Сегодня мы публикуем продолжение нашей истории о славянской нечисти, в первой части мы уже рассказали об основных типах и привычках таких известных персонажей, как леший, домовой и водяной, а также их менее известных коллег — овинника, гуменника и обдерихи. Теперь самое время разобраться, откуда приходили и куда девались многочисленные представители этого таинственного племени, а еще какие магические обереги были в ходу, чтобы сохранять хрупкий баланс между людьми, христианским богом и теми, кто явился из тьмы язычества.
Навь и явь
Мир, в котором жили наши предки, был поделен между людьми и нечистью. Как в случае с банником, который не позволял мыться после полуночи, или домовым, наказывающим поить скотину днем, несоблюдение границ между явью — территорией людей — и навью — территорией нечисти — имело свои последствия. Часто навье время относилось к культу почитания мертвых. Нечистая сила гуляла в канун святых праздников, языческие двойники которых когда-то отмечали рубежи зимнего и летнего солнцеворота.
Зимой нечисть активизировалась в святочный период, а летом — в Иванов день, при этом зимнее время отдавалось мертвым, а летнее — духам местностей и ведьмам. В Юрьев день право перехода от одного помещика к другому получали не только крестьяне — нечисти тоже разрешалось вернуться обратно в людской мир.
Ключами, «отмыкающими» и «замыкающими» землю для перехода, считались змеи. Некоторые поверья рассказывают, что леший пробуждался вместе со змеями в период Великого поста, а осенью, в День святого Ерофея, с ними же проваливался под землю. Тогда же засыпал и водяной до вешнего Никитина дня, а проснувшись, сердился и крушил лед.
Петр Петровичев. Ледоход на Волге
Локальный дух Русского Севера, шуликун, как раз относится к категории святочной нечисти. Шуликунами, или чиликунами, называли вредоносных маленьких человечков, которые ватагами выходили из прорубей на Игнатьев день. Эти духи представлялись в пестрых одеждах с острыми макушками и без пяток. Без пяток изображали и анчутку — славянскую разновидность черта. Вот как описывали шуликунов крестьяне деревни Засурье Архангельской области:
«Шуликуны в святочное время выезжают из проруби на конях в санях. Страшны, востроголовы, изо рта огонь, в руках каленый крюк, им загребают детей, кто в это время на улице»
или
«Они на печи каленой ездят. Наверное, натопят печь и поедут».
Эти святочные духи считались проклятыми матерью или погибшими некрещеными детьми, которые стремятся отомстить роду людскому. Но их время на земле было ограничено, в крещенское водосвятие «давили шуликунов» — на тройках выезжали на лед, тем самым изгоняя вредную нечисть.
Николай Самокиш. Тройка
Обереги
Существуя в реальности, населенной самыми разнообразными и таинственными силами, древним славянам приходилось находить способы контролировать ситуацию. Одним из таких способов было соблюдение правил нави и яви, а вторым — использование охранной магии.
С приходом христианства основными оберегами стали распятия, иконы и святая вода, однако и старые магические инструменты не забывали.
Деревья и растения
На Русском Севере верным оберегом против лешего служила рябина — ее высаживали возле дома, чтобы хозяин леса не мог проникнуть в жилище. Из рябины изготавливали пастушьи палки, которые называли «лешачьими кнутами», да и самого лешего иногда звали рябинник. Отважившись на поиски папоротника в бесовскую купальскую ночь, рябиновой палочкой чертили круг на земле, чтобы уберечься от чертей. Такой круг создавал новую границу между миром нави и яви. В Новгороде после похода на погост над дверью вешали рябиновые прутья, чтобы мертвец не увязался.
Петр Кончаловский. Корзина с рябиной
Лещина берегла от грома и молний. Считалось, что бесы притягивают молнию, поэтому пастухи в горных местностях крепили на шапки ветки орешника. Хранила от молний и береза.
