Языческое противодействие христианизации в Западной Европе в раннем средневековье. В. Н. Дряхлов — журнал "Вопросы истории" 2007 — № 1. Часть 1.
На протяжении раннего средневековья на просторах Европы — от Британских островов на западе, Скандинавии на севере, Балкан на юге и Восточно-Европейской равнины на востоке — происходило распространение христианства среди населения тамошних стран. Благодаря распространению христианства средиземноморская античная цивилизация вступила в тесное политическое, экономическое и культурное взаимодействие с раннеклассовыми обществами Европы, расположенными севернее Дуная и восточнее Рейна — естественных границ былой Римской державы.
Одной из актуальных проблем является оценка характера и сущности методов христианизации, которая на практике была настоящей революцией в умонастроении больших масс населения, уничтожение в значительном объеме старого, родоплеменного мировоззрения и изменение всех сфер общественной и частной жизни.
Уже по этой причине христианизация не могла обойтись без жертв и разрушений. Без обсуждения вопроса о соотношении между мирными и насильственными приемами воздействия на население, о роли государственного насилия в миссионерской практике того времени не обходится ни одно исследование.
Длительное сохранение многих проявлений языческих, дохристианских верований в странах Западной Европы впервые было показано в "Немецкой мифологии" Я. Гримма (1835 г.), где был собран самый объемный состав источников по данной теме. Последующее изучение истории языческих верований в период раннего средневековья в основном развивалось в плане уточнения, комментирования и дополнения материалов Я. Гримма.
В странах Западной Европы, точно также как и на Руси, языческие верования сохраняли свою жизнестойкость, главным образом, из-за сильной приверженности крестьян к почитанию природных сил, от которых зависела успешность сельского труда. Неоднократные осуждения в решениях церковных соборов проявлений язычества в мирской жизни свидетельствуют о глубокой обеспокоенности духовенства этим обстоятельством. По этой причине в церковном праве появились наказания в виде денежных штрафов и мер церковного покаяния за исполнение языческих ритуалов (жертвоприношения, гадания, встреча Нового года по языческому образцу и пр.).
Сохранение в ряде мест языческих культов и ритуалов рассматривается как своеобразная оппозиция церкви. Считается, что социальной основой для подобного явления служила борьба против введения налогов и новых форм судопроизводства. Однако наиболее типичные примеры связи язычества с социальными движениями масс признаются единичными, как, например, восстание саксонских крестьян "Стеллинга" в 841 — 842 гг., или восстание Полабских славян в 983 году, когда утверждение христианства на их землях совпало с ростом податей.
В целом, в отечественной литературе признается, что "христианство преимущественно насаждалось сверху и встречало более или менее явное сопротивление основной массы населения". Само сопротивление новообращенных христиан, сохранявших приверженность к язычеству, нередко принимало "острые формы" — в виде убийства миссионеров и разрушения церквей.
Однако традиционная формула о крещении язычников "огнем и мечом" обычно применяется, главным образом, по отношению к Саксам и Пруссам. О принудительном характере христианизации обычно говорится только в ее связи с внешней экспансией Франкского королевства в сопредельных с ним землях, в первую очередь, среди саксов.
В зарубежной историографии также используется многовариантный подход при определении типологии распространения христианства в раннее средневековье. В частности, некоторые авторы выделяют следующие разновидности внедрения христианства среди язычников: христианская миссия, опирающаяся на вооруженную силу (Schwertmisssion), миссия путем деяний (Tatmission), миссия через убеждение и проповедь (Wortmission).
Типичным примером "миссии через меч" обычно считают христианизацию Саксов Карлом Великим, распространение христианства среди Прибалтийских племен.
В основе миссии «через деяния» лежало, прежде всего, разрушение миссионерами языческих святынь, как наиболее убедительной иллюстрации бессилия языческих богов.
Миссионерство «на основе проповеди» предполагало определенную предварительную подготовку обращаемых к принятию христианства через разъяснение основ веры, формирование кадров владеющего латынью местного по своему происхождению духовенства, в общем, через установление прочных связей миссионеров с местным населением.
