Вряд ли от внимания человека, хоть немного интересующегося религиозной ситуацией в современной России, ускользнула популярная мода на "славянство", "память предков", "возвращение к истокам", и, собственно, язычество.
В крупнейших книжных магазинах немало литературы на эту тему. "Мир славянских богов", "Откуда ты, Русь?" и "Удар русских богов" стоят рядом с "Прародиной Ариев", "Велесовой книгой" и трудами академика Рыбакова: "Язычество древних славян" и "Язычество Древней Руси". Интернет кишит многочисленными сайтами языческих и околоязыческих организаций, язычеству симпатизируют некоторые политические деятели (как правило, патриотической ориентации). Молодёжь массово посещает концерты коллективов, заявляющих о своей симпатии к язычеству, и с удовольствием раскупает атрибутику со свастикой, рунической символикой, этническими узорами. Попытаемся разобраться, чем вызван всплеск интереса к древнеславянской культуре и духовности, где его истоки?
Для начала определимся с терминологией. Что означает термин "язычество", что считать язычеством и кого язычником, а кого – неоязычником?
Толковые словари определяют язычество как "традиционное обозначение нетеистических религий по их противоположности к теизму". Семантически слово считают производным от "языки", т.е. "народы", таким образом, язычество — это "народничество", или "народная вера". На территории современной России и, шире, всей Европы язычеством принято именовать дохристианские верования, уничтоженные в процессе христианизации.
Иными словами, объективным будет признать, что историческое язычество исчезло много столетий назад. В связи с этим многие противники и критики язычества пренебрежительно называют современных его последователей "неоязычниками", а те, соответственно, расценивают это как оскорбление.
Как уже было сказано, язычество Европы исчезло в результате христианизации, и большинство историков сходны в том, что не осталось никакого живого наследия, передающегося практиками с тех давних пор до наших дней. История фиксирует последние следы активности язычества не позднее XII-XIII веков, после чего они исчезают окончательно. Как правило, современные язычники не оспаривают этот факт, однако выдвигают контраргументы. Позитивные качества "народничества" здесь усматриваются именно в отсутствии системы посвящений жрецов и передачи знаний от учителя к ученику, в отличие от большинства мировых религий. Язычество, по мнению его сторонников, — живая вера, но не в абстрактного Творца, бесконечно далёкого от творения, и не в жившего в стародавние времена пророка, а в силу самой жизни, природы, окружающего мира, которые, персонифицируясь, обожествляются. В этих богов и верит язычник, считая себя не рабом их, но потомком – "Мы внуки Даждьбожьи". Поэтому язычнику незачем иметь историческую преемственность своей веры – для этого ему достаточно жить на своей земле и говорить на своём языке. Точно так же отсутствует в язычестве и священное писание – некоторые сохранившиеся памятники это, как правило, исторические хроники, учебники по магии, или прикладные бытовые инструкции.
Теперь рассмотрим теологию язычества, вернее, его метафизику. Так ли уж примитивна народная вера по сравнению с разветвлёнными философскими доктринами восточных религий, действительно ли политеизм – низшая ступень по отношению к единобожию?
Для ответа на этот вопрос придётся более подробно изучить верования язычников в сравнении с монотеизмом.
Поклонение обожествлённым силам природы на деле – лишь внешний аспект язычества. Верования славян оказываются близки теологии индуизма. Так, славяне верили в Единого Рода – первоначало всего сущего (в индуизме – аналог Брахма, творец мира). "Вседержитель, иже единъ бесмертенъ и непогибающихъ творецъ, дуну бо человеку на лице духъ жизни, и бысть человекъ въ душю живу: то ти не Родъ, седя на вздусе, мечеть на землю груды — и въ томъ ражаются дети...".
Род породил Белобога и Чернобога – добро и зло соответственно. А весь многочисленный пантеон богов почитается именно в качестве богов, то есть определённых сил, контролирующих чётко очерченную сферу мироздания.
По сути, метафизика язычества может быть названа манифестационизмом (manifestatio – проявление), как предлагает школа традиционализма (Р. Генон, Ю. Эвола, А. Дугин). Вся проявленная (и не проявленная) реальность, всё мироздание, микрокосм и макрокосм – есть явление Абсолюта, Высшего Начала, Принципа. Именно явление, а не творение – это ключевой момент манифестационизма. Иными словами, поскольку каждый элемент окружающего мира есть проявление Божественного, тождественен Ему, для язычника священен весь окружающий мир, все действующие в нём силы, и нет ничего "не от Бога". Но не следует путать манифестационизм с пантеизмом – обожествлением материального проявления. Полноценный манифестационизм (читай – язычество), видя во всём Бога, тем не менее, не считает ничего отдельно взятого, и даже всё проявление в совокупности, равнозначным Ему. Абсолют, как целое и первопричина, всегда превосходит частное и производное. Пантеизм, таким образом, является деградацией манифестационизма, когда материальное обожествляется и приравнивается к Божеству. Следующая ступень такой деградации – материализм, в соответствии с которым существует только материя.
Монотеизм, или, в соответствии с этой схемой, креационизм, учит, что всё мироздание, включая человека, есть творение Божества, Его креатура, отличная от Него так же, как горшок отличен от горшечника. Соответственно, горшок рано или поздно ждёт единственная участь – разрушиться и снова стать глиной.
