1. Сварог = Сварожич. В древнерусском языке суффикс -ич-, в отличие от современного, обозначал не родственные отношения, а уменьшительно-ласкательную форму, то есть Сварожичь это не ‘сын Сварога’, а ‘Сварогушка’. В новгородских говорах сохранилось слово сварог ‘огонь’; Сварожич по данным письменных источников надёжно определяется как огненное божество; его второе имя — это, собственно, Ѡгнь (к слову, рефлексы индоевропейского имени Бога Огня *h₁n̥gʷnis сохранили только славянская, индоарийская и албанская традиции, где он известен как Ѡгнь, Agni и Enji соответственно). Похожий механизм табуизации теонима известен в балтийской традиции: до 20-го века только старики имели право произносить имя Perkūnas ~ Pērkons, а все остальные должны были использовать уменьшительно-ласкательную форму Perkūnėlis ~ Pērkonītis. К Богу Огня явно было особое отношение: в древнерусских перечнях божеств Огонь Сварожич всегда стоит на первом или же последнем месте, что соответствует помещению Агни в „Ригведе“ либо в начале, либо в конце перечислений божеств, конечному месту огня в авестийских молитвах и римскому обычаю заканчивать каждое жертвоприношение или молитву обращением к Весте. Такое положение Бога Огня объясняется тем, что он — посредник между людьми и богами, возносящий жертвы на небо. На Волыни и Подолии его называют ангелом и дорогим гостем, а в польском фольклоре домашний очаг называется gościem miłym и pożądanym, например в формуле: Witoj, gościu pożądany, Jezusieńku nasz kochany. Witamy Pana naszego i światłość Jego. (при этом огонь называется именно в уменьшительно-ласкательной форме, как и Сварожич, Иисусиком), что немаловажно, учитывая, что у племени радарей Сварожич почитался под именем Радигост (Redigost, Redigast, Riedegost, Radegast). Хотя некоторые исследователи считают, что божества по имени Радигост не было, но было лишь неправильно понятое название города Радигощ, в котором почитался бог Сварожич, название Радигощ явно производно от Радигост, что может быть именем как человека (например, вождя-основателя города), так и бога, почитаемого в нём, а устойчивое именование огня, покровителем которого является Сварожич, гостем, свидетельствует в пользу второй возможности.
2. Сварог ≠ Бог Неба. Распространённое представление о Свароге как боге, связанном с небом, основывается на том, что его имя каким-либо образом связано с санскритским svarga „небо“. Как возможные варианты, предлагается общее индоевропейское происхождение, а также иранское или индоарийское заимствование, однако эта этимология не выдерживает критики: в случае общего происхождения ожидалась бы основа **svel- (потому что в славянской ветви, в отличие от индоиранской, не было переходов *e > *a и *l > *r), иранское заимствование должно было дать основу **xvor- (с иранским переходом *s > *x и затем славянским *a > *o), а индоарийское — **svor-. Таким образом, следовало бы ожидать форм вроде **Свелогъ, **Хворогъ или **Сворогъ, однако во всех источниках мы имеем твёрдое С(о)варогъ. Помимо фонетических трудностей, индоарийское заимствование представляется невозможным ввиду сильной географической удалённости славян от индоариев; даже если принять сомнительную гипотезу о присутствии некоторой части индоариев в Северном Причерноморье, их предполагаемое время и место обитания не позволяет им пересекаться с праславянами. К тому же, в самой индоарийской традиции svarga — это именно небо как объект, но ни в коем случае не Бог Неба. Прибегать к столь сомнительным, да и попросту невозможным этимологиям нету смысла, поскольку имя Сварога идеально этимологизируется на славянской почве от корня *varъ ‘огонь, жар’ с префиксом *sъ ‘добрый, свой’ и расширительным суффиксом *-og-. Славянский же Бог Неба, это по всей видимости Див, упоминаемый в „Слове о полку Игореве“, который полностью соответствует древнеиндийскому Дьяусу как лингвистически, так и функционально. Что касается Сварога, то он, как бог домашнего очага, как посредник между людьми и богами, как гость, вестник от мира богов, должен быть как раз богом земного огня, а богами небесного огня, если сравнивать с „Ригведой“, должны быть скорее Дажьбог (солнце) и Перун (молния).