К причинам языческого сопротивления обычно относят отрицание простонародьем идеологии господ, обращение к язычеству вследствие попыток отдельных регионов отстоять свою самостоятельность, выступления населения против поборов в пользу церкви. Подобные выступления носили массовый, устойчивый характер. Языческое противодействие христианизации нередко было ее оборотной и трагической стороной.
Распространение христианства среди язычников во времена раннего средневековья дало церкви новый тип мученика — миссионера, погибшего от рук язычников. В отличие от мученика времен гонений на христиан, пассивно ожидавшего казни от своих гонителей и погибающего за свои убеждения, новый тип «мученичества» был связан с активными действиями, обычно в виде разрушения языческих капищ, когда на миссионера обрушивался гнев язычников.
Поиск закономерностей в причинах и проявлениях языческого сопротивления христианизации необходим для воссоздания более или менее целостной и исторически достоверной картины далеко не всегда однозначно "триумфального шествия" христианства по Европе. Географические рамки данной статьи связаны в основном с королевством Меровингов в Галлии и с теми сопредельными с ним регионами Западной Европы, куда с этих земель стало распространяться христианство. Отдельные примеры из истории христианизации англосаксов, славян и скандинавов использованы в сравнительном плане, как пример некоторого сходства явлений и тенденций их развития.
В Римской империи распространение христианства империи заняло несколько столетий. Пределы городов долгое время оставались границами местных христианских общин. Вне их часть сельского населения, довольно значительная, сохраняла приверженность к греко-эллинистическим, римско-италийским или к местным — кельтским, фракийским или другим по своему происхождению верованиям. Не случайно, понятие "paganus" означало одновременного как язычника, так и жителя сельской местности (от лат. pagus - село, деревня, сельская община).
Христианству с самых ранних времен уже было известно сопротивление язычников, носившее изначально локальный характер. Языческая реакция на распространение христианства в его первоначальный период носила характер неприятия, отторжения из общества как инородного явления.
В "Деяниях апостолов" содержатся первые сведения о языческом противодействии христианской пропаганде и о его последствиях — первых мучениках за веру, таких как Стефан, насмерть забитый камнями (Деян., 7:58 — 60). Антихристианские действия населения в отношении проповедников заключались в побитии их камнями и палками, насильственном выдворении за пределы селений. Они возникали целенаправленно, по указаниям местного языческого жречества (Деян., 5:40; 23:2), иногда стихийно (14:19).
Помимо идейного неприятия христианского учения местным жречеством, к причинам языческого сопротивления со стороны остального населения можно отнести вполне земные, материальные причины. Языческое противодействие нередко принимало форму общественного бойкота в отношении тех, кто избрал христианскую веру. Особую страницу в истории христианства составила эпоха гонений, периодически происходивших с середины III в. по инициативе государственной власти и принявших общеимперский характер. Языческие гонения в условиях численного преобладания язычников (особенно в западных провинциях империи) смогли в ряде мест остановить и задержать на какое-то время распространение христианства.
Признание в 312 г. христианства равноправной религией в Римской империи императором Константином (306 — 337 гг.) прекратило государственное преследование христианства и открыло возможность свободного и открытого его распространения. При такой политике государства сопротивление язычников из среды высших слоев общества и простонародья приобретало характер борьбы за сохранение того общественного места, какое ранее занимали языческие верования.
Особый этап языческого противодействия и сопротивления христианству пришелся на период превращения христианства в государственную религию Римской империи, что ознаменовалось началом государственного преследования сторонников язычества. Император Феодосии I (379 — 396 гг.) в 391 — 392 гг. издал ряд эдиктов, полностью запрещавших все языческие культы. Сопротивление язычников оставалось исключительно локальным. В каждом отдельном случае оно обычно было ответом на активные действия духовенства и мирян, направленных на уничтожение языческих святилищ и храмов местных языческих культов.
