Бог и судьба. Повесть

Глава 1

Ясным майским утром по коридорам архиерейского дома к дверям кабинета владыки Дамиана бодрой, почти армейской, походкой шагал молодой иерей Арсений Зайцев. Внешне бодрый и уверенный, он скрывал в душе тревогу и озабоченность. Ведь сюда он вместе со своей женой переехал из другой епархии, а митрополит Дамиан, бывший майор-афганец, отличался строгостью и суровостью.

Отец Арсений приблизился к большой белой двери архиерейского кабинета и тихонько потянул ручку, чтобы заглянуть, узнать, свободен ли владыка.

- Ну, что застыли?! Входите! — раздался громкий голос митрополита.

- Благословите, владыко! — проговорил вошедший иерей Арсений!

- Бог благословит! А вы у нас кто? Не помню, чтобы вас рукополагал.

- Иерей Арсений Зайцев, от епископа Амвросия, там и семинарию заканчивал, сюда с женой переехал недавно. Прошу мне приход назначить — о.Арсений вытащил из сумки документы и вручил владыке. Дамиан задумчиво проглядел бумаги, хмыкнул и произнес:

- Эх-эх, отец Арсений! Какие вы отцы, сами дети. У меня бы ещё лет пяток в дьяконах ходил, любит этот Амвросий малолеток рукополагать. Ну, уж, что теперь поделать, коли так. Ладно, вы, видать, пока в монастыре с супругой остановились в женском?

- Именно там...

- Ну, вот там службу и начнете. Там игуменья Маргарита женщина мудрая, всю войну за станком, многому научит.... Жена-то кто по профессии?

- Иконописец.

- Вот и прекрасно, при монастыре святой Анны славная мастерская.

- Но, владыко, я подвига хочу! Монахини просвещены Словом Господним, а я невеж хочу в веру обращать, просвещать!

- Да, что ты знаешь о подвиге! — рассердился митрополит, за плечами которого были годы Афганской войны. Он не мог терпеть этого юного гонора подростка-священника, надевшего рясу и крест лишь потому, что пять законных лет просидел в семинарии, а в голове гуляет сквозняк, но, всё же, решил его поставить на место, сделав вид, что идёт на поводу:

- Подвига хотите? Устроим. Отец Борис Баранов не справляется, по всему благочинию в одиночку таскается. Возьмете себе Округу, люди там тёмные, темнее некуда, будете просвещать невеж. Была там часовня при кладбище, сейчас храм сварганили. Пока поживёте на общественных началах, а потом и дом поможем поставить.

Арсений светился от радости, грезилось ему, как он проводит для местных библейские часы, организует работу с молодёжью, воскресную школу...

- Благодарю, владыко.

- Не спешите благодарить — «По плодам их узнаете их»....

***

Весь день молодой священник разгуливал по весеннему городу, ходил по освещённым солнцем широким улицам, вглядывался в лица радующихся весне людей; из многих окон и машин доносилась музыка. Арсений вышел на набережную, уселся на скамейку и стал вглядываться в проходящие мимо теплоходы. Он мысленно благодарил Бога за то, что тот дал ему жизнь, что сделал его священником, который живёт не «просто так», не бесполезно. Священник — это Христов воин, скорее, даже офицер...

Вечером молодой пастырь поделился прерадостной новостью со своей женой Оксаной. Но она не разделила радости своего супруга:

- Ты что, Сенюшка! Только приехали и уже в глухомань, как эти, декабристы. А я уже в мастерской была... Меня бы туда матушка с удовольствием взяла. А как ребенка завести получится... Где жить будем, где учить?

- Да, не хнычь ты Ксюшка, не бойся трудностей... Написано же: «Не думай о завтрашнем дне». На благое дело едем, на святое. Смотри, один разврат кругом, блуд! Будем души невежественные просвещать, как целину поднимать. Что с того, что будем мы с тобой по монастырям прятаться?! На передовой почетнее! Собирай вещи, готовься...

***

Колян Савельев сидел на завалинке старого бревенчатого дома и внимательно перебирал струны старенькой, не раз битой и клееной гитары. Собственно, от гитары там мало что осталось, поэтому звучание было ужасным. Колян был из тех начинающих стадных неформалов, которые ещё думают, что им всё по плечу, что металлическая сцена ждёт — не дождётся именно их.

- Да брось ты свою бандуру, клоун, на ней только блатняк на Колыме лабать! — окрикнул Коляна его старый знакомый Валера, уезжавший в город учиться в колледже и недавно вернувшийся в родную Округу.

- Валерка, дружище! Садись, расскажи, что нового...

Валера уселся рядом с гитаристом на завалинку, достал сигарету и прикурил.

- Знаешь, Колян, я вот тут о чем подумал: вот ты тут сидишь, Limp Bizkit вымучиваешь. А ведь это не надо никому, пипл только на новое клюёт... Надо такое выделать, чего не было ещё, чтоб у всех крыши снесло, чтоб на нас одних смотрели, как на богов.

- Дык, у нас, сам видишь, ни гитар, ни барабанов, ни клавиш, ни усилителей, ни бабла! Это ведь добыть где-то надо... Тогда-то вот можно прорваться.

- Забудь про это, Колян... Я же тебе и говорю, что надо такое сморозить, чего ни у кого не было ещё! Я вот на мехзаводе практиковался, на станке, такая идейка пришла, всех с ней порвём. И бабла не надо... Пошли ко мне в гараж: попробуем. Уверен, заценишь.

Парни двинулись к гаражу Валеры, живо шагая по улицам поселка и оживлённо беседуя: обсуждаю городскую жизнь, девушек, музыку и моду. Оба совершенно не обращали внимания на лающих из подворотен собак и гогочущих гусей. Внезапно друзья наткнулись на одноклассницу Коляна Анастасию. Колян был влюблен в неё по уши, но робость и неуверенность в себе не давали ему подать знак, что заставляло его немало нервничать и переживать. Был в неё тайно влюблен и Валера, но пока ещё не подал вида.

- Привет, парни! Куда это вы такие топаете? – обратилась Настя.

- В гараж ко мне. Хочу одну фишку показать. Уверен – заценишь. Айда с нами – гордо ответил Валера. Все трое двинулись дальше.

В гараже было, как водится, прохладно и темно. Пахло плесенью. В центре стоял мотоцикл «Иж» с коляской, вокруг: верстак и всякие, рельса, привернутая к чурке, служившая наковальней, и куча всяких принадлежностей. Тут глаза Валеры засияли особым светом, он вытащил мобильный телефон из кармана и включил режим диктофона. Потом он обратился к Коляну:

- Так, ты бери вон ту болгарку, включай её и елозь ей вон по этой рельсе, когда я дам тебе сигнал.

Колян от непонимания вылупил глаза, но выполнял все, что ему велели. Валера запустил запись, подал сигнал и начал под визг шлифовального круга что-то напевать гроулом на телефон. Настя, видя это странное чудачество забористо рассмеялась, но смотрела с интересом. Валера остановил запись и подал Коляну знак, чтобы тот выключил машину.

- А вот сейчас исторический момент! Рождение новой группы – торжественно выкрикнул Валера и включил полученную запись. Из динамика телефона полилось что-то до боли похожее на весь black metal, вместе взятый. Глаза Коляна и Насти наполнились восторгом, Они и представить не могли, что здесь, в затхлом гараже, можно ТАК!

- Блин, Валера, ты мозг! – одобрительно заявил Колян. Надо, это, раскрутить это!

- Вот и я о том же! Зови всех, кто может электроинструмент держать сюда. Завтра в шесть вечера – репетиция! А также тащи бензопилы, болгарки, перфораторы…

- А как мы дело это назовём? – поинтересовалась Настя – У всех групп название есть.

- «Сопротивление материалов»! – ответил Валера. Это я в колледже от препода про такую муть слышал. Только понять её никто не может, она, видать, какая мистическая!

- Блин, класс… — добавил Колян.

Так, пробы были закончены, и троица разошлась по домам.

***

Арсений и Оксана временно поселились в небольшой комнате, располагавшейся в здании старой неработающей школы. Так же, там раньше сидел участковый. Комната была с дико скрипучим полом, старой мебелью, давно не переклеенными обоями. Но все-таки, в ней даже был телевизор. Старый транзисторный черно-белый телеприёмник. И радио тоже было. На стене кто-то когда-то выцарапал надпись: «Владимир+Надежда=любовь».

Стараниями двух местных старушек, радующихся приезду «батюшки» (который им годился во внуки) в комнате поменяли кровать на двуспальную и повесили новые цветастые занавески.

Была уже ночь. Арсений и Оксана лежали на своем новом семейном одре. Иерей вглядывался в игру теней на потолке, умиротворённо дышал. Теперь, казалось ему, и начнется то, к чему он шёл все время учебы в семинарии. Он теперь делатель на благой ниве, он поднимает целину людских душ! Пахарь.

- Видишь, Ксюшка, что нам Бог уготовил! – обратился он к жене.

- Это ты о комнате со сквозняком и скрипучим полом? – издевательски ответила Оксана.

- Да, не понимаешь ты… Верно апостол Петр запрещал женщине учительствовать!

Оксана обиделась и отвернулась от мужа.

***

Настало долгожданное утро. Именно сегодня о.Арсений должен посетить место своего будущего служения, посмотреть, как там дела, как говорится, оценить обстановку. Пока же он наслаждался утренним кофе и смотрел телевизор. На чёрно-белом экране телеприемника демонстрировался один из самых заезженных советских телефильмов — «Три Дрантаньяна». Герои этой картины представляли собой среднее арифметическое между французскими аристократами 17 века и ковбоями Дикого Запада. Они с невероятной лёгкостью под разудалые песни, никак не свойственные семнадцатому столетию, вспарывали друг другу животы спортивными рапирами, сквернословили, соблазняли чужих жен и пили вино. У всех советских мальчишек этот фильмец шел на «ура», а, главное, порождал два мифа — что всё так и было и что это очень круто.

Вот и в этой серии коварный и злой шевалье Де Ля Гуш застукал всех трёх дрантаньянов в постелях чужих жён и пригрозил расправой... Потом на фоне сталинских двухэтажных домиков, которые, видимо, изображали Францию, разразился нешуточный поединок, в котором дрантаньяны, конечно же, победили. Опытные зрители, между тем, замечали, что на экране не три дрантаньяна, а четыре, но это никого не волновало.

О.Арсений вспомнил себя в десятилетнем возрасте, как он мечтал, что обязательно станет дрантаньяном и тоже будет с легкостью насаживать на шпагу врагов короны, как шашлык на шампур, а по ночам лазить к жёнам богатых горожан в покои. Но судьба, вернее, Бог, распорядился иначе... Арсений — священник. Хотя, кое-что, роднило его с дрантаньянами — это большой крест.

Оксана заметила неслабый интерес мужа, который он проявлял к фильму:

- Дитя ты еще, Сеня, верно владыка сказал, смотришь всякую муть.

- Да, иди ты! — ответил иерей. — Классный же фильм!

А из телевизора тем временем уже доносилась финальная песня: «Пока-пока-покачивая на своем веку, красавицам под юбку, счастливому клинку...»

