Он родился и вырос в Казани. Жил и работал в Москве. А однажды взял и сбежал от сомнительных достижений цивилизации в глубинку – в маленький городок Мышкин Ярославской области. Живет там в тишине и покое, занимается любимым делом.
Таких мастеров, как он, в России сегодня по пальцам можно пересчитать. Василий Евхимович делает колесные лиры – старинный музыкальный инструмент, с которым бродили когда-то «калики перехожие», бродячие музыканты. Впрочем, за свою тысячелетнюю историю колесная лира побывала и в монастырях, и в блестящих залах аристократов. Об истории уникального инструмента и о том, как сам увлекся народными традициями, рассказал Василий Евхимович, побывав в гостях у «116 вечеров» вместе со своей единомышленницей Юлией Никитиной.
Большая редкость
– Василий, что это за инструмент такой удивительный?
– Инструмент струнный, практически смычковый – функцию смычка выполняет крутящееся колесо, такой бесконечный смычок. За счет сцепления струн и колеса получается звук. Непрерывное звучание – большая редкость для акустических инструментов, навскидку сейчас мне только четыре таких приходят в голову: колесная лира, волынка, орган и диджериду.
– А есть ли аналоги этого инструмента в других странах?
– Колесная лира пришла к нам из Европы. Русская лира отличается от европейской: она трехструнная, реже встречались четырехструнные. Почему так? У русской лиры основное назначение – аккомпанемент исполнителю. А европейский инструмент – сольный. Ну и потом, сами знаете – европейцы вообще склонны ко всяким техническим изыскам. У них поэтому и инструмент был сложнее, и исполнение соответствующее.
– А как колесная лира вошла в вашу жизнь? И почему именно этот редкий инструмент?
– Тут есть предыстория... Надо начать с того, как я вообще увлекся народным творчеством. Было это лет пять назад. Вообще я родился я в Казани, а в 2001 году поехал искать счастье в Москву. Работал тогда дизайнером интерьеров, создавал на компьютере трехмерную графику. Поехать-то поехал, но скоро мне там стало как-то... неуютно... Москва вообще город непростой. Почувствовал я, что начал искать себя не в том направлении, думал, что надо куда-то наверх карабкаться, все выше и выше лезть, где больше цивилизации. И вот в какой-то период, когда, казалось бы, совсем стало нехорошо на душе, случайно занесло меня в фольклорную студию «Дербеневка».
«Это начало изменять мою жизнь»
– Как вы поняли, что это – ваше?
– В студии этой происходит очень хорошее начальное знакомство с народными традициями, русскими и славянскими, о которых у нас, к сожалению, мало кто знает... Ну, это, кстати, беда не только русского населения. Любого. Вот татарский фольклор – тоже большая редкость. Мне, например, очень нравятся татарские песни – я бы с удовольствием послушал настоящий татарский вокал, особенно женский, это так красиво! Но тут, к сожалению, можно услышать только сценическое изложение, а это совсем другая форма.
И вот когда попал я в студию фольклора, я открыл для себя целый параллельный мир! Огромный, интересный. Увидел целый пласт того, что было, и это постепенно стало менять мою жизнь в лучшую сторону. Я стабилизировался, стал успокаиваться без всяких психотерапевтов.
– А когда пришла мысль уехать в глубинку?
– У меня есть видеозапись, года 4,5 назад сделанная на фольклорном фестивале в селе Давыдово. Кстати, мы на этом фестивале как раз с Юлей познакомились. Мы там стоим в луже, грязь кругом – осень была... И я там говорю: «Вот еще годика три помучаюсь и уеду в деревню!» Так и случилось (Смеется. — Прим. автора) Через три года собрал вещи и уехал. Сначала из Москвы в Казань. А потом из Казани в российскую глубинку.
– Как же вы не побоялись начать все с нуля?