В 361 (362) г. в Александрии произошло воистину массовое языческое восстание в связи с тем, что местный епископ Георгий попытался на месте заброшенного святилища Митры (по другим источникам — храма гения-покровителя города) построить молитвенный дом. В ходе постройки было раскопано подземное помещение для жертв в честь Митры. Глумление над своим культом возмутило язычников. "Александрийские язычники воспламенились гневом, схватили, какое случилось оружие; одних убили мечами, других кольями или камнями, иных удавили веревками, некоторых распяли, употребив этот род смерти для посмеяния над крестом, а многим нанесли смертельные раны" (Socr. Hist, eccl, III, 2).
В Галлии, на другом конце Римской империи, с не менее яростным сопротивлением язычников столкнулся епископ Мартин Турский (336 — 397 гг.) во время своих попыток разрушать небольшие деревенские святилища в честь кельтских богов и рубить священные деревья. Организаторами сопротивления крестьян-язычников выступили отдельные представители все еще сохраняющегося слоя друидов.
В рассказе Сульпиция Севера, биографа Мартина и его современника, в округе Тура Мартин попытался разрушить один древний храм и срубить священную сосну. "Главный жрец этого места и прочие язычники, собравшись толпой, оказали ему сопротивление. Ибо, хотя они по воле Божьей во время разрушения храма были спокойны, уничтожения дерева не потерпели" (Vita Mart., XIII, 1).
В другой деревне при попытке разрушения капища он также "столкнулся с таким противодействием язычников, что несправедливо был изгнан оттуда" (XIV, 3). Небольшое число монахов, которые сопровождали Мартина, не могли оказать должного противодействия толпе: в описании чуда при рубке священной сосны они, по сути дела, были блокированы враждебно настроенной толпой, а сам Мартин связан и положен на землю.
Язычники в ситуации, когда их священные места подвергались разрушению, были настроены отнюдь не миролюбиво. При разрушении одного из капищ, по словам Сульпиция Севера, "множество язычников из крестьян, разъярившись, набросились на него" (XV, 1); причем, один из них пытался, хотя и безуспешно, поразить Мартина мечом.
В какой мере кельтское жречество являлось организатором крестьянского противодействия? У Сульпиция Севера жречество при описании случаев языческого сопротивления действиям Мартина упомянуто всего один раз; в дальнейшем он говорит просто о язычниках. Некогда император Клавдий, по словам Светония, ввел полный запрет на богослужение галльских друидов (Suet. Claud., 25.5). Общий упадок влияния друидического жречества отразился на эффективности языческого сопротивления. Кельтское жречество сохранилось, по-видимому, в глухих деревнях и поэтому не смогло обеспечить единство действий язычников.
Сравнение примеров сопротивления язычников против деятельности христианских священнослужителей в Египте и в Галлии обращает на себя внимание тем, что степень их агрессивности особенно возрастала в тех случаях, когда они сталкивались с насильственным осквернением мест, связанных с верой.
Кроме того, языческое сопротивление имело массовый характер только в отдельных населенных пунктах, главным образом, в крупных городах. Вследствие многообразия языческих верований, бытовавших тогда в Римской империи, языческое противодействие христианизации объективно не могло стать общеимперским по своим масштабам. Христианство же, объединенное единой идеологией, могло противопоставить ему единство антиязыческих действий, основанных на тактике, почерпнутой из Ветхого Завета.
После падения Западной Римской империи, массовых вторжений и переселений варварских народов позиции церкви в бывших западных провинциях империи были сильно ослаблены. К началу VI столетия расселение германских народов на землях поверженной Западной Римской империи, помимо упадка, а кое-где и полного краха церковной организации и ее материальных основ (уничтожение церковных строений, гибель богослужебных книг и утвари) привело к значительному усилению роли языческих верований среди населения.
Проявления местного, кельтского язычества были дополнены верованиями тех германских народов — Франков, Алеманнов, Фризов, которые, в отличие от Вестготов, во время Великого переселения народов еще не приняли христианства. Места их наиболее плотного расселения оказались настоящими заповедниками язычества. Именно с северными областями Галлии, где поселилась подавляющая часть Франков, связано наибольшее количество упоминаний в письменных источниках о сохранении следов язычества в повседневной жизни населения.