***

В новом отглаженном подряснике, сверкая начищенным крестом, о.Арсений шагал по улицам Округи по направлению к храму. Поселок, казалось, сочетал в себе две противоположности — было очень много ветхих полуразрушенных домов и хозяйственных помещений, но, в то же время, было видно, что преображение близко. Построили новую школу, полицейский участок, новые кирпичные дома. Когда-то развалившийся, совхоз вновь заработал. В память об упадке на одном из бараков остались буквы «Слава СС» (видимо, раньше было «Слава КПСС»). На одной из лужаек во дворах на детской площадке высились деревянные истуканы, изображающие не то идолов, не то былинных богатырей. А рядом бородатый человек в женской ночнушке, с посохом, совершал перед ними какой-то странный обряд. «Вот и конкуренты есть. Прекрасно» — подумал отец Арсений, глядя на родновера. На той же площадке, совсем не обращая никакого внимания на «волхва» играли дети. Похоже, они как раз и играли в дрантаньянов: один из них пафосно поднял палку (совсем так же, как обезьяна, когда стала человеком) и произнес: «Держите меня семеро, каналья, я проткну этого наглеца!»

Храм был новый, аккуратно отштукатуренный, но небольшой. Во дворике аккуратно были посажены и политы цветы, дорожки были устланы плитками природного камня. Навстречу священнику вышел немолодой человек, одетый в стихарь, улыбнулся и представился:

- Сковорода Ефим Рувимович. Так сказать, староста и чтец храма сего. Долго служил в милиции, охранял телеса людские, так сказать, теперь вот души охраняю. А вы, я понимаю, отец Арсений.

- Верно, Ефим Рувимович...

- Ну-с... Пройдемте в храм!

Оба двинулись через тяжелую деревянную дверь. Внутри было прибрано, были постелены ковры, приятно пахло ладаном. Немалая часть храма была отгорожена под так называемый «свечной ящик», а по-сути, — ресепшн, где можно заказать или купить что либо. Помимо необходимых для церкви вещей там можно было встретить диски с фильмами, детские книжки, раскраски, фарфоровую утварь и много, что ещё. Священник Арсений видел это в каждом храме, где бывал раньше, в голове все время всплывали строки: «Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим и нашёл, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из верёвок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли». Тогда начинающий иерей твёрдо решил, что в его собственном приходе такого не будет.

- Что это у вас тут за мракобесие!? — разгневанно обрушился Арсений на Сковороду.

- Простите, не понял....

- Вот это все... Евангелие читали?! — тут отец произнес заученные строки из Иоанна.- Вы, Ефим Рувимович, в милиции служили, небось, земные законы не нарушали, а небесные — только так.

- Так ведь, так везде, отче, так сказать... Епархия заставляет. О.Арсений все прекрасно понимал, но решил проявить своеволие, утвердиться как подобает пастырю.

- Чтоб завтра же к литургии здесь ничего, кроме свеч, крестиков, икон и церковных книг не осталось. Все остальное продавайте, где хотите. Ясно?!

- Так точно... — тяжело вздохнул Сковорода и спросил как бы невзначай — А вы, отче, так сказать, по доброй воле здесь или направили?

- По доброй воле. Сам решил, что в глушь поеду, целину душ людских поднимать!

- А живёте где?

- Живём пока с супругой в комнате, в старой школе.

- Эх-эх... — Сковорода покачал головой — недоброе чую! Десять лет эту комнату никому не сдавали после одного случая, так сказать. Да и напоминаете вы мне, отче, одного человека. Тот такой же напористый был...

- Что такое? Кого напоминаю? И почему не к добру?

- Да, не важно уже... Живите по совести, Бог рассудит, так сказать, судьба распорядится.

Глава 2

Дела «Сопротивления материалов» быстро пошли в гору. Удалось наладить регулярные репетиции в гараже. К группе примкнули некий Станислав, играющий на перфораторе, которого чаще именовали просто Прыщом из-за характерной физиономии и местный интеллектуал восьмиклассник Александр Друзь (который вовсе не был родственником легендарного знатока). Вся интеллектуальность местного сводилась к тому, что он обладал талантом запоминать всякие мудрёные термины из школьных учебников. Учителям это очень нравилось, потому что другие не могли и этого (речь уже не шла о внятном понимании материала). Этот талант и помог Друзю стать отменным сонграйтером для «Сопротивления», у него всегда были в запасе таинственные, «рокерские», словечки, надёрганные из книг без всякого учёта их истинного содержания.

Так родились на свет композиции: «Диффузия» («The Diffusion»), «Осадок тяжёлых металлов» («The Pricipitate of Heavy Metal”) и невероятно тяжелая и экспрессивна «Транскрипция крови» («The Transcpiption of blood»). Одну песню написал и сам фронтмен Валерий в память о годах, проведённых в технологическом колледже — «Шлифование металлов» («The polishing of Metal»). Им же было придумано принципиальное название дебютного альбома «Сопротивления» — «Обработка металлов резанием» («Metal cutting»).

Записывался материал на сотовый телефон и выбрасывался для свободного прослушивания в социальную сеть, в которой, в свою очередь, был создан подобающий каждой рок-команде паблик. Как это ни покажется странным на первый взгляд, но поклонники деструктивного металла достаточно высоко оценили творчество «Сопротивления материалов» («The Resistance of Materials», «Sopromath»). Правда, готичные девушки жаловались в обсуждениях, что творчеству группы не хватает лиризма, мелодики, а лица неоязыческой и просто патриотической направленности желали слышать фолковые мотивы. Валерий вежливо отписывался, что в следующем альбоме коллектив непременно откликнется на пожелания фанатов. Начались и приглашения на концерты. Но с этим было решено не спешить, ведь, как минимум, не отработана сценография и нет подобающих сценических костюмов.

Главным было то, что у «Сопротивления», в отличие от великого множества обезьяньих рок-групп, наплодившихся по всему миру, есть своя собственная неповторимая философия, свой концепт. Если коротко, то это было соединение Слова и Дела: электроинструмент не только издаёт звук, имитируя что-то, он режет скрежещет, разрушает....

В завоевании сердца Насти Валерий тоже преуспел. Она быстро загорелась экспрессией, кипучей энергией создателя и лидера «Сопротивления», где флегматичный Колян, играющий партии на угловой шлиф-машине, занимал роль весьма второстепенную. Теперь ему пришлось тихо соглашаться, хотя внутри кипела не то досада, не то обида... Девушка прониклась всей философией коллектива, часто присутствовала на репетициях и записях, стала одеваться в чёрный цвет, красить губы обувным кремом, проколола пупок и стала зваться Диффузией в честь одноименного хита.

Отец Насти, капитан полиции Федор Костин, был один из немногих людей среднего возраста, кто в Округе регулярно посещал храм. Видя мрачные метаморфозы собственной дочери и её увлеченность «металлистом» Валерием, он всерьез забеспокоился:

- Ну, и что прикажешь теперь с тобой делать, Анастасия? А? Одни тройки за четвертую четверть, мать через месяц приедет: что ей скажем? Все время в гараже пропадаешь с этими оболтусами...

- Ну, пап, это же искусство... Они же креативные такие. А Валера...

- Что Валера?! Скажи, не спала ещё с ним? Учти, я полицейский, если что-то будет, он сядет. Ты — несовершеннолетняя, ему 20. Наведу на него военкомов. Сбреют его патлы.

Девушка тихо всхлипывала, не смея поднять глаз, жирно обведённых чёрным карандашом.

- А вид твой: ты посмотри, во что превратилась... Как с похорон, ей Богу. Мать родная не узнает. И, вообще, приличные девочки себе цак не на пуп вешают, а на нос и не пять, а один... Вот, что: у нас священник новый. Молодой. Может, найдёт, как отвадить тебя от этого мракобесия. Со мной на литургию пойдёшь...

Девушка понимала, что спорить с отцом — шутки плохи, но решила отделаться малыми потерями и сходить поговорить с батюшкой. Видать, удастся смягчить гнев капитана.

***

Как и хотелось отцу Арсению, служение его началось с больших трудностей. Постоянный приход состоял лишь из нескольких старух, хотя и из них к Причастию почти никто не подходил, видимо, считали себя вечно недостойными. Зато, на исповеди постоянно рассказывали священнику о своих тёрках с соседками и постоянно просили не молиться за своих обидчиков. Лучом света в тёмном царстве были явления на службы капитана Костина. Он, похоже, был единственный, кто хоть как то вникал в суть того, что происходит на литургии. Но, увы, у человека, чья служба и опасна и трудна, времени посещать церковь было немного....

Пафосные проповеди молодого священника о двух природах Иисуса Христа, долгие и нудные толкования евангельского сюжета, никак не интересовали аудиторию. Частенько в сторону амвона доносили возгласы типа: «Ты, батюшка, не разглагольствуй, а скажи лучше, на какую Луну поросят холостить!»

Арсений Зайцев злился внутри себя, постоянно размышляя: «Ничего, вы у меня скоро по-иному запоёте!» Особенно бабушкам не нравилось то, что их молодого пастыря отсутствовала борода. Конечно, смазливый юноша с почти эмовской чёрной чёлкой никак не мог произвести должного впечатления на паству. Вообще, в глубинке безбородый священник воспринимается как нечто инородное, ассоциируется с латинством, с посягательством на Православие. Как-то иерей подслушал разговор о себе двух прихожанок:

- Вот, гляди, Егоровна, ты вчерась у батюшки исповедалась, а потом корова твоя Зорька захворала. А знаешь почему?

-Ну, и почему, Марковна?

-А мне Никифоровна сказала, что вся-то благодать у батюшки в Бороде! А у нашего-то нет Бороды. Вот Бог и гневается....

- А, вдруг, да правда...

Было, конечно неприятно наблюдать, что в народе распространяется культ старика Хоттабыча, но Арсений решил не смущать народ, а заодно и поюродствовать. «Ибо,- по словам Апостола, — когда мир своей мудростью не познал Бога и премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих». Арсений нашёл в здании старой школы большую черную накладную бороду, видимо, оставшуюся от Карабаса-Барабаса. Эта борода, наряду, с подушечкой на животе, засунутой под подрясник, стала неотъемлемым атрибутом облачения. Ещё отец, пребывая в этом образе, старался на службе невероятно басить, так, что даже иконостас трясся.

Прихожанок преклонных лет это всё очень порадовало, да и коровы болеть перестали.

Правда, Оксану выходки мужа весьма печалили, даже доводили до слёз. Она всё время жалела, что не смогла уговорить мужа остаться в монастыре. Но, что поделать — долг христианской супруги.

- Эх, достанется тебе с ним, девочка... — говаривал Оксане Сковорода. — Жалко мне тебя, так сказать. Вся вера у него, так сказать, на поверхности. Чего посерьёзнее случится, так он ещё и не такое выкинет. Ну, ничего, так сказать, молись, крепись...

- Вас бы в батюшки, Ефим Рувимович, ей Богу, а Сеньку в пономари.

- Да, что мне, Ксюшенька, старому милиционеру, так сказать. Руки в крови да корысти.

Глава 3

-….И тогда Пират зарычал и бросился в атаку. Но профессор Стрёмин пустил в ход свою самую сильную магию и, скорее всего, Силу Земли. Пират рухнул на землю и стал корчиться от боли. «Тебе не отнять у меня любимую, чудовище!» — сказал профессор Стрёмин..

- Все так и было? — перебила увлеченного рассказом Валеру Настя.

- Да, ты чего, как я тебе могу врать! Я сам все помню, мне тогда уже девять было.

- Странные тут в Округе легенды. Мы раньше в городе жили, там такого нет.

- Да, не легенды это, все по чесноку.

- А куда потом этот Стрёмин делся?

- Уехал, а девка та — за ним. А потом от них никаких новостей.

- Видимо, любила его, раз уехала, так же, как я тебя...

Пара сидела в битой Валериной девятке на заднем сидении и пережидала грозу.

- А, давай, займемся любовью? — спросил Валера.

- Отец убьёт меня...

- Я сам его убью, как Стрёмин Пирата. Мы ведь с тобой прямо как Надя и профессор, а твой отец — Пират.

- Не надо его убивать, — привыкнет. — ответила Настя и улыбнувшись бросилась в объятия любимого.

***

Было, казалось, ничем не примечательное утро. Иерей Арсений Зайцев, как полагалось, служил литургию. В животе урчало, тяжелое облачение, подушка, крест и Борода сильно сковывали движения. В общем, настроение было прескверное. Вся служба проходила в напряжённой атмосфере, пока вдруг во время каждения храма священник не заметил стоящую рядом с капитаном полиции девицу. Она была вся в чёрном, только повязанный наскоро цветастый платок нарушал общий облик. «Неформалка» — подумал батюшка — «Это хорошо, они ведь обычно там про смысл жизни рассуждают, всякое такое. Обработаем её, друзей приведёт. Будет у нас своя православная молодёжь». Дальше, по ходу литургии, Арсений постоянно вглядывался в таинственную прихожанку. Надо сказать, что он всегда с неким волнением относился к невоцерковлённым девушкам. Они сильно отличались от платочно-юбочного сонма православных девиц, «прав.дев», и были очень сладким, но, конечно, запретным плодом. Отец Арсения, протоиерей Илья Зайцев, с малых ногтей втолковывал ему, что тот обязан жениться либо на регенте, либо на иконописце.... А любовь? А любовь — она к любому ближнему. Короче, Арсений во время учёбы в семинарии так и не познал влюбленности. Оксана была дочерью друга — протоирея Ильи, тоже священника, поэтому союз их детей был предрешен заранее.

***

Отец Арсений догадался, что девушка — дочь капитана. После службы его догадки подтвердились, когда Федор Костин подвел её к нему и обратился:

- Вот, батюшка, дочь моя. Втянулась в какую-то тусовку сатанинскую. Поговорите с ней, наставьте.. А то, учебу совсем запустила. Хахаля себе нашла, идиота какого-то.

- Како имя твое, дщерь? — Обратился к девушке священник с характерным басом.

- Диффузия.

- Несть имени сего во святцах. То имя глаголь, коим крещена еси.

- Анастасия — встрял капитан.

- Анастасия — греческим языком Воскресение глаголется, а ты дщерь имя свое непотребством позоришь. Глаголь ми, в каких грехах повинна еси?

Настя кипела изнутри, видя перед собой паренька, нацепившего длинную накладную бороду и откровенно ломавшего комедию. Но рядом был и отец, поэтому накалять обстановку не хотелось.

- Я меломанка, мой парень — музыкант. Мы никакие не сатанисты. Просто у него группа, металл играет. А папа не понимает.

- Хорошо, коли не сатанисты, то и аз должен к вам на репетицию прийти, песни ваши послушать. Понеже оные Христа славят, так сие лепо. Реки: егда репетируете и где?

- Каждый вечер с семи. В гараже на Гоголя 10.

- Лепо. Зайду к вам обязательно. А ты, дщерь, в храм не забывай ходити и к исповеди готовься...

Капитан и Настя попрощались и двинулись к выходу. Арсений провожал их взглядом и размышлял: «Отлично. Рок-группа. Надо занимать этот плацдарм, сделаем из них христианскую группу, как «Алиса» и Валерий Кипелов».

***

Вечером того дня Арсений был ещё не готов идти на репетицию местных рокеров. После бурного дня он сидел за ноутбуком «в контакте» и разглядывал глупые демотиваторы. Оксана пила чай и смотрела телевизор. Показывал креативно-оппозиционный телеканал «Бздё///». Ведущая на экране, сообщала последние новости уходящего дня:

- Напоминаю, сегодня в Москве полицейские разогнали несанкционированный марш анаэробных гетеротрофов. Мы просим прокомментировать это событие известного блогера и правозащитника Моисея Карловича Розенберга.

На экране появился лохматый бородатый мужчина неславянской внешности.

- Моисей Карлович, — обратилась ведущая. — Как Вы прокомментируете недавний разгон полицией марш анаэробных гетеротрофов?

- Это чудовищно. Кговавый гежим идёт на самые отчаянные пгеступления. Ситуация с пгавами человека у нас хуже некуда.

- И что Вы предлагаете делать в этой ситуации?

- Пготестовать. Надевайте балаклавы и пготестуйте в каждой цегкви.

- А почему в церкви?

- Потому что гежим и цегковь — это единое целое. И если политик занимает свой пост более восьми лет, его необходимо свеггать. Какими способами и пги помощи кого — неважно. И какие последствия потом будут — тоже неважно.

- Спасибо, Моисей Карлович. Напомним, интервью каналу «Бздё///» давал известный правозащитник и блогер Моисей Карлович Розенберг.

Оксана сделала потише и повернулась к мужу:

- Видишь, Сеня, какие гонения на Церковь грядут.

- «Блаженны гонимые правды ради» — сказал священник сквозь зубы, не отрывая глаз от компьютера. Ещё бы, ведь он, заведя фейковую страницу, добавил в друзья Настю «Диффузию» Костину и решил общаться с ней чисто в миссионерских целях...

***

Сковорода, как и велело ему его новое «начальство» вынес все сомнительные «товары» из церковной лавки. Он старательно снёс всё к себе домой и разложил в комнате. И чего там только не оказалось! Целебные мази, намоленные на мощах разных святых, кружки «Ангела за трапезой», детские книжки со сказками, диски с фильмами, тематика которых никаким местом не подходила для того, чтобы им оказываться в церкви, детские картонные конструкторы, разные спреи, благовония, чуть ли не амулеты.... На всех этих предметах, как и водится, был наклеен яркий ярлычок с указанием суммы «добровольного пожертвования».

- Ну, и что теперь со всем, так сказать, этим делать будем? — спросил Сковорода своего «настоятеля».

- А моё-то какое дело? Многое из этого дерьма, вообще, еретическое... Священник на литургии олицетворяет Христа, а Христос ясно что с подобными вещами делал! Вот и я так же.

- Дык, ведь, ёлы-палы... так сказать... епархия съест. Спросят за всё. А чем за свет платить будем, чем храм отапливать, так сказать?

- Жертва — это не торговля! Всем миром скидываться будем, как в древности...

- Дык, вот только где этот «весь мир» возьмёшь?

- Ничего, прозреет народ, услышит проповедь Слова Божиего и потянется в стены храма!

- До сих пор, так сказать, не слышал проповеди-то, с чего вдруг услышит? Народ, скорее, за этим, Климовым Велидубом, потянется, нежели в храм пойдёт.

- А что это ещё за Дуболом?

- Раньше егерем был, всё в войнушку, так сказать, игрался. А 10 лет назад после одного случая у него крыша совсем съехала: язычником стал, объявил себя кудесником Велидубом, стал в ночную рубашку своей жены одеваться и камлать по утрам на детской площадке. Там фигурки разные, так сказать, богатыри, лешие... Дык... он их, так сказать, за идолов стал почитать, богов славянских. А потом за ним народ потянулся. Сидят там вокруг идолов, кто в ночнушке, а кто, вообще, так сказать, нагишом... Огонь жертвенный разводят в, этом, в мангале, шашлык жарят во славу Рода, песни под гитару горланят...

Арсений вспомнил, что видел этого чудо-кудесника и подумал: «Отлично, уже два плацдарма для наступления: неформалы и язычники. Вот развернуть из куда надо — получится приход всем на зависть. Великое же дело мне Господь уготовал!»

- Ничего, Ефим Рувимович, обработаем и этих! Прямо как раньше апостолы темным язычникам просвещение несли!

- Смотри...те, чтобы те... вас как апостолов не распяли, так сказать...

- А что вы меня, пастыря, малодушничать заставляете? Сейчас ведь времена — только держись. Как без проповеди, без миссии? Вчера вон в туалете первую газету взял. А там: «потомственный шаман-кобник с международным дипломом занимается экзорцизмом по скайпу»! Куда это годится?! Только подтереться и можно.

- В себе самом порядок наведите сперва, священник Арсений Зайцев...

***

Близился вечер, и Арсений, отменив вечернюю службу, готовился посетить репетицию местной рок-группы. Но все мысли о грядущем воцерковлении местных неформалов перекрывались мыслями о капитанской дочке Диффузии. «Нет, не могу я так — думал священник — просто искушение, попытка сбить с верного пути». Но сердце с мыслями о ней билось чаще, в животе был приятный холодок. Никогда до этого он не ощущал подобного. «А, может, не ходить, дистанцироваться? Но... я же обещал её отцу разобраться. Я должен, как священник». «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём».

Арсений вышел на улицу и побрёл к назначенному адресу. Свой маскарад он временно прекратил — не стал надевать живот и бороду, стремление казаться таким, какой он есть возобладало.

***

- Посмотрите, кто к нам пожаловал! — воскликнул Валерий, видя входящего в гараж священника.- Это же сам пастор Барбаросса без своего ахалая-махалая! Наслышан. Очень приятно. Валерий, — музыкант протянул руку.

- Священник Арсений Зайцев, — неуверенно прозвучал ответ входящего. Насти в гараже не было, что с одной стороны не могло не радовать.

- А какими судьбами к нам?

- Видите ли, Валерий, мне как священнику, очень интересно знать направления творческой мысли в Округе. Попросту говоря, мне интересно ваше творчество.

- А-аааа.... Ну, это мы мигом! Ребята, давай! Весь гараж начал сотрясаться от визга болгарки, долбящего звука перфоратора и невнятного рева Валерия. Ничего толком нельзя было разобрать, кроме выкрикиваемого с особым смаком слова «Диффузия». «Да, как это могло её зацепить...» — думал священник. После окончания этой каторги музыканты практически в один голос поинтересовались оценкой своей песни.

- Ну... в целом интересно. — Ответил Арсений. Дальше, он не знал, что и говорить. Он хотел видеть парней с гитарами и барабанами, исполняющих песни с претензией на философский смысл, а увидел кучку недоумков, развлекающихся со строительным инструментами. Понятное дело, что просить от них чего-то большего, по меньшей мере — глупо. «Как бы только Настю вытащить из лап этого полудурка», — размышлял Арсений, прекрасно понимая, что Валерий и есть её парень.

- А какие Ваши планы на будущее? — таки смог выдавить из себя иерей.

- Хотим написать песню о борьбе профессора Стремина и Пирата.

«Вот чушь», — размышлял священник — «поди, накурились чего», но всё-таки высказался:

- Как напишете, обязательно послушаю... Арсений попрощался с музыкантами и вышел на улицу.

Он ещё имел возможность воздействовать на Настю через социальную сеть. Для этого имелась фейковая страничка под именем Dark Master, которую Настя с охотой зарегистрировала у себя в друзьях...

