Моё знакомство с миром славянской мифологии началось с детища Е. А. Грушко и Ю. М. Медведева – об этом я неоднократно упоминал, а этому самому детищу посвятил самые первые заметки на канале.
А у кого-то знакомство началось с «Поэтических воззрений славян на природу» Александра Николаевича Афанасьева...
Да и меня частично можно отнести к этой категории – у Грушко-Медведева есть статьи с пометкой «По Афанасьеву», а «Поэтические воззрения славян на природу» значатся в библиографии «Русских легенд и преданий».
Да, это знаменитый труд. Можно даже сказать – культовый.
А называется он полностью (думаю, это знают не все) – «Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов».
Александр Николаевич Афанасьев работал над ним целых семнадцать лет...
Сам Александр Николаевич родился 12 (24) июля 1826 года в городе Богучар Воронежской губернии в семье титулярного советника, служившего в Богучарском земском суде.
Детство и юность Александра Николаевича прошли в другом городе Воронежской губернии – Боброве, где его отец получил в декабре 1828 года должность уездного стряпчего.
Всего в семье было семеро детей, мать умерла рано, воспитанием занимался отец, высоко ценивший образование.
Образование Александр Николаевич получал сначала домашнее, под присмотром педагогов уездного училища и местных священников, а в 1837 году поступил в Воронежскую гимназию. В 1844 году окончил её одним из лучших и поступил в Московский университет, на юридический факультет.
В 1847 году, в студенческие годы, под руководством историка, правоведа, психолога, социолога и публициста Константина Дмитриевича Кавелина занялся самостоятельной научной деятельностью, сотрудничал с литературными журналами «Отечественные записки» и «Современник» – там печатались его первые литературоведческие статьи.
21 сентября 1848 года Александру Николаевичу довелось в присутствии министра народного просвещения графа Сергея Семёновича Уварова прочитать лекцию «О влиянии государственного (самодержавного) начала на развитие уголовного права в XVI и XVII столетиях на Руси», что сыграло с Афанасьевым недобрую шутку: лекцию оценили как излишне либеральную и по окончании университета Александру Николаевичу, получившему степень кандидата, проводить в нём дальнейшие научные занятия запретили.
Афанасьев пытался найти место учителя законоведения – не получилось. Некоторое время преподавал в московском пансионе Эннеса русскую историю и словесность.
В ноябре 1849 года поступил на службу в Московский главный архив Министерства иностранных дел, в 1856 году дослужился до начальника отделения, вскоре – до должности правителя дел комиссии печатания государственных грамот и договоров, состоящей при архиве, в которой проработал до 1862 года.
В 1862 году встретился с революционером, журналистом и переводчиком Василием Ивановичем Кельсиевым, прибывшим в Россию нелегально, после чего в квартире Афанасьева произвели обыск, а самого Александра Николаевича привлекли к делу «О лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами» и уволили со службы.
В 1864 году он был освобождён от суда Сенатом с наложением запрета служить в государственных учреждениях.
С 1865 года работал помощником секретаря Московской городской думы, с 1867 года – секретарём съезда мировых судей 2-го округа Москвы, с 1870 года – чиновником Коммерческого банка.
Умер 23 сентября (5 октября) 1871 года от чахотки, в возрасте 45 лет.
Успел собрать немалую библиотеку из старинных рукописей и книг, которые приобретал на рынке у Сухаревской башни.
Вернёмся к «Поэтическим воззрениям славян на природу».
И перейдём к их критике.
Ещё в XIX веке публицисты Николай Гаврилович Чернышевский и Николай Александрович Добролюбов указывали на оторванность теоретических построений Афанасьева от жизни и интересов народа, на недопустимость механических сопоставлений совершенно разнородных явлений, на шаткость и неубедительность выводов.
А вот что писал этнограф и фольклорист Дмитрий Константинович Зеленин в «Восточнославянской этнографии» в конце всё того же девятнадцатого столетия:
Старая работа А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» в своё время имела большое значение, однако давно уже утратила всякую научную ценность. А. Н. Афанасьев был наиболее последовательным сторонником мифологической школы, возводившей всё земное к небесному началу. Теории Гримма, Шварца и Макса Мюллера доведены им до крайности. В своих работах Афанасьев использовал статьи из малодоступных русских провинциальных изданий, однако даже пользоваться его трудами только как собранием материалов не рекомендуется, так как он не всегда разграничивает объективное изложение фактов и собственные выводы.
Для своего времени Александр Николаевич Афанасьев, бесспорно, был выдающимся собирателем фольклора, но в XX веке советский филолог и фольклорист Владимир Яковлевич Пропп в работе «Русские аграрные праздники (Опыт историко-этнографического исследования)» отметил, что уровень Афанасьева как исследователя мифологии и фольклора невысок, в его трудах поэтизировалась искусственно сконструированная солнечная мифология древних славян.
Доктор филологических наук Андрей Львович Топорков в работе «Миф и славянская мифология в творческом наследии А. Н. Афанасьева» писал, что Александр Николаевич «не столько реконструировал древнюю мифологию, сколько завершал её строительство, прерванное введением христианства. Создавая величественную картину славянских языческих верований, Афанасьев выступает не столько как исследователь, но и как сотворец, продолжатель мифологического процесса».
Да и Марк Константинович Азадовский (фольклорист и этнограф) замечал, что Афанасьев подгонял различные явления народной жизни и поэзии к заранее данным схемам мифических представлений.
И фальсификации в качестве источников Афанасьев использовал: Mater Verborum, Краледворскую рукопись, «Белорусские народных преданий» Шпилевского-Древлянского...
Тем не менее, «Поэтические воззрения славян на природу» пользуются популярностью (как среди обывателей, так и среди профессиональных исследователей) по сей день.
И по-своему заслуженно.
Лингвист, семиотик, культурный антрополог Вячеслав Всеволодович Иванов, к слову, считал: Александр Николаевич, не имея в наличии доказательств, предугадал многие научные выводы, которые будут сделаны впоследствии.