– Когда из Москвы уезжал, как раз кризис настал, ну и слава Богу – так срываться было легче. Москва же город коварный: там что-то с психикой случается – поживешь и начинаешь думать, что вся жизнь только в Москве происходит. И у меня такое было, хотя я с собой боролся. Не пытался быть похожим на ту толпу... Они говорят, что они москвичи, хотя основная масса там приезжих. Вот Юля, кстати, коренная москвичка, Бог знает, в каком поколении. Однако тоже бросила все и переехала.
В Мышкин, в Мышкин!
– Юля, а вам тяжело было решиться на переезд?
Юлия Никитина:
Нет, совсем нет (Улыбается. — Прим. автора) На самом деле я уже давно хотела, это были планы семилетней давности. Просто так пока получалось по жизни – как только я собиралась куда-то в конкретное место, все срывалось. А в данном случае при переезде в Мышкин все настолько благостно получилось... Просто в одно утро я обнаружила себя проснувшейся не в Москве. А дальше все пошло, как и раньше, только в лучшем варианте.
Василий Евхимович:
У нас, кстати, много в Мышкине таких же переселенцев. Люди с высшим образованием, с неплохим материальным доходом по прежнему месту жительства, каждый по своей причине приехал в глубинку. Очень интересный круг общения у нас там, хотя и не очень широкий. Да город Мышкин вообще маленький – тысяч шесть населения, одна школа, один детский сад. Зато такое теплое общение! Принято просто так приходить в гости, не договариваясь заранее. Размеренный, спокойный темп жизни.
– А почему именно Мышкин?
– Тут тоже полно случайностей. На самом деле я сначала уехал совсем уж в глубинку, в настоящую деревню Тверской области – село Михайловское. Мне там очень нравилось жить – шикарное озеро, остров, люди хорошие. В деревне порядка 20 домов, из них зимуют только семь. Вот я там оказался одним из зимовщиков.
Но получилась какая-то очень тяжелая адаптация в плане здоровья: у меня началась астма. Климат там сырой, и он мне что-то никак не подошел. Пришлось подыскивать новое место жительства. Вспомнил про Мышкин – мы там тоже на фестивале были, совсем недавно до этих событий. Списался с мышкинскими знакомыми, мне ответили, что встретят с радостью – такие люди там нужны. Отнеслись более чем положительно, помогли с переездом. Вот так я оказался в городе Мышкин. И чем дольше я в нем живу, тем чаще замечаю: там как будто все вещи, о которых только появляется мысль, – раз – и начинают сбываться!
– Смена профессии – тоже из области «сбычи мечт»?
– С самого начала инструмент на меня произвел глубочайшее впечатление. До того как самому начать мастерить, я купил колесную лиру и освоил игру на ней. Мне этот инструмент понравился: во-первых, я достаточно тяжело нахожу контакт в плане пения с кем-то. А инструмент стал мне оркестром, напарником во всем!
Еще один аспект, по которому я решил заняться изготовлением, – практический. Когда окончательно понял, что хочу переезжать, стал думать: а чем, собственно, я там буду зарабатывать на жизнь? Чем буду кормиться? Нужно было что-то такое, что приносило бы гарантированный доход. И я решил – буду изготавливать этот инструмент. Спрос на него будет, ведь мастеров в России практически нет. Благо, мне было, у кого поучиться: Борис Серафимович Ефремов, мастер из Москвы, мне в этом очень сильно помог. Подсказал схему инструмента. Лира – это механизм. Я закончил КАИ, мне с механизмами работать только в радость, интересно.
– Вы говорили, что вам сложно петь с кем-то... А как же ваш сегодняшний дуэт?
Василий Евхимович:
Да, инструмент – это мой напарник по пению. Но вот в последнее время, слава Богу, у нас наметился еще вот такой тандем с Юлей. Хотя мы знакомы довольно давно, но к этому шли разными путями.
Юлия Никитина:
У нас разные преподаватели были, даже традиции разные. Мне больше нравятся казачьи традиции...
Василий Евхимович:
А мне больше деревенская манера исполнения. Кстати, вот это нынешнее казанское выступление – одно из наших первых совместных. И, по-моему, у нас вроде все неплохо получается!