Арсений решил прогуляться. Был тихий летний вечер. В лучах опускающегося к западу солнца мелькали, вьющееся столбами комары, — верный признак хорошей погоды; воздух был пропитан запахами молодой травы. Общее умиротворение разрушали лишь звуки болгарок «Сопротивления материалов» и удары бубна, доносившиеся с детской площадки... «Всё, теперь ваша очередь, граждане долбославы», — размышлял священник.

Глава 4

-Дрянь! Чертовка! Позорище! — кричал рассвирепевший капитан на собственную дочь. — Ты совокуплялась с этим нелюдем, тогда, в машине: кто надо все подсмотрел и сфотографировал. От грозы спрятаться решили...

- Пап, я люблю его...

- Любишь? А меня, значит, не любишь совсем. Значит так, призыв в самом разгаре, сделаю всё, чтобы твой Валера не отвертелся. С матерью будешь сама разговаривать.

Настя понимала, что поперек воли отца ей пойти не получится, но решила предупредить своего парня по «аське». Хоть девушку и заперли в комнате, но её верный ноутбук остался ней. Она написала Валере: «Берегись! Мой отец всё знает, он будет хлопотать, чтобы тебя забрили в армейку. Скрывайся. На репетиции я больше ходить не смогу. Целую. Твоя Диффузия».

После этого Настя, вытерев многочисленные слезы отчаянья, открыла свою страницу в «контакте». В ленте друзей ей сразу же бросился в глаза некий Dark Master, попросившийся в друзья недавно. Она уже привыкла, что подобные непонятные личности то и дело долбятся на её страничку с целью «пообщаться». Многих она футболила сразу же, но кое-кого и добавляла. Чтобы как-то погасить переживания, девушка отправила своему новому «приятелю» стандартное: «Привет! Мы знакомы?»

***

Арсений сидел за столом с кислой миной на своем худощавом лице. Рука его невольно болтала ложкой в стынущем борще. Есть не хотелось. В голове всё перемешалось: и долг пастырского служения, просвещение заблудших душ, и те, в целом, нежелательные изменения в его душе, которые вызывает Анастасия Костина. По-хорошему, надо съездить к отцу Борису и покаяться в этом. Это непременно надо сделать и сделать, как можно скорее... Оксана крутилась у поставленной в комнатке электроплитки, настроение ее было приподнятым, в отличие от настроения мужа:

- Сеня, хочешь обрадую? — сказала она, усевшись напротив и посмотрев в глаза супругу. — У нас, похоже, будет ребёнок!

Глаза Арсения, вопреки ожиданию наполнились не то страхом, не то тревогой, уголки рта загнулись вниз, лицо побледнело.

- Ты не рад?

- Нет... Почему? Я рад... Но...

- Верно, ты беспокоишься за наше будущее чадо? Где будет жить и учиться? Может... переберёмся в город?

- Не может быть и речи. Мы здесь на передовой. Должны терпеть любые лишения, нести Свет Истины. — Лицо Арсения сделалось фальшиво-протокольным. Такое бывает у тех, кто открыто выдаёт желаемое за действительное. (Собственно, и на службах у отца Арсения Зайцева оно было таким же).

Оксана отошла к окну и посмотрела на улицу. Её взгляд утонул в нежных летних сумерках, которые ничем не предвещали бури, но на душе скребли кошки. Женская интуиция подсказывала, что дело неладное....

«...- Имя мое Трифон, — отвечал преподобный, — я раб Господа моего Иисуса Христа». «Но кто же твой Бог?» — спросил остяк. Тогда преподобный передал им всю историю Божественного домостроительства и заключил, что кумиры, которым они поклоняются — не боги, а таинственные явления, которые случаются при них, — вражье наваждение. Внимательно слушали остяки проповедь отшельника. После того они пошли к своему князю Амбалу и сказали ему о преподобном и его учении. «Никогда, — говорили они, — не слышали ни мы, ни отцы наши такого учения». Амбал расспрашивал их о преподобном и сказал, что и он также хочет увидеть святого мужа.

Около того места, где поселился преподобный, росла огромная ель. К ней собирались для жертвоприношений остяки с рек Печеры, Сильвы, Обвы, Тулвы, приезжал остяцкий князь Амбал, вогульский Бебяк со своими соплеменниками вогулами.

При этом дереве происходили дивные, устрашающие явления. Если кто из христиан, не твёрдый верою, смеялся под деревом, ломал его ветвь или брал что-нибудь из приношений, с теми случались несчастья, даже смерть.

В то время посетил прп. Трифона купец Федор Сухоятин, который вёл торговые дела с остяками. Он дал преподобному топор из хорошего железа. При этом купец рассказывал, как один христианин из города Чердыни, посмеявшись над почитаемым деревом, внезапно заболел и помер. Услышав об этом, прп. Трифон решился на подвиг — истребить языческое мольбище. Молитвою и постом он готовил себя к подвигу четыре недели. Затем, взяв святую икону, пошел к тому месту, где стояла ель. Это было огромное и необычайное широкое дерево, в обхвате две с половиной сажени; ветви ее имели четыре сажени длины и даже более. Помолившись перед образом, преподобный возложил его на себя и с молитвой начал рубить топором дерево. При Божией помощи он скоро срубил его. На если висело много предметов, которые язычники приносили в жертву своим богам, — золото, серебро, шёлк, полотенца и шкуры зверей. Святой сжёг все приношения вместе с деревом.

Когда услыхал об этом остяцкий князь Амбал, он со множеством остяков пришёл к преподобному. Увидев, что их священное дерево повержено на землю и сожжено, остяки дивились, как мог сделать это святой без всякого вреда для себя. Амбал без укоризны и поношения тихо сказал святому: «Дивлюсь я, старче, как это мог ты сделать. Отцы наши и мы почитали это дерево как бога; никто не мог даже подумать о том, чтобы сокрушить его. Даже люди вашей веры и те не смели его касаться. Или ты сильнее богов наших?» Преподобный ответил: «Бог, Которого я проповедовал вам, Тот помог мне в этом удивительном для вас деле, помог для вашего спасения». Остяки громко воскликнули: «Велик Бог христианский!»

Но жалея о своем мольбище, они отправились в городок на реке Сылве и жаловались приказчику Иоанну на преподобного — рассказывали ему, как подвижник срубил и сжёг священное дерево, и спрашивали: «Он проповедует нам Христа Бога и велит креститься, мы же не знаем, что сделать с этим человеком?» — Арсений закончил чтение и отложил книгу. Было уже совсем темно. Он неприметно оделся и направился к дверям.

- Куда ты? Спросила Оксана.

- Выполнять долг пастырский. — Ответил священник и хлопнул дверью.

Оксане совсем поплохело. Метаморфозы мужа приводили её в ужас. На ум приходило самое недоброе, что может прийти в подобных случаях. Было четкое чувство, что её муж попадает в какую-то очень сильную западню. Девушка встала перед образом Богоматери, зажгла лампадку и стала истово молиться.

Тем временем Арсений Зайцев купил в супермаркете бутыль воды, вылил на землю все пять литров и ринулся на бензоколонку. «Сейчас покажу вам, как болванам молиться» — размышлял священник. — «Метод старый, испытанный».

Купив бензина, Арсений направился на детскую площадку, где местные язычники творили обряды. Увидя, что двор пуст, он осторожно подошёл к капищу и принялся обливать бензином каждую деревянную фигурку, которые, кстати, по замыслу резчика должны были изображать Дядьку Черномора, богатырей и прочих героев Лукоморья. Чиркая спичкой, отец Арсений с особым остервенением поджигал каждого персонажа: «Пылайте, исчадья сатанинские! Смерть вам в геенне огненной!» Скоро вся детская площадка озарилась ярким пламенем. Горела Русь тёмная, языческая.

«Вот оно!» — думал священник. – «Крещение Огнем! Узрят нечестивые, что боги их суть дерево, придут к Вере истинной. Просветятся...» Вскоре, атмосфера таинственного священнодействия была прервана звуком приближающихся шагов. То, облаченный в белое рубище, кудесник Велидуб бежал спасать свое капище.

- Стой, предатель! Будь проклята вера твоя жидовская... Троекратное проклятие Перуна на роду твоём! Не быть русичу рабом! Наши боги нас рабами не зовут!

- Ваши боги суть дерево!

- Узришь, как грядёт на тебя кара Сварожья! Клянусь Макошью, матерью всего сущего...

Тут же в темноте снова послышались приближающееся шаги и шелест кустов. Вскоре раздались резкий свист и крик: «Стоять! Полиция!»

***

В участке было душно и накурено. Трещал телевизор, показывающий раскрашенную версию «Макса Кюхера», патрульные Лившиц и Наколкин играли в «дурака» на небольшом столе. Капитан был вне себя от ярости и разочарования: вина Арсения была стопроцентной — вся одежда пропитана бензином.

- Я ничего не понимаю! Ладно, этот умалишенный Климов там ошивается, но хоть не портит ничего. А Вас то, что заставило детскую площадку сжечь? Это вандализм практически!

Арсений Зайцев виновато, по-детски, опустил глаза и пробормотал:

- Я капище сжег....

- Какое капище! О, Господи... И вы туда же, святой отец.... А я думал... о вас иначе... Вы муниципальную собственность испортили. Вам ясно это?

- Ясно. Я готов терпеть всё, что угодно во имя истины....

- Здорово вы из меня Пилата сделали... Ну, если хотите поиграть, хорошо: «Что есть Истина?»

Иерей ещё более виновато промолчал....

- Ладно, из уважения к вам, инцидент исчерпан. В протоколе напишем, что поджог осуществлен неизвестным лицом. Всё-таки, первый постоянный священник в Округе.

Арсения вывели в темноту. Он был свободен. Но брёл домой с чувством, что тащит Крест на свою собственную Голгофу...

На пороге ждала до ужаса опечаленная Оксана. Она видела, что даже её молитвы не способны остановить скатывание её мужа в какое-то странное безумие.

- Ну, что ты делаешь, Сеня? Ко мне уже из участка сбегали, всё рассказали. Скажи спасибо капитану.

- А, что? Трифон Вятский жёг, а мне нельзя что ли?

- Ты что, Трифон Вятский?

Пара легла на кровать, Арсений, как не удивительно, быстро уснул, но Оксане было невмоготу. Всю ночь женщина переживала и ворочалась. То всматривалась она в окно, на ночное небо, то глядела на тени веток деревьев на стенах комнаты. Она вглядывалась в них, как дети любят смотреть на облака. Видела Оксана, как листья выстроились в фигуру, напоминающую священника во всем его облачении, другая фигура напоминала ей рыдающую девушку, а третья напомнила почему-то злого пирата Дейви Джонса из фильма «Пираты Карибского моря».

Литургию, которую должен был служить, Арсений благополучно проспал, открыв глаза, он увидел, как Оксана сидела перед телевизором. Из телевизора доносилось:

- Вы смотрите новости на телеканале «Бздё///» Бесчинства РПЦ распространяются на российскую глубинку. Наши конфиденциальные источники сообщили, что в посёлке Округа, ***области, клирик местного храма совершил акт вандализма на детской площадке прошлой ночью. Будучи задержанным местной полицией, он был вскоре отпущен...»

- Видишь, что ты наделал. И так этот «Бздё///» только и делает, что всякую ерунду про Церковь говорит, а ты ещё ему повода добавляешь...

