Часть 1 https://slavtradition.com/svodki-smi/stati/7444-istochniki-izucheniya-slavyanskoj-yazycheskoj-mifologii-chast-1
Часть 2 https://slavtradition.com/svodki-smi/stati/7445-istochniki-izucheniya-slavyanskoj-yazycheskoj-mifologii-chast-2
Фольклор как источник сведении по славянской мифологии
Фольклор является самым богатым источником для исследователей славянской мифологии. Сказки, былины, обрядовые песни, заговоры, несомненно, содержат отголоски древних мифов. Проблема состоит в том, чтобы установить, насколько эти отголоски соответствуют самим мифам, в какой мере можно на основе фольклорных данных реконструировать славянскую мифологию.
Известно, что чем большее число посредников участвует в передаче информации и соответственно чем дольше она идет по цепи передатчиков, тем больше вероятность ее искажения. Это относится и к передаче мифов. Когда миф сохраняется с древнейших времен в записанном виде, обеспечивается его передача с минимальными искажениями. Небольшое число издержек наблюдается и в том случае, если миф передается как сакральное знание, вплетенное в ритуал. Славяне же до крещения были бесписьменными, и мифы послужили основой для многочисленных сказок, былин, песен, заговоров.
Главной причиной превращения мифа в сказку является его разрыв с родо-племенным ритуалом. Десакрализация (утрата значения священного знания) мифа допускает включение в круг его слушателей детей, что обусловливает невольную установку повествователя на вымысел, усиление развлекательных моментов. Мифологическое время утрачивает свой этиологизм, превращаясь в "давно это было...". Говоря о сказке, мы в первую очередь имеем в виду волшебную сказку, ибо именно она генетически связана с мифом, а для ее семантики характерно сохранение мифологических противопоставлений (бинарных оппозиций): свой — чужой, свет — тьма, добрый — злой.
Б.А.Рыбаков, опираясь на исследования В.Я.Проппа и других специалистов в области восточнославянского фольклора, выделяет в огромном фонде волшебных сказок ряд тем, являющихся, по его мнению, описанием быта людей каменного века. Так, в сказках можно встретить рассказы об инициациях первобытных охотников — упоминания "лесной науки" у колдуна или у лешего. Научившись у "дедушки лесового", юноша понимал язык животных, умел обращаться в них. А образ Бабы-Яги как мудрой старухи, хозяйки леса, помогающей словом и делом "доброму молодцу", отсылает нас в матриархат, к женщине-вещунье, руководившей магическими обрядами в племени. Древняя облавно-загонная охота на мамонтов отразилась в сказочном бое на калиновом мосту с Чудом-юдом, Змеем, Идолищем. Мост, по которому должно пройти массивное чудовище, изготовлен из хрупких веток калины, что скорее напоминает устройство ямы-ловушки. Непременно в сюжете упоминается огонь, а чудовище нередко называется хоботистым. Сказочный Серый волк, верой и правдой служащий доброму молодцу, может быть впервые прирученной собакой, а чудесные путешествия сказочных героев "за тридевять земель в тридесятое государство", за тридцать озер, где герои за этими озерами и дремучими лесами встречают море, хрустальные или стеклянные горы, могут указывать на северную границу восточноевропейской колонизации — берега Белого моря и Ледовитого океана8. Если волшебные сказки несут в себе такую древнюю информацию, то, наверное, информация о времени расцвета славянского язычества будет более обширной и менее искаженной.
В сказке передается и анимизм мифа, в ней также все является живым: и деревья, и горы, и солнце, и ветер. Как писал А.Н.Афанасьев: "Трудные подвиги богатырей и их битвы с великанами и змиями суть только образные, поэтические изображения естественных явлений, так могущественно влияющих на производительность земли"9.
Представители мифологической школы, Ф.И.Буслаев и А.Н.Афанасьев, считали одним из важных источников по славянской мифологии эпические песни, былины. Позже появились критические высказывания о реконструкции мифов на основе былин. Так, В.Я.Пропп писал, что нужно учитывать влияние христианства и различных исторических событий на содержание былин, иначе окажется, что Владимир, прозванный в эпосе Красным Солнышком — бог солнца, а Илья Муромец — бог-громовержец.