Главными источниками о ходе распространения христианства в рассматриваемое время, реакции язычников на распространение новой веры, сохранении реликтов язычества среди населения являются жития служителей церкви, которые распространяли веру среди язычников. В таких произведениях обычно содержится изложение чудесных действий при рассказе о деяниях их героев, в сведениях нередко отсутствует точная хронология и география, вызывает сомнение достоверность приводимого цифрового материала (например, о числе обращенных язычников). Вместе с тем, памятники житийной литературы сохраняют важную ценность как источник о приемах и методах распространения христианства, повседневной жизни населения.
Степень сохранения языческих верований среди германцев, расселившихся на землях бывшей Западной Римской империи, была обусловлена степенью влияния, испытываемого со стороны Римской империи и связанного с этим распадом родоплеменных отношений.
Вестготы в Испании, у которых распад родового строя происходил быстрее, чем у других германских племен, к началу VI в., преодолели языческие обряды публичного характера, однако язычество сохранялось в частной, домашней практике. Несмотря на то, что решения церковных соборов в Испании призывали священников неустанно заботиться об искоренении язычества, такие его проявления, как почитание священных камней, деревьев и источников, использование магии для предсказания будущего сохранялись вплоть до крушения власти Вестготов в Испании в начале VIII столетия.
Ко времени падения Западной Римской империи (476 г.) язычниками оставались Франки на северо-востоке Галлии, Англы и Саксы в Британии, Фризы и вся гигантская территория к востоку от Рейна, служившего естественной границей не только между бывшей Римской империей и варварами, но и между христианством и язычеством. Меровингское королевство, возникшее на севере Галлии во второй половине V века, стало источником для проникновения христианства на все сопредельные с ним земли — Британию, Фризию, зарейнскую Германию.
Христианство римского времени, сохранившееся в наиболее крупных центрах Галлии, послужило основой для обращения в новую веру Франков и того кельтского населения, которое еще не приняло христианства. Крещение короля Хлодвига (481 — 511 гг.) по западному образцу в конце V в. еще не означало полной христианизации всех Франков, находившихся под его властью.
Подавляющая часть Франков, главным образом простонародье, долгое время оставалась язычниками, и в силу этого, а также и из-за ослабления позиций церкви на севере Галлии, внедрение христианства среди Франков оказалось довольно длительным процессом.
"Салическая Правда", составленная уже после крещения Хлодвига, сохранила в своем тексте ряд сведений о проявлениях язычества в жизни населения. В частности, за кражу приготовленного к жертвоприношению кабана полагался штраф в 17,5 солидов, в то время как за похищение обычного — 15 солидов (Lex Salica, II, 12 — 13).
Упоминание в данной статье о свидетелях, способных доказать жертвенное предназначение животного, означает не просто наличие язычников (или двоеверцев) в каждой франкской деревне; по сути дела, эти люди не боялись открыто подтверждать свои верования. Повышение штрафа (пусть все же и не так значительно) за жертвенное животное означает, что государственная власть была вынуждена считаться с наличием языческих умонастроений среди части франков. Считается, что в Галлии VI в. деревенское франкское население в большей мере оставалось языческим по своему исповеданию, нежели знатные Франки.
Христианизация Франков в Галлии на рубеже V — VI вв. отнюдь не была всеобщей и одновременной. О. Тьерри в 1820 г. в "Письмах по истории Франции" признал особую длительность и трудность этого процесса: "Не только первый христианский король, но и его преемники были часто вынуждены сидеть за столом с упорными язычниками, и таких было много между франками". Причем, видимо, довольно многие знатные Франки все еще оставались язычниками.
В житии епископа Арраса Ведаста (ум. ок. 530 г.) упомянуто о пребывании язычников вместе с христианами на пиру с участием короля-христианина Хлотаря I. По 22 канону Орлеанского собора 549 г., духовенство принуждалось возвращать искавших убежища в церквах рабов-христиан их господам-язычникам, что косвенно доказывает наличие еще большого влияния языческой франкской знати в обществе, с чем неминуемо была вынуждена считаться церковь.