- А ты не в свои дела не лезь. Я священник, я больше в этом смыслю. И, вообще, апостол Пётр запрещал женщине учительствовать!

Оксана расплакалась...

Тем временем на «Бзде///е» стали комментировать последнюю новость: «Мы попросили дать комментарий авторитетного эксперта по правам человека Якова Львовича Шнеерзона:

- Яков Львович, как вы расцените последний инцидент?

- ГПЦ пегеходит все гганицы дозволенного! Тепегь детям, котогых ещё не успел съесть Путин, стало опасно даже на детских площадках. Пгедставьте себе: иггают дети, не тгогают никого, а пгидёт батюшка и подожгёт....»

Арсений открыл ноутбук и вышел в интернет. Так само собой и тянуло открыть чудо-страничку Dark Master. И вот, как по мановению волшебной палочки, там было сообщение от Диффузии, которая к тому же была онлайн:

- Привет! Мы знакомы?

Арсений начал набирать буквально трясущимися пальцами:

- Привет! Пока нет. Но было бы неплохо))

Диффузия тут же прочла ответ и стала набирать новое сообщение:

- Только учти, у меня есть парень.

- Видел уже. Сама написала в «семейном положении»))) Я не для того к тебе постучался. Я вижу, ты тяжёлую музыку любишь. Я тоже от такого тащусь)))

- Кстати, у моего парня своя группа)))) — Дальше последовало сообщение с записями «Сопротивления», которые Арсений слушать не стал. Затем девушка написала:

- А ты чем занимаешься?

- Работаю в некоммерческой организации по борьбе со злом))))))

- А такое бывает?

-Конечно, бывает!

- А почему Dark Master?

-Я в чёрное одеваюсь.

- Cool))) А сколько тебе лет?

- 24 (Арсений указал свой реальный возраст)

- Вау))) уже взрослый. А девушка у тебя есть?

- Есть. Так что, в этом мы квиты))))))

Оксана заметила, что Арсений что-то с большим увлечением пишет в «контакте», и священник был вынужден прервать переписку. Он тоже замечал, что дело-таки выходит из под контроля, но сил вернуть всё в прежнее русло уже не оставалось. Оба уселись есть. Оксана пристально вглядывалась в глаза мужа, пытаясь понять, ЧТО он может от неё скрывать? Конечно, её посещала мысль о другой женщине (как такая мысль может не посетить в такой момент), но с другой стороны, внешняя, практически фарисейская правильность мужа, буквальное отношение к вопросам веры, не должны были этого допустить. Оксана так же думала, Арсения мучает совесть, что он оценил свою неправоту на тему приезда в Округу, но из принципа не признает этого. А с кем он может так живо переписываться? Да, хоть с кем. Семинарских друзей — до и больше. Но то, что он совсем не рад тому, что у них будет ребенок, терзало девушку еще сильнее.

***

Насте «Диффузии» теперь только и оставалось, что в «контакте» переписываться, — домашний арест. С Валерой общалась только по «аське», чтобы не заподозрили, а общение Dark Master немного добавило новых ощущений, которых так не хватает в условиях заточения. Надо сказать так же, что Валера оказался далеко не таким бесстрашным героем-любовником, каким пытался казаться. Узнав, что капитан начал охоту за ним, что теперь придётся прятаться, Настя стала интересовать его всё меньше и меньше. Как-никак, за плечами, в городе, немалые уроки free love. Поэтому, одну можно поменять на другую, подобрать ту, с которой круче и безопасней. Поэтому, ответы Валеры Насте стали всё более односложными, что не могло не опечалить девушку. Но она ещё по-прежнему ощущала себя подругой крутого рокера, а его рассказ о любви профессора Стрёмина и девушки Нади, о хищном и злом разбойнике Пирате, что покоился в страшном сундуке, грел до самой глубины души. Красивая история. Сказка?

Глава 5

Тем временем напуганный Валера, получив предупреждение от Диффузии, устроил тайную встречу со своими соратниками по «Сопротивлению». Было понятно, что раз за него взялся сам капитан Костин, от армии никак не отвертеться. А это значит: прощай веселая жизнь! Друзья собрались на квартире, которую они всерьез считали конспиративной, пили пиво, смотрели ТВ и рассуждали о том, что теперь делать, как избежать грядущей кары и, как следствие, потерю на целый год солиста и вдохновителя. По телевизору показывали «Макса Кюхера»: Советский разведчик Макс Кюхер за рулём своего «Москвича 401» с намалёванной на капоте огромной свастикой ехал по широким, только что заасфальтированным, улицам Ленингра…Берлина, мимо проносились «Волги», «Зилы» и «Лады» мирных со..немецких бюргеров. Ничего не напоминало о том, что в это самое время доблестные части РККА уже форсировали Одер. Разведчик направлялся в Рейхсканцелярию для встречи с Кнохензаком и Розенкрейцером, чтобы обсудить с ними случай, произошедший на Аналштрассе 34.

-Ерунда — это всё. — резюмировал увиденное Колян — Я не пойму, какого они фильм цветным сделали?! У меня дед воевал, рассказывал, что тогда все черно-белое было, все в дыму...

- А, ведь, правда.... — согласились Валера и Стас.

Колян боялся за Валеру, боялся за судьбу «Сопротивления», но в то же время, подумывал и о том, что у него теперь появится шанс завоевать сердце Насти... Хотя, её отец и его сумеет нейтрализовать, если захочет того.

- Надо, братцы, вот чего, — размышлял Валера, — чтобы полицаи не меня ловили, чтобы в армейку отправить, а чем другим занялись. Причем таким, что вот не жить не быть!

- Это хорошо всё, — соглашался Колян. — Но где вот такое взять-то? Причем быстро и чтобы без улик против нас.

-Да, дружище, все так... У нас в Округе со времен Пирата тишь да гладь... Подожди ка.... Раз Стрёмин этого Пирата вырыл, то и мы можем... Покоя точно не даст никому. Полицаи за него быстро возьмутся, а кишка у них тонка — магии Стрёмина нет и Силы Земли, поэтому всё долго будет. А мы отсидимся, отдышимся. На людей Пират не нападает, а скот и без него постоянно забивают — не жалко

- А ты голова! — Покачал головой Станислав. — Только вот, как мы этого Пирата найдем? Где сундук-то закопан?

- Да, это проблемка... Долбослав знал, он тогда егерем был, но у него память отшибло, как он в язычество подался. Ещё доктор был, но пропал куда-то. Говорят, его пришельцы забрали, за то, что много знал о них. Старик Сковорода остался. Но тот боговер со стажем... ввек не расколется.

- А похитить его и пытать? — спросил Колян.

- Тогда нам всем от полицаев не отмыться. Но, есть одна мысль!

- Какая???

- Короче, есть муть такая с буквами. С её помощью всяких духов вызывают, ну, и спрашивают у них разное. Ну, мы дух этого Пирата вызовем, и он нам расскажет, где его откапывать. Ну, а дальше — дело за малым. Дух-то сто пудов явится, Пират-то тот — давно, считайте, покойник.

- Ну, ты голова!!!! — кричали Колян и Стас хором.

В ту же ночь всё было готово: на доске написали буквы и цифры, на блюдечке нарисовали жирную стрелку. Друзья зажгли свечи, как полагается во всех подобных случаях и уселись вокруг доски. Все трое положили руки на блюдечко. Валерий начал вещать:

- Дух Пирата, мы заклинаем тебя! Явись к нам! Если ты пришел, отзовись!

Несколько секунд ничего не происходило. Но тревожное ожидание заставило всех участников сеанса немало волноваться и бояться. Лбы всех покрылись потом. Валера повторил заклинание. Снова ничего. Друзья отпустили руки, практически осознав бесполезность своих усилий.

Но вдруг тарелочка начала сама собой дергаться. Все снова испугались, но только с ещё большей силой. Потом стрелка начала складывать надпись: «Дураки! Сопляки! Тысяча чертей! Не знаете, с ЧЕМ связались! Откапывать вам меня не нужно. Один олух всё сделает не хуже вас и уже скоро! Но это вас, увы, не обрадует!»

Участники дрожали от ужаса, зуб на зуб не попадал. Уже никто не был рад такому повороту событий. Одно только чувство тогда овладевало товарищами — Тьма сгущается. Скоро бездна разинет свою пасть. И, быть может, армия по сравнению с грядущим — это ещё самые цветочки.

***

Арсения стали терзать мысли, что раз слухи о его ночном подвиге распространяются как ветер, то скоро они могут дойти и до владыки. А Дамиан даёт пинка за каждую провинность. Молодой священник начал вдруг бояться за свою шкуру, за его возможность быть настоятелем храма в целом посёлке, единственным пастырем на всю Округу.

«Но нет… не должно так быть. Я ведь не липовый подвижник какой-нибудь, настоящий. А с теми что только не делали: камнями били, распинали, пытали… Вот и я должен терпеть, смиряться. И нести, нести Слово Господне! И пускай завтра у меня под окнами толпа разъяренная будет, и пускай порвут…. В раю нет не распятых. Спасусь – тысячи спасутся. А владыка достанет, — в раскол уйду! Буду как протопоп Аввакум. Владыка-то сидит там у себя, хорошо ему. А тут столько людей обездоленных. Кто им образец подвижничества христианского покажет? Кто, если не я? Надо – мёртвых воскрешать буду, бесов изгонять, воду в вино превращать; а лучше – сразу в водку! Все всем поселком в храм побегут!»

- О чем задумался? – спросила Оксана.- Давай подумаем лучше о ребёночке нашем. Думаешь, кто у нас будет: мальчик? Девочка?

- Да, кто бы ни был – наш.

- Ну, что ж ты так, Сеня, ты же отец?

- А ты знаешь, КОМУ я отец!? Всем этим обездоленным отец! Обо всех думать приходится, как наставить, с пути не дать свернуть….

- Сень, я тебе серьезно говорю. Съезди, исповедайся… А то, вижу, не в простые игры играть затеял. Радуешься свободе. А ведь доберётся до тебя владыка!

- И что с того?! Нам ли, христианам, трудностей бояться! В лес уйдём.

- А ребенок наш тебя, похоже, совсем не заботит…

Арсений промолчал.

***

Всю вечернюю службу наблюдал молодой священник в глазах его пожилых прихожанок невиданную доселе преданность. На него смотрели уже не испытывающе недоверчиво, а как на своего, как на того, кому можно доверять, за кем можно идти. Это не могло не радовать Арсения. Только Сковорода глядел с небольшой долей сарказма и сожаления, сбивался при чтении и частенько вставлял свое «так сказать» в псалмы. Капитан не пришёл, а его дочка – подавно. После окончания богослужения священник вышел на амвон, чтоб обратиться со словом к пастве. Но не успел он еще начать, как одна из старушек пробормотала:

- Спасибо тебе, вну…батюшка, что идолище поганое спалил! Много греха в нём было. Детей наших спас, внуков. А то, глядишь-ка, на самой площадке детской эти непотребники бесам служили! А ежели кто супротив тебя на эту тему пойдёт, то мы за тебя вступимся! Вступимся, бабы?!

- Вступимся! – прогоготали наперебой остальные.

Арсений был на седьмом небе. Вот оно – Божье благословение, Десница Господня, Перст указующий. Священник поднял правую руку, сжимающую Распятие, словно предводитель древнего воинства меч, и обратился к народу:

- Если Бог за нас, то кто против нас?! Никакому идолищу в Округе не бывать…

Прихожане разошлись. Сковорода деловито тушил свечи и соскребал воск. Арсений снял облачение и, уже было собрался идти домой, вставив в уши наушники от плеера. Только он решил попрощаться со Сковородой, как тот попросил задержаться:

- Стой! Скажу тебе пару слов, так сказать.

Арсений закипел изнутри, первый раз Ефим Рувимович обратился к нему на «ты», но приподнятое настроение от завоеванного авторитета не дало гневу выплеснутся наружу. Сковорода продолжал:

- От того, что ты эти фигурки поджёг – никакой, так сказать, пользы нет. Ты бы того Идола сжег, который у Климова в голове. Того сжечь сложнее. Его, так сказать, или Слово Божье сжигает или геенна огненная. А капитан – золотой человек. При мне ты бы полной ответил, так сказать!

- Так ведь пишут в житиях святых, как те у язычников болванов жгли! Почему современный подвижник этого делать не должен?! Что за малодушие…

- У тех язычников идолы не в муниципальной собственности были! Ладно, ступай…. Посмотрим, как еще накуралесишь, так сказать.

Арсений злобно глянул на старосту и вышел вон. В воздухе пахло грозой, небо заволакивала тёмная тяжёлая туча. Ветер поднимал пыль на дорожках. Сверкнула молния, и раздался глухой раскат грома. Было разумнее вернуться в храм и переждать грозу, но уж очень не хотелось снова видеть Сковороду. Арсений добавил шагу, стараясь успеть домой. Он нервно бежал по улицам, но вот и первые капли ливня брызнули на землю. А вскоре хлынуло как из ведра. Священник спрятался под навесом дровенника, который в июне был, естественно, пуст. Навес был дырявый, вода пробивалась через рваный рубероид, поэтому, остаться сухим так и не получилось. Под свежим ветром и в мокрой одежде Арсений начал замерзать. С надеждой он смотрел на небо, но на горизонте не было проблесков. Сверкали молнии, и грохотал гром. Арсений устремил взгляд на стоящий напротив дом. Дом был ухоженный, новый, с виду – далеко не крестьянский, на окнах висели сложные фигурные решетки, а под коньком крыши установлена камера видеонаблюдения. Вдруг священник заметил в окне знакомое девичье лицо. То была дочь капитана Костина Анастасия. Она же Диффузия. Девушка заметила мокнущего Арсения и саркастически улыбнулась. Арсений, совершенно не контролируя себя, улыбнулся ей в ответ. Потом в глазах Насти появилась жалость, было видно, что ей неприятно наблюдать за мокнущим человеком. Но, между тем, было непонятно, почему она не пытается пригласить бедолагу в дом….

Вскоре у ворот остановилась новенькая полицейская «Лада», из которой вышел капитан. Он раскрыл зонт и оглянулся по сторонам. Увидев Арсения, он, махнув рукой, пригласил его пройти за собой. Священник побежал за капитаном. Надо сказать, видеть Костина ему тоже было не очень приятно после инцидента с идолами, но всё-таки, не так, как Сковороду. Оба проследовали в дом. Арсений снял мокрую куртку и проследовал за капитаном на кухню.

- Будьте как дома! Не хотите поужинать со мной? – обратился Костин.

- Только чаю… — с огромным неудобством ответил молодой пастырь.

- Ну, чаю так чаю…..

Капитан нагрел себе борща и уселся за стол.

- А знаете, пока вы тут с язычеством сражаетесь, дочку-то пришлось под домашний арест запрятать! Настя! Иди ужинать!

Девушка вошла на кухню и уселась за стол, кивком поприветствовав Арсения. В тоже время по телу священника пробежала небывалая до этого приятная дрожь, он не мог оторвать взгляда от Анастасии. Капитан, как и полагается по службе, был прекрасным физиономистом, и запросто угадывал, что у человека на душе. Увидев реакцию Арсения на приход дочери, он нахмурился, авторитет молодого пастыря для начальника местной полиции совершенно улетучился. Арсений попытался сделать вид, что ничего не произошло, и, как положено, благословил трапезу.

***

Гроза закончилась нескоро. Поэтому домой иерей пришёл уже под самую ночь. Встретившая его Оксана была уже не просто расстроена, а по настоящему, рассержена. Уже не было сил у неё сдерживать в себе гнев на мужа:

- Ну, проходи, священномученик… Какой опять подвиг совершил? В экзорцизм небось ударился? Или воду в самогон для местных мужичков обращал?

- Да, нет, Ксюш. Под дождь попал. Капитан к себе в гости позвал. Чай пили.

- Ну, у капитана-то это куда не шло. Хоть не подожжёшь ничего.

Арсений уселся за столик и стал хлебать приготовленные женой щи. Он включил телевизор, опять настроя его на «Бздё///».

Ведущая на экране улыбнулась и обратилась к телезрителям:

«- Сегодня в гостях у телеканала «Бздё///» известный ЛГБТ активист, защитник прав секс меньшинств Егор Бляхман. Здравствуйте, Егор. — Здравствуйте... — Первый вопрос, который хотелось бы задать: а почему, собственно, движение ЛГБТ использует радужное знамя?

- Ну, все очень просто... Разве вы не помните считалку, помогающую запомнить порядок цветов радуги? — Напомните... — Хорошо. Каждого Охотника Желает Знаменитый Голубой Степан Федоров. Ясно?

- Ясно. Но, простите, охотника — в смысле, кто на охоту ходит?

- Да, нет же. В смысле того, кто этого пожелает...»

- Во! Гляди, Ксюш…. какое бесстыдство!

- Со своим бесстыдством сперва совладай…. К исповеди готовься!

Арсений переключил программу, недовольно глядя на жену. На этот раз попался православный телеканал «Скит», который усиленно боролся за рейтинги, пытаясь отбить хоть часть аудитории от программ, транслирующих эротику и насилие. Поэтому, в эфир пришлось добавить несколько ток-шоу, сериал «Лесные старцы» на 10 сезонов с иереем Иоанном Охлобыстиным в роли настоятеля небольшой общины молодых монахов, а также реалити-шоу «Обитель-2», где героями были звезды отечественного шоу-бизнеса, примерившие на себя роль послушников. Срок пребывания в «Обители» каждого участника определялось настоятелем и смс-голосованием.

***

Арсению не спалось. Он долго глядел в потолок, размышлял, пытался строить планы на будущее. Между тем, одно сложное, тяжелое чувство его не отпускало. А именно – то чувство, которое возникало к дочери капитана Костина. Она казалась ему открытой и непринуждённой, не загнанной в оковы традиций, которые хоть и нужны, в целом, но вовсю попирают искренность и чистоту. Да, кому эти слепые традиции нужны? Фарисеям и книжникам! Не понявшим глубину проповеди Христа. Вот и у Арсения с Оксаной союз был самый, что ни на есть, фарисейский. Родители всё решили за них. Стерпится – слюбится, как внушалось им обоим. А ведь написано – «Познайте Истину, и она сделает вас свободными». А какая тут может быть свобода? Ни истины, ни свободы. Все делается неосознанно, только потому, что так делали «издревле». Христос вон тоже не понравился таким вот любителям традиций! И в традициях этих сам ч*рт ногу сломит: поди разберись, что правильно, а что – просто искажение или недоразумение.

Арсений не мог забыть одного случая из собственного детства, прекрасно иллюстрирующего то, как сложно в пестром разнообразии обычаев увидеть те, которые по своему нутру христианские.

А было это вот как. Однажды у Зайцевых гостил некий приходской батюшка. Как водится – с большой бородой и упитанный. Отец семейства пригласил гостя в баню. С ними пошёл и маленький Арсений. И какое было его изумление, когда приезжий батюшка разделся… На груди у него красовался величественный храм с куполами, кругом – херувимы; на плечах – Спаситель и Матерь Божия. Маленький Сеня впал в неслыханный восторг, ведь такое могло говорить только об очень сильной благодати! Он мечтал о том, что когда сам станет священником, то обязательно обзаведется такими же изображениями. Как-то он спросил отца, почему у него нет таких, ведь он тоже священник? Но рассказ отца только огорчил нежное детское сердце – тот батюшка, что был у них в гостях, обладал уголовным прошлым….

Арсений думал, что если бы ему дали хотя бы краем глаза познать другую жизнь, ту, что находится за порогом православной гимназии, храма и семинарии, то он был бы совсем другим человеком…. Арсений оглянулся на спящую Оксану, сел и включил ноутбук. Диффузия была в сети.

- Привет! Как дела?))))

- Привет! Прикинь, к нам сегодня наш поп приходил! Такой смешной. Он молодой, пацан совсем. А на службах бороду накладную одевает. П*пец, какой креативный)))

Арсению польстил такой комментарий. Глаза наполнились умилением, щеки загорелись. Он не сдержался и написал:

- А как у тебя с твоим молодым человеком?

- Плохо всё. Мне папа запрещает с ним видеться! Это за то, что мы любовью в машине занимались)) Я теперь в аське пишу, а он мне уже почти не отвечает. Печалька)))) А вдруг разлюбил))) Или папы боится. А мне говорил, что мы с ним как профессор Стрёмин и Надя.

Арсений вспомнил, что когда посещал репетицию местных «рокеров», то слышал имя профессора Стремина.

- А кто такой профессор Стремин?

- Это герой нашей Округи. Прикинь, всё бредом кажется, но это на самом деле было.

-Что было?

- 10 лет назад профессор Стрёмин приехал в Округу откапывать клад. Но вместо этого находит в лесу сундук со злым и страшным Пиратом! И Пират нападает на Округу. А в профессора влюбляется местная девушка Надя. И тут Пират похищает её и хочет утащить к себе в сундук…а через него – прямо в ад))) Но профессор Стрёмин использует самую могущественную магию и вызволяет любимую из плена. И они вместе уезжают))) Всё так и было)))

Арсений, прочитавши это сообщение, впал в полный коллапс:

«Если это не бред тех псевдометаллстов, если это не пришло кому-нибудь в голову в пьяном угаре, то это ещё похлеще, чем местная община неоязыческая! Надо у местных поспрашивать. Вот если бы я был бы вместо профессора и изгнал бы демона не магией, а молитвой, то, как бы толпа вся в храм повалила!»

Оксана внезапно проснулась, почувствовав недоброе.

Повернувшись к Арсению, она увидела его с включенным ноутбуком на коленях, ведущего оживленную переписку с кем-то…. Оксана не подала вида…

Глава 6

Тёплые летние сумерки. Воздух пропитан запахом свежей травы, который, наверное, и являет собой самое совершеннейшее из благовоний. Над землёй комары и прочие насекомые собираются в затейливые столбы, выписывая сложные траектории, недоступные даже самому искусному лётчику. Глубокое голубое небо устало от яркого солнца и к вечеру обрело нежные успокаивающие тона. Деревья в лесу наливают соком каждый листочек, каждую иголочку, как бы воздавая хвалу возродившейся весной природе.

На опушке у жертвенного огня собрались в круг РАдетели за РОДную веру во главе со своим кудесником и верховным волхвом Велидубом. Кудесник воскуривал священные дымы, нанизывал мясо жертвенных животных на шампуры и творил заклинания духов приРОДы. После окончания обряда он обратился к общине:

- Други! Неслыханная беда, скорбь небывалая случилась в Округе! Презренный раб еврейского Бога, треокаянный предатель Прави, совершил кощунство, не имеющее равных – спалил Святилище. Этим он хотел доказать нам, что наши боги бессильны перед его Богом, чтобы сделать нас рабами распятого проходимца. Но этому не бывать!

