В народных сказках — следы древних верований, мифов, архетипов. Новый, свежий взгляд на сюжеты, каждому знакомые с детства, в статье Григория Базлова
Мы уже публиковали на наших страницах работы историка-этнографа, кандидата исторических наук Григория БАЗЛОВА, который ищет – и находит! – в народных сказках следы древних верований, мифов, архетипов. Продолжаем знакомство с его исследованиями, предлагающими новый, свежий взгляд на сюжеты, каждому знакомые с детства.
Куколка Василисы
Во всех слышанных и прочитанных нами сказках слово «идол» употребляется в отрицательном значении. Оно происходит от греческого éidōlon – образ (латинское idolum – изображение божества), также это слово связанно с понятием eidos (эйдос, идея). В русском эпическом фольклоре оно встречается и в виде эпитета «Идолище поганое» (то есть – языческое) в былине про Илью Муромца, и в форме разговорного ругательства с негативным смыслом, в значении «дурак», «болван». Пожалуй, единственная сказка, в которой в положительном ключе упоминается языческий идол (в значении «скульптура»), – это сюжет про Василису и куколку.
В сказке Василиса получает от матери благословение и подарок – куколку. Куколку надо кормить, с ней можно разговаривать, а она помогает Василисе выполнять трудные задания Бабы-яги. Очевидно, что куколка небольшого размера, девушка всюду носит её с собой. Куколка женского рода и олицетворяет, очевидно, предков по женской линии, от матери к дочери. Она не является изображением славянского языческого божества, а скорее пенатом – почитаемым в роду предком. Слово «пенаты» происходит из латинского языка, в древнеримской мифологии им обозначались покровителями дома и домашнего очага.
Каждая римская семья обычно имела двух пенатов, изображения которых изготавливались из дерева, глины или камня. Хранились пенаты возле очага, у которого собирались все члены семьи. Подобное почитание предков – покровителей очага мы встречаем и у славян.
Как мы помним, в сказке про куколку главным лейтмотивом повествования является поход Василисы за огнём. В избе погас огонь, и девушка должна была сходить в страшный дом Бабы-яги и принести оттуда огонь, чтобы заново зажечь домашний очаг. В этом предприятии ей во всём помогает куколка, домашнее изображение предка – покровителя дома и очага.
В своей книге «Когда Европа была нашей. История балтийских славян» А. Ф. Гильфердинг приводит цитату из жития католического миссионера в землях балтийских славян – немца Оттона Бамбергского (1060–1139), касающуюся почитания славянами домашних покровителей очага:
«Когда юлинцы (волынцы) очистились словом веры и купелью крещения, и стоявшие на виду идолы, большие и малые, были сожигаемы, то некоторые безумцы утаивали маленькие статуи божков, украшенные золотом и серебром, и прятали их у себя»
Далее Александр Фёдорович пишет:
«Противопоставляя эти маленькие идолы, которые можно было утаить, идолам большим и малым, стоявшим на виду, Эббон ясно даёт понять, что первые были боги домашние. Их-то, очевидно, Гельмольд[1] понимал под римским названием пенатов (которые им действительно соответствовали); он и отличает у балтийских славян троякого рода предметы поклонения: этих пенатов, то есть домашних богов, священные рощи, то есть местные святыни стихийных божеств, и идолы, изображения богов нравственных, очеловеченных. Пенатами и идолами, говорит он, переполнены были все города славянские…»
Остались ли у русских такие куколки, игравшие столь значительную роль в мироощущении наших предков? Да, остались. Но, как и древние славянские боги, ушедшие в сказки и ставшие мифологическими персонажами, куколки-пенаты стали детскими игрушками панкáми. Эти игрушки были широко распространены на Русском Севере и шире, на северо-западе России. В беломорском Поморье и Заонежье игрушки делались плотниками топором из балясин. Многие исследователи считают, что, прежде чем стать игрушками, панки были домашними образами, изображавшими предков – хранителей очага.
В Вологодской губернии, в Чарозере, например, столбы, подобные куклам-панкам с резными головами, устанавливали перед домом. Они служили мемориальными изображениями хозяина и хозяйки – точно такая же традиция была и у древних римлян. В северорусской традиции в определённые календарные даты куклы-панки ставились на праздничный стол, символизируя участие предков в праздничной трапезе. В остальное время они хранились на божнице, за иконами, словно находясь на том свете, у Бога.
Дивные всадники
В сказке про Василису интересны и другие элементы. Например, три чудесных всадника: Утренник, Полуденник и Вечерник. Ближайшие аналогии мы находим в мифологических представлениях древних ариев, вторгшихся во II тысячелетии до н. э. в северо-западный Индостан и постепенно расселившихся в восточном и южном направлениях. Придя на новые земли, они принесли с собой предания покинутой Родины – Восточной Европы.
Этих всадников древние арии называли Ашвинами (буквально – «обладатель лошадей, укротитель лошади, всадник»). В ведийской и ранней индуистской мифологии это чудесные братья-близнецы, живущие на небе. В «Ригведе» им целиком посвящены 54 гимна – это очень много!
По количеству упоминаний в этом литературном памятнике Ашвины идут сразу же после Индры, Сурьи – Савитара (Солнца), Агни (Огня) и Сомы (Луны), то есть после главнейших божественных царей! Они связаны с предрассветными и вечерними сумерками и зорями.
По небу они путешествуют вместе со своим отцом Солнцем – Сурьей. Учитывая, что Утренник и Вечерник – это всадники утренний и вечерний, то третий всадник – Полуденник – это не кто иной, как царь-Солнце.
Баба-яга так и говорит Василисе, что «Белый всадник – это солнышко наше ясное». Именно его древние арии называли Сурьей и считали отцом утреннего рассвета и вечерних сумерек. Так мы находим почти полное тождество нашим необычным сказочным всадникам в древнейших литературных памятниках.
У ариев Сурья считался царём, основателем царской Солнечной династии. То есть наряду с его чудесным образом сохранилось воспоминание и о его вполне земном, царском статусе. Русские летописцы называют его Даждь-богом – солнцем – и описывают как вполне реального правителя, сына царя Сварога, учредившего закон и научившего людей обработке металла.
Вот как пишет о нём «Повесть временных лет»:
«…И после (Сварога. – Г. Б.) царствовал сын его именем Солнце…», «…начали люди дань давать царям. Солнце царь сын Сварогов, иже есть Даждьбог…»
В русских сказках мы встречаем уже совсем мифологизированный, образ царя – солнца-Даждьбога с его сыновьями, тоже уже мифологизированными, которые предстают перед нами как всадник-Утро и всадник-Вечер. Это внуки царя Сварога, дети царя Даждьбога.
Видимо, от них вели своё происхождение русские княжие роды, названные в «Слове о полку Игореве» Даждьбожьими внуками:
«Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веци человекомь скратишась»
«Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону: плещучи, упуди жирня времена»
Не случайно и былинный князь Владимир народом именуется «Красное Солнышко» – как потомок и продолжатель Солнечной династии царя Даждьбога.
Ярило
Загадочный образ славянского бога Ярилы породил множество спекуляций. Например, в пьесе А. Н. Островского «Снегурочка», которую автор писал под влиянием работ слависта и этнографа, собирателя русских сказок А. Н. Афанасьева, Ярило уверенно называется «Ярилой-Солнцем», что совершенно необоснованно. Подобные заблуждения сохраняются и до наших дней, глубоко укоренившись у большой части неоязычников.
П. Древлянский[2] описывал Ярилу как всадника на белом коне. Его голову украшал венок из весенних цветов, в руках он держал колосья. О Яриле говорят как о светлоглазом светлокудром юноше. Считалось, что где прошёл весной Ярило, там распускаются цветы и прорастает трава. Первые пятна зелёной травы называли Ярилиными следочками. Взгляд его рождал в сердцах людей любовь. Ярило, в отличие от прочих славянских богов, остался во многих песнях, в которых предстаёт подателем тёплого лета и обильного урожая.
Вопрос, кем же являлся для наших предков Ярило, – божеством или всего лишь персонажем народных ритуалов, наподобие снеговика, – остаётся наукой не решённым. Ряд исследователей убеждены, что нет никаких свидетельств того, что Ярило был славянским божеством.
Например, Н. Гальковский пишет:
«Древние памятники совершенно не упоминают о Яриле. Одно из первых упоминаний о Яриле содержится в «Увещаниях жителям города Воронежа» Тихона Задонского (относится к 1763 году).[3]
Другие учёные не так категоричны и склоняются к тому, что Ярило мог быть божеством. Многие отмечали созвучие имени «Ярило» с именем западнославянского бога Яровита и на этом основывали свои заключения.[4]
А. С. Фаминцын пишет:
«В Гавельберге в честь этого бога в середине апреля отправлялось торжество, причём город отовсюду был окружён знамёнами. Это последнее обстоятельство указывает на воинственный характер Яровита»
О Яровите, почитавшемся в Волегасте, читаем у Герборда, что в святилище этого бога, на стене, висел огромной величины щит, обтянутый золотом и искуснейшей работы; никому из смертных не дозволено было прикасаться к нему в обыкновенное время, ибо язычники соединяли с этим какое-то религиозное предзнаменование; щит был посвящён богу Яровиту, «полатыни называемому Марсом» – прибавляет Герборд – и только в военное время мог быть тронут с места. Тогда его несли впереди войска и верили, что через это останутся победителями в битвах.[5]
Помимо этого, Яровит, по-видимому, был связан с плодородием.