3. Сварог ≠ Бог-Кузнец. В «Хронике» Иоанна Малалы Сварог соотнесён с Гефестом, греческим кузнецом и Богом Огня. Соответственно, в славянской мифологии Сварог может быть либо Богом Огней, либо Богом-Кузнецом, либо одновременно и тем и другим. Последний вариант кажется весьма маловероятным, потому что это своеобразная черта греческой мифологии, в то время как в других традициях образы Бога Огня и Бога-Кузнеца разделяются, например ведийские Агни и Тваштар. В двоеверии мы также видим отдельные образы Огни и Кузнеца. Сторонние источники надежно определяют Сварога как Бога Огня, а не Кузнеца; следовательно, нету оснований никакого считать Сварога Богом-Кузнецом. В родственной нам балтийской традиции образ Кузнеца не закреплён ни за одного божества: с ним могут ассоциироваться такие божества, как Перкунас, Вяльняс и Сауле. По всей видимости, в славянской традиции дела обстояли примерно одинаково. Что касается Телявеля, который, согласно — что примечательно! — вставка во всю ту же «Хронику» Иоанна Малалы, выковала солнце для Перкунаса, и которого иногда сравнивают со Сварогом, именуемым отцом Солнца-Дажьбога, то по всей слабости за ним скрывается образ Вяльняса, потому что их верхние части составляют общую этуологию и роль кузнеца , но об этом о Телевеле мы знаем только из письменных источников, а о Вяльнясе — из фольклора. Поэтому кузнеца Телявеля корректнее сравнивать не со Сварогом, а с Велесом.
4. Сварог ≠ отец Дажьбога. По крайней мере, исходя из письменных источников, нельзя сделать вывод о наличии родственных связей между Сварогом и Дажьбогом, потому что славянский переводчик „Хроники“ Иоанны Малалы просто подставил имена Сварога и Дажьбога вместо греческих Гефеста и Гелиоса, а подобного рода отождествления, как правило, происходят по принципу похожести функций, а не родственных отношений; сторонние источники также подтверждают именно функциональную схожесть Сварога и Дажьбога с Гефестом и Гелиосом соответственно. К тому же, изложение сирийца Малалы не соответствует даже греческой мифологии, в которой такой миф неизвестен: в ней Гефест иногда может представляться наоборот сыном Гелиоса. Возможно, Иоанн Малала переложил на Гефеста и Гелиоса родственные связи египетских Птаха и Ра соответственно (что тоже не вполне соответствует египетской мифологии, где Птах мог восприниматься как бог-отец всего сущего, но нигде не подчёркивались его связи конкретно с Ра). В индоевропейских же традициях Бог Солнца, как правило, представляется как сын или глаз Бога Неба, что подтверждается славянским фольклором, где Солнце считается глазом Бога. Тем не менее, в „Ригведе“ можно найти указания на родственную связь между Агни и Сурьей: Сурья иногда называется глазом Агни, а в одном гимне говорится, что Агни „...поднял на небо / Нестареющую звезду — солнце, / Дающее свет людям“ (10.156.4). Также, согласно индоевропейскому этимологическому словарю Покорного, в праславянском слове *sulnika (< *sul-)„солнце“ звук -n- появился под влиянием слова *agni „огонь“. Хотя это не имеет отношения к Сварогу и Дажьбогу в „Хронике“ Иоанна Малалы, можно сделать вывод, что представления об отцовско-сыновних отношениях Бога Огня и Бога Солнца совершенно нормальны для индоевропейской традиции.