- Не бывать! – послышалось в толпе.

- Презренный служитель еврейского Бога достоин кары! – продолжал волхв.

- А давайте, сожжем его церковь! – выкрикнул кто-то.

- Этим мы можем наслать на себя ещё большую беду! А поэтому, пускай не мы, но боги предадут его каре! Не минует кара Перунова любого, кто посмеет надругаться над ним! Любослав, подай мне мою торбу.

Худощавый отрок в небольших ленноновских очочках, с берестяным ободом на почти наголо постриженной под машинку голове, одетый в длинное белое рубище, джинсы и кроссовки, подал наставнику расшитую бисером и расписанную различными рунами кожаную торбу. Помимо стандартного набора в виде «Властелина колец», «Удара русских богов», «Гарри Поттера», «Книги Велеса» и дисков Задорнова в ней были маленькие мешочки с разными порошками. Велидуб начал старательно насыпать себе на левую ладонь из разных мешочков, что-то нашептывая. Потом он встал над жертвенным огнем и сдул смесь. В потоке дыма стали мерцать небольшие искры.

- Зрите, други! Идёт возмездие Перуна и Сварога! – торжествующе изрёк кудесник.

И тут же из ясного вечернего неба прямо в лес ударила молния и грянул гром. Вся община открыла рты от глубочайшего удивления. Только Велидуб несколько помрачнел, видя, КУДА ударила стрела Перуна. Знал и помнил он это место…

***

«Нет… так не должно быть! Я поддался искушению. Я женатый человек, священник, должен выбросить её из головы… Пора на исповедь. Надо к отцу Борису ехать. Нет… к владыке… всё выложить, совершенно всё. Надо удалить страницу этого ч*ртового Dark Master! Дьявол поймал меня…взял за грудки…». Арсений казнил себя, сидя на кровати. В этот момент совесть проснулась и заиграла в нем. Беда в том, что играла она у Арсения неравномерно: то совсем спит, а то, вдруг, просыпается и начинает жечь. Так произошло и сейчас. Оксана вышла за хлебом, и священник остался предоставленным сам себе. Он смотрел на аккаунт Dark Master. И уже решался удалить его, прекратить эту порочную игру, но что-то сильно мешало это сделать. Арсений не смог, он просто вышел со страницы и выключил компьютер. Руки дрожали, на сердце висел тяжеленный камень, но, между тем, там было и достаточно светлое, весьма непонятное чувство, которого священник никогда не испытывал, с раннего детства живя только по указке… Арсений щёлкнул включателем радиоприемника, чтоб хоть как-то отвлечься от мыслей.

Динамик запел голосом Элиса Купера:

Your cruel device

Your blood, like ice

One look could kill

My pain, your thrill

I want to love you but I better not touch (Don`t touch)

I want to hold you but my senses tell me to stop

I want to kiss you but I want it too much (Too much)

I want to taste you but your lips are venomous poison

You`re poison running through my veins

You`re poison, I don`t want to break these chains

Оксана застала мужа в весьма удрученном состоянии, как было видно, её это состояние уже не сильно удивляло, ведь разные догадки уже прочно складывались в одну картину. И здесь уже вовсе не надо быть Максом Кюхером, или кем-либо ещё.

- Что, Сеня, совесть мучить начала? – обратилась Оксана к мужу.

Арсений виновато вытаращил на неё оба глаза, которые постепенно наливались слезами. Жена продолжала:

- Скажи мне прямо, не лги: с кем это ты так оживленно переписываешься, прямо так, что краснеешь… От дружков твоих ты такими соками не наливаешься?

Арсений был сражен в этот момент, сложно было найти слова, но он нашел силы не врать жене:

- Это Настя, дочь капитана Костина… Он попросил меня помочь ему…

- И ты рад стараться… Наставляешь в вере капитанскую дочку, причём так, что о родном ребёнке думать не смеешь… Велик подвиг! Именно о таком муже я и мечтала.

Арсений молчал.

- Короче, я всё решила… Я уезжаю к родителям. Если перебесишься, дай мне знак, — вернусь.

Оксана быстро собрала вещи и уже вечерней электричкой уехала в город, откуда должна была отправиться в свой родительский дом. Благо дело, и в городе ей есть, где остановиться: в женском монастыре сестры всегда готовы предоставить ночлег. Да и в монастырской иконной мастерской талант Оксаны ценят очень высоко. А Арсений остается один в комнате заброшенной школы, где уже осенью жить нельзя будет. Невероятный страх начал овладевать сердцем молодого священника, ведь сейчас, если он откроется на исповеди, скажет, до чего довела его миссионерская работа, то, по крайней мере, отмываться придется долго, а о службе в Округе уже и речи не будет…

«А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем»…

Но нет, Арсений Зайцев так из проблем не выходит: «Да, по их понятиям я согрешил, а кто из них без греха? Я изменил жене, но была ли она мне женой? Мне никто не оставлял выбора. Сколько святых, наконец, бежали от брака…. Это они, они виноваты… только изображают из себя христиан. Играют. Это всё уже давно превратилось в обычную ролевую игру, все только хотят верить, внушают себе, что верят, поэтому и творят всякие нелепости, погружаются в омут традиций. А тому, кто верит, мишура эта вся не нужна. Да, я полюбил, первый раз в жизни полюбил, что в этом плохого? «Бог есть Любовь». Осталась бы Оксана, то нам всю жизнь бы пришлось только изображать счастье, постоянно пересиливать друг друга… Зато, если какой грех на мне и лежит, я смою его троекратным подвигом. Ведь, даже апостол Пётр, Камень, на котором стоит Церковь, трижды отрекся от Господа. А я то от Господа не отрекался ни разу! Тут, вся деревня, глядишь, во власти демона какого-то. Кто из тех попов пузатых в этом разбираться будет?! А я вот найду и разберусь. Тварь я дрожащая, или человек?!»

***

Валерию так и не удалось скрыться от правосудия. Его поймали у пивного ларька, доставили в участок, где и всучили повестку. Для монстра хард-рока, казалось, сам мир перевернулся: теперь никакого «Сопротивления», патлы обрежут, одна обязаловка каждый день, сапоги, портянки, дедовщина… И так целый год, который можно было бы просто радоваться жизни.

Разъярённый Валерий успел таки скинуть Диффузии коротенькое сообщение: «Будьте прокляты ты и твой папаша-фашист! Жалею выше некуда, что с вами связался».

Прочитавшая сообщение Настя была в небывалом шоке. Её романтик, рыцарь, герой, оказался безалаберным кретином, не могущим отвечать за собственные поступки. Он жил совершенно не по тем принципам, которые воспевал в своих песнях. Да, собственно, какие принципы он воспевал? Мудреные словечки с непонятным смыслом, которые сурово выкрикиваются под звучание мотопилы! Велика музыка. Велико искусство. Король оказался такой же голый, как у Андерсена.

Девушка лежала на кровати в своей комнате и рыдала в подушку. В стенании она била кулаками по простыни, проклиная всё на свете: «А я думала, это любовь. Малодушный кретин! А говорил, что готов на любой подвиг ради меня! И правильно, что тебе в армию забривают!»

- Ну, вот видишь – сказал подошедший отец – радуйся, что у тебя папа полицейский, людей насквозь видит. Я же сразу твоего Валеру раскусил, что он подлец последний, что обманывает тебя. – Капитан уселся на кровать дочери и стал успокаивать ее поглаживанием по голове. – Только вот если бы ты сразу больше мне доверяла, многого бы удалось избежать.

- Прости, пап, впредь буду внимательнее к твоим советам.

- Ну, вот и прекрасно. А мне пора на дежурство. И ещё, твой домашний арест закончен. Лови ключи!

Капитан Костин вышел за дверь. Настя, уже привыкшая к неволе и ещё не окрепшая от удара, не спешила расставаться со своим убежищем. Она включила ноутбук и открыла свой аккаунт в социальной сети. Онлайн был загадочный Dark Master. Настя уже совершенно машинально написала ему стандартное:

- Привет!) Как дела? Прикинь, меня парень бросил.

Ответ не заставил себя долго ждать:

- Привет! Привет, а меня девушка))) Так что, теперь мы снова квиты.

- А, может, нам встретиться? Ты знаешь, как попасть в Округу?

- Прости, я пока не могу. Но попозже – обязательно. Арсению не хотелось делать резких движений по отношению к Насте. Сперва он хотел завоевать всеобщее уважение, осуществить долгожданный подвиг, стать, наконец, героем и образцом для подражания. А в сегодняшней ситуации, да ещё и предполагая реакцию капитана, на успех полагаться было нельзя.

- А я думала – продолжала Настя – что я и Валера как профессор Стрёмин и Надя. У тех любовь была. А тут он меня за нос водил.

- А ты уверена, что история о профессоре Стрёмине, Наде и Пирате – правда?

- Да. Это только с виду хрень. Но всё так и было. У нас все старухи знают.

«Отлично – размышлял Арсений — надо расспросить старух после службы. Сковороду спрашивать опасно, он на меня уже после капища зуб имеет».

Внезапно раздался телефонный звонок, который отвлек Арсения от переписки. Звонил сам благочинный отец Борис, что не могло не заставить занервничать. Дрожащей рукой Арсений нажал на клавишу приема и поднес аппарат к уху:

- Добрый вечер, батюшка Борис.

- Здравствуй-здравствуй, отец Арсений?! Как успехи?

- Работаем потихоньку.

- Наслышан о твоих ночных подвигах. Все СМИ об этом судачат. Знаешь, как это меня рассмешило! Дикое буквоедство, если честно. Но, для начала, может быть, не плохо. Меня самого этот умалишённый Климов доставал со своим долбославием. Да, только редко я в Округе. Как жена?

- Да, ничего, к родителям в гости поехала.

- Ну, хорошо. А сам-то тоже давай. Нарисуйся как-нибудь в кафедральном. Исповедаться не забывай!

- Конечно, непременно.

- Ну, давай, счастливо!

- До свидания. Благословите!

- Бог благословит!

Арсений был доволен, что зла на него не держат и не собираются ограничивать свободу. А это значит, что можно смело продолжать задуманное. Только нужно нарисоваться в городе, походить в кафедральный собор «для порядка», чтобы не оставлять подозрений. А сейчас надо заняться сбором информации. Священник опять вернулся к ноутбуку. Диффузия уже ушла со страницы, поэтому переписка была временно приостановлена. Арсений запустил поисковик на новой вкладке и набрал: «Профессор Стрёмин».

К счастью страниц было немного. Первыми шли гос. Университет и некий «НИИ Прикладной герменевтики». «Стрёмин Владимир Иванович, старший научный сотрудник НИИ, профессор кафедры археологии Гос. Университета. Год рождения – 1967, холост. Работал в НИИ с 1994 года. Занимался проблемами краеведения, а также транстемпоральной и пространственной трансгрессией. С сентября 2002 года о его судьбе ничего не известно».