Яровиту был посвящён весенний праздник плодородия; в одном из источников приводится речь жреца Яровита, согласно которой Яровит властвует над зеленью и плодами земли:
«Я бог твой, я тот, который одевает поля муравою и листвием леса; в моей власти плоды нив и дерев, приплод стад и всё, что служит в пользу человека: всё это даю чтущим меня и отнимаю от отвергающих меня»[6]
В латинских средневековых сочинениях Яровит отождествлялся с римским Марсом. Как и другие слова с корнем «яр» (jar), его имя связывают с проявлениями весеннего плодородия и тепла (русское «яровой», «ярый», «весенний, посеянный весной», украинское «ярь» – «весна»), хлебе (яровой хлеб, ярина – ячмень, овёс; ярь, ярица и другие обозначения хлебов). Подобно говорят и о животных (бычок-яровик, ярка и т. п.). Вспоминается и русское слово «ярый» в значении «буйный, возбуждённый, горячий, огненный». Видимо, и Ярило, как и Яровит, наделялся атрибутикой воина. Помните прозвище князя Всеволода из «Слова о полку Игореве» – «Яр-тур»?.. Да и такие слова как «ярость», «разъяриться» не оставляют сомнения в боевом, воинском смысле корня «яр». В украинском языке «ярий» означает «весенний, молодой, полный сил, страстный». Тождественны значения слов с корнем «яр» у южных и западных славян. Вероятно, что Ярило и Яровит были одним и тем же легендарным персонажем.
Некоторые учёные находили соответствие славянского «Ярило» и с санскритским árvān – «конь» (в ведах: «быстрый, стремительный, бегущий»), и с греческим ‘Έρως – эрос. В античной традиции эллинизма понятие «эрос» не сводилось, как в современном мире, исключительно к сексуальной энергии. Вероятно, влияние фрейдизма и последующие «сексуальные революции» упростили некогда сложный философский термин, воплощением которого выступал античный бог Эрос (Эрот), до простых физиологических проявлений. Горе современному человечеству! Прежде эрос воспринимался как проявление творческой энергии во всех её многообразных проявлениях, будь то любовь к женщине, воинская ярость или пробуждающееся весеннее буйство, заключённое до поры в зерне и дремлющих зимою растениях.
«Функция эроса заключается в том, чтобы дарить дух жизни, в противоположность функции секса, которая заключается в снятии напряжения. Эрос был одним из четырёх первых богов, к которым относились также Хаос, Гея (мать-земля) и Тартар (бездна Аида под телом земли). Как говорит Джозеф Кэмпбелл, Эрос всегда, независимо от облика, является прародителем, первотворцом, источником жизни».[7]
В «Пире» Платон устами Сократа описывал эрос как воплощение любви, мудрости и мужской творческой и воспроизводящей силы. В смысле телесном, как и в духовном, эрос оказывался энергией, которая одухотворяет и влечёт к истине, добру и красоте. Античный эрос – это проявление могучего стремления мужчины к самозавершению и бессмертию. Бессмертие реализует себя в продолжении рода и в результатах творческого труда человека. Платон и Аристотель видели в эротическом (подчёркиваю – понимаемом намного шире, чем теперь) величайшее благо, залог творческой радости, импульс разнообразного человеческого вдохновения. Эрос считался сыном богини любви Афродиты и бога войны Ареса (римского Марса). Два качества объединялись в нём: от матери – любовь во всей полноте этого понятия, от отца – воинская доблесть, ярость.
Мы полагаем, что славянский бог Ярило – Ярос – был подобен греческому Эросу. Видимо, эти образы восходят к общему древнейшему прототипу, сохранившемуся и в Элладе, и у славян. И сходство имён этих богов, и их качества кажутся не просто очень схожими, а тождественными.
Источник
«НиР» № 3, 2024
[1] Гельмольд из Босау (1120–1177) – католический миссионер, проповедник, один из наиболее известных хронистов XII столетия, автор «Славянской хроники», в которой описаны обычаи и нравы, а также важнейшие политические события XII века среди западнославянских племён.
[2] Древлянский – это псевдоним П. М. Шпилевского (1823–1861), писателя-этнографа, публициста, популяризатора народного культурного наследия белорусов, кандидата богословия.
[3] Гальковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. М., 1943.
[4] Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. Ярила, Ярило, Ярыло//Мифологический словарь/Гл. ред. Е. М. Мелетинский. – М.: «Советская энциклопедия», 1990.
[5] Фаминцын А. Божества древних славян.
[6] Герборд III, 6.
[7] Joseph Campbell, Occidental Mythology, vol.III from The Masks of God (New York, Viking Press, 1964).