Ель и можжевельник спасали от заложных покойников. Так, самоубийц хоронили между двумя елями или в местах, поросших можжевельником. Английский поэт Джордж Турбервилль, посетивший двор Ивана Грозного в составе посольства, писал, что:
Тела умерших, до того лежавшие незахороненными,
Помещают в гробы из ели как простые люди,
Так и те, кто побогаче…
Джордж Турбервилль «Послания из России»
Иван Владимиров. В последний путь
Растущей осины, наоборот, опасались. По поверью, на ней повесился предавший Христа Иуда, и с тех пор осина возле дома искушает живущих рядом тоже повеситься на ней. Однако же срубленная осина в виде бревна или поленьев превращалась в оберег против ведьм. Как и крапива, которая жалила колдовское племя не в пример больнее, чем добрых людей.
…клали в дверях скотного двора молодое осиновое дерево, подпирали дверь хлева осиновым поленом, обсыпали льняным семенем. На окна избы клали жгучую крапиву и вообще старались не спать в ночь на Иванов день, чтобы не стать жертвой колдовских проделок.
Из книги М. Власовой «Энциклопедия русских суеверий»
Полынь охраняла от чертей, водяных и русалок, причём водная нечисть боялась даже имени растения — охранный приговор звучал так: «Хрен да полынь, плюнь да покинь!».
Предметы
Железо — еще один верный способ победить нечисть. Чтобы ребенка не подменили черти, в колыбельку клали кусок железа. Железным серпом или ножом чертили охранный круг. Острые железные предметы вроде булавок или игл носили, чтобы уберечься от сглаза.
Куриный бог — камешек с естественным отверстием берег кур от кикиморы — зловредного духа, который их душит.
Наузы — узлы, которые плелись из шерсти и кожи, составляли значительную часть славянской магии. Тех, кто их плел, называли наузниками. В эти обереги завязывали травы, коренья, уголь, серу, змеиные головы и прочие магические снадобья. Церковь не раз жаловалась на популярность наузов у прихожан, в «Слове Кирилла о злых дусех» XV века отмечается, что «наузы многая верныя прельщають».
Одежда
Интересно, что, несмотря на неприятие церкви, обережные узелки были настолько вездесущими, что их можно отыскать даже на иконах, например на образе «Молящиеся новгородцы» на детях видны опояски с наузами.
Икона «Деисус и молящиеся новгородцы»
Славянская вышивка сама по себе является защитным заклинанием. Как правило, одежду расшивали красной нитью, которая считалась цветом солнца — огня, противостоящего тьме. Вместе с нитью в рубаху вплетали древнюю магию, нанося на места, где кожа обнажается (подол, рукава и ворот), знаки-обереги. Вот несколько популярных охранных символов, характерных для славянского орнамента.
Знак инглия — «божественный» огонь можно найти на сохранившихся оплечьях олонежских и пинежских женских рубах.
Символ одолень-трава защищал от болезней, его обычно пускали по подолу рубахи, так как он относился к знакам земли. Чаще всего встречается на одежде Архангельской губернии.
Вышитая рожаница наполняла женской силой, помогала выносить дитя и наделяла красотой и здоровьем.
Образы коня, хищных птиц и зверей вышивались на мужских одеждах. Считалось, что величие и доблесть этих животных передадутся носителю. В качестве оберега эти орнаменты обычно располагали по краю подола, ворота и рукавов, а также над сгибами локтей.
Иван Билибин. Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»
Сказочные двойники
Благодаря народным сказкам каждый из нас хоть раз да встречался со славянской нечистью. Кто-то из ее представителей перекочевал в сказку нетронутым — домовые, лешие, ведьмы, — а кто-то растворился в новых народных образах, только намеками выдавая свое истинное происхождение.
Например, Емеля из сказки «По щучьему веленью» разъезжает на печи подобно шуликуну, волшебный помощник Конек-горбунок имеет косвенные признаки нечистого — горбы и аршинные уши, а Баба-яга, помогающая Ивану-царевичу в борьбе с Кощеем, является тем самым мертвым предком-хранителем, на что указывает ее костяная (мертвая) нога и избушка на курьих ножках — домовина. Навий мир окончательно превратился в сказочный, сохранив своих обитателей для будущих поколений.
