Польский исследователь Лешек Мошинский предложил оригинальную гипотезу:
„После Гермеса-Еремия в Египте должен был царствовать Гефест, которого славянский переводчик переделал в Феосту. Упущение первого слога не является обычным искажением иностранного имени.
Филолог видит здесь процесс морфологической дезинтеграции, ошибочной интерпретации греческого Ἥφαιστος как η Φαιστος, что приводит к обычному в таких случаях упущению артикля в славянском переводе, а ассоциация с морфологическим показателем категории женскости могла стать причиной введения окончания -а в именительном падеже. В то же время внутрисловное -ео- может интерпретироваться как контаминация выражений θεός и η Φαιστος. Правильной славянской формой должно быть *Ифестъ, согласно модели гр. Ἡρῴδης, стсл. Иродъ, гр. Ἡρακλῆς, стсл. Ираклъ, точно так же, как ещё сегодня в Болгарии сохранился архаичный апплеятив ηφαιοτειον, происходящий от имени Гефеста.“ Далее Мошинский со свойственным ему гиперкритицизмом трактует Сварога как всего лишь общее название для языческого божества, а Дажьбога — как известное хронисту прозвище Сварога, которое на самом деле вообще является не именем бога, а всего лишь неверно понятым христианскими миссионерами славянским приветствием „дай бог!“
Тем не менее, учитывая, что сведения Дажьбоге из других источников позволяют твёрдо утверждать, что Дажьбог — именно бог, судя по всему солярный, имевший свой культ, зафиксированный в киевском пантеоне (который имеет параллели в кельтской и индийской традициях), и от которого вела своё происхождения древнерусская аристократия. Наблюдения Мошинского относительно Феосты-Сварога, можно проинтерпретировать в том ключе, что Сварог в славянском переводе хроники Иоанна Малалы приведён не только и не столько как функциональный аналог Гефеста, сколько как генеалогический отец Солнца-Дажьбога.
