К написанию этой попытки статьи меня подтолкнул мой недавний опрос среди группы чешских язычников, когда я спросил их, привел ли их интерес к чтению исторических романов или так называемого исторического фэнтези к язычеству (частично). Большинство опрошенных признались, что чтение исторического фэнтези было одной из причин, по которой они начали. Меня это интересовало главным образом потому, что в 1977 году я еще не имел доступа к классическому фэнтези конца восьмидесятых годов прошлого века, потому что в коммунистической Чехословакии оно просто не работало. И вовсе не историческое фэнтези (историческое фэнтези отличается от «обычного» тем, что происходит в конкретную, точно заданную историческую эпоху нашей планеты и, в отличие от классического исторического романа или рассказа, содержит в себе сверхъестественное). Для меня «стартовым» чтением была классическая историческая фантастика и мифы.
Читатели моих опытов в статьях, наверное, уже знают, что Природа мне нравилась с детства. Да, моя любовь к природе была одной из основных причин, побудивших меня стать язычником. Или "этнический" язычник. Потому что другим, не менее важным фактором моего пробуждения была любовь к родному краю и истории. Поясню: уже мальчишкой, выросшим в те страшные восьмидесятые, мне очень нравились греческие мифы в том виде, в каком они были пересказаны Рудольфом Мертликом в книге «Сказки об Одиссее» или Эдуардом Петишкой в сборнике «Древнегреческие мифы и легенды». Для некоторых моих одноклассников это обязательное чтение в шестом и седьмом классе было настоящим испытанием. Не так для меня. У меня как будто вдруг открылись глаза и передо мной пронесся весь чудесный мир греческих богов и героев. Одним словом, я был на правильном пути. Дж
Итак, когда я начал с этого детского чтения, я, конечно, также проглотил « Старые сказки Чешской Республики» Йираска, пришло время исследовать библиотеку моей матери. И тут я обнаружил настоящую жемчужину: книгу Алексея Плюдека: Слухи древности с подзаголовком: «Повести, басни и саги о битвах западных славян тысячелетней давности». Я только что открыл его, я был буквально очарован прекрасными гравюрами Зденека Мезла. И это было только начало. Книга насыщена борьбой славянских лужицких сербов, ободритов, чехов и полян против немцев. То есть язычники (!!!!) против христиан. А как насчет того, что сегодня мы уже знаем, что мистер Плюдек добавил в него много красок. Именно при чтении этой книги я, вероятно, впервые стал недоверчивым к «Яду Иудеи», т. е. к христианству. Алексей Плюдек был прекрасным рассказчиком и просто умел:
«Прими мою жертву, Свантовите», — прошептал верховный жрец, закрывая глаза, чтобы нырнуть в жестокую печь под собой. Другие священники, мужчины и женщины, также бросились в нее, потому что никто из них не хотел быть порабощенным, никто из них не хотел жить под игом завоевателей, никто из них не хотел принимать жизнь ценой потери свободы. . Так пала Аркона, самый знаменитый город севера, так пал последний оплот перед натиском, теперь неудержимым. Так умер Домабор, последний верховный жрец бога Свантовита, чья память может жить вечно и чей пример может вызывать глубокое уважение у всех, кто любит свою свободу и свободу своего народа. Это случилось в тысяча сто шестьдесят восьмом году».
А что насчет того, что Алексей Плюдек был фальшивым коммунистом, русофилом и вообще весьма политически и этнически некорректным. Он был патриотом и великим писателем. Когда я имел честь встретиться с ним на митинге в 1990-х годах, это был уже старый и озлобленный человек, не понимающий "современной" эпохи, и глаза его как бы заглядывали в древнее прошлое нашего народа и других славян . Для меня он был и всегда будет своего рода пророком возвращения язычества и патриотизма в нашу страну:
" Большая заслуга чехов в том, что Габсбургам не удалось германизировать империю, в которой они правили, и в конце концов эта тюрьма народов была разорвана за все несправедливости, которыми она мучила тех, чьим потом жила ради этого много веков. Таким образом было предотвращено появление огромной объединенной силы от устья Эльбы до портов Адриатики, которая могла быть использована безответственным правящим классом немцев для уничтожения всего ценного, что этот континент давал и еще будет давать миру. Но будущее принадлежит тем, кто умеет прощать, не забывая прошлых обид. Тем, кто может подать руку даже бывшему врагу, если он искренне прижмет ее к обещанию совместной работы, в которой мы уже так нуждаемся...»
