МОРЕНА как порождение смерти — такой мы знаем ее из народной литературы и такой она была замечена уже во времена национального возрождения (* Ян Коллар и другие после него ). Mor ena (в некоторых словацких регионах также называется Mar ana, Mur iena, Marmuriena, S mr tka, происходит от праславянского корня « mьr », который также входит в праславянское слово mьr tvъ — mŕ tvy — в индо -европейская форма mṛ tṷo, также связанная со словами mor, morít, s mrť, которые обозначаются через « már y» .— говорится « на мар ах», что поразительно напоминает не только Марану, но и древнеиндийского бога смерти по имени Мара . На индийском санскрите mar a, а также mār ana означает смерть (* также mār a, далее на санскрите mār in – умирающий, mār ava – пустырь, ср. с нашим morava – болотистое место. С mrť на санскрите mr ta ,. . В др. иранское aveste – mǝr ǝtay, ср. с нашим «умирать» ). Литовское — смерть — мир тис, латинское — мор с . Все от индоевропейского корня mṛ ti — смерть.
Праславянская приставка s в слове съ мьрть (с-мрť) может быть истолкована как «хорошая» смерть* ( рейзек, этимологическое), так как с у или (а)су означает в т.е. «хорошая»* ( см. этот суффикс, например, в санс. слове su-ásti — благое существование, отсюда суастика ) изначально была бы естественной, т. е. «хорошей» смертью. Интересно, что в индоарийском санскрите некоторые слова, относящиеся к небесам, тоже звучат как смерть — марана. Например санс. термин mār iya означает « относящийся к богу любви ». Сравните с санскритским мар джана — что является выражением для плача, но и для очищения от грязи, грязи, ужаса. Здесь напомним еще раз арабские сообщения о славянах, которые «выказывают радость, сжигая мертвых, потому что радуются тому, что Бог помиловал мертвых » глазами иностранцев II, стр. 245) . В этих контекстах связь между словом « мар iť » (са) и праславянским « мар а» становится, пожалуй, более понятной. в значении «видение, призрак». Понимая наш родной язык, мы снова можем лучше понять духовные связи в нашей первоначальной религии, церемониальным пережитком которой является вывод Морены. В этом контексте необходимо рассмотреть вопрос о том, следует ли обозначать Морену как святую, было бы более уместно обозначить ее в смысле «чудо». Однако он непременно представляет собой существо, связанное со смертью, или является ее олицетворением.
Путешествие как бессмертная жизнь. Вот поэтому и бросали Морену — каждую весну — в воду. Сначала сожжение неблагоприятных сил — отсюда сожжение Морены, а затем соединение с водой, которая есть граница между миром живого и неживого, поэтому бросание в текущую, живую воду, которая и есть элемент возрождения. У славян не было ни сатаны, ни какой-либо другой столь значимой злой силы. В изначальной духовности Морена не обладала такой силой, как Лукавый в импортированной духовности. Это была сила, которой боялись, но она не стояла на холме. Церемония выноса Морены повторялась из года в год после жестокого — "жалкого" лютни, что является старым обозначением февраля (праславянское люту — жестокий). После жестокого месяца для животных и для людей наступает март, в современном словоблудии "Март — береги старика", тоже месяц тяжелый, давно надо провести Морену и приготовиться к освящению весны и праздникам предков. Эта церемония повторяется из года в год, и приходит очищающая и укрепляющая весна, которая также напоминает нам о цикле жизней в нашем генеалогическом древе. Суть этого обряда – духовное очищение личности и общества.
Ряд других божеств можно обнаружить в истории славянских племен более на стыках с другими культурами. Например, бог Свантовит известен у рюянских балтских славян (эта территория была завоевана датчанами). Нам известны некоторые местные божества — например, в окрестностях Зволена сохранилось осознание Быстрика... Огонь и Вода также могут считаться божествами, хотя обозначение священного (природного) элемента кажется сегодня более приемлемым. Из поворота «уйти в вечность» также можно уловить связь вечности с божественностью.
Однако божества, описанные на предыдущих страницах, были и более влиятельными с точки зрения общего размаха и в большинстве своем были характерны, пожалуй, для всех славян.
ВЕСНА — восточнославянское название весны и существа весны. Хотя весенние праздники воспринимались предками как «праздник» с древних времен, Весна как святость под этим названием стала восприниматься больше в 18-19 веках. 20 века вместе с неблагоприятной Мореной и тем, что вне всеобщего признания. Это не значит, что в малоизвестные древние времена словаков Весна не могла считаться священным существом весны, вполне возможно, что предки знали такое существо. В честь весны на весеннем обряде избирается Королева Цветов, которая также воспевается в народных обрядовых песнях как существо мифа, как чудо, вернее чудо. — Королева цветов, что случилось ? Может быть, она могла бы наколдовать красоту для нашего времени..."
