У выдающегося русского филолога-слависта, этнографа и палеографа, составителя «Словаря древнерусского языка» Измаила Ивановича Срезневского (1812—1880) читаем:
«Изъ словъ Масуди можемъ догадываться, что въ храмахъ Славянскихъ искали и находили предзнаменованiя въ солнцѣ (Масуди, 319). <...> У Адама Бременскаго, въ описанiи храма Ретрскаго, находимъ также выраженiе, намекающее на вѣрованiе Славянъ въ безсмертiе души: „городъ — говоритъ онъ — имѣетъ девять воротъ и окруженъ со всѣхъ сторонъ озеромъ; деревянный мостъ служитъ для перехода, дозволеннаго только тѣмъ, кто хочетъ приносить жертву или отгадывать волю боговъ, и это есть знаменiе что Стиксъ пролившись девять разъ, смиряетъ погибшия души язычниковъ“ (Адамъ Брем. Historia Eccles. IV. 11. 65). <...> Одинъ изъ символовъ очищенiя, въ постройкѣ храма, окруженнаго водою, отмѣченъ, как мы видѣли, у Адама Бременскаго; объ очищенiяхъ водою говорятъ и уцѣлѣвшiе обряды, принадлежащiе къ праздникамъ Весны, Купалы и пр. <...>
Отличая въ сонмѣ божествъ боговъ земныхъ отъ боговъ небесныхъ, Славяне поклонялись тѣмъ и другимъ въ особенныхъ святилищахъ: богамъ земнымъ поклонялись всюду, гдѣ сознавали ихъ присутствiе, гдѣ, по народному вѣрованiю, эти боги обитали, гдѣ выказывали свою божественную силу; богамъ небеснымъ поклонялись въ особенныхъ храмахъ, передъ идолами, священными для поклонниковъ по вѣрованiю, что въ нихъ живетъ божественный духъ. Правда, что у иныхъ Славянъ простые жертвенники, подъ открытымъ небом или под сѣнью вѣтвей, заступали мѣсто храмовъ, и должны были заступать ихъ мѣсто у всѣхъ Славянъ, пока не распространилось умѣнье строить храмы; но правда и то, что нѣтъ ни одного свидѣтельства, чтобы въ храмахъ поклонялись божествамъ земнымъ» (цит. по изд.: Святилища и обряды языческаго богослуженiя древнихъ Славянъ, по свидѣтельствамъ современнымъ и преданiямъ. Сочиненiе Измаила Срезневскаго. Харьковъ: Въ Университетской типографiи, 1846. С. 9, 15, 18, 20).