Далее были перечислены публикации, которые пока Арсению читать не хотелось. Главное – круг сужался. Неизвестность судьбы профессора навлекла на мысль о том, что тот демон, который именуется Пиратом, так и не оставил Стрёмина в покое, что победа была иллюзорной. А поэтому, необходимо поскорее докопаться до сути. Арсений начал чувствовать свою особую роль в этой истории. Кому как не ему, священнику, спасать людей, заблудшие души, бороться с коварными демонами?! И тут взгляд иерея упал на нацарапанную надпись «Владимир+Надежда=Любовь». Дрожь пробежала по спине. А вдруг, это как раз Стрёмин и его возлюбленная? А ведь именно в этой комнате останавливались все приезжие! Это непременно знак Небес!

Был уже поздний вечер. Арсений выключил компьютер и улегся в постель. Первую ночь он спал один, без Оксаны. Но её судьба его не сильно беспокоила. Она ни в чём не проиграла, ведь родители в ней души не чают. Огромный дом с большим хозяйством, единодушие и понимание. А здесь – передний край обороны. Это путь только для избранных, тяжелая ноша, которую не каждый на себя возложит. С такими мыслями Арсений погрузился в сон.

Через глубокое марево стала проступать картина. Вокруг простирался огромный бескрайний океан. Солёные волны энергично вздымались ветром, сливаясь на горизонте с чистым лазоревым небом. И вот посреди бескрайнего водного пейзажа появился корабль. Это был, очевидно, галеон. На флагштоке красовался флаг испанской короны, паруса были надуты свежим морским ветром. Галеон казался совсем не таким величественным, как это показывают в приключенческих фильмах. Доски обшивки скрипели на волнах, ванты прогибались под весом взбирающихся матросов. Все это создавало ощущение постоянной опасности, в которой находилась команда. Матросы энергично трудились на палубе, постоянно ругаясь друг на друга. На капитанском находились рулевой, три офицера и сам капитан, — аристократ в чёрном бархатном камзоле с воротником – брыжей и большом испанском шлеме. Офицеры и капитан беседовали о чем-то своем, пока матрос с мачты не прокричал: «Дон Алехандро! Корабль на горизонте!».

Капитан поднес подзорную трубу к глазу, устремив её к горизонту:

- Каналья! Это он. «Рыба-меч» преследует нас!

- И что нам теперь делать? – спросил один из офицеров.

- Ничего. Мы в относительной безопасности, пока у нас есть амулеты Кукуцаполя.

- А зря Вы, сеньор Алехандро, отрубили этому мерзавцу голову и положили в сундук с чашами ацтеков! Теперь, когда мы откопали этот сундук, нам приходится страдать. Ваша жертва жаждет мести!

- А что мне было делать, лейтенант Лопес? Этот негодяй обесчестил донью Хуаниту Аморалес!

- Но ведь донью Хуаниту обесчестили Вы…

- Да, я был первым, Лопес. Но тут же поклялся её отцу, дону Игуано, что женюсь на Хуаните. Падре Хосе даже обручил нас. Всё шло к свадьбе. А дон Игуано хорошо понимал меня, он ведь сам большой знаток вина и женщин! Но тут этот негодяй посягнул на мою Хуаниту! Пришлось по закону чести отсечь ему голову и для напоминания положить в мой клад. Кто знал, что всё так обернётся!

- И как Вы собираетесь бороться?

- Я думаю, Великий Приорат мне в помощи не откажет. Мне, который возит из Нового Света столько золота, сколько нету у самого морского дьявола! Я закопаю этого ублюдка обратно в землю так, что никто не найдёт его больше.

Неприятельский корабль тем временем приближался. На мачтах были алые паруса – паруса крови и возмездия, на флагштоке реял черный флаг. Но вражеского экипажа не было видно. Всего одна неподвижная фигура стояла на капитанском мостике. Матросы галеона начали судорожно креститься и прятаться, пока дон Алехандро не выкрикнул:

- Спокойно, олухи! Зарядить орудия по левому борту. Стрелять по приказу!

Когда противник подошёл совсем близко, стало видно, что борта этого зловещего корабля помазаны не смолой, а запекшейся кровью; на бушприте висят черепа. А на капитанском мостике стоял вовсе не человек, а живой мертвец. Он смотрел на корабль Алехандро совершенно пустыми глазницами, полными, между тем, сожаления и скорби. В руке он сжимал абордажную саблю.

Алехандро выкрикнул: «Пли!» Раздалась канонада. Воздух наполнился дымом и запахом пороха. Ядра стали пробивать обшивку неприятельского корабля. Но каков был ужас, когда все увидели, что из пробоин потекла бурая густая кровь!

Арсений проснулся в холодном поту… Никогда в жизни не снилось ему что-то более страшное или даже сравнимое по ужасу с увиденным. Но это и естественно, ведь в семье родителей разного рода фильмы ужасов, включая «Вий» были под строгим запретом, а самое страшное чтение, которое только было в доме – это рассказы о пытках над первыми мучениками. А тут: хвать, и явилось во сне чудище, о котором Арсений и подумать не смел. «Наверно, это из-за мыслей о Пирате… Постой-ка, а вдруг это и есть этот Пират?! Хочет мне бросить вызов. Ой, представить себе не могу, какие только ужасы он содеял с теми несчастными моряками! Хотя, капитан корабля что-то говорил о том, что они в безопасности, имя амулеты индейского бога….» — размышлял молоденький священник, переваривая увиденное.

Часы показывали три часа ночи. Спать после такого уже не хотелось, а уже через 4 часа служить литургию. Арсений включил свет и умылся. Одевшись, он вышел во двор сходить по ветру. Кругом стояла полнейшая тишина. Ни единого звука, ни шороха, ни порыва ветра. Вся природа замерла в предвкушении битвы со злом, которую Арсений пытается развернуть. А как иначе? Происходящее вокруг явно обличается в некие знаки, ведущие нашего героя к его миссии. Хотя, стоит заметить, что часто так приводят и в банальную западню. Но о последнем Арсению не хотелось даже помыслить.

Он поднялся в комнату, в желудке заурчало. А ведь перед литургией завтракать не положено! Арсений уселся на кровать, включил ноутбук и стал сёрфить по интернету. Ничего интересного, кроме рекламы и банальностей отыскать не удалось, все друзья по контакту, включая любимую и желанную Диффузию, спали. Хотелось есть.

«Ладно, апостолы тоже на Тайную вечерю не голодные ходили. И, вообще, по какому такому праву мы эту вечерю утром проводим?!» — подумал Арсений и намазал бутерброд плавленым сыром. Обильно позавтракав, он незаметно для себя заснул и проснулся лишь по будильнику. Пора идти. А сегодня служба важная – после неё надо тихонько расспросить старушек о Пирате, а потом – в город на поиски всего, что связано с профессором Стрёминым и этой страшной историей. Арсений был во всеоружии, чтобы бабки лучше раскалывались на тему Пирата, он опять повязал бороду и подложил подушечку под подрясник.

Служба ещё больше, чем прежние, походила на балаган. Арсений строил рожи, выпячивал свой бутафорский живот вперед, складывал губы уточкой, чтобы удержать бороду. Сковорроду это всё больше и больше раздражало, что не могло не сказываться на качестве чтения и пения. Сам Арсений, захваченный своей манией подвига, уже видел в службах что-то совершенно ненужное, бесполезное. Конечно, зачем изо дня в день читать и петь что-то людям на мёртвом языке, которого почти никто не понимает уже? Это ведь не то, что в старину было, когда люди собирались, читали Писание на совершенно понятных в то время греческом и латинском языках! И не было всего этого неуклюжего облачения, обязательных платков, бород. А всё почему? Потому, что у людей был подвиг. Сам подвиг Христа был делом далеко не минувших дней, а сами христиане постоянно рисковали жизнью, исповедуя свою веру. Арсения уже порядком воротило от этого нынешнего духовного нафталина, хотелось подражать тем великим временам, временам подлинной внутренней свободы, временам подвига.

После службы священник попросил задержаться одну почтенную старицу Авдотью Марковну. Он попросил её выйти во двор, дабы утаить беседу от Сковороды, тушащего свечи. Оба уселись на скамейке, и Арсений задал свой долгожданный вопрос о Пирате.

Женщина помолчала с минуту, тяжело вглядываясь блеклыми от старости глазами на священника, повздыхала и, собравшись духом, начала рассказ:

- Вон ты, батюшка, молодой исчо… неопытный совсем… А я то много видала. Так вон Пират-то и есть самый антихрист! Он, это самое, чёрный весь, глазов у него нет, только головешка в одном, а в другом – червяки шевелятся.

Это уже не совсем сходилось с увиденным во сне, хотя было и общее. Но Арсений продолжал слушать, затаив дыхание. Авдотья Марковна продолжала:

- Приехал, это самое, интелиХент. И говорит, это самое, «я мол клад искать буду». А клады разве так исчут? Неет. Надобно на Ивана Купалу под папоротник глядеть. А этот в лес попёрся осенью. Ну, понятно, интелиХент одним словом. Ну, Бох и наказал. Откопал Пирата, так потом Пират ентот всю скотину по Округе убивал. Ну, и интелиХент в лес пошел снова и книжки свои интелиХентские в сундук запрятал, шоб другим неповадно было. А когда интелиХент тот в город поехал, то девка одна местная за ним увязалась. Сначала все думали, что Пират-то сам появился, а потом дохтурь наш бывший, когда совсем пьяный был, это самое, рассказал всё. Вот знали бы тогда, так интелиХент ентот здоровым бы не уехал отсюда.

У Арсения уже не оставалось сомнений в подлинности истории. Мелкие детали разных версий разнились, но костяк был один, подтверждающий, что это имело место быть. Ведь даже четыре Евангелия разнятся деталями, но их удивительное совпадение по сути происходящего достаточно, чтобы не сомневаться.

Арсений попрощался с Авдотьей Марковной, проводя её до калитки, а сам вернулся в храм. Сковорода деловито собирал воск и что-то напевал себе под нос.

- Ефим Рувимович, — обратился Арсений – меня владыка вызывает. Сегодня в город поеду. Вы уж тут без меня как-нибудь акафисты почитаете.

Лицо Сковороды сделалось довольным, чего священник не мог не заметить.

- Да, конечно, езжайте к владыке… Мне тут одному не привыкать.

Арсений не стал дальше продолжать диалог, попрощался и вышел на улицу. Теперь план был таков: в городе посетить литургию в кафедральном, исповедаться для отвода глаз, сходить к владыке. А потом – в университет и институт прикладной герменевтики. Собрать все данные, касаемые Стрёмина, его деятельности и этого Пирата. Пытать местных относительно расположения этого сундука – опасно. Ведь они из-за страха могут остановить Арсения на полпути к подвигу.

Арсений быстро собрался. С собой было самое необходимое: оставшиеся деньги, ноутбук, комплект одежды потеплее, подрясник, крест и документы. Облаченный в футболку, шорты и сандалии он совершенно не походил на священника: обычный пацан. Точно так же не походил на советского разведчика Макс Кюхер, работающий в самом сердце фашистского осиного гнезда.

Остановиться Арсений решил в мужском Святониколаевском монастыре. Пускай, от центра и далековато, но так на Оксану не нарвёшься, если она ещё в городе. А то, в том, что она не раскололась владыке он был вполне уверен, — не тот Оксана человек, чтобы ябедить, да и портить карьеру мужа ей не хотелось, всё равно Арсений больше ничего не умел делать.