Человек же считается творением, в котором присутствует душа – частичка божественного, и благодаря этому человек может, преодолев необратимость тварности, достичь Творца, вернуться к своему источнику. Для этого существуют системы ритуалов и духовных практик. Иными словами, тварность человека и есть его "первородный грех", предначертанная неизбежность смерти, и преодолеть её можно лишь волевым усилием.
Язычник же – часть этого мира, а значит – частичка божественного, и ему не нужно бороться с тем же божественным вовне. Единственное, что он может (если захочет), – реализовать в себе полноту Божественного, интегрировав частное в целое. Для креациониста такая перспектива закрыта – даже достигнув Творца, он остаётся отличной от Него тварью.
В этой перспективе предстаёт любопытным христианство – по мнению Александра Дугина, христианство представляет собой третий путь, "тринитарную метафизику", по отношению и к креационизму, и к манифестационизму (см. А. Дугин. "Метафизика Благой Вести").
Исходя из общего для авраамических религий тезиса об отличности, трансцендентности Творца и творения, христианство неожиданно предлагает новую перспективу. Перспективу личного обожения для каждого человека, что приводит нас к манифестационизму. "Бог стал человеком, чтобы человек стал богом" — в христианской традиции считается, что именно благодаря жертве Христа, Бога, умалившего Себя до человека, человек может реализовать себя в Божественном. Здесь стоит добавить, что в православной аскетики идеалом является не человеческое "спасение", а именно обожение – качественно иное состояние, близкое, по сути, к достижению "освобождения" в восточной традиции. Разумеется, такой метафизический дискурс был в штыки воспринят и в том, и в другом метафизическом стане. Язычники не могли принять иудейский тезис о греховности мира, лежащего во зле, иудеям же и впоследствии мусульманам концепция вочеловечения Божества и обожествления человека, разумеется, показалась чрезвычайно кощунственной. Почему и был, собственно, распят Христос, и казнён мистик-суфий аль-Халладж, провозгласивший: "Я – Истина!" Сам Новый Завет афористично формулирует смысл христианства фразой: "…для иудеев [монотеистов-креационистов] соблазн, для эллинов [манифестационистов-язычников] – безумие". Предпринятый экскурс в сравнительную метафизику поможет нам в дальнейшем исследовании феномена язычества.
Вернёмся к вопросу о самоидентификации, вернее, самоименовании язычников. Как уже говорилось, большинство язычников негативно относится к такому термину, считая его оскорбительным и унизительным прозвищем, данным им христианами. Некоторые, правда, не возражают против этого термина в связи с его прямым происхождением от "языки" — "народы". В частности, таково мнение волхва Велеслава, главы общины "Родолюбие". Альтернатив термину "язычество" практически нет, и большинство российских язычников предпочитают именовать себя "родноверами". Автором этого термина считается Вадим Казаков, глава Союза славянских общин славянской Родной веры (ССО СРВ), волхв из Калуги.
Рассмотрим теперь, как язычники позиционируют себя по отношению к социуму. Поскольку язычество — прежде всего этническая религия, "родная", "народная" вера, естественно, это создает прекрасную почву для патриотической и националистической идеологии. Что и подтверждает практика – большинство современных российских языческих деятелей и организаций — националисты в той или иной степени. Некоторые ограничиваются историческими исследованиями и реконструкторскими клубами, другие ведут активную (в основном информационную) деятельность, борясь за права "русского на русской земле", третьи активно пропагандируют идеи исключительности русских и необходимость избавления России от "жидовского ига" и прочих неславянских наций. Под последними, как правило, подразумеваются в первую очередь выходцы из кавказских республик, с которыми активно борются, уже на практике, скинхэды, среди которых национал-языческая риторика чрезвычайно популярна.
Кроме национализма, в российском язычестве присутствуют и более либеральные идеологические течения. В частности, одно из таких течений можно назвать западническим. Популярным и широко распространённым в этой среде является увлечение европейским язычеством. В первую очередь, это кельтско-друидское наследие, скандинавские традиционные религии, и в меньшей степени – этнические религии других европейских стран, таких как Литва, Франция, Италия, Польша и т.д.
Ориентированные на Европу языческие течения, как правило, в той или иной степени сотрудничают с западными организациями, посещают их и устраивают совместные съезды и конференции, выпускают на русском языке литературу, посвящённую языческому наследию Европы.
Последнюю, наиболее малочисленную группу, которую к язычеству можно отнести лишь условно, назовем синкретической или "неоспиритуалистской". Её представители, увлекающиеся и наследием предков, и поисками арийской прародины, и рунами, и славянской любовной магией, совсем не чураются и китайских чайных церемоний, и даосских сексуальных практик, и религии вуду, и "эзотерического христианства", и шаманизма. По сути, это направление вряд можно чётко вычленить из общего, чрезвычайно популярного в последнее время, течения эзотериков, или "неоспиритуалистов" (Р. Генон). Тем не менее, оно также является объектом нашего исследования, и вот почему. К этому "направлению" относятся несколько любопытных феноменов, мимо которых нельзя пройти. В частности, наиболее колоритным примером служит Церковь староверов-инглингов, причудливо сочетающая в своей идеологии язычество, христианство, элементы, заимствованные из многих мировоззрений и религиозных систем.
Обозначив основные направления нашего исследования, в дальнейшем мы продолжим изучение феномена язычества в контексте современной российской религиозности в его конкретных аспектах.