В VI в. Меровингские короли, занятые проблемами удержания собственной власти в раздробленной после смерти Хлодвига Галлии, не обращали серьезного внимания на сохранение язычества в стране. Единственным примером реакции государства на существование язычества в то время служит указ короля Нейстрии Хильдеберта (511 — 558 гг.). Особенностью Нейстрии на фоне остальной Галлии являлось то, что в ее землях, в междуречье Сены и Луары, была велика доля романизированного населения, здесь во многих городах сохранился епископат. В силу этого распространение и утверждение христианства среди населения в Нейстрии прошло быстрее и завершилось ко второй половине VI века. Григорий Турский, современник всего этого, рассказывая в "Истории франков" о местных событиях, упоминал колокольный звон, сбор людей к заутрене, что свидетельствует о вполне закрепившихся в жизни населения нормах христианской жизни.
Возможно, причиной появления предписания Хильдеберта послужили жалобы местного духовенства на поведение крестьянства. Причем, судя по содержанию королевского указа, речь в нем идет не о язычниках, а о христианах, практиковавших по привычке некоторые языческие обряды своих отцов и дедов. Король запретил простому населению препятствовать священникам, когда те ломали изображения местных богов, установленных на полях, видимо, для обеспечения плодородия.
За подобное сопротивление духовенству, а также за несоблюдение праздника Пасхи, человеку рабского статуса полагалось 100 ударов плетью, свободнорожденный (фрагмент о санкции для данной части населения утрачен), видимо, по аналогии с нормами "Салической Правды", в отличие от раба освобождался от телесных наказаний и наказывался штрафом.
В какой мере Франки сопротивлялись принятию христианства? Упоминания в "Салической Правде" статьи о штрафах за убийства христианских священнослужителей (LIV, § 4, add. 5 — 7) являются более поздними по времени добавлениями к тексту закона; какая-либо связь этих статей с языческим сопротивлением никак не усматривается. Клирики в Галлии в VI в. нередко погибали в результате деяний чисто уголовного характера. Для подтверждения этого достаточно обратиться к сведениям Григория Турского, когда никакой церковный сан не спасал от издевательств, истязаний и гибели со стороны власть имущих.
Ряд примеров позволяет утверждать, что язычники могли вести себя весьма агрессивно по отношению к христианам. Житие некоего Базина, выходца из местной знати и проживавшего в области Гента в середине VII в., сообщает, что тот умер от ранений, полученных при защите церкви от нападения язычников (AA.SS. Julii Т. 3, р. 699). При всей краткости сообщения, можно допустить, что за ним мог скрываться обычный для того времени разбойный набег на церковь для ее грабежа. Согласно одной из легенд, жестоким язычником был князь Левольд — отец св. Алены (Алины), погибшей около 640 г. в местности неподалеку от Брюсселя. Её житие, записанное в XIII в., приписало Левольду гонения на местных христиан, от которых те были вынуждены спасаться в соседних лесах (AA.SS. Junii Т. 3, р. 389).
Утверждать об исключительной достоверности такого рода данных трудно. Более важным представляется вывод, что агиографы воспринимали VII в., как время сохраняющегося язычества, все еще опасного для христиан. По сути дела, в то время в областях севера Франции существовали места, заселенные в подавляющей части языческим населением, и нередко возглавлявшиеся лидерами-язычниками вроде князя Левольда.
Такого рода "языческие анклавы" располагались на окраинах христианских государств, куда еще не распространилась христианизация или где ее влияние оставалось крайне слабым. К примеру, в Киевской Руси таким местом оказался Новгород, оказавший вооруженное сопротивление направляемой в него из Киева христианизации.
Для местной правящей верхушки проникновение христианства в ее родовые земли означало подчинение центральной королевской власти и утрату части своего влияния среди местного населения в пользу христианской церкви.
Признается, что франкская знать была окончательно христианизирована только ко времени правления короля Дагоберта I (629 — 639 гг.). Имеющиеся в источниках сведения о языческом сопротивлении служителям церкви и миссионерам обычно связаны с обычной ситуацией, возникавшей во время разрушения языческих культовых мест.
В "Деяниях отцов" Григория Турского рассказано о том, что некий монах Галл (ум. 553 г.) обнаружил в Кёльне (по-видимому, на его окраине) деревянное капище (fanum) с изображениями языческих богов. В отсутствие язычников он разложил там огонь и поджег его. На дым горящего капища сбежались вооруженные язычники, и Галлу пришлось бежать под защиту находившегося в городе короля Теодериха I (Greg. Turon. Vitae patr., VI, 2).
Франкская королева Радегунда (ум. 587 г.) при проезде через неназванную в источнике местность увидела святилище, особо почитавшееся франками. Осмотрев его, она приказала слугам поджечь капище. Как и Галл, она столкнулась с попыткой активного сопротивления язычников, которые собрались большой толпой, с мечами и дубинами в руках, готовясь "защищать дьявольское сооружение". Радегунда предусмотрительно осталась сидеть верхом на коне и смогла словами призвать толпу к спокойствию.
К месту капища, разрушенного аббатом Валариком (ум. ок. 619 г.) на берегу Соммы, также собралась толпа негодующих крестьян с оружием и дубинами, от которых он, согласно рассказу жития, смог спастись только при помощи чуда (Vita Walar., 22).
На севере Италии, в долине По, монаху Меровею повезло менее: за сожжение своего капища крестьяне-лангобарды жестоко избили его дубинами и намеревались бросить в реку . Из подобных примеров следует вывод, что сопротивление язычников (или недавно окрещенных людей) миссионерам возникало стихийно, в ходе противодействия разрушению почитаемых ими святилищ, либо, если тому уже никак было нельзя помешать, когда оно принимало форму мщения.
В тех местах, где доля язычников среди населения была незначительной, разрушение капищ происходило гораздо менее болезненно. По рассказу Григория Турского, в округе Трира, около 585 г., диакон Вульфилаих поставил своей задачей разрушить каменное изваяние какого-то местного божества, традиционно называемого "Дианой", "которую этот суеверный народ почитал за богиню" (Hist, fr., VIII, 15). Путем проповеди Вульфилаих разуверил крестьян ("я непрестанно проповедовал им, что Диана не имеет никакой силы") в необходимости поклонения идолу и даже смог организовать ее низвержение и разбитие статуи на куски.
С противодействием язычников столкнулся Аманд (конец VI в. — ок. 661 г.) — один из выдающихся миссионеров VI в., основатель ряда монастырей, прозванный "апостолом Бельгии". У этого епископа Маастрихта был образ жизни странствующего в долине Шельды проповедника, в регионе, где изначально, с середины IV в. были расселены Салические Франки, вступившие в союзные отношения с Римом.
Тогда здесь не было христианских общин и поэтому расселение Франков способствовало длительному сохранению язычества. Автор жития Аманда, его современник, так оценил ситуацию ко времени прибытия последнего: "Обитатели этой местности, ...оставив Бога, почитали вместо него деревья и камни, а также поклонялись капищам и идолам. По причине дикости язычников и бесплодия этой земли все священнослужители воздерживались от проповеди в здешних местах" (MGH. SSRM. Т. IV, р. 437). Агиограф упоминал, что местные крестьяне нередко били Аманда кулаками и бросали его в реку. Возможно, проявление враждебности к Аманду было обусловлено тем, что этот уроженец юга Галлии, воспринимался как подозрительный иноземец, чьи речи не могли оказать воздействия на население.
Такого рода негативное отношение к прибывшим из других мест миссионерам было нередким. Аббат Фридолин (ум. ок. 540 г.), когда искал подходящее место для постройки церкви где-то на юге Швабии, вызвал подозрение местных крестьян, принявших его за похитителя скота. Схватив Фридолина, они высекли его бичом и изгнали из своей местности (AA.SS. Martii Т. 3, р. 438). В начале VII в. ирландцы Кайдок и Фрихор, высадившись на побережье Пикардии, встретили враждебное отношение населения, которое "по причине заносчивости" отказало им в приеме в своих домах и попыталось изгнать (AA.SS. Maji Т. 6, р. 614).