Тем не менее и В.Я.Пропп, и другие исследователи согласны, что в русском эпосе Змей, Тугарин, Идолище, Соловей-разбойник — древнейшие мифологические чудовища. В книге "Русский героический эпос" В.Я.Пропп выделяет былины, в определенной мере сохранившие древнейшие представления — о Вольге Святославовиче, Святогоре, Добрыне и Змее, об Илье Муромце, о Садко. В былине о Садко герой спускается в иной, в данном случае подводный, мир и встречается здесь с хозяином моря — морским царем. С этой стороны былина о Садко сохраняет древнее мифологическое деление мира на здешний и потусторонний. Архаичность былины сказывается также в том, что морской царь — существо не безусловно враждебное герою. Здесь прослеживаются представления о той помощи, которую могут оказать хозяева потустороннего мира.
Такие жанры фольклора, как обрядовые песни и заговоры, сохранили мифологическое содержание с меньшими искажениями, чем остальные. А произошло это потому, что обрядовые песни и заговоры остались в контексте ритуала (того самого языческого ритуала, который жестоко преследовался христианской церковью и тем не менее сохранялся на уровне народных обрядов, обычаев и суеверий).
Календарные обрядовые песни: колядки, веснянки, троицкие, купальские и др. пронизаны магическим ритуалом взаимодействия человека с анимистически осмысленными силами природы. Еще сильнее древняя магия проявляется в заговорах. Цель заговора как одного из элементов заклинательного обряда — воздействовать на некоторую силу, чтобы расположить ее к себе или, на худой конец, нейтрализовать ее влияние. Заговоры также в полной мере сохраняют анимизм мифа: духи повсеместны и конкретны. Кроме того, в заговорах прослеживается основная бинарная оппозиция "свой — чужой", равная по смыслу оппозиции "добрый — злой". "Свои" духи — это духи умерших соплеменников, предков ("деды"), которые охраняют человека, помогают ему в его делах. Злые духи — духи чужих мертвецов, иноплеменников ("навьи"), от них нужно оберегаться. Б.А.Рыбаков относит формирование заговоров к той эпохе, когда люди еще не перешли к земледелию, так как отсутствуют заговоры, связанные с земледелием.
Если ритуальность обрядовых песен со временем ослабевала и содержание их варьировалось в силу их устной передачи и десакрализации самих обрядов, то иначе обстояло дело с заговорами. Во-первых, заговор представлял собой магическую формулу, которая в точности должна передаваться и исполняться. Формульность заговора сильно уменьшала возможность искажения его содержания. Во-вторых, заговоры остались сакральным знанием, в какой-то степени даже эзотерическим (известным только посвященным), так как его носители преследовались официальной церковью, вследствие чего их круг был сравнительно узок, что снижало возможные вариации содержания заговоров. И в-третьих, заговоры гораздо раньше, чем другие фольклорные жанры, стали записываться (опять же колдунами для своих целей). К сожалению, до нас дошли записи заговоров не ранее XVIII в., но на то, что такие записи делались и прежде, указывают различные упоминания об изъятии и уничтожении "колдовских книг".
Принимая заговоры в качестве одного из наиболее верных источников славянской мифологии, следует, однако, учитывать влияние христианства. Многовековое господство христианства на Руси привело к тому, что все плохое стало связываться с язычеством, а хорошее — с христианством. И в заговорах противопоставление "свой — чужой" стало заменяться на "христианский — нехристианский". Поэтому в формулы знахарских заговоров ("добродельных") вносятся христианские мотивы: элементы христианских молитв, обращения к Господу, Богородице, ангелам, святым как к добрым силам. Формулы же вредоносных заговоров, наоборот, содержат антихристианские элементы (например, в них обычен такой зачин: "Встану не перекрестясь, выйду не благословясь...").
Итак, фольклор является самым обширным и живым наследием древних мифов. Хотя мифологическое содержание в различных фольклорных жанрах подверглось разным изменениям, связанным с устной передачей от поколения к поколению, все же в фольклоре можно выделить мифологические элементы, используя законы развития жанра и сравнивая результаты исследования фольклора с данными, полученными из других источников.