Другой книгой, «направившей» меня к язычеству и патриотизму в конце восьмидесятых, был короткий роман Зденека Розенбаума: « Стать яко стром». История владыки Радимы происходит в жестоком десятом веке, когда в Богемии, после смерти Болеслава Благочестивого, идет борьба за престолонаследие между его сыновьями и вторгшимися в страну немцами и поляками. Радим — единственный выживший после резни чешского гарнизона в Кракове:
«Поэтому они сражались более злобно, более упорно, чем когда-либо, как будто они понимали, что, когда их князь и их Бог отвернулись от них (в таком порядке), им не осталось ничего, во что они могли бы верить в эти последние мгновения, кроме своих собственных». вызов и в его собственной храбрости
Они были счастливы умереть и в то же время полны решимости заплатить за долг быть мертвыми как можно большим количеством крови. А Смерти, этот обескураженный заборчик с опущенным дулом, как можно труднее усложняли работу — там, на этом круглом пятачке за пробитой калиткой, они вставали из ран, от которых в другое время и при других обстоятельствах умерли бы, вставая, выпрямляясь, как согнутые деревья и сломанные ветром, и снова бросаясь на неприятеля, ибо он слишком безрассудно пытался броситься волной на жалкую кучку и бросился на нее, на людей, связанных между собой липкой кровью и безнадежным упорством. Ни слова не сорвалось с их уст,
В то время во мне просыпался какой-то первобытный, может быть, немного наивный патриотизм. Пока ничего определенного, просто некая гордость за наших предков и за то, что они смогли остановить германский наплыв. Но я уже чувствовал какое-то инстинктивное сопротивление христианству, этому чуждому стихии из пустыни. Даже герой Розенбаума Радим находит остатки старой веры предков глубоко в лесу:
«Посреди рощи было небольшое бревно, оно образовывало совершенный ровный круг, как будто чья-то рука прорубила отверстие в сердце леса и таким образом обозначила место, где можно было соприкоснуться с неведомым, а в середина этого бревна была еще одним колесом, вероятно, зажженным молнией, ибо на нем не росло ни одной травинки, ни одного цветка, а за тем еще таким же точным кругом беспредельно цвели лесные растения. Там стояла, наклонившись к западу, статуя Перуна, вырезанная из липового дерева, лицо его было мрачно и отглажено, глаза большие выпучены, в сжатом кулаке он держал молнию, а вокруг были разбросаны стоящие и поваленные статуи мелких божества, заляпанные почерневшей, обветренной кровью, кости принесенных в жертву животных, осколки глиняных сосудов с засохшими остатками сладких и густых хмельных напитков. В выжженном круге лежал большой овальный камень, лишь малой частью касавшийся земли, так что он действительно выглядел»
Потом наступили 1990-е и исторические книги западных авторов стали издаваться в большем количестве и чаще, тогда я и открыл для себя Валтари и нарисовал его :-). Я, наконец, прочитал Эдду, эпопеи об Илиасе и Одиссее, переводы скандинавских саг Ладислава Хегера и другие вещи. По мере того, как я медленно взрослел, менялись и мои взгляды, и я постепенно становился этническим язычником. В середине 90-х скинхед-сцена и движение в нашей стране были на пике своего развития.
К чему я об этом пишу, и какое это имеет отношение к язычеству?
