Городок, Волхов, но в итоге Любшу и Городок пришлось исключить. Они нас еще дождутся.

Когда мы были на Ладоге впервые, лил майский дождь, Волхов отливал сталью варяжского меча, и стыло билось сердце старой крепости. Второй раз — светило неяркое октябрьское солнце, на фоне голубого неба горела листва деревьев, а воздух был пропитан запахами яблок и ягод рябины. В этот раз — солнце было ярким, Стрибог, резвясь, пробирал до костей, а сине-черный Волхов бурлил, как на свадебной пляске местного Змея.

Некогда великая столица ныне — глухое село, переходящее в поселок городского типа. Обидно, что и местные жители зачастую не знают названий и месторасположения соседних деревень.

Первая из упомянутых в летописях улиц — Варяжская — ныне узкая грунтовая дорога, стиснутая домами и садовыми деревьями. Сколько раз бывал раньше: глядя на скошенную вышку на Воротной башне крепости, желал реставраторам, чтобы их так же перекосило.

Дожелался. Услышали.

Крепость наконец-то стали восстанавливать. Да не так, как в прошлый раз — обложили полуразрушенные стены кирпичом и сделали ручкой, а капитально!

Внутренний двор зарос кустами и деревьями. Некоторые из них повисли над Волховом, цепляясь корнями за стены. Обнажилась кладка, и по форме составляющих ее камней можно судить, какой участок был построен Олегом в IX веке, какой — в XV, а какой — новострой.

Там же во дворе — надгробия умерших несколько веков назад людей и две церкви. Первая — каменная им. св. Георгия — хранит фрески, которым более тысячи лет. Вторая же посвящена… Дмитрию Солунскому — святому, коего в Византии почитали как заступника ромеев против язычников-славян, и которому приписывают более десятка чудес, совершенных в защиту имперского города Фессалоники, несколько раз осаждаемого нашими предками в VI-VIII веках. Право, памятник Гитлеру-победителю на Пискаревском кладбище был бы более уместен.

От крепости сохранилось немного. Во время первой реконструкции восстановили целиком две башни и прясло между ними, и еще две стены — наполовину.

На втором-третьем этажах восстановленной Воротной башни находится археологический музей. Другая — Климентовская — судя по всему, используется как склад. В стене полуразрушенной Стрелочной башни сохранился спуск, позволяющий попасть в ее подвал. Подобные лестницы я раньше встречал в рыцарских замках Латвии. От Тайницкой башки сохранились лишь арка и некогда потайной спуск к Волхову. Перестроенная некогда в орудийный редут Раскатная башня почти полностью уничтожена, сохранился только подвальный этаж, возвышающийся над рекой. Искренне надеюсь, что при реконструкции эту башню так и оставят редутом: я привык каждый раз по приезду сюда сидеть на ее краю, слушая реку и землю.

Археологический музей воротной башни — отдельная тема. Он значительно пополнился с 2005 года. На втором этаже башни — макет крепости, археологические находки 9в том числе идолец, игрушечный меч и знаменитые глазчатые бусины), полномасштабные реконструкции двух захоронений и доисторического быта. Третий этаж — карты, макет Ладоги с деревянным пристроенным кремлем, "чучело" казака или стрельца, связки оружия реконструкторов (рунка, рогатина, копье, сулица), подлинные кольчуга со шлемом и каролингский (харалужный) меч.

Естественный полумрак и толковая расстановка экспонатов оставляют очень хорошее впечатление, усиленное отсутствием толпы прочих посетителей: музей не популярен из-за удаленности от Питера.

Налево от крепости — валы Земляного городища — некогда древнего поселения, а позже — пристроенного деревянного кремля. Там планируется реконструировать ремесленную слободку, но пока есть только кузница.

На Варяжской улице есть еще два музея, в которые можно также попасть по билету, давшему право посещения Воротной башни. Это археологический музей и музей купеческого быта.

На первом этаже археологического — картины местного художника и подборка самоварных "сервизов". А вот на втором мои свежекупленные батареи для фотоаппарата заявили, что я — садист! Коллекция находок неолита, диорамы в разрезе двух захоронений — славянского и скандинавского, предметы быта тысячелетней давности и три великолепных набора: набор инструментов ювелира-литейщика, набор оружия и набор купца. В последнюю коллекцию входят гирьки, весы, игровые фишки, византийские драхмы, арабские диргемы и камень-печатка с арабской надписью. И все это — местные находки.

В музее купеческого быта полностью реконструированы столовая, гостиная, спальня и прихожая. Все предметы в них — подлинные и способны функционировать даже сейчас, как, например, германские часы с кукушкой и фисгармония.

Потом мы прошли на сопки, иначе — курганы. С них открывается отличный вид на Волхов и окрестности. Портили впечатление только два обстоятельства: во-первых, рядом выход канализации (нашли место) и теперь там воняет размоченной костной золой, будто сами навьи грозят осквернителям пеклом, а во-вторых, Олегов курган несколько лет назад превратили в подобие кратера "черные археологи".

Оттуда мы направились в Велешу — место, где стояло древнейшее капище Велеса.

По дороге случайно наткнулись в кургане на пещеру или подземный ход (скорее второе — пещеры на другом берегу Волхова), вглубь не полезли из-за отсутствия фонаря, о чем весьма сожалели.

Дорога на Велешу оказалась куда интересней, чем ожидали: шоссе постепенно отходит от реки, а та извивается, подобно обитающему в ней Змею (за которого меня просили местные жители три года назад). В итоге мы ушли чуть ли не к Ладожскому озеру. Пришлось возвращаться.

Помимо хлеба и мяса, отданных водяному и Змею на Ладоге, во время привала близ найденной Велеши, того же змея я решил еще покормить да попробовать выманить на погляд. Сначала приманивал мясом (на месте его падения долго плескалось, но никто не вылез), потом на Рябину (но эту попытку испортил ее возмущенный вопль).

Некогда великое капище Велева ныне — дачные домики и церковь-сарай. Неудивительно, что мы прошли эту высотку, даже не обратив на нее внимания. Теперь встала другая проблема — где приносить жертвы? На вершине — дома и заборы, на склоне — унизительно. Наконец, нашли ледниковый валун, окруженный деревьями. По бокам его стояли воротами две цветущие черемухи. Я призвал бога и положил на камень хлеб белый, хлеб черный и сыр. Дальше, следуя традициям рода, стоял и слушал. Я слышал, как бьется во сне сердце бога, чувствовал, что оно с незапамятных времён хранится в этом холме. Думал: смогу ли разбудить его? Но и не желал делать это ради потехи…

Когда мы отходили от холма, Рябина показала мне двух пролетевших воронов, которые устремились к Велеше, и спросила, не Одиновы ли? Хугин и Мунин. Видимо, Отец Дружин, коего чтили в Ладоге-Альдегьюборге, так же смотрит за нами, как и родные боги.

Когда мы шли обратно в Ладогу, Хорс приветственно кидал лучи сквозь тучу на курганы и в его лучах стояли, глядя на нас, предки — финны, славяне, варяги и урмане. Они даже не обиделись, когда я попытался их сфотографировать.

Впереди был долгий путь домой…

…Тяжело, уезжая из одного дома, проезжать мимо второго. Одна железнодорожная ветка соединила два сердца — два дома: тот, в котором я родился, жил и хочу умереть, тот, где оживает моя душа (маленький поселок у слияния трех рек, где новгородцы разбили шведов) и забытую столицу предков. В оба дома мне пока суждено лишь возвращаться.

Наступала полночь. Впереди — Питер.