Особо тяжкими неприятностями грозило вмешательство миссионера в культовые действия язычников. Житие епископа Авранша Патерна (ум. ок. 565 г.), написанное через несколько лет после его смерти, сообщает, что во время странствий в низовьях Соммы тот вместе с монахом Скубилионом вышел на разгульное празднество местных жителей в честь языческих богов, по-видимому, кельтских. Попытка вразумить сельчан не дала никаких результатов, и они упорно продолжали свои действия. Тогда проповедники своими посохами опрокинули котлы, где варилось мясо для жертвоприношения к изображениям божеств. По словам агиографа, по причине того, что толпа была многочисленной, Патерн с товарищем запросто могли быть убиты этими грубыми людьми, которых автор жития назвал "варварами".
Однако сам автор жития, не будучи очевидцем описываемых им событий, из-за отсутствия достоверной информации об этом инциденте просто ограничился довольно кратким изложением с вполне понятным для читателя того времени намеком на чудодейственный исход: "Однако, Господь навел на тех (местных жителей. — В. Д.) такой страх, что оба странника возвратились к своему пристанищу здоровыми и невредимыми" (AA.SS. Aprilis T. 2, р. 427).
Трудно предположить, что же случилось в действительности: были ли оба клирика побиты толпой, или же они смогли своей проповедью удержать недовольных от применения крайних мер — судить трудно. Однако обратим внимание на то, что в житии не упоминается об уничтожении Патером изображений богов; по-видимому, агиограф осознавал, что в той ситуации это было бы невозможно сделать.
Приведенные факты все же однозначно не свидетельствуют в пользу утверждения, что язычники в VI-VII вв. составляли на севере Галлии господствующее и враждебное большинство. По-видимому, на примере приведенных фактов речь может идти о язычниках, сохраняющих свою веру где-то в глуши, либо в большей мере о людях уже принявших христианство, но по привычке продолжающих следовать языческим обрядам своих отцов и дедов. Именно о таких ослушниках говорилось в постановлениях многих церковных соборов.
С конца VI века, понтификата Григория Великого (590 — 604 гг.), миссионерская деятельность получила поддержку римских пап. В Британии, где началось обращение в христианство англов и саксов, это выразилось в папских советах миссионерам — о тактике взаимоотношений с язычниками.
В качестве иллюстрации к методике христианизации обычно используется совет из письма Григория к отправленным в Британию церковнослужителям от 18 июня 601 г., приведенном в "Церковной истории народа англов" Беды Достопочтенного (672 — 735 гг.): "Я решил, что храмы идолов этого народа не должны быть разрушены. Уничтожив находящихся в них идолов, возьмите святую воду, и окропите капища, и воздвигните в них алтари, и поместите святые реликвии. ...Когда эти люди увидят, что святилища их не разрушены, они изгонят заблуждения из своих сердец и с большей охотой придут в знакомые им места, чтобы признать истинного Бога и молиться ему" (Beda. Hist, eccl., I, 30).
Подобный совет доказывает, что Григорий Великий был сторонником применения гибкой тактики по отношению к язычникам и, видимо, понимал невозможность действовать против них только силовыми методами ввиду возможных ответных мер.
Однако при исследовании его переписки замечено, что папа давал такого рода советы чисто умозрительно, как теоретик, но не как практик, знакомый с реальным положением дел на местах. Характерно, что в другом письме, к королю Этельберту от 22 июня 601 г., он советовал запретить идолопоклонство, низвергнуть языческие капища. По-видимому, Григорий полагал, что королю, располагающему вооруженной силой, проще разрушать капища, нежели миссионерам.
Дряхлов Владимир Николаевич — кандидат исторических наук, доцент Института (филиала) Московской государственной юридической академии в Кирове.
