Функционеры РПЦ на всецерковном съезде епархиальных миссионеров решили возродить православное миссионерское сообщество. Среди задач – активизация работы с малочисленными народами Севера, Сибири и Дальнего Востока. Однако работа у них найдется и на Северном Кавказе, в особенности в Северной Осетии, где продолжаются попытки возрождения неоязыческих сообществ.
Делегаты съезда среди прочего постановили привлекать к антисектантской деятельности православных активистов, подготовленных для ведения миссионерской работы. Также они призвали уделить особое внимание "противодействию романтизации неоязыческих культов".
В Северной Осетии во время пятилетки Вячеслава Битарова начали крепнуть так называемые традиционные верования, называемые "уац дин" (в переводе с осетинского "святая вера". – Прим. ред.), вылившиеся в итоге в противостояние между их представителями и православной паствой. Точка кипения была достигнута в июле 2019 года. Тогда некоторые традиционалисты позволили себе оскорбить православные ценности и даже святыни, а затем и вовсе закрыли доступ в храм Мады Майрам (в переводе с осетинского "Богоматерь". – Прим. ред.) в Куртатинском ущелье православным священнослужителям. В ответ появилась петиция, в которой православная общественность заявила о травле и дискриминации, а также поддержке традиционалистов республиканскими властями.
Апофеозом стала проповедь архиепископа Владикавказского и Аланского Леонида, который с амвона Свято-Георгиевского кафедрального собора заявил, что не допустит, "чтобы Осетию сталкивали в каменный век язычества".
Заявление владыки Леонида не оставили без внимания в федеральном центре. Вскоре Вячеслав Битаров предпринял шаги по сближению с руководством епархии и даже пообещал оказывать всемерную поддержку в росписи Свято-Георгиевского храма.
Отголоски конфликта дали о себе знать минувшей осенью, когда в горах Алагирского района у стен древней Нузальской часовни проходили археологические раскопки. Тогда некоторые традиционалисты обвинили археологов, что те по заказу РПЦ намерены подбрасывать в средневековые захоронения православные кресты.
После смены республиканских властей былая конфронтация ушла из публичной плоскости, однако в феврале неоязычники провели обряд разжигания костров у высокогорного святилища Реком в Цее, во время которого, по словам гражданского активиста Алана Мамиева, организаторы "молились за пробуждение духа предков". Тогда даже глава Высшего совета осетин Руслан Кучиев заявил, что форму проведения ритуала осудило большинство цейских фамилий.
Игра на патриотических чувствах
Православный активист Виталий Макиев убежден, что проблема возрождения языческих течений в стране, и в особенности в Северной Осетии, не преувеличена, а рекомендации епархиальных миссионеров имеют запоздалый характер. Он полагает, что если в мусульманских республиках Юга России в свое время пытались расшатать конфессиональную стабильность посредством ваххабизма, то в православных регионах в качестве такого же инструмента используют неоязычество.
Даже в элитных спецподразделениях есть последователи так называемой древней веры предков.
"Проблема романтизации неоязыческих течений актуальна в масштабах страны. Даже в элитных спецподразделениях есть последователи так называемой древней веры предков. Тому причина – упадок образования и ослабление миссионерства, которыми и пользуется сектантство. К тому же на священнослужителей ложится большая нагрузка. Они должны быть сосредоточены на ведении служб и окормлении паствы, а духовные основы доводить до мирян могут как раз таки миссионеры. Эту работу давно нужно было начинать",
– считает Макиев.
В качестве наглядной иллюстрации обозначенной проблемы активист приводит в пример как раз Северную Осетию. У межрелигиозного конфликта, обнажившегося ровно два года назад, по его мнению, есть сценаристы, играющие на патриотических чувствах молодёжи.
"Обычаи и традиции в данном случае – инструмент воздействия на религиозный фактор. В итоге налицо недопонимание между православной общественностью и традиционалистами, чего раньше и в помине не было. Исполнители во всей этой истории хорошо знакомы, они сознательно идут на конфликтные ситуации. Другое дело – неизвестны те, кто за ними стоит",
– говорит Виталий Макиев.
Православный активист отмечает, что после смены власти в Северной Осетии наступило некоторое затишье. Это может быть связано с тем, что представители сектантских движений присматриваются к новому главе Сергею Меняйло, который, впрочем, на первой же закрытой встрече с блогерами и журналистами сообщил, что является приверженцем православия, и дал понять, что не приемлет неоязыческих течений.
Лидер организации традиционной осетинской религии "Æцæг дин" (в переводе с осетинского "Истинная вера". – Прим. ред.) Хетаг Моргоев, в свою очередь, считает, что в желании РПЦ активизировать и усилить миссионерскую деятельность ничего необычного нет, поскольку церковь всегда занималась этим.
"Нынешняя озабоченность церкви понятна: она на глазах теряет свою паству. Причем не низовую, а ту, которая может влиять на политические и экономические процессы, и это её настораживает. Но у меня в данном случае вопросы к государству: почему оно не пресекает межрелигиозные противоречия",
– размышляет Моргоев.
"Термин "язычество" вызывает антиколониальный протест"
Современных язычников старший научный сотрудник музея антропологии и этнографии РАН и доцент факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге Сергей Штырков предпочитает называть даже не родноверами, а термином "религиозные нативисты". Он полагает, что если эта тема для кого-то и остра, то больше для тех, кто видит в этнических нативистах нечто плохое – своих конкурентов или даже врагов.
"С этой точки зрения "родноверов" и "родноверия" в нашей жизни всегда больше, чем надо. В этой перспективе оказывается вполне допустимым и даже уместным прозрачно намекать на то, что нативистские движения угрожают политической стабильности как отдельных субъектов Федерации, так и страны в целом",
– говорит историк.
По мнению Штыркова, раз нативисты трактуются как нежелательное явление, получается, что к ним вполне применимы термины "культ" и "секта", однако для большинства верующих это не имеет никакого значения.
В то же время в Северной Осетии, по словам историка, ситуация в последние годы меняется и дискуссии становятся более публичными. Тем не менее, убежден эксперт, большинство людей просто не слышат предостережений тех, кто остро переживает потенциальную опасность возвращения родноверия. Для самих же родноверов остра как раз тема доминирования сильных религиозных институций, имеющих реальную поддержку государственных структур.
Сергей Штырков отмечает, что ситуация в Северной Осетии не сильно отличается от других регионов, где прослеживается возрождение родноверия.
"В России существуют регионы с неславянским этническим большинством, которые РПЦ рассматривает как традиционно православные. Представители там живущих народов (как, например, некоторых поволжских или осетинского) считаются принявшими православие до установления советского строя, разрушившего "нормальную" религиозную жизнь империи. Во многих из таких регионов жизнь людей в той или иной мере определяется местной этнической культурой или, точнее, крепкой и социально значимой памятью о ней. Некоторые из аспектов этнической культуры там могут трактоваться как проявления своей особой народной религии",
– рассказал Штырков.
Если говорить о специфике социально-религиозного контекста Северной Осетии, то, как полагает историк, для части "национально мыслящих" религиозных активистов и простых верующих народной религией осетин всё же является православие.
Они готовы быть язычниками, но не неоязычниками.
"Активисты нативистского движения "Ирон дин" (в переводе с осетинского "Осетинская вера". – Прим. ред.) и их симпатизанты подчёркивают, что осетинская народная религия не может быть названа язычеством. В других регионах для нативистов это оказывается не столь важным моментом. Правда, то, что они неохотно применяют термин "язычество" к своим системам веры, недвусмысленно указывает, что он вызывает у них антиколониальный протест. Проще говоря, сторонники идеи сохранения и возрождения религии предков понимают, что люди, использующие слово "язычество" для определения местных реалий, смотрят на эти реалии, мягко говоря, свысока. А вот для славянских нативистов термин "язычество" обычно не представляет особой проблемы и протест вызывает прикрепление к нему префикса "нео". Они готовы быть язычниками, но не неоязычниками",
– заключил Сергей Штырков.
"Милосердие и добродетель, а не админресурс"
Директор христианской миссии "Свет на Востоке" в России Петр Луничкин долгие годы лет возглавлял Северо-Осетинскую миссию христианского милосердия Российского союза евангельских христиан-баптистов. За его плечами большой опыт миссионерской деятельности как на Северном Кавказе, так и далеко за его пределами. Идею всецерковного съезда он называет хорошей, но при этом подчеркивает, что любое миссионерство должно вестись через милосердие и добродетель.
"Если же в борьбе с неоязычеством церковь будет использовать административный ресурс, какие-то контрмеры, то рано или поздно это вызовет обратную агрессию. Какие-то контрдействия в этом вопросе недопустимы. Христианская церковь всегда отличалась духовно-просветительской деятельностью, она открывала университеты, школы, строила больницы и посредством таких благих дел умела достучаться до людских сердец. О Христе лучше рассказывать в доброжелательной форме, и тогда в веру будут приходить по убеждению, а не под каким-то давлением",
– уверен богослов.
Петр Луничкин напомнил, что все мировые религии – христианство, ислам, буддизм – несут просветление. И в этом деле важно соблюдать религиозное равенство, тем более что Конституция России каждому гарантирует свободу вероисповедания.
Всего в Северной Осетии на сегодняшний день зарегистрировано 110 религиозных организаций, представляющих 14 конфессий. К Русской православной церкви относятся 41 из них, к духовному управлению мусульман – 27. Шесть организаций принадлежат к традиционалистам.
