Одним из интереснейших и наиболее противоречивых образов скандинавской мифологии является ас Локи. В Старшей и Младшей Эддах он выступает под разными именами. “Видение Гюльви” начала XIII века и “Песнь о Хюндле” конца XII века, т.е. весьма поздние источники, называют его Лофтом, сыном великана Фарбаути и Лаувейи, — это земная ипостась Локи. “Прорицание Вельвы” упоминает о нем, как о Лодуре (спутнике Одина и Хенира, одарившем тела людей живительным теплом) — вероятно, это его светлая ипостась, и как о Хведрунге — отце волка Фенрира. Кроме того, для Локи известно два десятка кеннингов, их называют Эдды1 . Локи — это и повелитель огня2 , и отец лжи, и самый лучший из шутов, когда-либо существовавших. А “шут” совсем не означает “дурак”. К сожалению, образ Локи затуманен наслоениями стереотипов эпохи христианства, пришедшего на смену традиционализму древних.
Эта маленькая статья — еще один штрих к портрету Лодура-Локи; я позволяю себе такое сочетание, чтобы отделить его от Утгарда-Локи. М.И.Стеблин- Каменский со ссылкой на Саксона Грамматика предполагает, что последний и есть Локи — Локи, изгнанный из Асгарда в Утгард, и что это более древняя форма мифа о знаменитом соревновании в силе, быстроте и обжорстве3 .
В “Языке поэзии” повествуется о чудодейственном напитке, приводящем дух в движение. Он изготовлен из крови мудрейшего во всем Мидгарде человека по имени Квасир. Рожденный из слюны примирившихся асов и ванов, Квасир был подло убит двумя карлами. Когда смешали с его кровью мед, то “получилось медовое питье, да такое, что всякий, кто ни выпьет, станет скальдом или ученым.” От этого поэзию часто называют кровью Квасира, а напиток — медом поэзии. Историю эту рассказывает ас Браги, отвечая на вопрос морского колдуна Эгира: “Откуда взялось то искусство, что зовется поэзией?” Судьями правдивости изложения Браги выступают двенадцать асов, их перечисляют поименно, в том числе и Лодура-Локи, а также богини. Действие согласно Снорри Стурлусону происходит на пиру в Асгарде.
В “Речах Высокого” сам Один вспоминает о том, как он добывал этот волшебный мед у великана Суттунга, скрывавшего Одрерир внутри скалы. Младшая Эдда устами Браги также повествует об этом подвиге. “Мед Суттунга Один отдал асам и тем людям, которые умеют слагать стихи. Поэтому мы и зовем поэзию “добычей или находкой Одина”, его “питьем” и “даром”, либо “питьем асов”, в том числе и Лодура-Локи. Этот мед пьют асы на одном из пиров у Эгира, упомянутом в Младшей Эдде.
А.Платов отмечает общность мифа о медовом напитке для индоевропейцев. Скандинавский Одрерир стоит “в одном ряду с Хаомой древних иранцев (Авеста), Сомой и Сурой индийцев (Ригведы), амброзией и нектаром греков, и наконец, живой и мертвой водой славян4”. Велесова Книга упоминает о Квасуре, “муже сильном и от богов вразумляемом”, который получил наставление от Лады и Сварожича, как творить квасуру, называемую сурыней5. М.И.Стеблин- Каменский указывает: “В основе этого мотива лежит распространенный у первобытных народов способ приготовления растительного напитка при помощи забродившей слюны6” .
Квасир — слово того же корня, что и русское “квас”. Следует указать и на прямое смысловое и фонемическое сходство имени Браги и русского “брага”. На том пиру я был, мед да брагу пил. По усам текло, а в рот не попало. Слово “бражники” означает не только собутыльники, но и веселые люди, поющие за выпивкой. И поэзия — мед скальдов — попадает, конечно, в уши, а не в рот. Пить мед да брагу может также означать — слушать, раскрыв рот, героический рассказ, который в устах побывавшего на пиру станет затем сказкой.
Итак, к моменту известного нам пира Квасир убит и существует в виде хмельного зелья. Однако “Видение Гюльви” содержит сведения о поимке Лофта после перебранки на пиру Эгира: “Часто в дневное время принимал он обличие лосося и прятался в водопаде Франангр...Тут он увидел, что асы совсем близко: Один разглядел с Хлидскьяльва, где Локи укрывался. Локи тотчас вскочил и кинулся в реку, бросив сеть (авт.: связанную им) в огонь. Когда же асы приблизились к дому, первым зашел туда тот, кто был всех мудрее, имя ему — Квасир. И, увидев огне золу от сгоревшей сети, он рассудил, что это снаряжение для ловли рыбы, он сказал про то асам...” Боги тут же догадались, где прячется Локи, и выловив его после некоторых трудов, учинили над хитрецом расправу...
Тем самым мы вроде бы сталкиваемся с нарушением причинно — следственных связей. Но это является несуразностью лишь на взгляд современного человека, помешанного на линейности Времени. Для язычества же характерно отношение ко Времени, как к постоянно повторяющемуся циклу. Рассматривая феномен Времени в королевских сагах, А.Я.Гуревич пишет: “В сагах объектом описания служит не простая преемственность времен, а лишь те отрезки времени, которые наполнены значительным, с точки зрения автора, содержанием. Следовательно, сага объемлет серию эпизодов, следующих один за другим, но не всегда и не обязательно непосредственно связанных между собой во времени. Время — параметр человеческих деяний: где ничего не происходит, там как бы и нет времени, его невозможно заметить7.”
Иными словами, время субъективно, оно — лишь форма существования языческого бога или позднее культурного героя. Божественное сознание “размазано” по пространству мифа, как электронная орбиталь. У языческого бога нет прошлого и будущего в нашем понимании, есть только настоящее. Вот почему смертные, но неуничтожимые боги — асы и ваны — спокойно ждут приближающегося Рагнарека. Вот почему Лодур-Локи в “Перебранке” острит по поводу того, что его свяжут кишками собственного сына.
Волшебные сандалии, с помощью которых он может быстро перемещаться куда угодно, склонность к воровству, колкий язык и хитрость Дядюшки Лиса, а также ряд других мелких деталей позволяют мне отметить сходство Лодура- Локи с греческим Гермесом. Локи часто выступает спутником других асов и их посланцем, если надо исправить, казалось бы, непоправимое — например, утрату асами волшебных молодильных яблок. Насмешник Локи не так уж и “плох”, как трактуют его некоторые недалекие издания, ошибочно перенося христианские понятия о добре и зле, о рае и аде, о дъяволе по имени Локи на почву древней культуры северных германцев.
Локи не раз выручал асов, в том числе — сопровождая тугодума Тора в экспедиции за пропавшим молотом. Этот сюжет был столь популярен, что остался в памяти народной навсегда и сохранился в исландской, шведской, датской и норвежской традициях8 . В старой скандинавской балладе XIII-XIV вв. “Старик Тор”, одной из немногих, которая по содержанию совпадает с песней Старшей Эдды9, имя Локи искажено и звучит как “Локен”, но мы без труда узнаем его.
Домой плетется старый Тор,
Беда стряслась у Тора,
Украли молот у него,
И он не знает вора.
Старый Тор жеребца седлает
.
Локен по воздуху к Греммилю мчит,
Ломая о ветер крыло.
Примчался в Греммелигор -
Там было еще светло.
Старый Тор жеребца седлает.
Греммиль в горне огонь ворошит,
Жару подбавить хочет:
В Осгоре, видно, что-то стрялось,
Раз Локен нагрянул к ночи.
Старый Тор жеребца седлает10.
Достаточно обратиться к эддической “Песне о Трюме”, чтобы убедиться в идентичности содержания.
Не имеем ли мы дело с ранее неизвестными хейти, если не для самого Локи, то хотя бы для всех прочих действующих лиц? Тор в этой балладе назван “Турекалл” — старик Тор, Фрейя — Вальборг, Трюм — Греммиль, Етунхейм — Греммилигор, Асгард — Осгор. Знатоки старонорвежского языка подтвердят или опровергнут мое предположение.
Образ Лодура-Локи до сих пор остается одним из наиболее привлекательных для писателей, особенно — для писателей, работающих в жанре fantasy. Примером тому могут послужить “День Гигантов” Лестера Дель Рэя, “Дипломированный чародей” Лиона Спрэга де Кампа или “Маска Локи” Роджера Желязны.
А память бога и память о боге есть тот же Бог...
1. Младшая Эдда. М., 1994; Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975.
2. Шведы и норвежцы почитали Локки — дух домашнего очага — даже в христианское время.
3. Младшая Эдда...
4. А.В.Платов. Руническая магия. М., 1994.
5. Велесова книга. Перевод и комментарии А.И.Асова. М., 1995.
6. Младшая Эдда...
7. А.Я.Гуревич. Средневековый мир: культура безмолствующего большинства. М., 1990.
8. М.И.Стеблин-Каменский. Баллада в Скандинавии. В кн.: Скандинавская баллада. М., 1978. Назад к 8
9. Известна, например, шведская и датская баллада “Оге и Эльсе”, которая во многом совпадает со “Второй песнью о Хельги Убийце Хундинга” из Старшей Эдды.
10. Скандинавская баллада. М., 1978.
