Вот уже больше года снаряды орошают просторы Восточноевропейской равнины, Ярый Бог даёт приплод Матери-Сырой земле снарядами, а Княжна-Смерть своими нежными холодными руками уносит своих Сыновей обратно в дом, где горит множество свечей.
Отойдем от аграрно-двоеверческого мира весёлых землекопов и худых шудр, вернувшись к изначальному и исконному мужскому духу младых мужей-воинов и Богов, что покровительствуют им.
Кого вы представляете грозным Богом войны в нашей традиции? Большинству на ум конечно же придёт Перун, и, отчасти, они окажутся правы, но с большой оговоркой. Громовержец и Бог войны — совершенно разные Боги в большинстве Традиций, и предки были правы.
Возьмем краткую сводку компаративизма:
У индийцев Индра — громовержец, Кали — война.
У римлян Юпитер — громовержец, Марс — война.
У германцев Тюр — война, Тор — громовержец.
(!) У полабских словен Свентовит (тот же Перун) — громовержец, Яровит/Руевит (тот же Ярило) — война. Ярило, образ весеннего Бога, волчьего пастора, Бога младых мужей и Войны в нашей, остевропейской Традиции практически полностью соответствует образу Яровита у западных сородичей, но в то же время из-за этновырождения и беззубости христианизированного общества шудр-землекопов Он потерял свою воинскую ипостась, точно также, как потерял свой Запал и Ярость сам народ, а покровительство Войне взяли на свои плечи образы святых, что в представлении особо пассионарной части населения сохранили изначальные архаичные смыслы.
Ярило, как Бог Войны и молодых воинов предстал пред нашими предками, как молодой мужчина на белом восьминогом коне [«Ярила на коне», Минская обл] с копьем [изображение Яровита ] и позолоченным щитом, что украшал Его храмы у западных словен.
Он несёт войну и дарует победу, тот, кто справляет его культ её обязательно обретёт. Он направлял мужей на кровавую брань, каждый убитый ими враг был ритуально посвящён ему.
Покровительствовал же воинам-дружинникам громовержец Перун, который является манифестацией Несокрушимой Силы, направленной на благо. Именно Его атрибут — секиру носили на себе воины с малых лет. Перун полностью чужд излишней жестокости и видится именно защитником, хранителем, в то же время, как за самым страшным и кощным стоит иной Бог, о котором мы еще поговорим в этой заметке.
Стрибог, отец Ветров, что направляли стрелы в белые тела и щиты наших предков нынче мечет пули — железные птицы, что убийственны и страшны. Стрибог — Бог Вихрей и всякого Разрушения, уносит жизни боевых соратников и недругов в уничтожающем Вихре Войны.
Отсекает нити жизней своим железным серпом хозяйка-Смерть, Богиня Мара. Великая Мать забирает обратно Своих сынов с поля битвы, погружая их навеки в Свои холодные объятья.
Перевозит же души на тот свет — Вещий бог, что вопреки представлениям многих непредсказуем и жесток. Вещий — это не только добрый дедушка, пасущий души предков на своих Небесных Лугах, это не только пастух, охотник и покровитель всего живого, знаний, мудрости и потаённых наук. Вещий, как правильно подметил Вуковой — обращаясь к христианской теме семи смертных грехов олицетворяет как минимум половину из них- Алчность, Зависть, Гордыню и отчасти Гнев. Кощея, сказочного аналога Вещего, сохранившегося в народной памяти нередко рисуют воином, завоевателем. Перун же, как оппозиция Вещего, Сущность Силы и проявление данной Силы в Мироздании, является покровителем ВОИНОВ, ратной доблести и чести. Как оговорено выше, если Перун чужд излишней жестокости и видится защитником, то Вещий — завоевателем.
Война для Него-возможность заработать новые богатства, захватить новые земли, приобрести новых рабов.
Перефразируя известную фразу, Для Перуна война-война, а Вещему она-мать родная, возможность реализовать Свои планы.
Причем с жертвами Он не считается, геноцид, террор-это Велесовы методы.
Вещий, опять же по сказочной аналогии, непомерно богат и является Богом скота, богатства, как мирского, так и внутреннего, духовного [спасибо Алатырю Духа за чудесную статью].Второй сюжет касается нежелания варягов принять приглашение новгородцев.
Непосредственно после речи послов в Ник. читается следующая фраза:
"Они же бояхуся звѣринаго ихъ обычаа и нрава, и едва избрашася три браты"
Во всех древнейших текстах сказания также сразу за речью послов следует: "и избрашася три брата"
Дополнение Ник., таким образом, является негативной характеристикой новгородцев, жестокость которых заставляет бояться их даже варягов.