Это просто миф, что языческие мотивы пришли в рок-музыку только с блэк-металом. Это не так. Первые по-настоящему языческие тексты были уже в середине восьмидесятых годов у культовой группы британских скинхедов Skrewdriver. Песню Warlord записали уже в 1989 году и она посвящена самому Одину. Конечно, тараканам, разносчикам, "антифашистам" и прочим сомнительным существам будет шипеть, что это была кучка «наков»». Поэтому будет хорошо, если я процитирую ответ фронтмена группы Яна Стюарта на вопрос журналистов, чем бы он занимался во время Второй мировой войны, сотрудничал ли бы с нацистами или воевал бы против них: «Я бы сделал то, что сделал сэр Освальд Мосли, я бы остался , как он и его последователи, верными Британии».Вот вам и объективность и порядок. Несмотря на то, что у меня есть определенные сомнения по поводу творчества этой группы, эта музыка также является одним из источников, которые привели меня к язычеству, как я его воспринимаю сегодня.
Шли годы, мой гнозис углублялся, и я постепенно обнаружил, что скандинавский пантеон подходит мне больше всего и что, хотя я чех и в основном славянин, меня больше всего привлекает вера в асов и ванов. Как опытный ремесленник, я чувствовал, что очень близок народному Тору и кузнецу Велунду, правящему металлом. Славянские боги ко мне напрямую (в то время) никак не обращались. Скорее мне показалось, что Перун чем-то идентичен Тору.
Я начал путешествовать по Европе и во время моих визитов в Грецию и другие страны я заново открыл для себя магию Античности, которая так очаровала меня в детстве. Я стал более внимательно изучать мир греков и римлян. Я понял, что эллинизм и Римская империя были самым великолепным, что дал миру наш континент. «Православные» могут в очередной раз скулить об «увядающем и упадочном Риме», но правда в том, что упадок Империи был вызван заражением и проникновением Иудейского яда. Римские языческие добродетели были совсем о другом. Я постепенно начал понимать, насколько похожи между собой отдельные арийские пантеоны и что не так важно, как мы называем Громоборцев, будь то для нас Тешуб, Тор, Транис, Перун, Зевс... древний Джаус Питар. И то же самое с другими богами: насколько греческий Приап похож на скандинавскую Фрейю.🙂Так в число моих покровителей вошли Афина и веселый Дионис.
Когда мне было тридцать, я начал строить небольшой каменный круг, своего рода частный Стоунхендж, в моем любимом лесу, в месте, которое я любил с детства. Я называю это место Уллс-Гроув. См фото. В своих путешествиях по Европе я побывал в разных местах, в руинах греческих храмов и на вершинах небесных Альп. И везде я чувствовал прикосновение богов. Что я на правильном пути. Руны говорят со мной так же, как ветер в кронах деревьев и морской прибой на острове Кос...
Пройдет уже три года с тех пор, как мы вместе с единомышленниками основали Паганский круг. Мы обнаружили, что, хотя мы идем разными путями, у нас есть общая цель. Сочетайте патриотизм и язычество с защитой природы. Надеюсь, у нас все хорошо. Мы пытаемся вернуть нашим народам, странам и Европе их наследие. Одни оставили нас в пути, другие сукменцы присоединились к нам.
Теперь вы знаете мою историю о том, как и почему я стал (этническим) язычником. Ваше путешествие может быть другим, ваши истории могут быть другими. Но если у вас тоже есть такая же цель, это очень хорошо. Потому что это и есть (этническое) язычество. Если у вас достаточно воображения и в вас пробуждается расовая память, унаследованная вами от предков, вы можете однажды увидеть, что Г. Г. Вельс:
«Однажды, возможно, наступит день, когда все воспоминания оживут, как будто мы сами были в прошлом, и мы испытаем ужас и страх тех древних дней. Возможно, когда-нибудь наступит день, когда огромные доисторические звери нашего воображения вернутся в нашу жизнь, когда мы снова пройдем по исчезнувшему навеки пейзажу, потянемся раскрашенными конечностями, возникшими из праха, и почувствуем солнечный свет на нашей коже, как это было миллион лет назад…»
Фото: Автор, иллюстрация Зденека Мезло из книги Алексея Плюдека: Сказки древних времен , Альбатрос, 1983.
