Французский фотограф Шарль Фреже в течение двух лет посетил 19 стран Европы, чтобы запечатлеть как в её глухих углах простые люди до сих пор обряжаются в костюмы животных на языческие праздники.
Шарль Фреже называет себя фотографом-антропологом – он увлечён поисками архетипов, некогда определявших жизнь европейцев. Самая большая его работа «Дикий Человек», в которой он собрал ритуальные костюмы современных язычников из разных частей Европы. В течение двух лет он посетил 19 европейских стран, собирая фотоматериалы на эту антропологическую тему.
Его проект – это собрание изображений медведей, кабанов, коз, демонов, косматых существ, участвующих в древнейших европейских ритуалах, посвящённых плодородию, сексуальности, смерти и рождению. За время путешествий он смог запечатлеть множество языческих обрядов, основная масса которых связана с сезонными природными явлениями — с зимним солнцестоянием и весенним обновлением.
По словам Фреже, наиболее развиты языческие ритуалы в современной Европе в Италии и на Балканах (Россия была исключена из его путешествия, поскольку «за советское время власти стёрли из памяти народа любую религиозность, в том числе и языческую»).
В местности Корлата в Румынии он увидел, как мужчины одевают «костюм оленя», воспроизводя в танце охоту. В Сардинии, в Италии, козы, олени, кабаны или медведи олицетворяют жертвенную роль.
«Но везде в Европе сохранилась память о диком человек. Во Франции он называется l'Homme Sauvage; в Германии Wilder Mann; в Польше Macidula.Европейские язычники и традиционалисты на праздники одеваются в шкуры животных, лишайника, соломы или веток деревьев.
В итальянском Кастельнуово главный языческий символ сегодня — Человек-олень, в Ивреа — Король-мельник, бросающий в толпу апельсины, в сардинском городке Мамойада — «мамутоны» в козьих шкурах и деревянных личинах. Первооснова этих карнавалов — обряды изгнания нечистой силы, от которых произошли и рождественские гулянья, и колядования в православных странах. Надевая мохнатые тулупы и вычернив лица сажей, ряженые в масках быков, козлов, медведей и даже чертей ходят по улицам, устраивая как можно больше шума. Они закрывают лица не столько от односельчан, сколько от нечисти, чтобы та, узнав, не отомстила нежданной хворью.
Половина человека и половина зверя, дикий человек состоит сложных отношениях – таких же, сельские человеческие сообщества», — пишет фотограф.
Главным символом для европейской традиции остаётся медведь, чья жизнь наиболее соответствует природному циклу и одновременно – человеку. Он может ходить прямо, впадает в спячку на зиму, обучаем, всеяден и свиреп.
«Традиционно европейские фестивали одновременно несут и обряд посвящения для молодых мужчин. Переодевание в медведя или дикого человека является способом показать свою силу», — говорит Фрежер.
Антропологи считают, что первые маски и костюмы животных были созданы в глубокой древности с практической целью, чтобы охотник мог незамеченным подкрасться к добыче. И даже в ХХ веке некоторые племена, отправляясь на охоту, надевали на себя шкуры оленей и прикрепляли деревянные рога. Это позволяло обмануть не только зрение, но и обоняние диких животных. Вернувшись с добычей, охотники в тех же нарядах устраивали пляски, чтобы отблагодарить духов.
Последний оплот язычества, Диких Людей сегодня – это Африка. К примеру, в Западной Африке члены тайного общества «леопардов» (особенно в таких странах, как Либерия, Сьерра-Леоне и Ко-д-Ивуар) надевали не только плащ из шкуры хищника, но и накладные когти, которыми они терзали своих жертв (в первую очередь политических оппонентов). Закрывая лицо, они демонстрировали свою беспристрастность и одновременно избавляли себя от мести наказанных (также, кстати, поступали судьи и палачи в средневековой Европе). В этом регионе африканским представителям власти — сборщикам налогов и даже полицейским — приходилось исполнять свои обязанности в масках, чтобы население их уважало. По маскам определяли иерархию: в камерунском султанате Бамум правитель носил маску леопарда, его придворные — слона, а охранники тюрем — быка.
Ниже галерея языческих костюмов европейцев, снятая Шарлем Фреже:
