«Имя»
Чужое знамя, чужая память -
Мне не отмыться и не исправить.
Чужим названьем страна зовется,
За игры чуждые кровь русов льется.
Греческим именем меня назвали;
В нем злата звон — не лязг булатной стали.
А ведь могли еврейское дать имя -
Кровь чад на нем вовеки не остынет.
Но я — не Савл, иудейского раб бога,
Я — Рысь, потомок светлого Сварога!
И Павлом я себя не называю -
Вороньему подобно имя граю.
Спокоен буду я на смертном ложе:
Рысь прыгнула. И я — за ней вслед — тоже.
«Кошелек и Меч»
"Мы не станем носить в кошельках — мертвецов,
Мы мечом отомстим и тем самым славу добудем!"
"Ну а мы эти деньги себе приберем под шумок:
Ведь монета без дела — страшней, чем погибшие люди."
"Нам неведом страх, мы вас вызываем на бой;
Как отправимся мы "на вы", так посланника к вам мы отправим."
"А зато мы мудры; лишний риск нам не нужен никак.
Лучше мы убежим, а потом уж — деревни пограбим."
Все толстел и толстел кошелек христиан,
Набиваясь кровавой монетой.
Ну а честный и верный варяжский меч
Утонул на севере где-то.
Пробежали века. Где теперь кошелек?
Сгнил давно, проиграв доброй стали.
А блестящий меч извлекли из земли -
И, кто знает, — не для меня ли?
«Бьет крылами...»
Бьет крылами матерь Сва,
На врагов бросается.
Не стой посередь потока,
Когда все меняется.
Выбирай сейчас, с кем встанешь -
Завтра поздно будет;
Изготовились к сраженью
В все безбожьи люди.
Выбирай: смерть или жизнь,
Злато в горсть, иль в руку меч,
В битву броситься за Правду,
Или спрятаться за печь.
Матерь Сва крылами хлещет,
Песни к сече Мать поет,
Супротив сил Тьмы вздымает
Весь честной славянский род.
Если вдруг не доживу я,
Иль не устою в бою -
Дюжина меня заменит,
Мать чтоб защитить свою.
Будет Солнца свет над нами,
Будет зеленеть трава.
А сейчас — ряды сомкните!
Бьет крылами Матерь Сва!
«Во имя Князя»
Пал Светослав. Не сабля печенега
Была причиной смерти Князя скорой;
Не сабля, а гусиное перо
В руках по-Навьи окрещенной своры.
Да, тело Князя печенег сгубил,
Из черепа себе он сделал чашу;
Но служки, ненавидя всякий свет,
Убили все. Убили память нашу.
Что сделал медноскулый сын степей?
Навеки завещал своим потомкам
Он Князя почитать. Но память нас, славян,
Стала как лед — неверной, шаткой, тонкой...
Писаки жалкие, почета возжелав,
Наперебой сказать свое хотели слово;
Измаранной чернилами рукой
Воткнули Князю в спину нож столовый.
И что теперь? Хочу сказать: "Я — Русич",
Но не могу — обижу, дескать, тем евреев.
Коловорот мне начертать нельзя...
Уж не от Ящера ль подобный ветер веет?
Попы все — против нас, и люди — против, и
На нас идет вся наша же держава.
Что, братья, скажем? Отречемся ли?
Нет, но поднимем рог во Имя Светослава.
На бревнах двух висит оживший их мертвец,
На досках — то упырь, а то — дохляк, иль мава.
Что, поклониться ль нам пред мощью их?
Нет, лучше славу спеть во Имя Светослава!
А тучи черные застлали небосвод,
Дружины супротив — вся Навья лава.
Вы можете отнять свободу, здраву, жизнь,
Но не отнять у нас вам Имя Светослава!
СЛАВА РОДУ! СЛАВА ПРЕДКАМ! СЛАВА СВЕТОСЛАВУ!
«Старый град»
Что помнит крепость — гордый страж
Давно минувших поколений?
Чье эхо во дворе звучит?
Чьи по стене шагают тени?
Быть может, вспоминаешь ты
О стрелах, башни осыпавших,
Или зовешь по именам
Защитников во мраке павших?
А, может, вспоминаешь ты
О пике славы и величья,
Когда на лезвиях мечей
Завоевал себе столичье?
А, может, — трепет нежных губ,
Прижавшихся к шелому стали;
И девы робкая ладонь -
Как знак священный на зерцале.
Да, старый, грозный исполин,
Деяний видел ты немало,
Но ты не думай, что забыт -
То воям думать не пристало.
Еще услышишь рев рогов,
Трава поляжет под копытом,
И на носилках захрипит
Дружинник в панцире пробитом.
Еще взовьется гордый стяг,
И блеск кольчуг врага ослепит,
И не один принять парад
Ты сможешь, пока Солнце светит!
Еще увидишь время мира,
Еще взойду на стены я.
И, может быть, чью-то ладошку
Прижмет к зерцалу длань моя.
СЛАВА ЛАДУШКЕ! СЛАВА ЛЕЛИ! СЛАВА ЖИВЕ!
«Родная Вера»
На последнем берегу труба поет,
Собирая роды светлые славян,
Собирая весь честной народ
В ополченье на последний бой.
И глупец тот, кто бездумно ждет,
Кто-то чтоб устроил ему рай;
Матерь Сва когда же призовет -
Сразу прячется, трясясь за свою жизнь.
Ну а тот, кто думает, что он
Покаяньем кровь с рук может смыть,
Тот безумен. Колокольный звон
Против Правды — меньше, чем ничто.
Символами кто обвесил свою грудь
Золотыми, с яхонтом-огнем,
Помни: злато обратится в ртуть,
Коли на цепочке — разум твой.
Кланяющийся богам чужим
В слове тверд не будет никогда,
Ибо, раз принесши требу им,
Завтра друга в жертву принесет.
Кто о многобожьи держи речь -
Для себя тот Сваргу разделил.
Будет тяжело себя сберечь,
Коли Сваргу разделил — в себе.
Но мы выйдем все ж из темноты,
Бога Черного собою задавив,
И распустятся по всей земле цветы,
Там, где проливалась наша кровь.
И на орло вековечной тьме
Наступило Родноверие славян,
Чьи сердца горят в святом огне,
Чьи сердца радеют о Руси.
